— Сеньора, — сказал он наконец. — У меня есть чудесная нюхательная соль.
— Неумолимая, Оттавио, — произнесла я, глядя в никуда. — Неумолимая! Давай свою соль.
Гадость, которую он заставил меня нюхнуть, привела в чувство моментально. Пожалуй, я даже готова пойти к Даймонду, ведь мне необходимо спросить его кое о чем. Но вот — сообщать ли ему о ходе событий? Он же со вчерашнего дня в неведении. Если только…
— Оттавио?
— Да, Неумолимая?
— Ты говорил хозяину про суд?
— Нет, сеньора Бренна, — вздохнул он. — Мне очень хотелось рассказать, но я не посмел.
— Ну вот и славно, — заключила я, поднимаясь. — Я расскажу сама. Который час?
— Без двадцати десять, Неумолимая.
— Пора собираться. А что, охрана все время там?
— Да, они дежурят попеременно. Не понимаю: зачем это нужно. Хозяин никуда не сбежит.
— У них тоже правила, — усмехнулась я. — Все миры разные, но в каждом есть обязательные элементы. Как, например, тюрьма и независимая охрана. И законы, которым они подчиняются, написаны не креадором, а Верховными творцами. Далеко ли нам идти?
— Во флигель, Неумолимая. Прошу вас следовать за мной.
Оттавио подал мне мою шаль. Этой шали уже много лет, но я не расстаюсь с ней, особенно холодными вечерами.
Сейчас был как раз такой.
Мы вышли во двор. Узкая дорожка, посыпанная гравием, вела к одноэтажному каменному флигелю.
Оттавио распахнул передо мной дверь, и мы сразу очутились в коротком широком коридоре. На стуле у крепко сбитого стола сидели два гвардейца и резались в карты. При виде нас они вскочили с мест, хотя в струнку и не вытягивались. Насколько я помню — мне они не подчиняются, значит, это элементарная вежливость.
— Свидания разрешены, я полагаю? — спросила я, изо всех сил сохраняя хладнокровие. Кто знает, что за люди эти гвардейцы.
Ни слова не говоря, один из них вышел из-за стола и кивнул мне следовать за ним.
Коридор сразу заворачивал. За углом находилась камера — одна-единственная. Помещение с решеткой во всю стену. За решеткой на койке сидел мой креадор. Увидев меня, он вскочил, но не сдвинулся с места. Гвардеец отпер замок и, открывая дверь, буркнул: — Двадцать минут!
После чего пропустил меня внутрь и запер вместе с Даймондом.
А затем быстрым шагом удалился.
Мы бросились друг к другу и обнялись.
— Фейри моя, — шептал Даймонд, гладя мои волосы и плечи. — Как я скучал…
Я не могла говорить, просто прижималась к нему. Хотелось плакать, но я старалась держаться. Вот уж точно сейчас это не к месту.
Даймонд наклонился и нашел мои губы своими.
Вкус миндаля был таким явственным, будто он ел его только что — хотя дворецкий, утверждавший, что хозяин ест то же, что и мы, никакого миндаля к столу не подавал.
— Оттавио кормит тебя миндалем? — прошептала я, на миг оторвавшись от требовательных губ и проведя рукой по щеке моего мага. Он сегодня не брился…
— Тебе опять мерещится миндаль? — грустно улыбнулся Даймонд. — Нет никакого миндаля, на самом деле. В Мире-на-краю обостряются чувства и ощущения. Поэтому ты так явственно чувствуешь миндаль.
— Я не понимаю.
Креадор вздохнул.
— Ты ведь ощущаешь мою ауру?
— Да но… это вообще не запах.
— Ты рано потеряла родителей, так ведь? Поэтому не знаешь, что аура достается от обоих родителей. Просто ты аналитик, поэтому раскладываешь мою ауру на две составные части. Одна из них — этот самый запах.
