Даймонд Баум.
Бренна села в вертолет.
* * *Ральф Фиджи складывал вещи. Он тоже получил назначение: должность в Лиге. Теперь академии придется искать нового куратора — предыдущий должен уйти вместе со студентами. Таково правило Семиугольника.
Ральф укладывал в рюкзак редкие книги, когда в его комнату вошел профессор Соулс.
— Я долго думал, не спал всю ночь, — со вздохом произнес он. — Не кажется ли вам, что мы поступили не совсем честно?
— Нечестно? — выпрямился Ральф. — Почему? Разве нечестно — дать лучшее место лучшей студентке?
Ведь если бы правила не изменились, я ходатайствовал бы за нее — разве вы или другие не поддержали бы меня? Она всеобщая любимица. Она умная девушка. Или я не прав, профессор? Мы же уже обсуждали это, и все согласились со мной.
— Наверное, вы правы, — медленно сказал Соулс. — Да нет, вы несомненно правы, и Бренна как никто другой подходит на эту должность — ведь она еще и аналитик. Но что-то не дает мне покоя. Я не понимаю — что. Но что-то есть.
Ну что ж, дело сделано, пойду попробую уснуть. А вам, Ральф, счастливого пути!
— Благодарю, профессор. Спите спокойно.
Дверь за Соулсом закрылась.
Ральф достал из шкафа большую шкатулку из дерева несгораемых пород и открыл хитрый замок.
Крышка с легким скрипом откинулась. Внутри лежал глиняный артефакт-свистулька с большими отверстиями и узкий серебряный конверт.
— «Не дает покоя», — повторил Ральф за Соулсом. — Все-то ты чувствуешь, старик.
Следователь в мантии протянул Ральфу конверт и флейту.
— Единый Магический Путь — столь необыкновенная редкость, что мы привыкли считать его вымыслом. Но видите: наши эксперты уверены в подлинности. В случае смерти одного из креадоров Путь остается невостребованным до тех пор, пока второй не найдет себе нового товарища. Но по закону — убийца лишается абсолютно всех магических атрибутов. Нет худа без добра: считайте, что вашему выпуску повезло, Фиджи: передайте уведомление о Магическом Пути паре. Есть у вас пара на курсе? Наверняка хоть одна должна быть! Только контролерам я бы не стал давать — лишние мучения.
— А если таких нет? — нейтральным тоном спросил Ральф.
— Это странно: все-таки две девушки и трое парней, в замкнутом пространстве, столько лет… Ну да
— вам, как куратору, виднее. В этом случае я не знаю, как поступить. Редкость, не сталкивались.
Тогда пусть лежит до лучших времен.
Ральф захлопнул шкатулку и убрал ее на дно чемодана.
Потом посмотрел в окно.
Все студенты вчера прошли коридором Забвения. Так положено — древняя традиция. Если существовали узы, они должны сгореть, чтобы не причинять страданий, ведь креадоры больше не увидятся. Если среди выпускников есть контролер — он в первую очередь обязан пройти коридор
Забвения, чтобы былые привязанности не мешали ему вершить справедливый суд.
А вот как быть с обладателями Единого Магического Пути? Нужно ли прогонять их коридором, или следует сделать исключение? Нигде этого не написано. Ведь Путь — редкость. Легенда.
Впрочем — это совершенно неважно: на их выпуске нет обладателей Единого Магического Пути.
— Он ее не достоин, — прошептал Ральф, видя как Даймонд Баум идет по двору с чемоданом. — Он ее не достоин!
Я стала доверять интуиции. Должность контролера способствует этому.
Не люблю вагоны-рестораны.
В них неуютно. И кажется, что весь мир смотрит тебе в рот.
Впрочем, за пять лет работы контролером я привыкла, что все вокруг смотрят на меня снизу вверх, особенно креадоры. Меня боятся, передо мной заискивают, часто пытаются понравиться. Мужчины иногда даже рискуют назначить свидание. Но достаточно лишь напомнить — кто я, и кто они, и все попытки сблизиться сейчас же прекращаются.
