- Хорошо, шеф, не волнуйся, все сделаю, как ты велишь! Надеюсь, ты не возражаешь, чтобы я был при оружии?
- Только приветствую это, - машинально ответил Аркан, размышляя как раз над тем, сколько у них в квартире имеется оружия.
В тайнике под полом автомат с двумя магазинами, гранатомет "Муха" и с десяток гранат Ф-1. В сейфе пистолет Макарова с двумя обоймами и пистолет-пулемет из керамики, доставшийся от убитого в ресторане. Что ж, вполне достаточно, чтобы продержаться до прибытия боевиков, если что...
- Будем надеяться, что эти игрушки не понадобятся! - Аркан не заметил, как произнес фразу вслух...
Все это время Щербатый спокойно сидел в машине, слушал музыку, внимательно поглядывая по сторонам, и ему даже в голову не приходило, что своим появлением он так здорово напряг главного подонка из недавно объявившейся в Москве банды. Несмотря на то что в окнах находящейся под его наблюдением квартиры не было света, Щербатому в какой-то момент показалось, что в одном из них чуть заметно колыхнулась штора.
На всякий случай он набрал номер своего Старшого:
- Резаный, это я - Щербатый!
- Привет, что-то случилось?
- Не знаю, показалось или нет, но на всякий случай сообщаю: в одном из окон квартиры заметил, как шевельнулась занавеска, вроде бы даже силуэт мелькнул...
- Только один раз?
- Честно говоря, да, может, показалось?
- Знаешь, Щербатый, лучше перебдеть, чем недобдеть!
- Наверное, ты прав... Как поминаете?
- Все как положено! Мы все здесь: звони, если что.
- Пара пустяков! Мне Серега так здорово наладил мобильник. Прикинь, набираю единицу - Ростовский набирается, двойку набираю - ты на проводе, тройку - Стилет.
- Вот и ладненько, не перепутай только, а то Ростовский не любит, когда его по пустякам тревожат...
- Это я знаю, - усмехнулся Щербатый, вспомнив, как один раз попал именно под такое настроение шефа.
- Погодь, тебе Ник хочет что-то сказать...
- Привет, Щербатый! Я вот что хотел напомнить...
- Ты про то, что в дверце? - догадался он.
- Не забыл? Будь осторожнее!
- А как же, пока...
Свой тайник Ник показал ему еще год назад. В тот день они ехали на одну опасную встречу, и Щербатый был за рулем. Тогда-то Ник и рассказал ему о десантном автомате, скрытом в дверце со стороны водителя: одну скобу в сторону и доставай ствол. К счастью, в тот раз тайник не понадобился: все закончилось миром.
Странно, подъехала "копейка", встала напротив и стоит. Может, ждет кого-то? Если ждет, то почему голова, как на шарнирах вертится? Он что, не знает, откуда придет пассажир? Непонятно. Как там наши окошки поживают? Черт! Опять показалось, что занавеска чуть-чуть колыхнулась, правда, на этот раз в другом окне. Может быть, в квартире кто-то есть?
А что, стоит проверить! Щербатый взял мобильник и набрал номер квартиры. Трубку подняли сразу.
- Да! - ответил нервный голос мужчины.
Щербатый, не ожидавший, что кто-то ответит, не был готов и промолчал.
- Чего молчите? Говорите! - нетерпеливо сказал голос, и трубку положили.
Щербатый удивился, что не прозвучало никаких слов типа: "что б вас" или "перезвоните, вас не слышно". То ли он сам ошибся номером, то ли в квартире догадались, что допустили ошибку: света в квартире нет, а на звонок отвечают.
Рассуждал Щербатый верно: Аркан действительно поднял трубку машинально, а когда спохватился, положил трубку и тут же позвонил по мобильнику Лешке-Хохлу.
- Знаешь, Хохол, кажется, я сморозил глупость! - признался он, что бывало очень редко.
- О чем ты?
- Сейчас кто-то позвонил по квартирному, а я машинально взял трубку. Спрашиваю: "Кто, кто?", не отвечают и трубку не кладут... Явно проверяли: есть ли кто дома! Что-нибудь заметил во дворе?
- Чисто, как на яйце: ни людей, ни машин новых. Мне кажется, что тебе пора линять из этой квартиры. Если тебя действительно пробивал тот, что пасет у дома, он, сообразив, что в доме кто-то есть, тем более услышав твой голос, может вызвать подкрепление и попробовать взять квартиру штурмом.
- Это, конечно, им шиш удастся, но нам шум ни к чему, - задумчиво проговорил Аркан, - ладно, вызывай Сему-Кару на моем "Лендровере" и пусть подъезжает дверь в дверь прямо к подъезду. Да, и скажи бойцам нашим: пусть будут наготове, мало ли...