Я чуть отстранилась, во все глаза глядя на него.
— Ты ведь знаешь, что «баум» означает «дерево»?
Я медленно кивнула.
— Ну а фамилия моей матери — Альмендрас. Это и есть «миндаль». Даймонд Альмендрас-Баум. Я
твое миндальное дерево, Бренна.
У меня перехватило дыхание.
А в следующую секунду я вцепилась в Даймонда и разрыдалась в голос. Не было сил больше сдерживать напряжение.
Даймонд сгреб меня в охапку и, дошагав до койки, сел, посадив меня к себе на колени.
Он обнимал меня, а я могла только плакать, думая про себя: ну почему он не сказал мне раньше.
Как будто это могло что-то изменить…
Когда я немного успокоилась и уже только слегка всхлипывала, Даймонд погладил меня по голове и мягко сказал:
— Время летит очень быстро. Скоро явится бравый гвардеец. Ты, наверное, хотела поговорить?
— Да, — кивнула я, и мозг тут же заработал в нужном направлении. — Ты можешь сказать, где впервые обнаружил измененные ауры жителей? Ты смотрел по карте?
Даймонд перестал меня обнимать и двумя руками развернул к себе мою голову, пристально глядя в глаза.
— Ты ходила по карте?
— Угу.
— И… что?
— Ничего. Все равномерно. Поэтому я хочу понять: где входные ворота. Ты был прав: скорее всего это пришло снаружи. Так где ты это заметил, можешь сказать?
— Да, — медленно отвечал Даймонд, отпустив меня. — Это к северу, деревушка, которая называется
Боскву. День на машине или три часа в дирижабле. Я был там с Оттавио, но… не нашел ничего.
— Возможно, мне повезет больше, — тряхнула головой я.
Даймонд задумался.
— Сколько у меня времени? До прибытия вертолета — пара дней?
— Какого вертолета?
Креадор во все глаза смотрел на меня.
— Ты не связалась с Лигой? Не вызвала вертолет? — он улыбнулся. — Мы просто будем сидеть здесь, пока Мир-на-краю не схлопнется и не станет ядовитым облаком? А как же соседи? Мы же всех отравим.
— Твое чувство юмора, конечно, потрясающее, но я не столь изощренна, — пожала плечами я. — Я
просто обратилась в суд семиугольника.
Трудно описать словами выражение лица, которое было у Даймонда.
Крайняя степень изумления? Восхищение? Священный ужас? Все не то — и все сразу.
Спросить он, увы, ничего не успел, а я не успела ничего рассказать. Явился гвардеец, и мне пришлось уйти.
Эту ночь я спала плохо.
Мне впервые приснился детский кошмар, который я привыкла использовать в качестве заслона — девочка под деревьями. Только одно из деревьев ломалось. Потом, словно в сохраненной версии, девочка спускалась во двор снова — и снова сильный ветер ломал дерево… Так продолжалось несколько раз, по кругу. Пока я со стоном не проснулась.
Часы показывали пять утра.
Сегодня мы с Оттавио летим в те края, где находится деревня под названием Боскву.
Умываясь и приводя себя в порядок — можно было спать еще целый час, но не хочется — я твердила про себя: «Не забыть артефакт. Только не забыть артефакт». Затем занялась сборами.
Первым делом я выбрала одежду попроще и потеплее — высоко в воздухе может быть прохладно, а я не знаю, как сделана гондола у дирижабля. Вдруг — это плетеная открытая корзина. Кроме того, деревушка расположена высоко в горах, и там тоже не лето.
Выбрав длинное пальто с капюшоном, я решила, что под него подойдет любое платье — да хотя бы шерстяное, светло-коричневое. Зачем бросаться в глаза.
Волосы заплела в косу «хвост русалки» — скромно и красиво. И ничего необычного.
Выходя из комнаты при полном параде, с оберегом в легкой сумке и пальто, перекинутом через локоть, я была уверена, что Оттавио только проснулся.