Раньше меня называли фейри, теперь зовут — Неумолимая. Хотя никому пока не приходилось молить меня о пощаде или снисхождении. Я стараюсь быть справедливой и всегда придти на помощь. Неумолимая — всего лишь статус.
Посетить вагон-ресторан меня заставил только голод, поскольку пришлось отказаться от ужина, слегка даже обидев радушного, благодарного хозяина и его гостеприимную жену: я торопилась на поезд. Мир, из которого я уезжала, поразил прекрасными зданиями: величественными дворцами с колоннами и арками, храмами с великолепной росписью и площадями, выложенными мозаикой.
Даже обычные улицы были до того разнообразны, уставленные нарядными домами и украшенные фонтанами, что мне не хотелось покидать это место. Понимаю беспокойство креадора, который вызвал меня из-за угрозы войны: страшно терять такие произведения искусства. Он боялся, не происходит ли в его мире утечки маны. Предполагал, что мог не досмотреть и не заметить брешь.
Но нет — к счастью и для мира, и для хозяина, он ошибся. Причинами надвигающейся войны оказалась простая человеческая жадность. И нам вдвоем удалось в короткий срок решить эту проблему, заняв людей делом и напомнив об их обязанностях. Мы всего лишь создали ложную угрозу эпидемии, и человечество бросилось заниматься другими вещами. Война была забыта.
А сейчас — еще пара ложек душистого супа, и будет забыт голод. Кормят в этом движущемся доме хорошо, и я даже готова смириться с казенной обстановкой вагона, хотя предпочла бы спокойно посидеть в купе. К счастью, здесь почти нет посетителей, только за столиком в дальнем конце сидит мужчина и пьет кофе.
Незнакомец молод — не больше тридцати лет. Но виски уже седые. И на его черных волосах это смотрится даже благородно. Я успеваю заметить, что он красив, умен, судя по выражению лица, и широк в плечах. И вспоминаю, что у меня давно не было мужчины. Так давно, что я, кажется, забыла об их существовании. Креадоры — не в счет, они лишь деловые партнеры. Остальное — за скобками.
Не положено.
Красивый брюнет с седыми висками поднимает взгляд от чашки с кофе. Пронзительный взгляд. А
глаза у него почти черные. Мне кажется, когда-то я уже видела такие — в другой жизни.
Я отвечаю на взгляд, а потом встаю и направляюсь к выходу. На пороге оглядываюсь.
Мужчина все так же с интересом смотрит на меня.
Покидаю ресторан.
Я всегда покупаю билет в одноместное купе для вип-персон, положено по рангу. Хотя мне абсолютно все равно: плюшевый диванчик, как здесь, или жесткая полка, как в обычном вагоне. Не люблю только общество соседей.
Войдя к себе, некоторое время стою, прислонившись спиной к двери. Я абсолютно спокойна.
Сердце размеренно бьется, колеса постукивают в такт. Поезд везет меня к Третьей Узловой, оттуда я прямиком направлюсь в Лигу, чтобы отчитаться о проделанной работе. Возможно, получу следующее задание.
Но сейчас — я знаю это — за стеной купе уже стоит широкоплечий брюнет. Он пришел ко мне. И я не
собираюсь возражать.
Повернувшись, резким движением отправляю выдвижную дверь в паз.
Мужчина здесь, замер у окна и ждет. На нем темная рубашка в рубчик — мягкий вельвет…Светлосерые джинсы. Спортивные туфли.
На руке нет ни кольца, ни татуировок, принятых в некоторых мирах, которые могли бы указывать на семейный статус.
Кивком пригласив его зайти, отступаю внутрь.
Шаг — и он в купе. Дверь закрывается, замок защелкнут.