- Поглядывай: минут через сорок Кара подъедет. - Хохол отключился и стал набирать номер Семена.
Закончив разговор, Аркан мгновенно успокоился и сам себя спросил:
- А чего это, собственно говоря, я, как мышь затаился? - Он взял и включил весь, какой только был, свет в квартире.
Немедленно заметив это, Щербатый понял, что оказался прав, но понял также и то, что его прокололи и человек в квартире решил больше не прятаться. Если так, то сейчас нужно ждать, что за ним придет машина. Почему так подумал Щербатый, он и сам не мог объяснить. Так показалось. Он снова набрал номер Павки-Резаного и доложил о последних событиях, добавив, что, вероятнее всего, тот, кто находится в квартире, уже вызвал машину.
- Повиси чуток на трубке: побазарить надо... - Минуты три-четыре трубка молчала, наконец Павка-Резаный отозвался: - Держи ушки на макушке: мы со Стилетом летим к тебе!
- Зачем?
- А если за ним на двух машинах приедут: за какой будешь следить?
- Резонно...
Далее ситуация развивалась не так, как задумали наши герои. Они, к сожалению, приехали гораздо быстрее, чем Сема-Кара, да еще на бежевом "Форде" Павки-Резаного, который тоже был в списке полковника. Реакция Аркана была адекватной: он, уже не колеблясь более, дал отмашку, и еще две машины с его боевиками рванулись к нему на помощь. Причем Аркан приказал им не светиться, держаться на расстоянии и ждать его приказа. Почему-то он был уверен, что нападать на него при выходе не станут, а постараются проследить, куда он отправится.
Так все и произошло: подъехал его черный "Лендровер", управляемый Семой-Карой, Аркан, пряча под плащом оружие, спокойно сел в машину и приказал двигаться в сторону Кольцевой дороги. Увидев, что и "Ауди", и "Форд" увязались за ним, Аркан приказал своим боевикам ехать на некотором расстоянии от его машины, а замыкать кортеж велел Хохлу.
Ни Павка-Резаный, ни Щербатый не обратили внимание на идущие сзади них три машины: им и в голову не приходило, что обычная слежка может закончиться столь трагически.
Стоило им выехать на несколько километров за Кольцевую дорогу и оказаться на пустынном шоссе, как вдруг задние машины, заняв все полотно дороги, стали прибавлять скорость. И это не заставило их насторожиться. И только когда они оказались в своеобразном окружении, то поняли, что им даже некуда свернуть. Первым опомнился Щербатый и тут же набрал на мобильнике номер "один".
- Да, Ростовский слушает!
- Братишка, думаю, мы попали в засаду! - как можно спокойнее проговорил Щербатый. - Кажется, Степан оказался прав: это те самые квартирные суки...
- Сколько их?
- На четырех машинах, а сколько людей считать некогда! Думаю, с десяток наберется!
- Где вы?
- Километрах в десяти за Кольцевой, едем в сторону Рязани.
- Держитесь! Идем на помощь!..
- Если что, отомстите за нас, братишки... - В трубке послышались автоматные очереди, и связь оборвалась...
Первыми открыли огонь боевики, что ехали сзади. Им было сподручнее стрелять по ходу движения. Незадолго до их выстрелов Павка-Резаный успел подать знак Щербатому перестроиться и стать рядом, теперь они двигались борт в борт. При первых же выстрелах Щербатый, удерживая руль правой рукой, ловко выставил левой автомат и, отвернувшись на мгновение от дороги, дал прицельную очередь по черному "Форду-Чероки". Пули легли столь точно, что прошили насквозь водителя, сидящего с ним пассажира, а одна попала прямо в лоб одному из находящихся сзади.
Машина, потерявшая управление, резко вильнула в сторону обочины шоссе и, на всей скорости ударившись о край бетонного бордюра, взлетела на несколько метров в воздух, перевернулась пару раз и грохнулась о землю.
Ожесточенные очереди из серебристого "Ниссана-патрол" не принесли особого вреда ни машине Павки-Резаного, ни машине Щербатого: пули вдребезги разбили задние стекла и утонули в спинках кресел.
- А ху-ху не хо-хо? - с задором выкрикнул Щербатый и поплатился за беспечность, упустив момент выстрела Аркана из "Мухи".
Снаряд был пущен настолько метко, что пробил лобовое стекло и попал точно в грудь Щербатому. Прогремел взрыв, и Щербатый умер легко и мгновенно, не успев почувствовать боли, так ничего и не сообразив.
- Ах ты, сволочь! - выкрикнул Павка-Резаный и дал очередь по передней машине, в которой сидел Аркан, приоткрывший заднюю дверцу. Однако пули не задели Аркана, и только одна впилась в плечо Семы-Кары. Тот громко взревел, но из рук руля не выпустил.
