Сколько времени у них в запасе, кто доберется до злосчастного сборщика налогов первым?
— Извини, Меллон, но нам придется уехать. Прямо сейчас. До темноты мы еще успеем проехать миль пять-шесть. Заночуем в какой-нибудь деревушке.
— Слушаюсь и повинуюсь, с одной оговоркой: надеюсь, ты не вляпаешься в какую-нибудь историю?
— Я уже в нее вляпалась, — усмехнулась девушка, разворачивая лошадь. — Можешь снимать заклинание.
— И куда мы теперь?
— В Ганоллу.
— Не так уж далеко, всего двадцать миль, если верить карте.
— Тогда нужно спешить, иначе застанем хладный труп нашего неуловимого знакомого.
Подозрительно покосившись на застывшую в замысловатых позах троицу, маг что-то пробормотал и пояснил:
— Отомрут минут через десять. Нам нужна западная дорога.
В отчаянной погоне за солнцем прошел остаток дня. Скакали галопом; время от времени Зара оборачивалась, чтобы спросить у Меллона, все ли с ним в порядке: галоп и сломанные ребра — вещи несовместимые, — но баронет предпочитал хранить мужественное молчание, отделываясь коротким: 'Да'. Девушка не могла не заметить, как изменился цвет его лица, даже в багрянце заката он больше подходил для вампира, не обратить внимания на крепко стиснутые зубы, но настаивать на остановках или смене темпа передвижения не стала. Один раз заикнулась, но получила в ответ: 'Тебе поручили переговорить с тем человеком, и ты должна это сделать, несмотря на все мои недомогания. Я не маленький ребенок, потерплю, тем более, вчера было хуже'.
Заночевали на пропахшем кошками постоялом дворе в одной из деревушек. Спать пришлось в одной комнате по причине острого дефицита номеров: их было всего три, — но, уставшие, они не стали спорить и требовать выселения постояльцев.
Не заводя разговоров о морали, Меллон, не раздеваясь, улегся спать на полу, постелив под себя плащ. Но сразу заснуть сеньорита Рандрин ему не дала, решительно заявив, что нужно сменить повязки на ранах. Вздохнув, Аидара покорно сел и расстегнул рубашку. На ее прикосновения он никак не реагировал, дремля с открытыми глазами.
Мазь Апполины, очевидно, обладала чудодейственными свойствами, во всяком случае, обработанные ею раны затягивались с поразительной быстротой — не иначе, кузина вплела в субстанцию из травок какое-то эльфийское заклинание. Эльфы издревле славились даром целительства, что на собственном примере подтвердила Зара, после покушения на отца оказавшаяся в руках его врача Сианалена. То ли они кровь умеют заговаривать, то ли ткани сращивать, но после вмешательства эльфа скорость выздоровления резко возрастает. Вот и сейчас полоса на шее не казалась такой ужасной, покрылась корочкой и даже успела частично затянуться тонкой пленочкой новой кожи, хрупкой и крайне ненадежной.
Рана на спине тоже выглядела заметно лучше, хоть слегка и кровоточила.
Взяв мягкую тряпочку и смочив ее теплой водой, девушка удалила запекшуюся кровь и пот, наложила свежие повязки с мазью. Не удержавшись, провела ладонью по его спине от шеи до крестца, затем вознамерилась повторить подобное путешествие с другой стороны, но Меллон перехватил ее руку на животе.
— Зара, ты напрасно тратишь силы. Единственное, чего я сейчас хочу, это выспаться.
— Можно совместить приятное с полезным, — склонившись над его ухом, многозначительно прошептала сеньорита Рандрин. Интересно, как он отреагирует? Раньше подобные двусмысленности его смущали, вызывали бурную реакцию.
— Ну да, особенно со сломанными ребрами и дырой в спине, — усмехнулся Меллон. — Зара, прекрати свои дурацкие провокации, ума не приложу, почему тебе доставляют удовольствия подобные игры?
— Я ведь тебя целый год не обнимала, мог бы проникнуться моментом, — притворно обиженно вздохнула девушка.
С ребром, конечно, было хуже, оно зажить быстрее, чем через полтора месяца, не могло. Если только ему не помочь. Срастить Зара его не срастит, а регенерацию кости ускорить может. Как там учили? Сосредоточиться, представить себе обломки, положить руки на место перелома, сложить их 'замком' и пустить по ним магическую энергию, мысленно сращивая кость. Это преподавали на пятом курсе, на уроках врачевания, только материал на них давали поверхностно, а практики практически не было, не считая несчастной собаки, попавшей под колеса экипажа, и притащенной в школу в качестве учебного пособия.
