— Нравится? Ну вот, здорово! Что хочешь построить?
— А что можно?
— А все что угодно. Мост, фонтан, церковь, железную дорогу… Хочешь — дворец построим?
— И я тоже?
— Конечно, ты же креадор. Ну так как?
— Хочу дворец! — заявила я.
Он довольно хмыкнул.
— Тогда слушай и повторяй все, что я буду делать. Берешь свою половину кубиков, вот так…
И мы начали строить дворец! Настоящий, всамделишный дворец!
Сначала мы выложили из кубиков фундамент: Рихард — свою половину, я вслед за ним — свою. Он следил, чтобы я сопоставляла детали очень точно — потому что все, сложенное нами, в его мире тут же вырастало в натуральную величину. Но кубики оставались неизменными.
Он залил фундамент бетоном — конечно же, в нашем времени это произошло моментально, потому что сейчас мы работали с фантомом. Так Рихард объяснил мне: все что делают креадоры на площадке — это фантом, не настоящий мир. Настоящие миры можно будет творить только после выпуска. Ну хоть кто-то прояснил мне ситуацию! Вслед за фундаментом мы выстроили стены — это было потрясающе интересно и напоминало игру в конструктор. Причем кубиков в коробке вроде бы
было немного, но каждый раз их хватало — они появлялись именно в тех местах, где необходимо, а потом каким-то образом снова оказывались в коробке. Вслед за стенами, дверями и окнами настала очередь перекрытий — балок, арок, потом — колонн, пилонов… Я даже не запомнила всех названий.
Рихард объяснил, что это и не обязательно — если мне нужно будет, я научусь извлекать из маны именно ту информацию, которая действительно необходима. Тогда я спросила, а как же он сам работает без маны?
— Что ты, — ответил он. — Мана вокруг нас. Без нее креадор — как скульптор без глины, мрамора и гибса. Просто мы управляем ею разными способами.
— А как же творятся настоящие миры? Ведь наверное, мана есть не везде? — спросила я, приделывая балконы к фасаду.
— Не везде, — кивнул Рихард. — Поэтому и миры можно возводить не везде. А бывает — мана уходит из мира, тогда он рушится. Этого нельзя допускать, для того и существуют креадоры. Мы же не только творим миры — мы потом в них живем — каждый в своем. Далеко друг от друга, чтобы не разрушить случайно чужой мир и не уничтожить чужую ману своим воздействием.
То, что он сказал, было подобно грому среди ясного неба.
Я чуть не уронила последний балкон.
— Каждый в своем, ты сказал? Маги живут по одному?
— Креадоры — да.
— Но разве они не могут творить миры вдвоем — вот как мы сейчас?
— Только в фантоме, — повторил Рихард. — В реальности — нет.
— Но… как же… они… А если они любят друг друга? Они что, никогда не встречаются?!
— Если они не контролеры — то не встречаются, — с сожалением ответил Рихард. — Бренна, что с тобой?
Кажется, у меня дрожали губы. Слезы готовы были вот-вот хлынуть из глаз, так что Рихард встревожился и, временно заморозив строительство, схватил меня за руки.
— Бренна, я тебя обидел? Что случилось?
Я не могла ответить, только качала головой, пытаясь успокоиться, но не тут-то было. Рихард достал из кармана носовой платок и подал мне. Я шумно высморкалась, но продолжала беззвучно рыдать.
— Да что же произошло? — обеспокоенно рассуждал он вслух, а я тем временем отчаянно шарила по двору взглядом, отыскивая Даймонда. — Ты была такая счастливая сегодня, до тех пор, пока я не сказал про эту ману…
Я все не находила Даймонда. Вон Этель с Джоном, вон Сара с Ральфом, а его нет…
Рихард проследил за моим взглядом.
— О, неужели ты любишь Ральфа, Бренна? — протянул Рихард недоверчиво.
И тут я увидела Даймонда. Он стоял под деревом. Под моим миндальным деревом. Я так долго не замечала его, потому что он был окутан облаком — не облаком запахов, как Сара, а настоящим облаком — или, вернее, туманом. И в тумане его совершенно не было видно — я с трудом угадала лишь силуэт.
— Да что ты там увидела? — Рихард с досадой хлопнул себя по колену.
— Ты что-то сказал про контролеров? — вдруг вспомнила я.
— Ну да, контролер сам не творит миры, он перемещается между чужими. Соответственно, видится с разными креадорами. Ну и — контролирует. Но это очень…тяжелая работа.
— Неужели контролировать тяжелее, чем строить? — резко спросила я. Пожалуй, слишком резко.
Рихард-то ни в чем не виноват.
