Я ахнула. Открывшееся лицо принадлежало женщине, значительно старше меня. Зависть захлестнула горло, а потом я почувствовала злобу. Бывают же такие счастливицы! Конечно, лицо выдает прожитые годы, зато фигура девичья, незнакомка может позволить себе надеть джинсы со стразами и розовую кофточку-стрейч. Мне же приходится париться в бесформенной хламиде, если я попытаюсь влезть в штаны из корабельной парусины, то стану похожа на адмиральский фрегат. Похоже, на мой размер джинсов не производят, а уж обтягивающая блузка вообще недоступная вещь. Ну отчего жизнь так несправедлива? Одним все, другим ничего. У худышки дорогая сумка, на пальце обручальное кольцо, она села на то сиденье, которое я увидела раньше ее, но в силу особенностей своего телосложения не сумела влезть в узкую щель. Еще она только что купила совсем не дешевую книгу и теперь получает огромное удовольствие, для этой бабушки-весны время в дороге пройдет незаметно. Между прочим, я сама бы почитала Устинову, но не могу себе позволить отдать за ее детектив кругленькую сумму! Нет, завтра же сяду на диету, на полный голод, сегодня поем как следует в последний раз, наберусь сил, а с утра более ни крошки! Целый месяц буду пить пустую кипяченую воду, конечно, минералка без газа намного полезней, но мне она категорически не по карману.
Поезд несся сквозь темноту, я мерно покачивалась в вагоне, ощущая ноющую боль в правом плече. Чего я так разволновалась? Ей-богу, следует успокоиться и разобраться в произошедшем. Некто убил молодого парня, но я-то не имею ни малейшего отношения к случившемуся, значит, бояться мне нечего. Бабка, соседка Никиты, просто слепая, вот и перепутала встреченную во дворе женщину с другой особой. Но почему она назвала меня Танечкой? И, кстати, ей была известна и фамилия Сергеева! Подумаешь! Таня Сергеева! Сколько таких!
Слегка приободрившись, я добралась до дома, отперла дверь квартиры и, забыв снять туфли, быстро прошла в комнату, открыла самое нижнее отделение «стенки» и стала искать альбом. На полках накопилось много всего, в частности тут стояли учебники по русскому языку и литературе, лежала подшивка журналов, коробка с шахматами… Но альбома, не слишком большого, в ярко-красной обложке, не нашлось.
Я в задумчивости стала перебирать книги, очень хорошо помню, что фотографии хранились именно тут. У меня не многокилометровые апартаменты с неисчислимым количеством гардеробных комнат и кладовок, я обитаю в маленькой стандартной квартире, в таких живут тысячи москвичей. Чтобы поддерживать дома хоть какой-то порядок, приходится четко класть каждую вещь на свое место. Альбом всегда покоился внизу. Когда я видела его в последний раз? Ну-ка, Таня, вспоминай.
Я напрягла память. Мой муж умер внезапно, заболел чем-то непонятным и быстро ушел на тот свет. Когда спутник жизни долгие годы лечится, борется с недугом, наверное, воспринимаешь его смерть легче, но на меня несчастье обрушилось внезапно. В понедельник у Миши заболела голова, во вторник он стал жаловаться на слабость, в среду потерял сознание и очутился в больнице. Потом короткий период обследований, во время которых врачи смогли понять лишь одно: Миша болен. Не установив диагноз, в конце концов доктора предположили, что у мужа рак. Наверное, следовало забрать мужа из этой клиники, перевести в специализированный центр, я совсем было приготовилась к решительным действиям, но тут Михаил умер. Последний снимок, который я поместила в альбом, это фото гроба с телом мужа.
После его смерти я не пересматривала снимки, мне было слишком тяжело смотреть на лицо улыбающегося Михаила. Значит, я не видела альбом довольно давно. Хотя нет, постойте-ка! Неделю назад ко мне прибежала соседка с просьбой дать для ее дочери книгу… Ну-ка, ну-ка… Оля позвонила в дверь и спросила:
– Есть у тебя словарь русского языка?
