Стоящая передо мной машина чуть продвинулась вперед. Я ненадолго отпустила педаль тормоза и снова встала неподвижно.
Вернемся к Лаврову. Николай Петрович оказался сверхпорядочным человеком, он не оставил жену, продолжал заботиться о Павлике. Но ведь сердцу не прикажешь. У хирурга появились Регина и Аня. И вот вам первая странность. Почему он не развелся с Псовой и не узаконил свои отношения с матерью девочки? Зачем придумал комбинацию с Юрием Бибиковым? По какой причине поставил любимую женщину в идиотское положение? Регине пришлось прикидываться супругой шофера-дальнобойщика, видеть Колю от силы раз в неделю. Что мешало Лаврову сказать Псовой: «Прости, Наташа, у меня есть другая семья, там ребенок. Я не брошу ни тебя, ни Павлика, буду регулярно давать деньги, найму сиделку, но оформлю развод».
Лавров не хотел доставлять Наталье отрицательные эмоции? В результате, желая быть порядочным по отношению к нелюбимой законной супруге, он лишал счастья Регину, с которой его связывало сильное чувство. Кстати, второй его ребенок, Аня, тоже был нездоровым, у девочки оказался неоперабельный порок сердца. Может, Лавров по какой-то другой причине поддерживал брак с Наташей, и порядочность здесь ни при чем?
Я свернула налево, въехала в новый затор и оперлась на руль.
Что-то тут не так. И слишком много смертей вокруг Николая Петровича. Павлик погибает после того, как отец сделал ему какой-то укол. Наташа приходит к Регине, а потом бросается вниз с последнего этажа блочной башни. Умирает Аня. И между прочим, Вера и Юрий Бибиковы при нашем разговоре ни разу не упомянули, что девочка выглядела больной. Они ее называли капризной, избалованной, крикливой, непоседливой, но никак не несчастной.
Судя по всему, Регина позволяла ребенку все, тряслась над здоровьем малышки, даже жарким летом выводила ее гулять в колготках, покупала дочери любые игрушки, не отдала ее в садик, оборудовала дома стоматологический кабинет и принимала пациентов в квартире, чтобы всегда быть рядом. Мать обожала дочь, была гиперзаботливой женщиной. И Ваня, повествуя о своей встрече со Светланой Перепечкиной, сказал, что та, упомянув про его сестру, говорила о невероятной активности и непоседливости девочки. А теперь скажите, разве тяжелобольной, с неоперабельным пороком сердца ребенок станет носиться, орать и драться? Малыши с таким диагнозом тихие, стараются поменьше двигаться, им трудно даже громко разговаривать.
Наташа Псова при встрече с Региной бросила фразу:
– Я знаю, что с твоей девчонкой, ей таблетками не поможешь.
Значит, Анечка все же была больна? Вопрос – чем? Может, какая-то психиатрическая проблема?
Теперь обратимся к Ване. Акулине Лавров сказал, что нашел малыша на вокзале и привел домой, чтобы утешить Регину. Вы верите в это? Я – нет. Но Ваня-то есть, и он, вспомним родинки, точно родной сын Регины. Зачем хирург расспрашивал Звонареву про порядки в приюте, просил ее подтвердить нахождение там Вани? Компьютерный гений Лена Брагина обнаружила документ, подтверждающий факт усыновления Ивана из приюта, но он, как я теперь уверена, поддельный. Разузнав от Ули, как монахини вели дела, Николай отправился к матушке Аполлинарии и таинственным образом сумел уговорить ее нарушить закон.
У меня начали ныть виски. Мысли жужжали, как осенние мухи. Перепечкина попала под машину, Регина скончалась во цвете лет от инфаркта. У Ивана, уверенного в том, что его отчим убил Аню, начинаются тошнота, рвота, головокружение, и в конце концов его прячут в клинике неврозов. Он не смог справиться с нахлынувшими эмоциями и делится ими с Майей Михайловной. Николаева начинает рыться в истории его семьи и… кто-то толкает пожилую даму с тротуара на проезжую часть. Слава богу, она не попала под машину, только сломала ногу. Но вскоре у женщины, ведущей правильный образ жизни, не пьющей, не курящей, не обремененной лишним весом, тщательно следящей за здоровьем, случается инфаркт. Посторонний человек роется в ее доме и уносит папку с документами, которые собрала Майя Михайловна, а Ивана отец спешно забирает домой.
Пока я перебирала мысленно то, что мне стало известно, пробка рассосалась. И, добравшись, наконец, до места своего временного жительства, я показала охраннику на воротах пропуск, въехала на территорию, устроила малолитражку на парковке и пошла по дорожке к коттеджу Майи Михайлович, на ходу вынимая телефон.
