Началось все с того, что после года совместной жизни Нинусика стало разбирать зло. Какого черта ее законный муж проживает у нее на площади? То есть в общем-то Нинусику было не жалко. Но тут ведь дело принципа. Почему это они живут у нее, когда могут жить у Федора?
Практичную женщину этот вопрос глубоко волновал. А поскольку она не была существом таким уж безропотным и кротким, как можно было заключить по ее внешности, она принялась допекать Федора. Поговори да поговори с отцом.
Сперва мужик отнекивался. Но потом все же внял настойчивым уговорам жены и отправился к отцу требовать свою долю жилплощади. Но папуля сыночка живо обломал. Квартира была оформлена в собственность на него одного. Даже жена-покойница и родной сын имели право только проживать в этой квартире. Или получить ее в наследство после смерти папаши.
На это у Федора никакой надежды не было. Его папаша отличался отменным здоровьем. И помирать не собирался. И вообще все мужчины у них в роду отличались богатырским здоровьем. Видимо, оно давалось им в качестве компенсации за дурной нрав и душевную черствость.
Видя, что сынок приуныл и озлобился, папаша неожиданно проявил признаки сочувствия. Это было до того необычно, что Федор, вместо того чтобы послать папашу подальше, замешкался и вынужден был выслушать его предложение. А выслушав, неожиданно заинтересовался.
– Иди, говорит ему папаша, и поищи свое счастье у деда Лаврентия в погребе, – пересказывала Ниночка. – Денег у старикана видимо-невидимо. Вот тебе они и достанутся, коли будешь умно действовать.
– Это как же?
И Анатолий Артемович растолковал сыну, что деньги те все равно что ворованные! Дед Лаврентий их у трудового народа украл. Вот и выходит, что они вроде бы и не его вовсе. А раз так, то и взять их у него – дело не противозаконное, а очень даже благородное.
– Интересная логика! – восхитилась Кира.
– Это как же получается? Если бы Федор деньги у Лавра украл, то это не воровство и он не вор! А если Лаврентий в своем магазине что-то там химичил, то он преступник?
– И его тогда не только можно, но и нужно обокрасть!
Видя такое дружное возмущение со всех сторон, Нинусик смутилась. И произнесла уже далеко не таким уверенным голосом:
– Ну, когда Федор мне это рассказывал, у него все вроде бы разумно звучало.
– Чушь собачья! Воровство, оно и есть воровство! Какими бы ни были деньги. И кто бы ими ни владел!
Но тут же баба Клава спохватилась:
– Да что мы тут обсуждаем! Не было у Лавра никаких особых денег. Что было, он за кооперативную квартиру взнос внес и потом всю жизнь взносы выплачивал. А еще домик строил и дочку растил! Один! А после внучку. И снова один!
Нинусик уже утомилась спорить. И молчала. Однако подруги не согласились с бабой Клавой.
– Нельзя упускать никого из подозреваемых, – сказали они ей. – Если этот Анатолий Артемович знал столько разного про деда Лаврентия, может быть, он и про маску был осведомлен? Надо с ним поговорить!
– Дело ваше!
И баба Клава отвернулась в сторону. А обрадованная Нинусик, которая уже поняла, что вода все-таки льется на ее мельницу, быстро продиктовала подругам адрес и сотовый телефон своего свекра.
– Так вы беретесь за это дело?
– Что делать? Беремся.
Нинусик заблестела глазами. Но тут же спохватилась и произнесла:
– Только учтите, много я вам платить не смогу. Что с меня взять? Я же вдова теперь!
И она принялась снова плакать и жаловаться. Конечно, подруги могли бы напомнить ей про отличную новенькую иномарку, которая сверкала лаком у забора их дома и мало вязалась с образом нищенки, влачащей жалкое существование на крохи от зарплаты до зарплаты.
Но зачем это было подругам? Дело заинтересовало их само по себе. И поэтому, даже не став слушать, что там еще наплетет Нинусик, чтобы выдавить из них каплю жалости к себе и сэкономить пару сотен долларов, подруги сказали:
– Все расходы за твой счет. Бензин, питание и прочее. А за расследование мы с тебя денег не возьмем!
Некоторое время Нинусик боролась со своей жадностью. Но в конце концов желание найти убийцу своего мужа, а также, возможно, и тот клад, ради которого он сложил буйну головушку, она кивнула:
– Согласна!
Девушки ударили по рукам. Итак, соглашение между ними было заключено. Теперь пришла пора действовать.
