А ситуация несколько изменилась. Еще один леший попытался стрелять из-за мешков, его подстрелили, и вниз, кувыркаясь, полетел дробовик. Из щели между мешками безжизненно свесилась рука…
Керзон получил ранение, но, похоже, не слишком серьезное, Бугров уже был во дворе. И тут я заметил, что с дверью лаборатории что-то происходит. Сложно передать словами, как это выглядело, – воздух дрожал, в стальной двери словно сами собой возникали прожженные щели. Из них разлетались радужно светящиеся брызги расплавленного металла, стальные листы сворачивались и коробились, по ним ползли быстро застывающие потеки. Я разглядел луч дрожи, протянувшийся к двери от груды щебня посередине двора. И сообразил, что там прячется Мародер, причем его маскирует куртка лешего! Тут сверху призывно крикнул Фишер, которого Пригоршня сумел загнать на стену. Пришлось помочь ученому спрыгнуть.
Я чувствовал себя страшно неуютно, стоя под стеной, но на меня никто не глядел. Пока ловил неловко прыгнувшего Фишера, дверь с грохотом вывалилась наружу, взметнув облако сухой пыли. Мародер вскочил и с трубой энергатора наперевес бросился в открывшийся проход. Анархисты, отстреливаясь на бегу, устремились за ним. Я повел стволом за бегущим Мародером, вдавил спусковой крючок. Он упал, с ним поравнялся один из его людей. Мародер выбросил руку, поймал парня за лодыжку. Тот свалился, подняв облако пыли, а Мародер вскочил, перепрыгнул через лежащего и припустил к зданию. Теперь, думаю, в его спину целились все – и спецы, и мы с Пригоршней. Но наши пули достались не ему, а тому сталкеру, которого он свалил: анархист с руганью вскочил и оказался на линии огня. Его прошили сразу три или четыре очереди, а Мародер, грохоча ботинками по лежащей двери, влетел в темноту следом за своими соратниками. Я с досады разрядил магазин в черный прямоугольник. Там холодно сверкнула электрическая вспышка, затрещали пистолетные выстрелы…
Под автоматными очередями до двери добрались лишь четверо анархистов, считая и Мародера. Внутри снова вспыхнула стрельба, а Озеров уже бежал к зданию. Нам тоже ничего другого не оставалось. Или торчать на открытом пространстве, или попытаться настичь анархистов, пока еще есть шанс, что кто-то из леших жив и способен сопротивляться. Но выстрелы внутри звучали все реже и реже, и, когда я вслед за майором ввалился внутрь, бой анархистов с лешими уже шел на втором этаже. Я быстро огляделся – гладкие бетонные стены, на полу тело лешего. Рядом валялось двузубое копье. Другой абориген лежал у выхода из этого помещения.
– Керзон, Бугров! – окликнул майор. – Проверить и зачистить соседние помещения.
Потом он обернулся к нам. Холодный взгляд скользнул по мне, по Пригоршне… остановился на тяжело дышащем растрепанном Фишере. Майор шагнул к нему и вдруг ткнул ствол автомата в лицо ученого. Фишер отшатнулся, побледнев.
– Фишер, куда рвется Мародер? – Озеров резко подался вперед. – Отвечать, быстро! Считаю до трех. После этого…
Автоматное дуло подперло подбородок Фишера.
– Я не знаю! – зло выдохнул тот. – Откуда мне знать?!
Я вспомнил, каким он был уверенным в себе и спокойным, когда мы с Пригоршней и Шустрым его отыскали. Сейчас передо мной стоял совсем другой человек. Хоть и пытающийся хорохориться – бледный, дрожащий, словно мгновенно состарившийся на десять лет. Он знал какую-то тайну, я отчетливо это видел. И майор это видел.
– Раз, – бесстрастно произнес Озеров.
– Но, майор…
– Я жду прямого ответа, времени нет. Два.