Говорят, что я не выгляжу на свои двадцать восемь. Возможно. Но в душе мне все тридцать пять.
Не знаю, почему так. Трагедий и страшных потрясений в моей жизни не было — не считая смерти родителей, но это лишь отголосок далекого детства. Моему гостю двадцать девять, я сейчас четко вижу это. Но в глазах у него какая-то грусть, которая тоже делает его старше.
— Могу я узнать ваше имя?
У него приятный, глубокий, бархатный голос. Мой любимый тембр. Кажется, я слышала его раз сто.
Но это не так: мы совершенно не знакомы.
— Это так важно?
Вынимаю единственную шпильку из волос. Они рассыпаются по плечам. Зачем терять время.
Мой гость подходит и берет меня за плечи. А потом целует — неожиданно нежно, словно у меня не губы, а лепестки роз. Во мне что-то откликается — забытое, как любимая старая сказка. На мне деловой костюм — пиджак и юбка. Почему-то я никогда не ношу брюки: не люблю. Гость расстегивает пуговицы на пиджаке, а затем и на блузке. Все это — не отрываясь от моих губ. Тепло, возникшее где-то под ложечкой, медленно разливается по всему телу. Он отпускает мои губы, поднимает топ и усаживает меня на диванчик. Встав на колени, начинает целовать мою грудь.
Мне нравится, как его язык ласкает мои соски. Мне не нравится, что мой мужчина стоит на коленях. Пытаюсь сказать об этом, но он вновь закрывает мне рот поцелуем.
Под руками мягкий вельвет… Расстегиваю ему рубашку. Мои руки на его груди. Теперь моя очередь целовать его в грудь. Судя по ставшему глубоким дыханию, ему приятно. Чтобы мне было удобнее, мой гость садится рядом. Улучив момент, соскальзываю на пол: теперь я стою на коленях и, кажется, тоже тяжело дышу.
Мне нравится, как его язык ласкает мои соски. Мне не нравится, что мой мужчина стоит на коленях. Пытаюсь сказать об этом, но он вновь закрывает мне рот поцелуем.
Под руками мягкий вельвет… Расстегиваю ему рубашку. Мои руки на его груди. Теперь моя очередь целовать его в грудь. Судя по ставшему глубоким дыханию, ему приятно. Чтобы мне было удобнее, мой гость садится рядом. Улучив момент, соскальзываю на пол: теперь я стою на коленях и, кажется, тоже тяжело дышу.
Мои руки спускаются ниже. Под пальцами — хлопок… холодный металл молнии… а теперь — вырвавшаяся наружу твердая, горячая плоть. Мой маг испускает стон.
Почему я решила, что он маг? Я чувствую ауру.
Боюсь ненароком сделать ему больно. Осторожно провожу пальцами по тонкой коже. Маг делает какое-то движение, пытаясь то ли помешать мне, то ли помочь, но я целую его нежную плоть — как умею только я — а потом мои губы смыкаются вокруг нее.
И ему остается лишь откинуться на спинку дивана.
Все перестает существовать. Я уже не помню, что я контролер — я просто женщина. И я ласкаю своего мужчину. Где-то далеко, в другой реальности, стучат колеса.
Он не дает мне закончить. Поднимает с пола и, тяжело дыша, буквально швыряет на диванчик.
Стаскивает юбку, белье летит в сторону, туда же отправляется вся остальная одежда — моя и его.
Потом маг задирает мне ноги и глубоко входит. Мне даже больно, но я не отстраняюсь, только закрываю глаза. Я так хочу его, что разрешила бы сделать с собой все что угодно.
Мои ноги на его плечах. Он во мне. Движется медленно, но резко. Цепляюсь пальцами за плюшевую обивку, но руки соскальзывают, мужчина прижимает их к дивану. Он не просто овладел мной — он как будто слился со мной. Начинает наращивать темп. Мне хочется закричать, но я лишь закусываю губу.