Но он уже ждал меня с завтраком.
— Я подумал, сеньора Бренна… Неумолимая, что вы захотите отправиться пораньше.
— Оттавио, — искренне ответила я. — Ты незаменим! Ты настоящий…
Внезапно мне пришло в голову: а ведь дворецкий тоже часть этого мира. И когда мира не станет — не будет и Оттавио.
Я воззрилась на него. А знает ли он об этом? Раньше, когда миры не достигали столь огромных размеров, как сейчас, креадоры были всегда на виду. Жители имели представление о том, что их город (или страну) охраняет маг. Это было естественно в те времена. Но сейчас… Сейчас о существовании творца часто знает лишь ближайшее окружение.
— Благодарю, сеньора Бренна. Ваш завтрак.
На столе меня ждала картофельная запеканка и чашка восхитительного кофе со сливками. Я
поскорее уселась и принялась за дело.
— А ты, Оттавио? Ты ведь летишь со мной, и тоже должен позавтракать!
— Не беспокойтесь, сеньора Бренна, я все успел. С вашего позволения только переоденусь — и можем отправляться.
— Конечно.
Я продолжала есть, стараясь не думать о том, что станется с дворецким, когда мир исчезнет.
— Кто же позаботится о хозяине, пока ты будешь сопровождать меня?
— Я еще вчера дал распоряжения Паоле, сеньора Бренна. Она все сделает.
После завтрака я и Оттавио, одетый в замшевую куртку и штаны, заправленные в сапоги — видимо, нам и правда предстоит померзнуть, я была права, — покинули замок и сели в автомобиль.
Дворецкий прихватил большую корзинку для пикника, набитую снедью — и ведь он прав, на путешествие может уйти целый день. Оттавио занял место за рулем, чтобы не посвящать в наши дела шофера, и мы выехали со двора.
— Оттавио, у тебя есть семья?
— Нет, сеньора Бренна. Я не успел жениться.
Это «не успел» нехорошо кольнуло меня.
— Ты знаешь о том что…
— О том, что происходит с миром? Да, Неумолимая. Я ведь видел воду. Сеньор Даймонд немного рассказывал мне… ну, вы понимаете. О креадорах.
— Значит, Даймонд делился с тобой.
— Да, сеньора. Такое нелегко держать в себе.
Это уж точно… Особенно, если ты совсем один.
Как только мы оказались на дороге, ведущей к причальной мачте, где дожидалось наше транспортное средство, наперерез автомобилю бросилась женщина. Дворецкий резко затормозил, но все же слегка задел ее. Женщина упала.
— Пресвятая дева, да что же это! — пробормотал Оттавио и выскочил из машины. Я тоже поспешила выйти.
Девушка лежала сбоку от дороги. В пестром платье, с огромными кольцами-серьгами в ушах.
Видимых повреждений — следов крови или синяков — на ней не было, а вот глаза были закрыты. Но стоило дворецкому наклониться над ней, как она резко вскочила и оттолкнула его.
— Уберите руки! Я честная девушка!
— Сеньорита, вы в порядке? Я только хотел…
— Совершенно не в порядке! Надо смотреть, куда едешь, а не сбивать людей!
— Но ведь вы сами бросились под машину.
— Я?!
Мой внутренний аналитик с уверенностью определил, что ей девятнадцать лет. Но выглядела девушка старше. Волосы черными волнами падали на высокую грудь, смуглая кожа — не от загара, а природная — оттеняла яркие губы. Темные глаза сверкали гневно из-под густых сросшихся бровей. Эффектная девушка, что и говорить. И хотя она была вся в пыли, но держалась, как королева.
— Это ты? — она нацелила палец мне в грудь. — Ты с ним? Он мой!
— Что? — не поняла я.
— Сеньорита, прошу вас. Если с вами все в порядке… — вмешался Оттавио.