– Но…
– Лучше колись по-хорошему, профессор, – сочувственно произнес Пригоршня. – Видишь, как оно все повернулось… Что здесь за хабар такой, в этой домине?
– Мародер во что бы то ни стало стремился прорваться сюда, – отчеканил майор. – Здесь что-то более важное, чем энергатор. И что-то, для чего ему нужен ты. Три!
Ствол автомата дрогнул.
– Ладно! – крикнул Фишер, схватился за ствол и рванул его в сторону. – Но я ничего не знаю наверняка, только догадки!
Стрельба над нами, на втором этаже, стала стихать. Озеров рявкнул:
– Быстрее!
Фишер быстро и сбивчиво заговорил:
– Здесь есть установка, которая поддерживает большой телепорт. То есть Око – не просто случайное последствие того эксперимента. И если его отключить… этот кусок реальности то ли исчезнет, то ли просто отсоединится от нашей. Я не знаю точнее!
– Что еще?
– Можно увеличить мощность этой установки. Темпостат, так я ее называю.
– И тогда?..
Меня осенило:
– Это спровоцирует возникновение новых Зон! Мародер уже пытался расширить Зону на всю планету, но ему не удалось, тогда он решил повторить отсюда… Фишер, а твой рефрактор сломан?
– Он разрушился там, на трубе АЭС, во время Всплеска.
– Так… Давно ты вообще общаешься с лешими? Как ты создал свой рефрактор? Ведь ты же что-то получил у них, а? У леших?
Это было логично. Тогда, на барже, ученый рассказал не всю историю. Он использовал в своей установке что-то, принесенное отсюда. Ключ к расширению аномальной территории был здесь, в этом полуразрушенном куске будущего!
Майор убрал ствол от лица Фишера, и тот шумно выдохнул. Я заметил на его лбу испарину.
– Это все Мародер, – угрюмо произнес Фишер. – Он втерся в доверие к лешим, продавал им огнестрельное оружие, еще сделал татуировку в виде глаза, их символа. Они ему не очень-то верили. Он просил меня помочь. Я больше похож на их хозяев, понимаете? Мне доверяли больше. Взамен он принес мне приборы из будущего, которые выменял у леших на стволы. Я использовал эти изделия для создания рефрактора.
– Все, больше времени нет, – бросил майор. – Фишер, держись позади. Химик…
Я кивнул. Какие-то приборы, при помощи которых можно создать телепорт? Отличный хабар, мне очень хочется его заполучить!
– Фишер, тебе некуда деваться: не вздумай дергаться! – повторил Озеров и шагнул дальше в коридор.
Мы с Пригоршней пошли за ним. Ждущий в коридоре сержант оглянулся при нашем появлении:
– Здесь порядок. Одни только лешие, все убиты. Мародер пробился на второй этаж, там пока тихо. Бугор держит лестницу.
– Первый этаж весь чист?
– Так точно, под ноль. Что теперь?
– Мародера будем давить. Быстро, есть угроза уничтожения всего этого комплекса.
По пути я оглядывался – как там, в будущем, обустраивают научные лаборатории? Ничего особенного, все выглядело разочаровывающе привычно, даже покореженная мебель и та казалась знакомой, хотя была не деревянная, а из чего-то, смахивающего на тяжелый, твердый пластик. Я даже усомнился, не врет ли нам Фишер, и правда ли мы в здании из будущего. Ученый, идущий следом, глухо бормотал:
– Ну да, я использовал эти… изделия из будущего. И что? Это как подарок! Подарок из будущего всему человечеству. Почему же не через меня? Я рисковал, я топтал Зону, как простой сталкер. Да, обменивал артефакты, передавал Нечаю, брату Химика. Он был хорошим партнером – и тоже зарабатывал со мной.
– Слушай, заткнись! – попросил Пригоршня. – Я понимаю, нервы у тебя, но хватит нудить, только тошно делаешь.