— Тяжелее, — кивнул он. — Намного тяжелее. Психологически. Надо уметь вершить суд, выносить приговор и приводить его в исполнение, если креадор плохо исполнял свои обязанности.
А это иногда случается.
Все эти новости до того поразили меня, что я даже не сразу услышала, как закончилось занятие.
Сегодня до обеда, оказывается, в расписании стоял еще один урок, который назывался
«Население». Креадоры выныривали из своих миров, чтобы идти в подвал, где находились лаборатории. Я могла думать только об одном: мне нужно как можно скорее поговорить с
Даймондом. Но пока я помогала Рихарду разбирать нашу постройку, Даймонд уже ушел, даже не взглянув на меня. И это именно сейчас, когда он мне так нужен! Настроение, которое утром было таким радужным, испортилось окончательно. Я даже не была уверена, что смогу высидеть следующее занятие.
К счастью, урок оказался интересным. Да и сидеть не пришлось.
В лабораториях нас встретил профессор Винтер — высокий, подтянутый, с совершенно бритой головой, старше Ральфа, но гораздо моложе профессора Соулса, вместо мантии облаченный в светло-зеленую куртку и штаны, какие бывают у врачей. Он привел нас в просторный зал, весь заставленный прозрачными шкафами и холодильниками, в которых находилось множество пробирок и колб. Почти все они были заполнены содержимым. В некоторых были просто жидкости — прозрачные и одноцветные. В других же что-то плавало — но я бы не смогла сказать, что это.
Посреди зала был установлен высокий лабораторный стол, вокруг него мы и выстроились. Как назло, я опять оказалась далеко от Даймонда.
— Сегодняшнее занятие, — начал профессор Винтер, — мы посвятим с вами магическим существам.
Как известно, в наше время креадоры предпочитают населять миры обыкновенными людьми — это проще, это привычнее, человеческое общество лучше изучено, а кроме того — это наше, родное.
Ведь мы с вами тоже люди, хотя и творцы. Не забывайте об этом, коллеги. Однако, мы должны знать, что кроме нас существуют и другие особи. Иногда они тоже поселяются в человеческих мирах — и тогда наша задача вовремя выявить их и принять правильное решение: допустить проживание существа рядом с людьми или же — не допустить, а ликвидировать. Все помнят? Все, молодцы. Я слышал, среди нас появился аналитик?
Он посмотрел на меня. А мне впервые стало неловко за свою профессию. Как будто я не обычный маг, а какая-то диковинка, неведома зверюшка. Тем не менее, я кивнула: не отрицать же.
— И вас зовут…
— Бренна Рейлис.
— Бренна, вам приходилось сталкиваться с магическими существами?
— Конечно, профессор.
— Тогда я прошу вас подойти сюда.
Он жестом пригласил меня встать рядом с ним, и когда я подошла, достал из шкафа штатив с
несколькими прямоугольными сосудами и круглую банку.
Поставив все этот передо мной на стол, он торжественно провозгласил: — А теперь мы попросим нашего аналитика определить: что же находится в этих склянках.
Как я узнала позже, он почему-то всегда называл так лабораторную посуду: склянки. Причем, всю без разбора.
— Кто знает — тот не подсказывает, иначе заставлю работать после ужина.
Я осторожно взяла двумя руками круглую банку и заглянула в нее. Среди плотной студенистой массы виднелись разноцветные вкрапления.
— По-моему, это обыкновенные бактерии, профессор, — пожала плечами я.
— И это совершенно правильно, — подтвердил довольный Винтер. — А скажите, Бренна: имеют ли эти бактерии, по-вашему, магическую природу?
Вот так-так! Я никогда о таком не слышала. Если сейчас опозорюсь, то-то будет музыка! Но делать нечего, я включила магическое зрение и принялась искать все что полагается: ауру, фон, дополнительные признаки…
— Профессор, — наконец вздохнула я, ставя банку на место. — Я не вижу здесь известных мне признаков магического происхождения. Если они есть — то это что-то новое для меня.
— В таком случае — и для меня тоже, — серьезно сказал Винтер. — Ибо и я не нахожу в этих колониях ни малейших признаков магии, вы совершенно правы, Бренна.
Студенты одобрительно загудели, Джон ободряюще подмигнул мне. Даймонд оставался невозмутимым.
У меня отлегло от сердца, но оказалось — рано.
— А что вы скажете об этих колониях?
Профессор поставил на стол еще одну банку, с ярко-фиолетовыми точками. Стоило мне взять ее в руки… и я с удивлением обнаружила слабую ауру.
Профессор поставил на стол еще одну банку, с ярко-фиолетовыми точками. Стоило мне взять ее в руки… и я с удивлением обнаружила слабую ауру.