Глава восьмая
Папуля Федора, как совершенно правильно указала Нинусик, жил за городом. Но делал он это не по необходимости, а, как оказалось, исключительно ради своего собственного благополучия. И извлекал из этого двойную пользу. Во-первых, он жил на свежем воздухе, что считал одним из основных столпов, на которых строится здоровый образ жизни. А во-вторых, получал за свою городскую квартиру, сдаваемую в аренду, деньги. И деньги очень и очень неплохие.
Тут Нинусик была права, когда завидовала. Потому что квартирка находилась в центре города. И хотя раньше считалась бросовым куском – дворницкая с крохотной кухонькой, в которой еще стояла и огромная допотопная чугунная ванна с облупившейся эмалью, – но после посещения одного знакомого дизайнера незавидная площадь неожиданно превратилась в отличную двухкомнатную квартиру.
Кухня оказалась удачно совмещена со столовой. Из второй комнаты получилась отличная спальня. Кроме того, квартира была с отдельным входом, который дизайнер тоже посоветовал обыграть. И соорудить нечто вроде парадного крылечка. Почему-то на это крылечко арендаторы слетались, словно мухи на мед. И ни разу еще не случалось месяца, чтобы Анатолий Артемович не имел бы жильцов. Съезжали одни, сразу же появлялись другие.
Двухкомнатная квартира с отличным (тут уж Анатолий Артемович не поскупился!) ремонтом тянула на тысячу долларов аренды в месяц. И их Анатолий Артемович получал. Первый же год окупил все затраты на капитальный ремонт, перепланировку и покупку приличной мебели и прочей обстановки. Следующие годы приносили ему уже сплошной доход.
Видя такое дело, Анатолий Артемович уволился с работы, хотя еще и не достиг пенсионного возраста.
– От работы мухи дохнут! – заявил он. – А я не муха. И заслуживаю человеческой жизни!
Фантазии у Анатолия Артемовича не было совсем никакой. Да и, живя в деревне, при всем желании много денег не потратишь. Так что все образующиеся у него излишки Анатолий Артемович тратил на путешествия. Впрочем, его не интересовали исторические руины Италии и Греции. Или потрясающие замки Испании. Карнавал в Бразилии ему тоже даром был не нужен.
Нет, Анатолий Артемович посещал курорты с грязелечебницами, целебными водами и прочие полезные и потому скучные до отвращения места.
– Я считаю, что забота о собственном здоровье – это есть основная и неустанная забота каждого здравомыслящего человека, – занудным голосом вещал он подругам.
Зудел он уже без малого около получаса. И подруги даже стали подремывать. Кого-то он им напоминал! Кого же? Кира прямо вся измучилась, пытаясь понять это.
– Знаешь, мне кажется, они с нашей Верочкой были бы чудесной парой! – внезапно произнесла Леся у нее над ухом.
И Кира мгновенно прозрела. Ну, конечно! Анатолий Артемович был точно так же повернут на своем здоровье, как Верочка на своей внешности. Они оба могли рассказывать о принятых ими процедурах буквально часами. И были при этом одинаково надоедливы.
– Он для нее староват! – окинув критическим взглядом Анатолия Артемовича, прошептала Кира.
– Откуда ты знаешь возраст Верочки?! Может быть, ей уже все пятьдесят.
– Она выглядит от силы на тридцать восемь.
– Но при этом ей может быть сильно за сорок.
– Ну, в принципе, да. Может.
– Ну вот! А Анатолий Артемович мужчина без возраста. Ему немного за пятьдесят. Но он вдовец. Причем весьма обеспеченный вдовец.
– Вряд ли он захочет переселиться в город. Он помешан на свежем воздухе.
– Верочка переселится сюда.
– У нее в городе бизнес.
– Бросит!
– Анатолий Артемович не захочет, чтобы жена жила за его счет. Не тот он человек, точно тебе говорю!
Но Леся не собиралась так легко сдаваться.
– У Верочки тоже есть собственная квартира! – прошептала она. – И они могут ее тоже сдавать!
На это Кира не нашлась что возразить. И она промолчала. Но Анатолий Артемович все равно оказался недоволен.
– О чем вы там шепчетесь, пока я рассказываю вам о минеральных и крайне полезных орошениях кишечника, которые помогли мне совершенно избавиться от мучивших меня колик?
– Ни о чем! Внимательно вас слушаем!
– Не лгите. Я же вижу, что вы шепчетесь!
– Обсуждали, как хорошо вы выглядите благодаря этой процедуре!
Анатолий Артемович порозовел. И явно обрадовался.
– Я вам еще расскажу, как в Израиле мне делали грязевое обертывание обеих стоп! Это же фантастика! Улучшает микроциркуляцию крови во всем организме. Помогает избавиться от шлаков. Я помолодел лет на десять!
– Ни о чем! Внимательно вас слушаем!