– Конечно, – ответила я.
– Одолжи на пару дней.
– Пожалуйста, – пожала я плечами, пошла в комнату, открыла шкаф, под руку подвернулся альбом, вытащила толстый серый том…
Стоп! Значит, недавно фотографии мирно покоились на полке. И куда они подевались?
Напрашивается лишь один ответ: их унесли. Кто? Зачем? И вообще, каким образом кто-то попал в мою квартиру? Впрочем, некоторые люди сейчас вспомнят, как иногда «друзья», заглядывающие на огонек, уносили потихоньку серебряные ложки. Но ко мне никто не заходит. У меня нет подруг, я живу почти затворницей, даже Новый год я встречала в полнейшем одиночестве. Воры! Меня ограбили!
Я села в продавленное кресло и затрясла головой. Спокойно, Танюша, не следует паниковать. Что у тебя красть? А нечего! Золота, бриллиантов я не имею, раритетных картин и антиквариата тоже, да что там говорить о ценностях, денег и тех нет. В кошельке остались последние рубли, на моей кухне нет баллонов с вареньем, в которых утоплены целлофановые мешочки, туго набитые долларами. Я нищая, живу в абсолютно не престижном месте, не имею работы, по сути, являюсь полным банкротом, ну зачем к такой особе лезть в квартиру?
Додумавшись до этого, я кинулась к двери и принялась внимательно оглядывать снаружи замок. На скважине не было царапин, если дверь вскрывали чужие люди, то они сделали это при помощи родных ключей. Значит, некто имеет связку…
Мне снова стало плохо, пальцы нашарили телефонную трубку.
– Да, – весело почирикала Этти.
– Это я.
– Танюшка! Устроилась на работу?
– Да, – неожиданно соврала я.
– Ой, здорово! Куда? Расскажи. Хороший оклад? – начала сыпать вопросами Этти.
Я никогда не лгала матери Михаила, более того, она моя единственная поддержка, человек, круглосуточно готовый прийти мне на помощь. Этти чем-то похожа на ребенка, она любит весь мир, восхищается окружающими и всегда говорит о людях лишь хорошие вещи. И еще у нее полным-полно знакомых. Я рада, что Этти считает меня родным человеком, очень ценю ее расположение и, честно говоря, совсем не поняла, зачем сейчас вдруг принялась лгать.
– Работа прекрасная, я буду преподавать русский язык в загородной школе, жить там же, мне дают бесплатную квартиру около гимназии. Уезжать надо завтра, более того, я могу сдать свою квартиру!
– Великолепно! – закричала Этти. – Вау! Я всегда говорила, что жизнь наладится. Действуй! Только не забудь дать мне свой новый адрес, приеду на выходные, посмотрю, как ты устроилась. Послушай, в той, новой квартире занавески есть? Может, я сошью, а? На антресолях лежит кусок ткани…
Мне стало слегка не по себе. В этом вся Этти, ну почему бы сейчас честно не признаться:
– Прости, но я тебя обманула, на самом деле все у меня ужасно.
Ведь Этти сразу придет на помощь! А еще у нее аритмия, нарушение сердечного ритма, возникшее после смерти Михаила. Этти разнервничается, ей станет плохо… Нет уж, нужно действовать самой.
– Этти, – быстро сказала я, – не помнишь, сколько было связок ключей от замка моей квартиры?
– С чего бы мне знать такое?
– Но ведь Миша до свадьбы жил тут один, а ты помогала ему по хозяйству, – напомнила я.
– Действительно, – протянула свекровь, – один. Точно. Одна связка была у меня, вторая у Мишани, а когда вы поженились, я отдала свои ключи тебе.
– Странно.
– Что? – мигом насторожилась Этти.
– Обычно ключей к замку прилагается больше, три-четыре, но никак не два.
– Знаешь, – вздохнула Этти, – замок ставили давно, может, Миша потерял часть дубликатов, извини, не припомню. А зачем тебе это?
Я не успела ответить.