— Ай, Зара, что ты там делаешь? — маг дернулся. — Решила приложить к коже каленое железо? Я, кажется, ничего такого не сделал, за что меня можно было бы пытать, или я чего-то не заметил?
— Сиди тихо, я тебя лечу.
Интересно, а жар — это хорошо или плохо? Энергия вроде бы уходит, только куда?
Зара улыбнулась, когда убрав руки, увидела, что отек спал. Да и синяки рассосались. Аккуратно дотронулась до больного места — не почувствовал, а ведь раньше малейшее прикосновение вызывало болезненную реакцию. Но обольщаться не надо, перелом не залечен, а посему нужно снова наложить шину, зафиксировать кость.
— Сделала все, что смогла, — ее слегка покачивало: последствия экспериментов с собственной магической энергией. Может, отец и прав, и это опасно? Больше она этого делать не будет, предоставит процессу выздоровления идти своим чередом.
— Спасибо. Я лягу у двери, я тебе мешать не буду… Надеюсь. А, вообще, лучше мне переночевать на сеновале. Да, именно так. Спокойной ночи, Зара!
— Меллон, не дури! Ты на ногах от усталости не держишься и спишь уже.
— Зара, ты когда-нибудь о девичьей чести думать начнешь?
— Началось! А ведь так хорошо все было! Вчера ты об этом не думал, не прогнал меня. Кто меня обнимал, а? Уткнулся мне в шею, прижал к себе… То-то, когда я проснулась, никак не могла понять, почему так тепло. Что смущаешься? Меллон Аидара, куда Вы собрались?
— На сеновал, — пробормотал маг, стараясь побороть зевоту. Сгребя плащ в охапку, он направился к двери. — Не найдется места на сеновале, внизу, на лавке посплю.
— Нет, Эйфейя, ты это видишь?! От меня уже начинают бегать мужчины. Да спи ты здесь, только на голом полу я лежать тебе не позволю: простудишься. Тут есть одеяло, я тебе его отдам.
— Ты уверена?
— В чем уверена?
— В том, что это нормально…
— Будешь пререкаться, уложу у себя под боком. Тем более, — она улыбнулась, — тебе это нравится.
Отвернулся, может, даже покраснел, замер перед дверью и щелкнул задвижкой.
Уйти ему Зара не позволила, подбежала, обняла так, чтобы не было больно, и поцеловала. Когда обернулся, поймала губы. Как же неудобно целоваться, когда нельзя обнять за шею! Зато можно взъерошить волосы, запустить пальцы в его челку, ласково провести ладонью от висков к плечу…
Плащ полетел на пол, потому что руки Меллона оказались заняты. Ему-то ничего не мешало обнять сеньориту Рандрин, что он с удовольствием и проделал, отвечая на поцелуй с поразительным энтузиазмом для человека, который собирался уйти. Поцелуй становился все настойчивее и требовательнее; девушка не сопротивлялась и не мешала вновь обретенному возлюбленному перейти грань относительно невинных лобзаний. Она наслаждалась новыми ощущениями и охотно отвечала на ласки.
Будто пресытившись ее ртом, губы мага скользнули вниз, к ложбинке у основания шеи. Зара запрокинула голову; ей казалось, будто она выпила бокалов пять шампанского, и теперь его пузырьки играют внутри ее живота.
Рука скользнула под его рубашку, поглаживая, осваивая все новые и новые территории.
Как-то незаметно ее лопатки оказались прижаты к спине, а платье на плечах — приспущено. Девушку это нисколько не волновало, ей было хорошо, не хотелось, чтобы это кончалось.
Пузырьки в животе разливались теплом, приятным тянущим теплом.
— Все, хватит! — Меллон неожиданно резко отпрянул от нее, торопливо застегивая рубашку. — Это зашло слишком далеко. Спокойной ночи, сеньорита Рандрин.
Не успела она возразить, остановить его, как маг уже хлопнул дверью.
Раздраженная, не в силах понять, почему он оттолкнул ее (второй раз в жизни!), Зара поплелась к кровати и, не раздеваясь, легла. Оправдание сумела отыскать только одно: Меллон был ранен. Безусловно, сломанное ребро не способствует любовным играм, его так легко заново сломать, а ранения причиняют боль и отнимают драгоценные силы. Да, ее телохранитель ослаб, ему нужен покой, но зачем он все это начал?! Она ведь просто его поцеловала, а Меллон так бурно отреагировал.
Утро выдалось хмурым. Нет, с погодой было все нормально, по-прежнему светило солнце, на небе — ни намека на непогоду, просто сеньорита Рандрин и сеньор Аидара не разговаривали. Меллон избегал встречаться с девушкой взглядом, та же в свою очередь недовольно поджимала губы.