Фишер, угрюмо смолкнув, подобрал тяжелую пластиковую ножку от разломанного стула, пробормотал тихо:
– Хоть какое-то оружие…
Впереди коридор сворачивал под углом девяносто градусов. Из-за угла падал свет – лестница уводила вверх, и там было окно; в него узким потоком, сквозь бойницу между мешками с песком, били солнечные лучи. У поворота, прижавшись к стене, замер Бугор.
– Обстановка? – спросил Озеров.
– Тихо.
– Начинаем работать по второму этажу.
Майор оглянулся, нашел меня взглядом, но я покачал головой:
– Мы с Пригоршней за вами. У вас побольше опыта в таких делах.
– Ну, у меня тоже опыт есть, – тихо заметил напарник, но лезть вместе с ними все-таки не решился.
– Сержант и Фишер замыкают. Бугров, вперед. За ним я, за мной Химик с Пригоршней. Не отставать.
Бугров перебежал на другую сторону проема. На лестнице было тихо, поток солнечного света не заслоняла ничья тень. Бугор с Озеровым выскочили на лестницу одновременно – каждый со своей стороны, здоровяк пробежал вперед, майор поспешил следом, отставая на пару ступеней. Когда они проскочили первый лестничный марш, мы с Никитой тоже рванули. Над головой оглушительно треснула дверь – Бугор вынес ее плечом и влетел вместе с ней в коридор второго этажа, упал с дверью на пол, над ним майор дал длинную очередь. Пули звонко заколотили в бетон, за дверью никого не было. Озеров перепрыгнул через Бугрова и прижался к стене. Они с рядовым держали под прицелом коридор справа и слева.
Сзади Фишер выкрикнул:
– Направо! Там большой зал, в нем установка, в самом центре!
Коридор был широкий, между стенами метра три с половиной. Справа он заканчивался простенком с дверью посередине, слева – глухой стеной. По обе стороны коридора шли ряды дверей.
– Мы с Пригоршней проверим слева, – предложил я.
– Мы с Пригоршней проверим слева, – предложил я.
– Нет, держаться вместе, вы контролируете тыл, мы пробиваемся в зал.
Я бы поспорил, но момент был неподходящий для споров. Спецы первыми двинулись направо, мы шли за ними, пятясь, прижимаясь к стенам: я слева, Пригоршня справа, и держали под прицелом пустой коридор за их спинами. По сторонам были двери, я толкнул одну – не заперто. За дверью обнаружилось небольшое помещение, можно сказать, клетушка, заполненная рухлядью, стопками пожелтевших бумаг, ящиками с запыленными колбами, коробки. На всем лежал толстенный слой пыли. Фишер заглянул внутрь через мое плечо.
– Пусто, – я аккуратно закрыл дверь. – Фишер, что ты хочешь?
Он нервно облизал губы и прошептал:
– В одной из комнат на втором этаже спрятаны запчасти к энергатору. Почти комплект. Только лучевого генератора не хватало.
Пригоршня толкнул дверь со своей стороны, заглянул и объявил:
– Трупак один. Леший. Один – ноль в мою пользу, Химик.
Фишер перебежал коридор и заглянул в комнату, осмотренную Пригоршней.
– Не отвлекаться, – буркнул майор.
Он направлялся к двери в конце коридора. Эта отличалась от остальных – массивная и прочная с виду, только от нее осталась едва ли половина, нижняя часть была оторвана, край оплавлен и загнут внутрь. На полу между обломками блестели потеки металла, расплавившегося и застывшего на полу.
– Вот этот вход… – снова подал голос Фишер. – За ним большой зал, круглый. В центре – тот самый прибор. Не трогайте его, лучше, если я сперва осмотрю.
Озеров оглядел нас. Пригоршня с Фишером стояли справа от разрушенной двери, мы, все остальные, сгрудились слева. Майор объявил:
– При штурме стараемся не задеть прибор. По моей команде…
Но скомандовать он не успел. За изуродованной дверью заорал Мародер:
– Давай!