– Не лгите. Я же вижу, что вы шепчетесь!
– Обсуждали, как хорошо вы выглядите благодаря этой процедуре!
Анатолий Артемович порозовел. И явно обрадовался.
– Я вам еще расскажу, как в Израиле мне делали грязевое обертывание обеих стоп! Это же фантастика! Улучшает микроциркуляцию крови во всем организме. Помогает избавиться от шлаков. Я помолодел лет на десять!
Точно! Верочка дубль два! Срочно надо их познакомить!
Но пока что подруги должны были завершить свою миссию. Анатолий Артемович не просто так затеял этот длинный рассказ о затраченных им усилиях и средствах, пущенных на оздоровление своего организма. Это был его ответ на сообщение подруг о том, что его сын скончался.
То есть не совсем так. В первый миг Анатолий Артемович всплеснул руками.
Потом налил себе травяного чаю.
Выпил его. И… и…
И пустился в пространное путешествие по всем мировым здравницам, где ему довелось побывать! Сначала подруги пытались его прервать. И обратить более пристальное внимание на факт смерти его сына. Но Анатолий Артемович продолжал монотонно бубнить, никого, кроме самого себя, не слыша.
Подруги даже слегка растерялись. Они впервые сталкивались с подобной черствостью. Но так как им все же нужно было поговорить с Анатолием Артемовичем не только про его здоровье, но и про клад деда Лавра, то они стали ждать. И дождались-таки! Анатолий Артемович закончил свой монолог словами:
– Вот если бы Федор следил за собой, то ничего бы плохого с ним не случилось. В нашем роду все мужчины от природы отличаются хорошим здоровьем. И если не злоупотребляют разными излишествами, то доживают и до девяноста, и до девяноста шести лет. Так от какой болезни скончался мой сын?
– Ваш сын скончался не от болезни!
– А от чего?
– Его убили!
– Кто?
Закономерный вопрос. Подруги и сами бы хотели, чтобы им на него ответили.
– А я знаю, кто! – неожиданно воскликнул Анатолий Артемович. – Это жена сделала!
– Нинусик?
– А вы ее знаете? Отвратительная особа! Совершенно не знает, как правильно следить за своим здоровьем! Пичкала Федора макаронами по-флотски и картофельной запеканкой из мясного соуса со сметаной!
– А чем это плохо?
– Ужасно! Совершенно несовместимые продукты! Так что я бы не удивился, если бы мне сказали, что Федор… Впрочем, вы же сказали, что его убили.
– Вот именно!
– У него не случилось несварения желудка?
– Нет. Был совершенно здоров, когда погиб!
– М-м-м… Это несколько меняет дело.
И Анатолий Артемович снова потянулся за чайником, в котором у него заваривались целебные травы. Неизвестно, что это были за травы. Но отвар из них выглядел и источал запах просто отвратительный. Однако Анатолий Артемович налил себе отварчику. И отхлебнул его с видимым удовольствием.
Подруги были потрясены. С таким равнодушием воспринять известие о смерти единственного сына! Просто в голове не умещается, как можно быть таким черствым сухарем! Теперь они куда больше сочувствовали Нинусику. С мужем ей однозначно не повезло. А уж со свекром тем более.
– Один раз я встречалась с парнем почти полгода только потому, что у него были потрясающе мировые родители! – прошептала Леся, воспользовавшись паузой в разговоре. – Честное слово, мне с ними было куда веселей, приятней и надежней, чем с моим приятелем.
Кира кивнула. Она понимала, о чем говорит ее подруга. Встречаются классные предки. Но Анатолий Артемович был явно не тот вариант.
– Все-таки мне кажется, что дело в супруге моего сына. Она совершенно не умела готовить здоровую пищу! – зудел он. – И самое ужасное, не хотела ничему учиться! Сколько раз я приносил ей книги, передавал с Федором проращенную сою и овес для салатов. Нет, все напрасно! Этой лентяйке было даже лень приготовить салат по моему собственному рецепту. Она кормила Федора какими-то жуткими полуфабрикатами. Пельменями и пиццей!
Последнее слово вырвалось у Анатолия Артемовича словно плевок. И подруги решили, что пора прекратить этот идиотизм!
– Нина утверждает, что это вы рассказали Федору про клад деда Лаврентия. И, стало быть, косвенно именно вы виноваты в его смерти.
Как подруги и ожидали, упоминание имени «любимой» невестки и ее обвинения в его адрес заставили Анатолия Артемовича буквально подпрыгнуть на стуле от возмущения.
– Что? Я? При чем тут я?
– Но клад…
– Федор был взрослым, вполне самостоятельным человеком. И сам мог решать, что стоить делать, а чего – нет.