Зара не выдержала первой и, когда они выехали за пределы деревни, напрямик спросила:
Зара не выдержала первой и, когда они выехали за пределы деревни, напрямик спросила:
— Меллон, какие-то проблемы?
Он удивленно взглянул на нее.
— Просто я начинаю думать, что у тебя с женщинами совсем никак. Или только со мной? Я такая страшная, что меня хотеть нельзя? Или в тебе опять взыграла твоя орочья порядочность, как год назад? Ну, что молчишь, говори, как есть.
Маг с шумом втянул в себя воздух и отвернулся.
— Меллон Аидара, ты считаешь, что это нормально: раззадорить девушку и сбежать? Хотя, тебе не в первый раз. Вот объясни мне, чего ты боишься? Что я пожалею, что мне не понравится? Может, позволишь мне самой решить, нравится мне или нет, и перестанешь дразнить тем, что я никак не могу получить?
— А разве ты хочешь?
— Что, вчера непонятно было? Меллон, ты уж сам определись со своими чувствами, чего хочешь ты.
— Прости, Зара, этого больше не повториться. Это было помутнение рассудка, наваждение… Зара, хватит, я не желаю это обсуждать! — рявкнул он, посылая коня в галоп.
Девушка хотела крикнуть ему вслед что-то обидное, но передумала. Если проблема в нем, то пусть сам ее и решает. Однажды она уже попыталась повлиять на него, в итоге они рассорились в пух и прах. Сейчас отношения только-только начали налаживаться, не стоит их портить. В конце концов, на этом свет клином не сошелся, и вообще они ищут Эшбреха.
Меллон поджидал ее на развилке, уже спокойный и собранный. На лице — дежурное доброжелательное выражение. Еще раз извинился, на этот раз за то, что накричал на нее, и указал рукой на скопление домов на горизонте — Ганолла.
Городок был мелким и на удивление плотно застроенным: дома так и липли друг к дружке, будто неразлучные собутыльники. По всему было видно, что он беднее и меньше Убрека.
Аидара предложил направиться к зданию местного аналога муниципалитета, предположив, что сборщик налогов непременно должен появиться там. Сеньорита Рандрин не стала спорить, настояв на том, что внутрь она зайдет одна.
— Во-первых, я э-эрри, Меллон, а, во-вторых, твои раны должны зажить. Покараулишь снаружи, пройдешься по кабачкам. Встретимся в три часа пополудни у лошадиной поилки, — фонтанов в Ганолле не было, пришлось импровизировать и назначить встречу возле того, что есть.
Убедившись, что маг ушел, девушка поправила волосы, несколько раз глубоко вздохнула и подъехала к длинному мрачному зданию. Спешившись и мельком подумав о том, что местная пыль окончательно погубила чистоту ее юбок, Зара направилась к часовому, дремавшему в тени от дерева, облокотившись об алебарду.
— Простите, Вы моего кузена не видели? — оставалось надеяться, что олосерец не в курсе родственных связей Эшбреха.
— Кого-кого? — часовой открыл глаза, зевнул и сладко потянулся.
— Княжеского сборщика налогов. Мне сказали, он где-то здесь…
— Ага, вчера приехал. Местную казну сейчас перетряхивает, в архиве копается: вроде как наш местный чего-то не доплатил, а он подловить его пытается. А Вы ведь не олосерка.
— Только по отцу, — улыбнулась девушка. — Он женился на анторийке, а я в мать пошла. Можно, я Эшбреха внутри подожду, а то тут так жарко, даже присесть негде…
Она кокетливо взмахнула ресницами, раздумывая, не стоит ли воспользоваться способностями э-эрри. Но не потребовалось: часовой не стал возражать, сказав, что в магистрат вход свободный.
Оказавшись внутри, Зара, разумеется, не присела на один из потертых диванчиков, а отправилась на поиски архива. Тут, разумеется, требовался провожатый, который, в свою очередь, добровольно не согласился провести постороннего человека в помещение для сугубо служебного пользования.
Поправив волосы и приняв наиболее соблазнительную позу (оставалось надеяться, что со стороны она не выглядит смешной), девушка стала подкарауливать жертву, молясь, чтобы на нее обратил внимание кто-нибудь из служащих. Посетители-то и так слишком пристально на нее смотрели, жаждали познакомиться, приходилось коротко и доходчиво им объяснять, что сие сокровище не про их честь.
Наконец в приемную вышел молодой секретарь в синем. Не дожидаясь, пока тот заметит ее (да и как, если его уже окружили многочисленные просители, наперебой требовавшие, чтобы их принял местный городской глава), Зара решительно пробралась сквозь толпу и коснулась рукава мужчины. Тот обернулся и оказался во власти глаз э-эрри.