— А здесь есть! — вырвалось у меня.
— Ну конечно есть! — радостно воскликнул профессор и хлопнул ладонью по столу. — Потому что это…
Он произнес какое-то труднопроизносимое название. Студенты уже смотрели на меня с уважением. Надо же, как немного нужно для этого!
— А теперь, — продолжил Винтер, убирая обе банки в шкаф, — проясните нам ситуацию вот с этими матрицами.
Он кивнул на прямоугольные сосуды. В них было нечто вроде букашек, застрявших в янтаре. Так вот они какие — матрицы, с которыми вчера возился Даймонд. Видя, что я медлю, Винтер сам взял ближайший сосуд.
— Давайте посмотрим с вами, Бренна. Смелее. Что вы можете сказать вот об этом существе?
Например — о характере его питания?
Я вновь активировала магическое зрение.
— Оно… он… питается кровью? — с изумлением поняла я.
— Да, совершенно верно! Кровью, Что же вас так удивило?
— Так это… вампир? Их же не существует.
— Вампиры истреблены, — поправил профессор, ставя сосуд на место. — Но в лабораторных условиях, в виде матриц они, безусловно, существуют, иначе мы бы не имели о них понятия. Мне нравится с вами работать, Бренна, давайте продолжим. Что вы скажете об этом существе? Например, о его способности к регенерации?
Он поднял следующую «склянку».
— Она… практически не ограничена, — ответила я, всматриваясь. — Это оборотень?
— Да, это оборотень, — просто сказал Винтер. — Ну а это?
В следующем сосуде я уловила очень хорошо мне знакомую «тревожную», как я ее называю, ауру.
— Какой-то демон.
— Правильно, это инкуб. А здесь?
Он гонял меня, заставляя определять домовых, ундин, древесных духов, сатиров… Я ни разу не ошиблась. Класс был в восторге, даже Даймонд наконец-то стал улыбаться мне и, кажется, даже гордиться мной. Это что же получается, мне предстоит вот так вот, каждый день завоевывать его — уважение, восхищение, еще какие-то чувства к себе? Охо-хо, ну и любимого я себе выбрала!
После того как этап «угадайки» был пройден, профессор попросил меня рассказать, каким образом я определяю все эти признаки существ и объяснить это остальным. Мы провозились довольно долго, пока не пришел Ральф и не заявил, что мы все опаздываем на обед. Пришлось в срочном порядке убирать оставшиеся пробирки и бежать по кельям.
И вновь мне не удалось перекинуться и парой слов с моим магом — он вместе с Ральфом и профессором остался наводить порядок, а меня Ральф выставил. Мне начало казаться, что он делает это специально.
Благодаря Ральфу, по дороге в номер мне пришлось общаться не с Даймондом, а с Сарой, которая, лишь только оказалась рядом, тут же спросила: ну как мне Рихард. А я за это время уже сто раз забыла про Рихарда!
— Не ревнуй, Сара, — ответила я.
— Да я и не ревную, — защебетала она. — Я вижу, что ты теперь с Даймондом. Признавайся, хорош?
Если я и покраснела, то только кончиками ушей. Хорош ли Даймонд как мужчина? По мне так да, но я не собираюсь обсуждать это с Сарой.
— Ладно, ладно, не говори, — захихикала Сара. — Лучше расскажи, как вы работали с артефактом. Ты и Рихард.
— А, вот ты про что! О, это очень здорово, все равно что быть настоящим архитектором. Только, мне кажется, одна я не смогу все это повторить — не запомнила и половины.
— Ошибаешься! — заверила меня Сара. — Все способы, которые креадор хоть раз попробовал, сидят у него в голове. Надо только отточить мастерство и все — чтобы твои мосты не заваливались на бок.
— Мы строили дворец, — мечтательно сообщила я.
— Ого, сразу дворец! Видно, он разглядел в тебе талант! — слегка обиженно протянула Сара.
Да что она, завидует мне, то ли? Или все же ревнует? Эх, да не нужен мне ее Рихард — который, кажется, все еще не ее, — тут со своими отношениями разобраться бы!
Ворвавшись к себе в комнату, я лихорадочно набросилась на обед, твердо решив разделаться с ним побыстрее, а потом, пока вновь не начались уроки, перехватить все-таки Даймонда и задать ему…
Но по мере утоления голода, успокаивался и рассудок. Ну что я ему скажу? «Как ты мог? Почему не предупредил? Что теперь делать?» Ах, Мерлин, глупость какая… Ему понравилась девушка — я — он к ней пришел и добился взаимности. И все довольны!
А кто не доволен — сам дурак. Небось, Этель бы не против возобновить отношения, а никак!