– Послушай! – вдруг закричала Этти. – Я сообразила! У Миши есть приятель Игорь, они вместе в армии служили, потом перезванивались, и в конце концов он заявился к вам в гости.
– Да, – прошептала я, – помню.
– Так Михаил ему запасные ключи давал.
– Точно?
– Совершенно.
– Откуда ты знаешь?
Этти вздохнула.
– На несчастье, у меня память, как у слона. Очень хорошо помню, как я позвонила Мишане, а ответил незнакомый голос.
– Вы кто? – удивилась Этти, а мужчина спокойно пояснил:
– Меня зовут Игорь, я в гости приехал, ни Михаила, ни Тани дома нет.
– Передайте, что я звонила, – попросила Этти.
– Не смогу, сейчас уезжаю, а Михаил с женой поздно придут. Мы не увидимся.
– Как же так, – заволновалась Этти, – а кто дверь закроет?
– Я. Мне Миша запасные ключи дал, – ответил Игорь.
В момент разговора свекровь не усмотрела в информации ничего особенного, но сегодня с жаром вопила:
– Лишь сейчас мне в голову пришло! Если Игорь запер квартиру и уехал, то ключи он увез с собой. Ты позвони ему, насколько я помню, он из Подмосковья, вернет связку, если, конечно, не потерял.
– Где же его номер взять? – уныло спросила я.
– В телефонной книжке, – мигом посоветовала Этти.
Оставалось лишь удивляться, почему столь простое решение не пришло мне в голову.
Я уже говорила, что мы с Мишей были не особо общительны, никаких шумных сборищ в нашем доме не случалось. Телефонная книжка у нас была общей, я до сих пор пользуюсь ею. Лежит она на кухне, на подоконнике, поэтому сейчас я сразу отыскала темно-синий блокнот. Глаза побежали по записям, у Миши был четкий, крупный почерк, мечта учителя – иметь в классе детей, именно так пишущих буквы: аккуратно, с правильным наклоном, но, увы, обычно тетради испещрены каракулями. Я листала замусоленные бумажки, телефонов было немного. Я очень быстро наткнулась на нужный – Подаркин Игорь. Это он! Отчего я решила, что вижу координаты Мишиного друга? Ну, во-первых, в книжке больше не нашлось ни одного имени Игорь, и, во-вторых, я вспомнила, как приятель, войдя в нашу квартиру, открыл сумку и начал вытаскивать подарки.
– В телефонной книжке, – мигом посоветовала Этти.
Оставалось лишь удивляться, почему столь простое решение не пришло мне в голову.
Я уже говорила, что мы с Мишей были не особо общительны, никаких шумных сборищ в нашем доме не случалось. Телефонная книжка у нас была общей, я до сих пор пользуюсь ею. Лежит она на кухне, на подоконнике, поэтому сейчас я сразу отыскала темно-синий блокнот. Глаза побежали по записям, у Миши был четкий, крупный почерк, мечта учителя – иметь в классе детей, именно так пишущих буквы: аккуратно, с правильным наклоном, но, увы, обычно тетради испещрены каракулями. Я листала замусоленные бумажки, телефонов было немного. Я очень быстро наткнулась на нужный – Подаркин Игорь. Это он! Отчего я решила, что вижу координаты Мишиного друга? Ну, во-первых, в книжке больше не нашлось ни одного имени Игорь, и, во-вторых, я вспомнила, как приятель, войдя в нашу квартиру, открыл сумку и начал вытаскивать подарки.
– Ну зачем ты тратился, – укорил его Миша.
– Фамилию свою оправдываю, – засмеялся Игорь, – не зря же она мне досталась!
Я схватила трубку, набрала номер и стала слушать мерные гудки. С каждой секундой радостное оживление таяло. Сколько времени я не виделась с Игорем? Он посетил нас примерно за год до смерти мужа… Да уж, за этот срок он мог поменять квартиру, вообще уехать из России, умереть, в конце концов. Оцепенев, я прижимала к уху пищащую трубку. И вдруг меня осенило: Игорь-то не москвич. Миша, правда, забыл мне сказать, в каком городе живет его друг. Но дело сейчас не в названии местечка, а в том, что я просто набрала цифры, их в номере семь, то есть сейчас я соединюсь со столичной квартирой или учреждением. Чтобы позвонить человеку, находящемуся за пределами Москвы, надо сначала набрать 8, потом код… Нет, найти Игоря невозможно, потому что…
– Алло, – рявкнул сердитый голос, – ну кто там целый час трезвонит, а? Ясно же, коли не беру трубку, то не могу подойти!
