Мелкие кольца сбились в неопрятные лохмы и торчали в разные стороны. Цвет лицо тоже изменился, приняв землистый оттенок.
Невольно я представила, что будет с Даймондом после шести лет заключения. И впервые подумала: а не возненавидит ли он меня за то, что я делаю? Но я тут же выбросила из головы
дурацкую мысль. Нельзя сомневаться — а то проиграешь.
Как в прошлый раз, творцы объяснили суть дела. Но не успел маг закончить, как Сара хрипло захохотала.
— О-о-о, какая прелесть! Бренна и Даймонд. Он накосячил, она грудью его защищает — как мило, ахха-ха-ха! А впрочем — он ли накосячил? Уж больно круто все — раз, и Мир-на-краю! Для Даймонда
— не тот размах. Ну спалить ману он еще может, а чтоб вот так грохнуть мир… ой, сомневаюсь.
Наверняка — помогли.
— Фейри Гринфилд, — перебил ее Левый творец. — Мы просим вас не отвлекаться и говорить по существу.
— А я по существу! Я даже знаю, кто все это устроил: Ральф. Ральф ведь, угадала? Он всегда ревновал Бренну к Даймонду, вот и отыгрался. Что молчишь, Бренна, не так, что ли? Побледнела?
Правильно, бледней, потому что попал твой Даймонд. Если его оправдают — гнить ему заживо в этой яме, как я гнию. Но я буду милосердной. Не хочу участвовать в вашем псевдогуманизме и говорю: нет! Нет, нет и нет! Лучше смерть, чем такое существование.
— Это ваш окончательный ответ? — вздохнул Левый творец.
— Можно еще два слова, уважаемые? Не часто мне выпадает потрепаться с любимыми однокурсниками. Жалко мне тебя, Бренна. Так проколоться — это надо суметь. Получить Единый
Магический путь, получить Даймонда — и все потерять, это надо обладать особой гениальностью.
Даже Этель он не достался — а она за него зубами цеплялась — а тебе выпало счастье и…
— Фейри Гринфилд! Последний раз спрашиваю: ваш окончательный ответ?
— Нет! Я сказала. Прощай, глупышка. Привет милому.
Сару увели. В высветившейся сбоку таблице появилась третья строчка с ее фамилией и словом
«Против».
Я закрыла глаза и потерла виски. Нелегко мне далось это свидание.
Два к одному, счет пока не в нашу пользу. Но будут еще другие креадоры. Сара упоминала какуюто Этель: кто это? Что ее связывало с Даймондом? Она любила его? Может, она его вспомнит, как и я?
Я взглянула на Правого творца. Могу ли я просить его остаться поговорить со мной? Догадается ли он, что я этого хочу? Я пожирала его глазами и про себя твердила: останься, останься же!
Видимо, он понял. Двое других распрощались и исчезли, мы остались наедине.
— Как ваши успехи, Бренна? — спросил творец.
— О, мне есть что рассказать! — воскликнула я, и передала ему все, что случилось сегодня в Боскву, не забыв упомянуть про отсутствие изменений ауры у местных жителей.
Он слушал, не перебивая, с совершенно бесстрастным лицом. И мне стало казаться, что вот сейчас он скажет что-нибудь вроде «Это не имеет отношения к делу и всего лишь домыслы».
Наконец, я изложила все.
— То что вы рассказали, Бренна, очень важно, — наконец заговорил творец, и у меня отлегло от сердца. — Как вы сами оцениваете причину?
— Справедливейший, я бы сказала, что это — заклинание. Мне приходилось сталкиваться с такими вещами еще до академии: в месте применения разбегаются или умирают животные. А территория
обитания креадора от заклинаний защищена, поэтому живущие здесь люди не пострадали.
— Я согласен, Неумолимая: очень похоже на заклинание, — задумчиво кивнул творец.
— Но меня смущает то, что его применили четыре месяца назад, а действие началось только сейчас.
— Я не уверен в этом, Бренна, — ответил творец. — Но чтобы сказать точнее, я должен полистать книги. Предлагаю вам выйти на связь сегодня перед сном — буду знать определенно.
— Справедливейший, если это действительно заклинание … это дает нам шанс? — взмолилась я.
— Если мне удастся найти точное описание подобного воздействия — доказать факт вмешательства извне будет несложно. И тогда, безусловно, приговор смягчается.
— Только смягчается, справедливейший? Но ведь… если Даймонд не виноват…
— Даймонд виноват, Неумолимая. Поймите это. Мир не накрыт стеклянным колпаком. Не помещен в оранжерею. Не спрятан в сундук. Мир — это настоящая жизнь. Если у мира есть креадор, творец, охранитель, защитник — он должен выполнять свои обязанности. Иначе какой смысл неустанно находиться при своем творении? Оно проживет и так.