Одновременно распахнулись двери справа и слева в дальнем конце коридора – то есть у нас в тылу. Там мы помещения не проверяли, когда послушали Фишера и ушли от лестницы вправо. Мародер будто догадывался, что мы знаем, где его искать, и оставил этих двоих в засаде в противоположном конце коридора. Показались анархисты, двое. У одного «калаш», у другого обрез двустволки. Контролировать тыл было нашей с Пригоршней задачей, но сейчас-то мы собирались штурмовать зал, потому и замешкались. Вернее, замешкался я, промедлил долю секунды – сталкер с дробовиком успел разрядить в нашу сторону оба ствола и скрыться в боковой комнате. В бок болезненно ударило, я охнул, на миг решив: все, конец… И тут же вспомнил – куртка! Пятнистая куртка леших, вшитая, как подкладка, в надетый на меня брезентовый балахон.
Приняв на себя удар, она уберегла тело от повреждений. Хотя врезало, будто молотком по боку шмякнули.
Зато Пригоршня не сплоховал, и автоматная очередь, выпущенная вторым анархистом, оборвалась, он упал. Последние пули, выпущенные им, ушли в потолок, с визгом срикошетили, одна выбила мелкую крошку из стены рядом со мной.
– Мой готов! – заорал напарник возбужденно.
И тут майор упал. Он не стонал, не ругался, как поступил бы на его месте другой человек, получивший пулю в ногу. Он просто сполз по стене и сел. Керзон бросился к нему, склонился. Бугров молча протянул ему аптечку. Пока мы контролировали коридор, сержант ножом взрезал брючину и выругался. Бугор испустил тяжелый вздох. Озеров не издавал ни звука.
В этот момент я заметил полосу мерцания, протянувшуюся через коридор. Потом со скрежетом вывалился кусок стены в дальнем конце, в дыру проник луч света, от нее поползли, змеясь, трещины…
Пригоршня этого не видел и сказал, шагнув от своей стены:
– Что теперь? Если они…
– Стоять! – рявкнули мы с майором одновременно, и он добавил: – Мародер врубил энергатор!
– Точно! – вдруг донеслось из зала, куда вел коридор. – Хана вам, шакалы!
Луч дрожи посередине коридора вздрогнул, сместился. Коснулся дверного косяка в стене, за которой стоял я со спецами, и косяк – толстенная металлическая полоса – засветился, начал плавиться, потом бетон возле этого места стал на глазах белеть и крошиться, посыпался песок…
– Сейчас! – выкрикнул из зала Мародер. – Получите по полной программе!
Голос его наполняла злая горячечная дрожь, как тогда, на трубе АЭС. Я глянул на майора. Тот сидел на полу в луже крови, сержант поспешно затягивал жгут над его коленом.
В зале у Мародера что-то лязгнуло, потом хрустнуло, и он выругался. Разрушение стены приостановилось, воздух больше не дрожал. Я решился – пригнувшись, бросился поперек коридора к Пригоршне и Фишеру. Проскакивая мимо дверного проема, кинул взгляд в зал.
Мародер с энергатором на треножнике стоял в центре круглого помещения. Позади него высилось мощное сооружение – наверное, то самое устройство, поддерживающее портал, «темпостат». Его закрывал высокий металлический кожух-цилиндр двухметрового диаметра, верхушка которого уходила в потолок. Цилиндр был усилен ребрами жесткости, продольными и поперечными, вдоль него тянулись изогнутые трубки, похоже, из пластика. Разноцветные. Но по темпостату я лишь скользнул взглядом, как и по телам леших на полу, а вот Мародера успел рассмотреть лучше. Он как раз выдернул из казенной части энергатора дымящийся предмет, в котором я узнал странный пистолет, когда-то найденный нами на мертвом лешем. Мародер швырнул его под ноги, рванул из-за пояса другой, точно такой же, и с лязгом вдвинул в казенник энергатора. Больше я ничего не видел, не успел.