Еще немного, еще!..
Мир опрокидывается. Выгибаюсь ему навстречу.
Взяв за бедра, маг рывком прижимает меня к себе.
Чей-то стон. Кажется, мир опрокидывается еще раз.
Засыпаю, и во сне вижу миндальное дерево.
* * *Запах миндаля был со мной, и когда я проснулась. Мужчина уже ушел, конечно. Я совершенно не обиделась: случайное знакомство в поезде. Да и не знакомство вовсе. К тому же — ему, скорее всего, надо было выходить на Третьей Узловой. В Лигу дорога лежит далеко не каждому магу.
Я села, не торопясь одеться. Поезд бежал вперед. Ветер, заскочивший в приоткрытое окно, развевал волосы и холодил мое тело.
Я не могла понять: почему так поступила. Я никогда так не делаю. К тому же, в резиденции меня ждет человек, который утверждает, что любит меня. Это не так, конечно, да и я его не люблю, но я привыкла хранить ему верность.
Что за наваждение случилось со мной? Случайная связь, случайный маг… И почему же так щемит сердце? А этот запах миндаля, откуда он?
Ничего не знаю.
Медленно собрала одежду с пола. Мое тело недовольно: маг ушел слишком быстро. И хуже всего — он оставил след во мне. Непонятно, как ему это удалось, я давно уже никого не любила.
Кое-как одевшись и даже не уложив волосы, я просто села полубоком у окна, прислонившись щекой к мягкой плюшевой спинке. Мимо проносились поля и деревья, река и мост над ней. На лугу паслись телята, маленькие домики подбегали близко к рельсам… и уносились вдаль.
Что-то случилось со мной. Где прежняя уверенность в себе? Ощущение, что выполняю нужные всем мирам действия? Кто он, этот маг, что он со мной сделал?!
Я просто женщина, которую оставил мужчина… Любимый мужчина?
Этого не может быть.
Запах миндаля почти выветрился, но продолжал кружить мне голову.
Я заплела волосы в косу — чего давно не делала — и, уложив ее на голове, заколола шпилькой. Скоро конечная, выходить.
Знакомый вокзал встретил оживлением на платформе: прибывших оказалось немного, но встречающих хватало и здесь. Жещина с букетом — я знала ее в лицо, сотрудница с соседнего уровня, двое юношей с плакатом «Квентин Картрайт» — я даже вспомнила его, специалист по связям с древесными духами. А вот целая делегация — кого они встречают, неужели двух дроу, которых я мельком видела в первом вагоне? Да больше, кажется, некого…
Меня не встречал никто: я должна была прибыть не ранее, чем через три дня, но уложилась быстрее. С собой у меня была только легкая сумка, поэтому я без проблем спустилась с платформы по ступеням и узкой тропкой зашагала к загородной резиденции Лиги. Здесь ходил автобус, но мне хотелось пройтись, чтобы вернуться в прежнее состояние. В прежнюю Бренну.
Не вышло…
Подходя к воротам, я твердо знала: я не та. И это не изменится.
… Ральф, который с радостным возгласом поднялся мне навстречу, стоило лишь войти в его кабинет, застыл на месте.
— Приветствую, Неумолимая, — произнес он, пытаясь прочитать мысли не только на моем лице, но и в моей голове.
— Приветствую, Верховный.
Но маленькая испуганная девочка уже стояла под беснующимися от страшного ветра деревьями.
Ломались сучья, а тонкие ветки дождем валились на землю. В темных кронах не видно было неба.
Холод. Ночь. Девочка была одна. Ее звали Бренна.
— Ты совсем перестала мне доверять, — сдержанно произнес Ральф. Ему уже почти тридцать девять, но он все еще очень хорош. — Как прошла миссия?
— Все даже лучше, чем я думала, — ответила я, останавливаясь у стола. — Отчет предоставлю сегодня же днем.