Следующую очередь Павка-Резаный дал по "Ниссану-патрол", и несколько его пуль тоже достигли цели: одна попала в шею водителя, хотя тот каким-то чудом умудрился удержать руль в руках, другая ранила сидящего рядом боевика с автоматом, но третья и последняя в рожке срикошетила от бампера и в буквальном смысле взорвала передний скат "японца".
Серебристая машина, словно инвалид, у которого выбили костыль, ткнулась в асфальт носом на скорости за сто, подпрыгнула задней частью вверх, развернулась и раз восемь перевернулась, пока не застыла колесами кверху.
- Отлично, Павка! - радостно крикнул Валька-Стилет.
- Отлично-то отлично, да патроны кончились! Сейчас нас как в тире расстреляют, суки! - констатировал Павка-Резаный
- Не робей, все там будем! - зло рассмеялся Валька-Стилет. - Дай газу, братишка! Догони эту мразь!
Трудно сказать, что подействовало сильнее, бравада Вальки-Стилета или в машине действительно еще оставались неиспользованные резервы, но "Форд" вдруг резво, словно у него включилась мощная турбина, рванулся вперед и в считанные секунды поравнялся с "Лендровером" Аркана.
Валька-Стилет уже не видел, как несколько пуль, выпущенных из автомата Лехой-Хохлом, впились в спину Павки-Резаного и он, уже мертвый, продолжал держать руки на руле. Валька-Стилет был нацелен только на одно: использовать единственное оставшееся у него оружие - любимый стилет.
Выстрел пистолета Аркана совпал со взмахом руки Вальки...
Ростовский и его ребята опоздали буквально минут на пятнадцать. Они слышали выстрелы и были уверены, что успеют, но...
Подъехав к месту трагедии, они обнаружили вдребезги разбитые две машины противника, набитые изуродованными человеческими телами, и две машины трех своих приятелей, двое из которых улыбались с таким задором, словно только что выиграли для себя нечто самое ценное в жизни...
- Так, братишки, оплакивать наших будем потом, - до боли стискивая зубы, бросил Ростовский. - Быстрее соберите наших пацанов и мотаем отсюда: у меня такое впечатление, что сейчас сюда менты нагрянут! - Тут он увидел, как Степан снимает на видеокамеру место трагедии и делает это весьма тщательно. - Зачем ты это делаешь, братан? - недовольно спросил он.
- Для нашей памяти, шеф! Мы должны иметь эту пленку, чтобы всегда подогревать свою злость! - ответил тот.
- Ладно, ты прав! Ник, скажи ребятам, чтобы сняли номера с наших машин и взорвали их: нам не нужно оставлять следы для ментов!
- Будет сделано, братан!..
Когда они отъезжали от места трагедии, вдали раздались сирены милицейских машин, но ростовские успели исчезнуть до того, как их могли засечь...
XXV
Майкл под арестом
Вернувшись в Москву, Позин счел необходимым первым делом представиться начальству, то есть явиться пред светлые очи Щенникова - ведь именно он подписал шифро-грамму, срочно вызвавшую его домой.
В кабинете Щенникова, вальяжно развалясь в низком кожаном кресле, восседал Петропавловский.
- Привет, Шурик! - радостно заулыбался он. - Небось остобрыдла тебе эта гребаная Америка?
Позин неопределенно дернул плечами.
- Здравствуй, мудрый и незаменимый мой советник! Давненько не виделись, пожал ему руку Щенников.
- Может, ты по мне соскучился? - Позин с готовно-стью принял шутливый тон. - Боюсь, что помешал вашей судьбоносной для нашей многострадальной страны беседе.
- Ни в коей мере, - заявил Петропавловский, - мы всего лишь обменивались идеями о том, какие уточнения следует внести в имидж нашего Президента на нынешнем этапе.
- Но это, наверное, и есть одна из самых важных государственных тайн, продолжал шутить Позин.
- Вовсе нет. Кстати, Шурик, напиши за пару дней несколько страничек твоих впечатлений о том, каковы были сильные и слабые стороны обоих кандидатов в Президенты США именно с точки зрения их имиджа. То есть, где не доработали имиджмейкеры, создавая их образы.
- Помилуй, Гаврик, это же очень сложная задача! - ответил Позин, глядя на загадочно молчащего Щенникова. - Я же ничего в этом не понимаю.
- Ты просто умный человек, Позин. Я-то готов сделать из тебя выдающегося имиджмейкера, но, ты, лентяй и бонвиван, испугался, что придется много учиться и работать. А теперь с тебя - плата за страх. Вспомни, во что были одеты кандидаты, их жесты, вовремя ли улыбались, ты же десятки раз видел их на телеэкране! Мне твои наблюдения и выводы будут очень полезны.
- А уверен ли ты, Гаврик, что американская модель делания президентов, и вообще государственных деятелей, перенесенная на русскую почву, будет успешно работать?