– Говори, – забыв поздороваться, велела Брагина.
– Помнишь, я вчера просила… – начала я.
– Спрашивай конкретно, – отрубила Ленка, – времени мало, дел полно.
– Проверь финансовые дела Николая Лаврова. Что он получил в наследство после смерти своей первой жены Наташи Псовой? Было ли в завещании какое-либо особое условие?
– Йес! – гаркнула Лена.
– Проверь обстоятельства самоубийства Натальи Псовой. Выясни, что известно милиции по этому делу. И вообще, нарой про Николая побольше всего! – взмолилась я. – Начни с детства. Я не попросила тебя узнать о его родителях – выясни, кто они.
– Принято! – отрезала Елена. – Все?
– Пока да, – вздохнула я.
– Нарытое вышлю на имейл, – предупредила Брагина.
– Нет, лучше позвони, – попросила я. – В любое время.
– Йес, – буркнула Ленка и отсоединилась.
Я открыла дверь, вошла в коттедж и услышала яростное мяуканье. Рудольф Иванович со всех ног кинулся ко мне и принялся тереться о мои ноги.
Я была тронута столь радостным приемом.
– Милый, ты соскучился? Пойдем, дам тебе ужин.
Рудольф Иванович проводил меня в ванную, вспрыгнул на «мойдодыр», с большим интересом понаблюдал, как, моя руки, я пользуюсь гелем, и все это под аккомпанемент собственного громкого урчания. Никогда ранее он не демонстрировал при виде меня столь всепоглощающего счастья. Рудольф Иванович всегда предпочитал сохранять сдержанность. Даже с Майей Михайловной он был дистанцирован, великодушно позволял ей любить себя, но сам нежных чувств не проявлял. Рудольф аристократ с безупречными манерами, он никогда не шипит, не кусается, не царапается, ведет себя с достоинством короля, который изредка награждает особо верных подданных милостивым взглядом. Но сейчас самодержец превратился в ласкового котенка.
Я прошла на кухню, поставила на обеденный стол баночку, дернула крышку за колечко, из консервов выплеснулось немного соуса. Пара капель упала рядом с лежавшим на пластиковой столешнице айпадом. Медсестра Роза унесла скатерть, я не стала искать новую, и стол выглядел непривычно голым.
Быстро наполнив миску, я спросила котяру:
– Ну, съешь или отвернешь нос?
Его величество ринулся к плошке, в секунду очистил ее, замурлыкал еще громче и начал старательно умываться. Я погладила его по голове, поправила зеленый ошейник и поинтересовалась:
– Не давит?
Рудольф Иванович свалился на бок и блаженно зевнул. Я почесала его толстый живот.
– Дорогой, рада, что ты перестал капризничать и не требуешь более пожарские котлеты с соусом из черных трюфелей. Но, уж извини, с завтрашнего дня для тебя наступит новый период жизни – перейдешь на облегченный корм. Ожирение опасно как для людей, так и для животных. Правда, реклама утверждает, что корм для толстяков столь же вкусен, как и питание для нормальных котов, но я сама его не пробовала, ни подтвердить, ни опровергнуть это заявление не могу.
Рудольф разразился серией мяуканья, я опять погладила его по голове и пошла в душ.
Через полчаса, завернувшись в уютный, теплый халат, я вернулась на кухню с желанием поставить чайник. Отлично знаю: диетологи настойчиво советуют не есть ничего после шести вечера. Интересно, сами они соблюдают это золотое правило? Я вот сколько ни старалась, все равно после программы «Время» крадусь к холодильнику и роюсь в нем в поисках вкусненького. А сейчас приготовилась слопать кусок кекса с вишнями. Совсем не полезный ужин, но если очень хочется, то можно.
Я пошла к столу, на котором под стеклянной крышкой лежал кекс, и увидела Рудольфа Ивановича. На сей раз кот не мурлыкал и выглядел совсем не веселым. Заметив меня, он словно нахмурился и коротко сказал:
– Мяу!
Затем вспрыгнул на разделочный столик, аккуратно тронул лапой пустую миску и повторил:
– Мяу-мяу!
– Даже не надейся, – сурово ответила я. – Одной банки консервов представителям твоей породы должно хватать на сутки. А ты с утра слопал одну порцию, на ужин вторую и сейчас надеешься на третью? Может, Майя Михайловна и ведется на твой жалостный вид, но полюбуйся на свой живот! Иди, ложись спать.
Рудольф Иванович вздохнул, опустил уши, медленно стек со столика и поплелся в коридор.
– Пожалуйста, не изображай из себя умирающего от голода сироту, – сказала я ему вслед. – Я могла бы поверить, что ты шатаешься от недоедания, но самолично сегодня дважды кормила тебя.