— Не обязательно так торопиться, — слегка нахмурившись, заметил мой непосредственный начальник — верховный контролер Ральф Фиджи. Он занимал эту должность с того момента, как я закончила курс-контроль.
Ральф попытался подойти и поцеловать, но я подняла руку и остановила его.
— Что случилось? — отрывисто спросил он.
— Я не знаю. Но я хочу других отношений. С сегодняшнего дня. Прошу тебя не злиться и не мстить.
Прости меня.
С этими словами я вышла из кабинета, напомнив, что отчет будет чуть позже.
Спиной чувствуя, что Ральф стоит без движения, и на его застывшем лице нет ни одной эмоции.
Я не сомневалась, что мне он мстить не будет.
Моя комната большая и светлая, с видом на озеро. Контролеры — высшая каста, им положено все лучшее. В моей ванной есть даже джакузи. Но я переоделась в купальник, накинула сверху сиреневое парео, и, захватив полотенце, по отдельной лестнице спустилась прямо к озеру.
Хотелось смыть с себя прежнюю жизнь — ту, что была до поезда. Почему вдруг я приняла такое решение, пока не могла объяснить себе. Но чувствовала: скоро в моей судьбе что-то изменится.
На берегу стояли шезлонги. Оставив полотенце, я сбросила парео и вошла в воду. Она была
прохладной, приятно обволакивала тело. Я плыла, разбивая воду ребром ладоней.
Контролеры умеют плавать. Умеют стрелять. В совершенстве владеют артефактами. Умеют принимать решения и быть беспощадными.
Всему этому научили нас за год на курс-контроле.
Быть счастливыми нас не научил никто. Придется осваивать эту науку самой.
Вдоволь наплававшись, я вышла на берег. Солнце казалось тусклым, день — серым, а озеро — холодным. Промокнув волосы и обернув парео вокруг пояса, я вернулась к себе.
В комнате ничего не изменилось за время моего отсутствия — несколько месяцев, которые я провела в других мирах. Та же кровать с балдахином, два кресла с гнутыми ножками, журнальный столик, бюро, зеркальный шкаф, тяжелые портьеры… На стенах — бра, на полу — ковер с длинным пушистым ворсом. Я прожила здесь пять лет, исключая время, проведенное в разъездах. Но сейчас комната казалась чужой. Единственное, что здесь принадлежало мне — скрипка, лежащая на полке.
Открыв шкаф, я достала любимую домашнюю одежду: длинное свободное платье с зелеными цветами по подолу и рукавам.
Присев за бюро, я вынула из ящика бумагу и ручку. Быстро настрочила отчет, с улыбкой, вспомнив чудесный мир, который мне пришлось оставить. Готово! На бюро стоял серебряный колокольчик. Я
позвонила. Тут же раздался стук в дверь: явилась секретарша, маленькая пухленькая девушка с каштановым каре. Лиза… Или Линда? Не помню, она новенькая — но уже положила глаз на Ральфа.
Она мялась на пороге и смотрела на меня с легкой досадой. Я слишком красива? Не думаю. Просто у девушки комплекс неполноценности.
— Возьмите отчет… Линда, — да, теперь я была уверена, ее зовут так. — Отнесите Верховному контролеру, пожалуйста.
Забрав бумажки, она ушла. Что ж — тебе повезет, девочка. Очень скоро. Надо, чтобы и мне повезло.
Я сняла с полки скрипку, достала ее из футляра и начала играть. Я соскучилась по музыке и своему исполнению. Когда-то я мечтала, что игрой сотворю мир, но сделать это мне так и не пришлось.
Миры творят другие — я лишь проверяющий. Неумолимая Бренна, у которой нет ничего своего.
Я играла, стоя перед выходом на лестницу, по которой спускалась к воде. В открытую дверь долетали запахи — цветов, травы, дорожной пыли… Но все не те запахи. Среди них не было ни одного нужного.