— Значит, шансов оправдать Даймонда совсем — нет никаких? Лучшее, на что он может рассчитывать — тюремное заключение? — упавшим голосом произнесла я.
Творец усмехнулся.
— Выше голову, Бренна. А ну-ка, расскажите-ка мне про Единый Магический путь, связывающий вас с Даймандом Баумом.
— Но это же легенда. В свое время, еще в академии, я пыталась задавать вопросы профессору
Соулсу, специалисту в области истории, но он посоветовал мне не относиться серьезно к словам
Сары.
Творец поджал губы и задумался.
— Разве вы не знаете, Бренна, — наконец сказал он, — что магическое свойство под названием Единый
Путь было обнаружено нашими экспертами и снято с Сары Гринфилд при заключении ее в крепость? Куратор не сообщал студентам эту информацию?
Если бы над моей головой разорвалась бомба, это поразило бы меня меньше, наверное.
— Нет, — только и смогла произнести я.
На этот раз творец замолчал надолго. Наконец он произнес: — Неумолимая, у вас осталось мало свечи, а нам предстоит еще встреться вечером. Если в доме креадора есть достойная библиотека — поищите там информацию о Пути. К сожалению, данные по нему почти все утеряны. Но что-то мне подсказывает: в нем как раз и есть ваше спасение. А сейчас
— до свидания.
Он отключился, а я поскорее затушила маленький огарок. Нельзя быть такой опрометчивой!
Прислонившись к стене, я закрыла глаза. Сколько всего сразу! Голова кругом. Даймонд не виноват
— что бы там ни нашел творец, я уже не сомневаюсь в том, что кто-то сделал ему гадость. Ценой угробленного мира.
«Кто-то? — ехидно встрял внутренний голос. — Разве ты не хочешь послушать Сару, а, Бренна? Она ведь озвучила имя».
Я резко открыла глаза.
Ральф не мог.
Не мог по нескольким причинам.
Про то, что он не отлучался из резиденции, я даже не говорю — предположим, он кого-то подослал.
Предположим даже, кого-то, кто не знал, что делает — иначе зачем нужно постороннему магу идти на такой риск?
Но с какой Стати Ральфу вдруг, внезапно, вредить Даймонду? Из ревности? Но ведь он не знал про
Даймонда. Я сама не знала, с кем встречалась в поезде!
" Хе-хе-хе, Бренна. А если он, в отличие от тебя, дурочки, сразу все понял? Он ведь знал про
Единый Магический Путь — знал и не сказал тебе! Более того — он нарочно сделал тебя контролером — ты забыла? А ведь если бы ты не стала контролером, то имела бы возможность креадорить вместе с Даймондом! Не потеряла бы шесть лет и не выпрашивала бы сейчас милость у людей, которые вас знать не хотят".
Я сползла по стене и схватилась за голову.
Как просто. Как очевидно.
И непоправимо.
"Балласт нужен для того, чтобы вовремя его сбросить, если шар начнет падать". Чьи это слова?
Мои.
Балластом оказался Даймонд, и Ральф его сбросил. Значит, он ревнует. Значит, все еще любит меня, а Линда — для отвода глаз.
А вторая причина… Если любит… если любит — он не мог быть так жесток, не мог послать меня — именно меня…
"Не мог? Ты так плохо знаешь Ральфа, Бренна?"
О, демоны! Да ведь он специально послал меня. Он держал меня при себе четыре месяца, потому что ждал, пока подействует заклинание. Никуда не отправлял — чтобы я случайно не оказалась на другой миссии, когда Даймонд подаст сигнал о помощи… И когда Даймонд вызвал контролера -
Ральф спокойно…
Нет, он не любит меня. Он мне мстит. И Даймонду — тоже.
Мне надо поговорить с Ральфом, взглянуть в его глаза.
Но это позже. А сейчас я иду к своему креадору, хватит сидеть!
Я рывком поднялась, и тут же рядом возник Оттавио. Он подхватил меня.
— Сеньора Бренна, что вы! А я-то завозился с делами, бросил вас одну. Обопритесь на мою руку.
— Все уже в порядке, Оттавио, благодарю. Ты видел сеньора?
— Да, хвала пресвятой деве, с ним все в порядке. Но мне показалось… он тоскует. Может, вы зайдете к нему, Неумолимая?
— Естественно, Оттавио. Я сделаю это прямо сейчас.
Но сначала я заглянула к себе в комнату. Скинула домашний балахон надела маленькое черное платье "от Шанель". Я не знаю, что такое "шанель", но мне нравится это платье. Поверх прекрасно пойдет длинная серебряная цепочка.
Распустила волосы и накрасилась.