– Но это же вы подтолкнули его к мысли ограбить деда Лаврентия!
– Я?! Ничего подобного! Просто я рассказал Федору, когда он начал приставать ко мне с квартирой, что в нашей родне есть куда более богатые люди. Пусть к ним и обратится.
И, сделав еще один глоток своего вонючего отвара, любящий папочка осведомился:
– Кстати, когда погиб Федор?
Подруги сказали.
– Вот! – удовлетворенно кивнул Анатолий Артемович. – Он звонил мне накануне вечером. И я подтвердил, что деньги у старика есть. Пусть ищет хорошенько.
– Это вы про деда Лаврентия говорите?
– Про него самого!
– А его сестра, баба Клава, считает, что он всю жизнь жил на одну зарплату. Совсем небольшую, кстати говоря.
– Баба Клава может считать все, что ей заблагорассудится! А жил дед Лаврентий в самом деле на одну зарплату. Жил! Но зарабатывал при этом гораздо больше.
– Зачем же он таился? Экономил? Жадничал?
Анатолий Артемович откинулся на стуле и оделил подруг снисходительным взглядом.
– Позвольте вас, юные леди, спросить, сколько вам обеим лет?
– Ну… Мы еще молодые.
– То-то я и вижу. И значит, не помните такую организацию ОБХСС – Организацию по борьбе с хищениями социалистической собственности. Кошмар и ужас всех тогдашних бизнесменов.
– Мы что-то такое слышали.
– А раз слышали, то должны понимать. Дед Лаврентий всю свою жизнь изображал праведника, живущего на одну зарплату вовсе не из жадности, а исключительно из осторожности. Он прекрасно понимал, стоит ему сделать хотя бы один неверный шаг, к примеру, купить видеомагнитофон, заметьте, не машину, не дом, не виллу на Канарах, а простой кассетный видик, дисков тогда еще в помине не водилось, и он автоматически попадал в группу риска. Неизбежно возникли бы вопросы – где купил, у кого, и, самое главное, на какие средства купил?
– И что? Пусть бы спрашивали.
– Вы не понимаете. Люди завистливы. Кто-то просто позавидовал бы, а кто-то под предлогом борьбы со спекуляцией настрочил бы на Лаврентия донос. А так как у Лаврентия рыльце было в пушку, то подобная бумага ему была вовсе ни к чему.
– Что-то не верится.
– Я сам поразился, – признался Анатолий Артемович. – Конечно, с дядькой Лавром мы встречались не часто. Но он всегда был очень скромно одет. Курил самые дешевые сигареты. Носил часы и ботинки отечественной промышленности. Тоже совсем недорогие. Одним словом, ни своим видом, ни образом жизни не выбивался из общей серой массы. А вот поди же ты! Оказался миллионером! Только подпольным.
Подруги переглянулись. Деревянный домик с удобствами на улице и с шиферной крышей – это жилье миллионера? Что-то не верится!
– Может быть, вы ошибаетесь?
– И не было никаких особых денег?
– Были!
И Анатолий Артемович поведал подругам историю, которую они уже слышали от Нинусика. Как Анатолий Артемович случайно столкнулся с дедом Лаврентием. Как они зашли в кабачок. И как пьяненького деда потянуло на откровения.
– Жаловался он мне, – сказал Анатолий Артемович. – Мол, что в стране творится. Всю жизнь горбатился, деньги зашибал. А они в никчемные бумажки превратились. Да и золотишко уже не тех денег стоит, что когда-то за него заплачено было.
– А может так быть, чтобы дед Лаврентий все это нафантазировал?
– Он рассказал мне все в деталях, очень убедительно, – покачал головой Анатолий Артемович. – Как обманывал страну и покупателей. Кто ему в этом помогал. Как они обделывали свои делишки. Если хотите знать, он в те годы зарабатывал тысячи! Десятки тысяч! При том, что зарплата рядового служащего редко превышала двести рублей. А обычно была и того меньше.
Подруги были поражены.
– Как можно жить на двести рублей?
– Вполне прилично можно было жить на эти деньги, – заверил подруг Анатолий Артемович. – Жили и на меньшие деньги. Ели и пили, одевались и раз в год все отдыхали. За границу, конечно, ездили только иногда и только избранные. Но сочинские курорты в те годы были в расцвете. И горнолыжный курорт в Домбае существует по сей день. Правда, в сильно урезанном виде.
Подругам было это уже неинтересно. Те времена давно прошли. Жили и жили. Хоть на двести, хоть на сто пятьдесят или даже на сто двадцать рублей. Их интересовал дед Лаврентий и его якобы миллионы.
– И что же? Куда он девал все эти деньги?