Глава 24
Телефонный звонок вырвал меня из сновидений. Я села в кровати, схватила мобильный и спросила:
– Пожалуйста, не изображай из себя умирающего от голода сироту, – сказала я ему вслед. – Я могла бы поверить, что ты шатаешься от недоедания, но самолично сегодня дважды кормила тебя.
Глава 24
Телефонный звонок вырвал меня из сновидений. Я села в кровати, схватила мобильный и спросила:
– Кто? Что случилось?
– Ты просила позвонить в любое время, когда я раздобуду информацию, – раздался голос Лены. – Чего ж так удивляешься?
– Который час? – пробормотала я. Мне не хотелось зажигать свет.
– Два пятнадцать, – без тени смущения ответила Брагина. – Так говорить или подождешь, пока завтра отчет составлю?
Я села, с удивлением поняла, что сбоку на постели, свернувшись калачиком, громко «поет» Рудольф Иванович, и велела:
– Начинай.
Брагина самая настоящая сова, засыпает она, когда основная масса людей, проклиная рассвет, тащится в ванную умыться перед завтраком. Справедливости ради отмечу: отдыхает Ленка недолго, к обеду она уже снова сидит у компьютера. Но если даже вы ей звякнете часиков в девять утра, Брагина ответит бодрым тоном, никому и в голову не придет, что ее разбудили.
– Слушаешь меня? – спросила Ленка.
– Крайне внимательно, – заверила я. – Что нарыла?
Лена начала сыпать сведениями.
Николай Лавров приехал в Москву из небольшого провинциального городка, где проживал вместе с отцом Петром Николаевичем, главврачом местной больницы. Младший Лавров был золотым медалистом, поэтому успешно поступил в вуз и устроился в общежитие. В анкете, заполненной при подаче документов, абитуриент указал, что его мать, Мария Алексеевна Лаврова, давно состоит в разводе со своим мужем. Развелись супруги, когда Коле исполнился год. Его мать покинула семью, и куда подевалась, сын понятия не имеет, она никогда на его горизонте не появлялась. Николай считал мамой вторую жену отца, которая вырастила пасынка.
Брагина установила, что Петр Лавров скончался, когда сын перешел на третий курс мединститута, его супруга умерла спустя год. Никаких близких у будущего хирурга не осталось, если не считать родной матери, которую юноша никогда не искал. Каким образом Ленка поняла, что Коля не интересовался, где находится женщина, родившая его? Все очень просто: при желании молодой человек мог легко найти мать – та не скрывалась, жила в Москве (правда, моей помощнице не удалось установить, где она работала) и, наверное, могла бы приютить у себя отпрыска. Но Лавров жил в общежитии. Между прочим, Мария Алексеевна жива, до сих пор прописана на той же жилплощади, является пенсионеркой. Почему она бросила сына, Лена не выяснила, о таких вещах в документах не сообщается. Брагина установила, что в однокомнатной квартире Мария Алексеевна прописана одна, официально в повторный брак она не вступала, более детей не рожала, но и отказ от сына не оформляла. В случае кончины Марии Алексеевны Николай Петрович станет единственным наследником ее квартиры.
Женившись на Наталье Псовой, молодой хирург прописался к ее родителям. Не ясно, жила ли пара вместе со старшим поколением или снимала квартиру. Собственное жилье семья обрела лишь спустя два года после заключения брака, когда на свет появился Павлик. Сами Николай и Наташа не могли купить просторные хоромы в столице, понятно, что деньги в жилье вложили отец и мать Псовой, занимавшие, как уже говорилось, высокое положение. И они не хотели, чтобы в случае развода мальчик из провинции откусил от их собственности жирный шматок, поэтому Наталья и Николай заключили брачный контракт с жесткими для Лаврова условиями.
В документе оговаривались чуть ли не все возможные случаи… Если Наташа уходит от мужа, она по-прежнему владеет квартирой и всем имуществом. Ежели Николаю придет в голову бросить супругу, он остается на улице с сумкой личных вещей. Изменит муж жене – лишается права на квартиру и все имущество. Ежели Лавров не станет проявлять внимание к Павлику, состоя в законном браке с его матерью и не бегая налево, просто перестанет заботиться об инвалиде, он опять же лишается права на квартиру и все имущество. А вот Наташа могла в любой момент разорвать отношения с супругом и отказаться от Павлика, но у нее все равно остались бы квартира и все имущество. Более того, если б ей захотелось пожить одной или сменить супруга, Николаю предписывалось взять ноги в руки и спешно уматывать. Куда? А куда глаза глядят. Потому что и в этом случае права на квартиру и все имущество остаются в руках Псовой. Слова «права на квартиру и все имущество» повторялись в брачном контракте, как надоевший припев. Видно, Николаю Лаврову очень уж хотелось зацепиться в Москве, раз он подписал этот кабальный договор, составленный тестем.