Мне плевать на Ральфа. Я буду красивой. Я буду Неумолимой. Я иду радовать своего креадора. Я
придам ему сил уже одним только видом. Пусть улыбается — даже если завтра умрет.
Но так просто умереть я ему не дам.
Не накинув даже шали, я решительно вышла из дома и зашагала к флигелю.
Дорожка, каменное строение, дверь — все как вчера. Коридор. Вот только гвардеец сидел на посту один и читал книгу. Он был не из тех, что в прошлый раз — помоложе. Когда я вошла, он перестал читать и поднялся — я узнала его. На меня смотрел молодой человек, с которым я танцевала пасодобль.
— Это вы, сеньорита? — вырвалось у него. — То есть, прошу прощения, Неумолимая, я ведь не ошибаюсь? Добрый день.
— Здравствуй, — ответила я. — Не ошибаешься. Как ты запомнил меня? Я ведь была в маске…
— Я узнал вас по запаху… — просто ответил он.
Запах, ах да. Я уже так притерпелась к местным аурам, что не замечаю особенностей. Однако, не опасно ли оставлять их обладателей ночью с моим креадором? Хотя он за себя постоит, конечно, но все равно…
— Где твой напарник, кабальеро?
— Только что ушел на кухню, Неумолимая. Мы обедаем по очереди, это не запрещается, — словно оправдываясь, ответил молодой человек, при этом краснея.
Отлично. Лучше, чем могло быть.
— А креадор?..
— С ним все в порядке.
Я оценивающе посмотрела на гвардейца.
— Как тебя зовут?
— Гектор, Неумолимая.
— Послушай, Гектор. Найди себе занятие на полчаса, а? Оставь нас с креадором одних. У меня нет времени придумывать благовидный предлог, но я клянусь, — я подняла вверх правую руку. — Клянусь своим званием Неумолимой: господин маг никуда не сбежит.
Гектор хотел было что-то возразить, но, видимо, мой взгляд был столь красноречив, что не стал.
— Вы прекрасно танцуете танго, сеньора, — только и сказал он. — И пасодобль тоже. Хорошо, я уйду.
Ну вот и славно, мальчик.
Гектор проводил меня к камере и отпер решетку. Даймонд, как вчера, вскочил, лишь только мы подошли. Я заметила, что он измучен — видимо, плохо спал. Но при виде меня, глаза его заблестели. Заперев за мной дверь, гвардеец удалился, ни слова не говоря. Я лишь услышала, как щелкнул замок входной двери.
— Куда это он? — удивился креадор.
Я подошла и положила руки ему на плечи.
Какая разница — куда. Важно, что его здесь нет.
— Как бы я хотела оставить тебя себе! Слышишь: навсегда — себе! Возьми меня. Прямо здесь!
Даймонд чуть отстранился, взял меня за подбородок и заглянул в глаза. Улыбка озарила его лицо — и я узнала прежнего Даймонда — того, из академии. Беззаботного и бесцеремонного.
— Хорошо, — вполголоса сказал он.
Щелкнул пальцами — и свет погас. Полилась тихая музыка.
— О-о!
— Я ведь пока еще креадор. Могу себе позволить.
Подвел меня за руку к стене.
Я чувствовала позади холодный камень. Даймонд, не отрываясь, смотрел мне в глаза — я видела даже в полутьме. Его руки проникли снизу под платье, стащили с меня чулки вместе с бельем.
Никаких ласк, но я и не нуждалась в них. Даймонд расстегнул брюки. Прошептал: — Держись, Неумолимая!
Приподнял меня и вошел, поддерживая за бедра. Молча. Плотно прижавшись. Долгий миг мы не двигались. Потом отсчет пошел.
Толчок! Еще один.
— Я не делаю тебе больно?
— Нет…
На самом деле — мне было больно, потому что он возил меня спиной по твердому камню.
Но это не имело значения.
С каждым движением я все больше отдавалась ему. Растворялась в музыке. Даймонд проникал в меня все быстрей, и уже не спрашивал, удобно ли мне. Просто владел, и все.
Кончил он очень быстро, шумно выдохнув.
— У нас больше нет времени? — спросил он погодя.
— Я просила полчаса…
— Отлично!
Он резко вышел и на руках отнес меня к своей тюремной койке. Положил поверх покрывала.
— Опять узкие кровати, — тихо засмеялся он и, раздвинув мне ноги коленом, вошел снова.
Снял с меня платье — я осталась в одной цепочке — и принялся ласкать грудь кончиками пальцев.
Обхватив за шею, я притянула его к себе и завладела его губами. Его язык тут же перехватил инициативу и вторгся в мои владения.
Запах миндаля окутал меня плотным облаком и уже не отпускал. Даймонд соединялся со мной так, будто хотел остаться во мне навсегда.