— Нет! — топнула ногой красавица. — Не все в порядке. Я хочу говорить с ней! Она заняла мое место!
Кажется, я начинала понимать, к тому же — узнала ауру, флер от которой витал в комнате креадора. «Я искал тебя по всем мирам» — ну, Даймонд! А этой… всего девятнадцать лет. Хотя в здешних краях созревают рано.
— Послушай… как тебя?
Необходимо было уладить дело миром и как можно быстрее.
— Ангелика!
Девушка подбоченилась. Да уж, «Ангелика». Скорее, в ней было что-то демоническое.
— Если тебе есть что сказать, Ангелика, поехали с нами. Я очень спешу, и задерживать меня тебе невыгодно, уж будь уверена.
Я сказала это как можно тверже. С такими людьми, как эта красотка, только так и можно договориться.
Я не ошиблась: Ангелика насупилась, но буркнув: «Хорошо!», — полезла в машину, устроившись между мной и Оттавио.
— Ну вот и славно, — проговорил дворецкий, вновь заводя мотор.
— Так что ты хотела сказать? — убийственно спокойным тоном произнесла я, как только мы тронулись.
— Даймондо принадлежит мне! — уверенно заявила наша потерпевшая, скрестив руки на груди — насколько это было возможно сделать в тесноте. — Ты должна уйти!
Она называла его на местный манер. «Даймондо».
— А ты хоть знаешь, кто я? — усмехнулась я.
— Я узнала тебя! Ты та женщина, Он танцевал с тобой танго! Но я должна быть с ним, я не отдам его! Я люблю его!
Она говорила быстро, эмоционально, но ни капельки не сомневаясь в себе. Из нее получился бы неплохой творец — если бы она обладала хоть толикой магии. Но чего нет — того нет.
— А он тебя любит, ты спрашивала? — поинтересовалась я, пряча улыбку.
Ревность вдруг куда-то улетучилась, а на смену ей пришло… другое чувство.
— Конечно любит! — заявила Ангелика. — Он пришел бы ко мне вчера или позвал бы — если бы не ты!
Ты во всем виновата!
Доводы ее были просто железными, но голос уже не содержал прежней уверенности. Видимо, в глубине души она сомневалась в чувствах Даймонда к ней.
Тут мы свернули налево — и сразу увидели дирижабль. Огромный, серебристый, он висел в воздухе, привязанный к причальной мачте, и напоминал гигантского кита. «Под брюхом» кита лепились несколько гондол. Я знала: в трех из них должны находиться механизмы. Для людей — только одна.
И как хорошо, что это не плетеная корзина, а закрытая кабинка.
— Ты что, уезжаешь? — недоверчиво протянула Ангелика.
Ответить «Да»? Но ведь я вернусь.
Я внимательно посмотрела на девушку. А ведь она, пожалуй, может пригодиться, такая разговорчивая…
Машина въехала на стоянку и остановилась.
— Послушай, Ангелика. Если ты действительно любишь Даймонда — ты могла бы помочь мне. Вернее, — в первую очередь ему. Он… заболел.
Оттавио покосился на меня, но промолчал.
— Что же ты молчала, — всплеснула руками знойная красотка. — Что ты с ним сделала? Почему бросила его? Сейчас же поворачивай, едем обратно!
— Подожди. Он был в горах и подхватил болезнь, которую знают только там. — сочиняла я на ходу. — Мы летим туда, чтобы…
— Поговорить с духами? — воскликнула девушка.
— Да! — выпалила я, считая лишним опровергать ее мнение.
— Тогда я с вами. Я помогу. Я умею разговаривать с духами. Идем!
Ее решительности можно было позавидовать.
И вслед за Оттавио она решительно вылезла из автомобиля.
Что ж, о ее пристрастии к духам можно было догадаться по ловцу снов.
Оттавио достал из багажника корзинку, и мы втроем двинулись к дирижаблю.