После того как умерли родители Наташи, она стала владелицей их квартиры, загородного дома, двух автомобилей бизнес-класса и счетов в разных банках. Брачный контракт супруги не расторгали. Ну и что произойдет, если Лавров оформит развод с матерью инвалида? Правильно, станет он нищим. У бывшей жены останется даже то, что супруги заработали, живя вместе, настолько по-хитрому был составлен брачный договор. Вероятно, наняв знающего адвоката, Лаврову удалось бы отсудить кое-что, но представляете, сколько времени уйдет на тяжбу? Она может длиться годами. А пока не вынесено судебное решение, Наташа будет распоряжаться всем имуществом.
И еще деталь, о которой я забыла упомянуть. Ежели жена поймает Николая с любовницей, Лаврову придется выплатить обиженной половине весьма крупную сумму за моральный ущерб. Так что теперь понятно, почему хирург тщательно маскировал свои отношения с Региной. Но как уже известно, Псова каким-то образом узнала об адюльтере и после смерти сына явилась к сопернице выяснять отношения. И что могло теперь заставить Псову отказаться от развода? Сына, которому нужен был отец, нет. И ведь Наталья крикнула, покидая квартиру Регины:
– Забирай его себе, но голым и босым. Раскатала губы на обеспеченного мужика? Не надейся. Он к тебе с авоськой, в которой пара трусов лежит, явится, пришлепает оборванцем, как ко мне когда-то! Спасибо моему папе, он все предусмотрел!
Похоже, Наталья была сильно оскорблена и хотела порвать с мужем, но… неожиданно передумала и покончила жизнь самоубийством. Угадайте, кто через положенные по закону полгода стал наследником Псовой? Ну конечно, Николай. Других претендентов не было, Наташа не составила завещания. Правда, очень удачно?
Получив квартиры и прочее, Николай Петрович быстро распродал имущество Псовых и, женившись на Регине, приобрел собственные прекрасные апартаменты, дачу, две машины. После чего чета Лавровых стала счастливо жить, воспитывая Ивана.
Я не являюсь профессиональным следователем, но даже совсем неискушенному обывателю неожиданная кончина Псовой покажется подозрительной.
– Это пока все, – подытожила Лена, – позвоню, когда выясню подробности о самоубийстве Псовой.
Я поблагодарила Брагину, рухнула в кровать, погладила сладко урчащего Рудольфа Ивановича. А тот неожиданно сел на постели и навострил уши. Мне стало тревожно. Из кухни послышалось тихое позвякивание, кот ринулся на звук. Я зажгла свет и стала искать халат.
В квартире тем временем происходили странные события. Кто-то с топотом пронесся по коридору, и Рудольф Иванович завопил сиреной. Раздались треск, шипение, то ли визг, то ли вой. Я наконец-то обнаружила халат, замоталась в него, высунулась из спальни и, стараясь придать голосу суровую твердость, закричала:
– Кто там безобразничает? Я вызвала полицию и охрану из клиники! Секьюрити уже бегут!
Из прихожей донесся шлепок, затем наступила тишина. Я крепко держалась за створку, не испытывая никакого желания выходить из спальни. Если в коттедж проник посторонний, мне лучше находиться тут. Увижу чужака – успею захлопнуть дверь. На ней изнутри есть шпингалет, задвину его, а потом удеру через окно и понесусь прямо в медцентр, где наверняка есть охрана. Эх, жаль, я не в опочивальне Майи Михайловны! Там же стоит телефон, который имеет прямую связь с больницей.
Слева донеслось тихое:
– Мяууу!
Я повернула голову на звук и заметила Рудольфа Ивановича. Вид у кота был помятый, голубой ошейник полурасстегнут, вдобавок бедняга хромал на переднюю лапу.
– Милый, что с тобой? – испугалась я.
Кот разразился серией коротких, раздраженных звуков, сделав пару шажков. Я увидела, что на полу остаются кровавые следы, и, позабыв об опасности, кинулась к нему.
Похоже, Рудольф Иванович пережил сильный стресс, потому что он не стал сопротивляться, а покорно разрешил мне осмотреть свои лапы. Никаких ран я, слава богу, не обнаружила, но длинные, угрожающе острые когти были измазаны чьей-то кровью. Ну, надо же! Апатичный толстый пофигист оказался храбрым защитником. Рудольф Иванович понял, что в коттедж с преступными намерениями проник посторонний человек, и кинулся защищать родное гнездо. Думаю, незваному гостю досталось на орехи.