– Можно Игоря? – машинально спросила я.
– Слушаю.
– Подаркина Игоря, – уточнила я, ожидая услышать: «Не туда попала, аккуратней набирай номер, дура».
– Сказал же, слушаю!
– Вы Игорь??!
– Верно.
– Подаркин!!
– Девушка, – со вздохом протянул невидимый собеседник. – В принципе, я понимаю вашу радость, но не могли вы все же объяснить, зачем я вам понадобился? Для начала представьтесь.
– Таня.
– Очень мило.
– Сергеева.
– Замечательно.
– Жена вашего покойного друга Михаила. Господи, неужели вы в Москве? Скажите скорей, куда вы подевали ключи от нашей квартиры? – затараторила я.
В трубке повисло молчание, потом Игорь недоуменно воскликнул:
– Татьяна? Ну, здрасте. Где ж мне быть, как не в Москве?
– Но вы же приезжали к нам в гости!
– Верно, а что, столичные жители друг к другу не ходят?
– Жили у нас почти неделю.
– Точно.
– Зачем же было селиться у приятеля, если у вас своя жилплощадь имеется? – недоуменно воскликнула я.
Игорь кашлянул.
– Я окно менял, стеклопакеты ставил и полы лачил, ночевать в квартире было нельзя, вот и попросился к Михаилу.
– Ясно, – протянула я, – только муж говорил, что вы из другого города.
– Наверно, вы не так его поняли, – засмеялся Игорь, – впрочем, я живу в отдаленном районе, Миша все шутил: «Скажи, время у тебя московское? Просто провинция, совсем на столицу не похоже».
– Пусть так, – закричала я, – а где мои ключи?
– Наверное, в сумке.
– Ой, поищите.
– Не получится.
– Почему?
– Ну каким образом я могу заглянуть в вашу сумку?
– В мою?
– Вы спросили: «Где мои ключи?» Вот я и напомнил вам про торбу, – откровенно наглым тоном заявил Игорь.
Внезапно к горлу подкатил горький комок. Встречаются на свете особи, изощренно издевающиеся над другими людьми. Вроде они говорят вежливо, употребляют слова «пожалуйста», «извините», «будьте любезны», но у вас отчего-то создается ощущение униженности и полнейшего морального дискомфорта. Очевидно, Подаркин из этой породы, мне трудно беседовать с этим индивидуумом. Но делать нечего, пока Игорь мне кажется единственным человеком, способным пролить свет на непонятные события.
– Понимаете, мы давали вам связку, ну… тогда… давно, – замямлила я, – где она?
– Кто?
– Кольцо с ключами!
– Чьими?
– Моими.
– Так у вас, наверное.
– Да нет, пожалуйста, вспомните. Мне очень надо…
– Никак в толк не возьму, чего вы от меня хотите!
Я вновь попыталась прояснить ситуацию, но Подаркин или прикидывался идиотом, или на самом деле был таковым. В конце концов меня охватило отчаяние, а потом злость.
– Как тебе не стыдно, – не выдержала я, – Миша считал тебя лучшим другом, а ты, мало того, что не позвонил мне ни разу после его кончины, так еще сейчас издеваешься…
Слезы подкатили к глазам. Железные пальцы перехватили горло, и я внезапно стала кричать полусвязные фразы:
– Никита… труп…. Ключи… фотография… Гри, да я сейчас пойду и повешусь! Вот прямо немедленно! Хватит, надоело! Никому я не нужна…
Я швырнула трубку о стену. Веер осколков брызнул в разные стороны, на секунду в комнате словно пропал воздух, потом хлынул снова, теплый, густой, как кисель, вязкий и липкий. Мне стало душно, в виски будто вонзился толстый гвоздь. Понимая, что сейчас хлопнусь в обморок, я добрела до дивана, упала на продавленные подушки и внезапно провалилась в сон.