— Ты скажешь, что меня ждут, и проведешь в городской архив, потом подождешь меня и выведешь обратно. Когда за мной закроется дверь, ты ничего не будешь помнить.
Смежив веки, Зара отпрянула в сторону, но человеческий облик себе не вернула: мало ли что?
Архив оказался пыльной комнатой в глубине здания. Пришлось потрудиться, чтобы обманом проникнуть внутрь, минуя охрану. Оставалось надеяться, что Эшбрех там, и все ее труды не напрасны.
— Кто там? — недовольно буркнул кто-то из-за кипы бумаг.
Девушка вздрогнула и прижалась к стене.
— Мне нужен Эшбрех, — напрямую спросила Зара. В конце концов, она магиня, если даже не сумеет загипнотизировать, всегда можно воспользоваться телепортом или использовать заклинание перемещения в пространстве.
— Ну я Эшбрех. Чаю принесла? Поставь на столе, я потом выпью.
Не веря своей удаче, сеньорита Рандрин подошла ближе, стараясь разглядеть лицо мужчины.
— Что-то еще? — он сам поднялся ей навстречу. Коренастый, мускулистый, коротко стриженый шатен с небольшим шрамом на левой щеке — все приметы сходятся.
— Слава Эйфейе, я наконец Вас нашла! — с облегчением выдохнула девушка, вновь став обычным человеком и, насторожившись, спросила: — Вы тут один?
— Да пока один, помощник, шельма, куда-то смылся! А Вы кто?
— Я от Вашего анторийского знакомого, с чьими друзьями Вы обычно видитесь 'У веселой хохотушки'.
— Так, не здесь, — нахмурился Эшбрех, прислушиваясь. — Через час в трактире 'Черный бык'.
Зара кивнула и выскользнула в коридор. Потом она сама не могла объяснить, как могла допустить такую оплошность: не стереть себя из памяти стражников. Они, вроде бы, не проявили к ней никакого интереса, занятые игрой в кости, и девушка прошла мимо в человеческом обличии.
Благополучно выбравшись на улицу (встречному служащему магистрата она солгала, что заблудилась, смутившись так, что он не подумал спрашивать, что именно она искала, решив, что дамскую комнату, и любезно проводил к выходу, за что был вознагражден улыбкой), Зара направилась к лошадиной поилке. Бросила взгляд на солнечные часы на магистрате — второй час по полудню. До назначенной встречи с Меллоном — часа полтора, до разговора с Эшбрехом — один. Желания сидеть на солнцепеке не было никакого, да и трактир 'Черный бык' еще следовало найти, поэтому девушка отвязала лошадь и отправилась на экскурсию по улочкам Ганоллы. Если повезет, она встретит Аидару. Честно говоря, хотелось, чтобы повезло: с ним спокойнее. Нет, Эшбреха девушка не боялась, она опасалась того, что в самый неподходящий момент могут появиться наемники фрегойского принца: те типы из Убрека ясно дали понять, что Аластиду мужчина нужен мертвым. Не то, чтобы он представлял опасность для Фрегойра, скорее, дело тут в банальной мести. Хотя, она ведь не знает, что должен рассказать или передать сборщик налогов.
С трудом маневрируя между людьми, тележками, крылечками и прочими препятствиями на совершенно не приспособленных для нормальной жизни улочках Ганоллы, мысленно не раз и не два наградив его строителей и жителей сложными эпитетами из лексикона посетителей маминой гостиницы (велик и могуч орочий язык с примесью салемского диалекта!), Зара старалась высмотреть в толпе знакомую спину или углядеть знакомую лошадиную голову у коновязи. Спешиваясь у каждого питейного заведения, девушка привычно совершала два телодвижения: посмотреть на вывеску, заглянуть внутрь.
На 'Черного быка' она наткнулась минут через сорок и чуть не проехала мимо: трактир притаился в подвале. Действительно, замечательное место для конспиративных свиданий! Только спускаться туда не хотелось совершенно.
Заметив одноногого нищего, примостившегося на противоположной стороне улице как раз напротив трактира, Зара бросила ему медную монетку и вместо обещанной молитвы во здравие 'прекрасной госпожи' предложила ответить на вопрос, не видел ли он человека — далее следовали приметы Меллона. Тот ответил отрицательно, заверив, что сидит тут с утра и обязательно заметил бы, если бы этот человек входил в трактир.
— Куда же занесло моего, — с раздражением пробормотала девушка, но, вовремя поняв, что произнесла это вслух, прикусила язык.
Меллона она отыскала в соседнем квартале, спокойно поедающим сытный обед.
— Просто чудно: я тут с ног сбилась, ищу его, а он ест! — Зара присела рядом, вольно или невольно вспугнув молодую подавальщицу, мявшуюся неподалеку.