Допивая компот, я уже знала, что в расстроенных чувствах влетать к Даймонду точно не стоит. Он просто меня не поймет.
Я поговорю с ним спокойно. О том же — но спокойно, без слез и криков. В конце концов, может, у него есть еще какая-то информация или дельное предложение.
«Или просто предложение — да, Бренна?» — съязвил внутренний голос.
— Хватит меня троллить! — вслух ответила я внутреннему голосу, моя посуду. — Что толку в «просто предложении», если мы больше не увидимся?
И тут я услышала, как на улице звонит колокольчик. С недомытой чашкой в руках я кинулась на балкон. Другие студенты тоже повыскакивали из комнат.
Посреди двора стоял Ральф.
— Коллеги, — начал он, когда мы все собрались. — Послушайте новость. Сегодня около трех ожидается дождь, поэтому есть предложение поработать со стихиями.
Моментально поднялся такой радостный гвалт, как будто стихия уже разбушевалась.
— Я понял, понял! — Ральф поднял кверху руку, останавливая ликование. — В таком случае, занятие начнем позже — но позже и закончим. Собираемся в вестибюле без пятнадцати три. А сейчас — отдыхайте, креадоры.
И он зашагал к дому.
Кажется, общий праздник передался и мне. Свободное время — это же так клево! У меня все-таки будет время поговорить с Даймондом… который, кстати, уже зашел в свою комнату. Ну ничего, надо только успокоить нервы и можно брать быка за рога!
Домыв кое-как чашку, я вытерла руки и кинулась к шкафу. Ни что так хорошо не приводит в порядок мысли, как музыка!
Аккуратно распечатав все охранные заклинания, я извлекла инструмент, положила на плечо, поправила подушечку для подбородка…
Вот только думать я теперь буду не о миндальных деревьях, а… О чем думать-то? О больших полушариях мозга?
Не очень хорошо представляя, как устроена нервная система, я просто решила думать о себе.
Авось, хуже не сделаю.
Я играла свое смятение. Свою боль, страх, неуверенность… И гнев. И страсть. А на место страсти пришла нежность. Потом — спокойствие. Наконец — жажда общения. И вот во время этой, виртуозно мною сыгранной, жажды общения приподнялись жалюзи и креадоры — один за другим, включая даже Ральфа, посыпались ко мне в комнату. От неожиданности я опустила скрипку.
— Бренна, ты здорово играешь! — заявил Рихард.
— И Моцарта не надо! — подхватил Джон.
— Чудесная музыка, Бренна.
Ого! Даже Этель пробрало.
Сара захлопала в ладоши.
Даймонд — о, Даймонд смотрел на меня с обожанием! И я уже подняла скрипку, чтобы продолжить…
— Бренна, — окликнул меня Ральф. — Секундочку.
Студенты стояли плотной стеной, не двигаясь с места. А он подошел ко мне, взял за локоть и отвел в сторону.
— Я прошу тебя все-таки быть со своим артефактом поосторожнее и не изображать гаммельнского крысолова.
— Кого-кого? — не поняла я.
— Был такой маг, который привораживал всех своей музыкой. И люди шли за ним, ничего не соображая. Посмотри, как их всех сюда притянуло!
— И вас тоже? — вырвалось у меня.
— Не надейся, — скривил губы в улыбке Ральф. — Я пришел сюда сам. Но зов почувствовал и я — а потому сообразил, что на остальных он может воздействовать сильнее — и вот, не ошибся.
— Так что же мне теперь — не играть совсем? — я наморщила лоб.
— Пока не разберешься со своим способом миротворения — я просил бы тебя этого не делать.
— Хорошо, — вздохнула я и принялась упаковывать скрипку в футляр.
— Коллеги, Бренна пока играть больше не будет, — громко объявил Ральф. — Так что вы можете расходиться. Если конечно не имеете желания просто поболтать с ней — до урока времени еще достаточно.
Видя, что никто не трогается с места, он укоризненно покачал головой, бросив на меня быстрый взгляд. Потом обнял за плечи Сару и Этель, которые больше других напоминали сомнамбул, и просто увел их. Следом потянулись Джон с Рихардом.
Даймонд встрепенулся и мотнул головой, словно просыпаясь.
— А ты гипнотизер, — усмехнулся он. — Вон как всех скрутило.
— Да я не специально. Есть пара минут? Мне поговорить с тобой надо.
— Конечно, до занятия еще минут сорок, — ответил он, усаживаясь на стул.
Я быстро убрала скрипку, закрыла балконную дверь и задернула жалюзи.
Моя тема для разговора будет нейтральной. Совсем-совсем нейтральной, никаких переходов на личности!