– Эй, Тань, вставай, – донесся из темноты приятный баритон, – ну, открывай глазки.
Я попыталась вырваться из объятий Морфея, невероятная радость накрыла меня волной. Значит, мне привиделся страшный, дурной сон! Миша жив, он приехал домой и нашел вместо горячего ужина дрыхнущую жену.
– Милый, – вырвалось из груди, – господи, как я по тебе соскучилась.
В ту же секунду я села, открыла глаза и увидела высокого стройного блондина с картинно-красивым лицом, просто ожившая картинка из глянцевого журнала, а не нормальный мужик.
– Где Миша? – растерянно спросила я.
Незнакомец ухмыльнулся.
– Хмм, его давно нет. Ты ведь Таня?
– Да, – безнадежно ответила я.
Значит, все случившееся не сон! И тут снова появился страх.
– Вы кто? Как попали сюда? Хотите меня изнасиловать?
Красавец засмеялся.
– Ты забыла запереть входную дверь. Я звонил, звонил, потом толкнул створку, а она открыта… Напугала меня до полусмерти! Неужели не узнала? Ведь мы виделись, правда, давно. Я Игорь Подаркин. Можешь не переживать насчет изнасилования, не в моих привычках нападать на баб. К тому же на таких, как ты, уж извини, но я люблю стройных и молодых. Ты почему к телефону не подходила? Обзвонился весь, пришлось ехать!
– Трубка разбилась, – тихо ответила я и заплакала.
Подаркин дернул меня за плечо.
– Хорош сопли лить, живо говори, в чем дело! Думаю, я сумею решить твои проблемы.
Я не принадлежу к людям, которые любят демонстрировать душевные раны. Мне, человеку стыдливому, легче пройти обнаженной от дома до метро, чем говорить о своих внутренних переживаниях. И еще всю жизнь я была абсолютно одинока, короткий период брака с Мишей не успел дать мне ощущение защищенности, не так уж долго я была семейной дамой. Фразу: «Думаю, я сумею решить твои проблемы» – я ни от кого не слышала. Я привыкла переживать трудности сама. Зная теперь об особенностях моего характера, вы, наверное, очень удивитесь, когда услышите, что я схватила полузнакомого Игоря за руку и выложила ему все, что случилось со мной за последнее время. Впрочем, я сама была потрясена собственной болтливостью.
Игорь оказался замечательным слушателем. Он ни разу не перебил меня. Дождался, пока фонтан моего красноречия иссяк, и лишь потом сказал:
– Я москвич.
– Понятно.
– И не служил с Михаилом в армии.
– Но муж говорил…
– Я брат Дины.
– Кого? – не поняла я.
– Дины, – повторил Игорь, – первой Мишиной жены.
– Чушь! Миша до меня не имел супруги, мы оба вступили в брак впервые.
– Нет, – ответил Игорь, – Михаил прожил с Диной три года, а разошлись они потому, что она хотела ребенка, но рожать боялась, вдруг выйдет похожий на брата.
– На вас?
– Нет, на родственника Михаила, Антона.
У меня закружилась голова.
– Ничего не понимаю! Миша единственный ребенок в семье! Этти никогда не упоминала ни о каких братьях.
– Ясное дело, ей не хочется говорить, сейчас, правда, к такому нормально относятся, но раньше… Вот она и сдала второго сына в детдом, а он потом явился, на Динку налетел, сестра испугалась. Понимаешь, он негр! В смысле чернокожий.
Я вытаращила глаза. Игорь сумасшедший. Какая жена??! Какой брат?! Вот мне повезло, попала я из огня да в полымя. Надо срочно-срочно звонить Этти!
Рука невольно дернулась, Подаркин нахмурился.
– Только не вздумай рассказать о моем визите свекрови!
– Почему? – еле слышно прошептала я.