- Никто не собирается ее переносить целиком. Мы позаимствуем самое интересное и не будем отказываться от нашей самобытности. - Петропавловский выступал в своем обычном стиле - деловитом и циничном. - Наш многомудрый русский народ отринет любые заокеанские примочки, если на них не натянуть хорошо ему знакомый цветастый сарафан. Ладно, Валентин, продолжим в другой раз. А пока занимайся с Шуриком.
Когда Петропавловский удалился, Позин скорее просто чтобы начать разговор, нежели желая установить истинную картину, спросил:
- Похоже, что Гаврик занял уютную и влиятельную нишу в нашей родимой иерархии?
- Это только е м у так кажется, - невозмутимо ответил Щенников. - Ты ведь неплохо его знаешь. Гаврик - человек, существующий в некой виртуальной реальности, в мире собственных идей и представлений, которые он обкатывает на компьютере. К каким-то процессам в обществе он чувствителен, как барометр, а в остальном туп, как валенок. Впрочем, есть у него еще одно выдающееся качество он великолепно умеет себя продать...
- Это он умел всегда, - согласился Позин, рискнув добавить: - Мне кажется, что он свою роль уже сыграл во время выборов, а потому должен получить гонорар и тихонько отойти в сторону: ни в экономике, ни в политике он не разбирается.
- Что ж, в этом, думаю, мы вполне солидарны, - спокойно согласился Щенников, однако предпочел этим ограничиться.
Позину стало ясно, что вот так ненароком он узнал то, о чем широкий круг политологов и журналистов, публично называвших Петропавловского главным имиджмейкером Кремля, и не догадывались.
Щенников внимательно выслушал почти часовой доклад Позина о том, что ему удалось узнать в Нью-Йорке, Вашингтоне и других городах и весях Америки, встречаясь в формальной и неформальной обстановке с представителями обеих партий и самых разных слоев общества.
Когда Позин замолк, его слушатель с удовлетворением произнес:
- Мы были правы, послав туда тебя, Александр, на такой длительный срок. Материалы, которые ты привез, в высшей степени важны и полезны. Твоя задача, особенно не затягивая, все это подробно изложить в письменной форме, максимально полно характеризуя тех людей, которые смогут участвовать в формировании нового курса республиканской администрации. Не тебе объяснять, в каком темпе нам придется корректировать нашу политику в отношении США, учитывая новые веяния в Белом доме. Текст, который ты должен дать, на мой взгляд, предполагает соединение информации с ее немедленным анализом, что архисложно. Торопить тебя я не собираюсь, но, думаю, месяца тебе хватит. Как ты считаешь?
- Пожалуй, уложусь, - согласился Позин.
Он терпеть не мог выступать в том жанре, в который неумолимо загонял его Щенников, предпочитая тайной политической кухне живую беседу, где есть место пикировке и обмену колкостями. Позин любил разговор, напоминающий поединок фехтовальщиков, а не сочинение рекомендаций. Но что поделаешь? Надо так надо. Александр Позин был человек государственный. Он действительно провел в Америке полгода в свое удовольствие, а за удовольствие, как известно, надо платить.
Щенников вел себя дружелюбно и приветливо. Александр не сомневался, что по ходу беседы обязательно возникнет имя Велихова - ведь Щенников наверняка читал протокол его допроса генералом Богомоловым и знал, что именно он, Позин, был последним человеком, который видел Велихова живым. Но он ошибся. Судя по всему, банкир Велихов Щенникова больше не интересовал. Позину ужасно захотелось провести одну "проверку". Уже собираясь уходить, он спросил Щенникова:
- Можно задать тебе один вопрос?
- Да хоть три! - Щенников излучал благожелательность.
- Скажи, что будет с Можаевым?
- С Петром Петровичем? - демонстративно переспросил Щенников, как бы выигрывая секунду-другую на обдумывание ответа. - Как тебе известно, Министерство иностранных дел не покладая рук работает над проблемой освобождения его из американского узилища.
Позин кивнул.
- Но как ты лично думаешь, мидовцы, дипломаты чего-нибудь добьются? настойчиво спросил он.
- Ты знаешь Америку лучше меня, Шура, а судьбу Можаева будет решать именно американский судья, так что ты с большей долей вероятности можешь предсказать, как себя поведут законопослушные американцы. - Щенников улыбнулся.
Позину в этой улыбке почудилось нечто мефистофельское.
- Кроме всего прочего, я на месте Петра Петровича откровенно бы объяснился со швейцарскими следователями по поводу его счетов в зарубежных банках, заметил Щенников.
"Уж ты бы объяснился, - подумал Позин, - небось давно все свои деньги в оффшорные зоны загнал, а теперь корчишь из себя девицу на выданье".