– Что там? – спросил Фишер.
– По-моему, он перезарядил энергатор. У него такая штука, вроде пистолета…
– Генератор перегрелся, – перебил ученый. – Он его сменил? Я слышал звук.
– Да.
– Полчаса работы, не меньше. Энергатор – это в основном усилитель, а луч генерирует то, что ты назвал пистолетом.
– Фишер, ты тоже с этой бригадой явился? – выкрикнул Мародер. – После штурма я тебя искал здесь, не нашел, расстроился… Но ты можешь вернуться, ты мне нужен. Входи с поднятыми руками, медленно. Это последний шанс, учти. Последний! Если ты со мной, я обеспечу тебе большое интересное будущее. Слышишь, будущее! Не это, поломанное, разрушенное, где мы сейчас топчемся, а полное настоящей жизни будущее там, на Земле! В Большой Зоне! Прислушайся, как это звучит: Большая Зона!
Фишер поглядел на меня, и я понял, что он не собирается использовать «последний шанс». Да и не было у него никаких шансов, Мародер слетел с катушек, это было слышно по голосу.
Скрипнула дверь в дальнем конце коридора, последний уцелевший анархист дал одиночный выстрел. Он больше не рисковал высовываться – выставив ствол, стрельнул наугад. Дробь бесполезно простучала по стенам.
– Есаул! – заорал Мародер. – Не давай шакалам высунуться, я их сейчас прижму!
Не знаю, слышал ли его соратник. Скорее всего, крик этот предназначался больше для нас, чтобы заставить понервничать. Есаул со своим дробовиком не мог серьезно повлиять на исход боя, но энергатор снова начал крошить стену. Теперь Мародер взял прицел пониже, на уровне пояса. Сержант закончил бинтовать простреленную ногу майора и присел рядом с ним. Стало совсем тихо, я слышал, как тихо гудит энергатор, как с шорохом осыпается бетонная крошка в полуметре от моего живота… Выбоина росла, подбиралась ко мне, с хрустом лопался бетон вокруг нее, стену пронзали трещины, вызванные внутренним напряжением. Требовалось что-то срочно предпринять, но идей не было. Бежать назад, к лестнице, рискуя нарваться на выпущенную в упор дробь? Ну ладно, дробь я переживу… А что потом? Играть в прятки с Мародером, ожидая, что он вот-вот пустит в ход еще какой-нибудь прибор из будущего? А что, если он сделает что-то с этой здоровенной дурой, установкой, поддерживающей, как я понимал, всю реальность, в которой мы находимся? Каково это, когда реальность исчезает вместе с тобой? Что ты чувствуешь в такой момент? Куда уйдут мысли, память? Куда денется то, что мы привычно, не задумываясь, называем душой?
А момент у нас был самый подходящий, чтобы подумать о душе… Из стены вывалился порядочный шмат бетона. И тут Бугров, до сих пор молча жавшийся в угол, подальше от двери, зашевелился. Он шагнул к майору, поднял его автомат. На миг я поймал взгляд здоровяка – что-то было странное в его глазах. Я уже замечал, что в последние сутки парень ведет себя необычно. То ли смерть Юлы и Сержа так на него повлияла, то ли фантастических событий и вещей – телепорта, иной реальности, куска будущего – оказалось слишком много для него… А может, все это вместе – по такому молчуну и не поймешь, что у него на уме.
Так или иначе, Бугров поднял оба автомата, свой и майорский, и шагнул к дверному проему. Лицо у него при этом было какое-то застывшее.
– Бугор… – начал Керзон и замолчал. Мы с Пригоршней переглянулись.
– Я пошел, – тихо сказал Бугров.
Зашевелился майор. До сих пор он сидел привалившись к стене, в кровавой луже и с закрытыми глазами. Я уже думал, что в отключке, но Озеров открыл глаза.