Оставить хотя бы часть себя…
С него градом лился пот, рубашка пропиталась насквозь, казалось, еще чуть-чуть, и он взорвется, взлетит на воздух…
Но первой взорвалась я. Сияющая бездна разверзлась подо мной — и я ухнула туда, не ощущая ни времени, ни пространства. Музыка смолкла.
Кажется, Даймонд не пошел за мной в этот раз…
Где-то в другой Вселенной щелкнул замок.
— Любимая, время истекло!
Мой креадор чмокнул меня в губы и мгновенно натянул мне на голову платье. Через секунду я выглядела одетой — если не считать того, что где-то валялись части моего туалета.
Поскольку сам Даймонд до конца не раздевался — не знаю, как он ухитрился обойтись без этого — ему надо было только натянуть штаны и застегнуться.
Но делать это ему пришлось, уже когда рядом с решеткой появился гвардеец. К счастью — было темно.
— Что-то со светом, — объявил стражник, и я узнала голос Гектора.
Он отпер дверь.
— Я еще вернусь, — шепнула я Даймону, поцеловав его на прощание. — Оттавио принесет тебе чистую одежду.
Искать свои трусы в темноте не было никакой возможности. Хорошо хоть, нащупала туфли.
Я выскользнула из камеры. Проходя мимо Гектора и второго гвардейца, с интересом уставившегося на меня, прошептала моему партнеру по пасадоблю: "Спасибо"! И выскочила за дверь.
Вернувшись к себе, я упала без сил на кровать и тут же уснула.
Мне снился лабиринт. Длинные, запутанные коридоры, постоянно поворачивающие то вправо, то влево, и вновь возвращающиеся к началу. Я блуждала по ним с вечной свечой в руках — искала чашу. Но чаша никак не хотела находиться. В конце концов, за одним из поворотов я увидела
Ральфа. Я рванулась к нему, а он произнес голосов Оттавио: — Неумолимая, ужин! Простите, что бужу, но вам обязательно надо есть, иначе совсем ослабнете.
Я открыла глаза. Оттавио — такой домашний и родной — стоял надо мной с настоящей, не вечной, свечкой.
— Оттавио, как бы я хотела, чтобы ты был моим отцом, — еще не вполне проснувшись, пробормотала я.
— Сеньора Бренна… — только и смог произнести дворецкий. Голос его слегка дрогнул.
… Потом я мылась, одевалась, причесывалась и спускалась на ужин. Все быстро, собранно. Такое ощущение, что я на войне.
Библиотека в замке занимала целый зал. В шкафах стояли книги, книжечки, огромные фолианты и всевозможные буклеты, не только относящиеся к магии и миротворению. Читать Даймонд всегда любил, и свое жилище забил литературой до отказа.
Но нигде, ничего, никаких намеков на Единый Магический Путь я не нашла. О, как бы мне пригодилась сейчас библиотека в резиденции! И если б я только могла знать раньше, что мне понадобится эта информация, уж я бы перерыла ее всю. Я бы запросила архивы — уж там-то наверняка есть хоть что-нибудь! Но теперь они мне недоступны. Маг, способный создавать миры, не может воспроизвести то, чего никогда не видел и не знает.
Я сидела возле Чаши с Чистой водой темно-рубинового цвета, держа в руках вечную свечу.
Наконец, она потеплела, и знакомый творец появился в пламени.
— Неумолимая! — приветствовал он меня. — Новости неутешительные.
У меня упало сердце.
— Что?.. — только и смогла я произнести вмиг онемевшими губами.
— Меня с самого начала насторожил факт, что действие заклинания продолжается до сих пор. Вы думали, что изменения произошли недавно — так вот, нет. Они начались еще четыре месяца назад.
Но заметить их тогда было практически невозможно — если только не ждать специально. Креадор, работающий не один десяток лет, возможно, смог бы распознать их — но Даймонд Баум недостаточно опытен, это и подвело его. Это, увы, не заклинание, Бренна.
— Как? А что же? — вскричала я.
— Это воздействие маны чужого мира — Мира-на-краю. В творение Даймонда привнесли крохотную частицу некогда погибшего мира — скорее всего, ее окунули в горячий источник или распылили над ним. Этого достаточно, чтобы начался процесс перерождения. А поскольку в этом месте нет ни растений, ни животных, как вы правильно заметили — начало было пропущено. Гибель кошек, наведывавшихся гулять вблизи расщелины, креадор не заметил.
— Но… это ведь можно доказать?
— Нет, Бренна. Заклинание оставляет следы — хотя бы микроскопические. А мана, песчинка, положившая начало Миру-на-краю, уже не существует. Она преобразилась в миллиарды других.
Логически вывести это можно, предъявить другим в качестве доказательства — увы.
— Но… — я не верила своим ушам. — Что же делать?!
— Вы нашли информацию о Едином Магическом Пути?