— Надо лезть… туда? — озадаченно спросила Ангелика, задрав голову.
— Так ты хочешь помочь Даймонду или нет?
Ангелика лишь кивнула и больше не задавала вопросов.
У мачты стояли какие-то люди в форме. Причальная команда, как объяснил Оттавио. Ауры этих людей были едва заметно — но изменены. Наконец, мы приблизились. Дворецкий отдал корзинку одному из них, и тот крепко привязал ее к свисающему с дирижабля канату. Ее тотчас потянули наверх.
— Сеньора Бренна, вы первая. Потом вы, сеньорита.
Поднимаясь по железной лестнице, я подумала, что — а ведь я такая же сеньорита, как она.
Однако, Оттавио наградил меня статусом.
Вот и площадка, наверху стоит… стюард? На нем синяя форма.
— Добро пожаловать, сеньора. Я пилот этого дирижабля. Прошу вас занять место в салоне.
Его аура тоже уже «поехала».
Я поздоровалась в ответ и прошла в гондолу. По пять кресел с боков от прохода, круглые иллюминаторы, на полу — ковровая дорожка. Впереди, за занавеской, видимо, рубка управления.
Наша корзинка уже стояла на переднем сиденье в левом ряду. Я уселась в среднее кресло справа.
Следом вошла Ангелика и плюхнулась напротив, вытянув ноги в проход. Оттавио расположился через одно кресло позади меня. Таким образом, баланс был соблюден.
Пилот прошел через салон в рубку. Вскоре послышался шум двигателей. Затем — мягкий толчок, еще один …Видимо, это отвязывали канаты, которыми дирижабль был прикреплен к мачте.
Наконец судно рвануло вверх… Мы вцепились в подлокотники.
— Держитесь, дамы, — произнес Оттавио.
И все-таки летать в дирижабле гораздо приятнее чем, например, в вертолете. Плавнее ход.
Наш воздушный корабль набрал высоту и выровнялся. Я услышала тихий стон — Ангелика распласталась в своем кресле, — видимо, ей было не по себе. Заметив, что мы перестали подниматься, она села удобнее и начала вполголоса бормотать ругательства.
Лететь предстояло не меньше трех часов — делать все равно нечего. И лучше наладить контакт сразу, чем делать это в полевых условиях в спешке.
— Ты давно знаешь Даймонда, Ангелика?
— Полгода! И сначала все было хорошо.
Она осеклась. Вот как. Значит, они познакомились еще до нашей встречи в поезде. «Сначала было хорошо» предполагает, что потом хорошо быть перестало, это очевидно.
— А где вы познакомились?
Мне это совершенно неважно. Но из ее рассказа я больше узнаю о мире — не через карту, а со слов коренного жителя.
Ангелика принялась рассказывать — то ли от безнадеги, то ли просто от скуки. Насчет того, что она вдруг воспылала ко мне симпатией, я не обольщалась. Попутно она приплетала информацию про всех своих родственников и друзей. Уже к середине повествования я поняла, что люди, населяющие мир, в большинстве своем добрые и открытые — и, может быть, несколько наивные. Но обожающие учиться и постигать новое. Сама Ангелика, например, мечтала стать модельером. Свое яркое оригинальное платье она сшила сама. Но что примечательно: она ни словом не обмолвилась об изменениях, которые бы происходили с ее родными или знакомыми. Не заметила? Восприняла, как должное? Или же…
— Ангелика, — перебила я ее самым бесцеремонным образом. — Ты ведь была на карнавале?
— Конечно! — вскинулась она.
— Ты видела людей, которые… Которые на самом деле похожи на тех, в чьи костюмы вы наряжались?
— Их все видели, — надула губы Ангелика. — Их много. Это началось недавно, но уже модно быть таким. Я бы тоже хотела себе хвост — или крылья, чтоб летать по ночам под луной. Но — не получается.