– Это Беркут, – представил я его. – А меня зовут Тритий.
– Я Тая, – улыбнулась девушка, придерживая чертежи маленькими руками с голубоватыми чуть загнутыми коготками вместо ногтей.
– Ее зовут Тая, – поведал я по-русски Беркуту, в глазах которого медленно стало исчезать недоверие. – Она обычная девушка.
– Ну-ну, – снова хмыкнул он, а я в который раз принялся рассказывать, что мы хотим. Тая внимательно слушала, иногда вставляя вполне профессиональные вопросы. Когда я закончил, она смешно почесала коготками подбородок и спросила:
– Когда вам это надо?
– Вчера, – усмехнулся я.
– Это как? – совершенно серьезно удивилась она.
– Это выражение такое, – улыбнулся я. – Означает, что надо очень срочно.
– А, – рассмеялась она. – Теперь понятно. Вот это можно сделать завтра к утру. А это, – Тая придвинула чертежи гранат, – только послезавтра. Устроит?
– Конечно, – обрадовался я, переводя Андрею наш разговор.
– Сколько же она возьмет? – изумленно спросил он.
– Сколько это будет стоить? – поинтересовался я.
Вздохнув, она подняла на меня полные надежды глаза и, внутренне собравшись с силами, выдала:
– Сотня империалов будет слишком дорого, да?
– Да нет, вполне нормально, – удивленно хмыкнул я. – Но вы уверены, что мастер согласится делать это за столь небольшую сумму?
– А я и есть мастер, – просто ответила она, скручивая чертежи. – У меня не так много заказов, чтобы привередничать. Моего мужа-человека посадили в тюрьму якобы за связь с эдемской разведкой. Хотя вся его вина заключалась в том, что он в меня влюбился, – она вздохнула, убирая чертежи. – Я отказалась ехать на родину, осталась здесь его ждать. Плачу тройные налоги за право жить в империи, поэтому приходится браться за любой заказ – надо чем-то кормить двоих детей. А заказов не так много, люди не хотят идти ко мне…
– Простите, Тая, за бестактный вопрос, – не смог я побороть своего любопытства. – Ваши дети – стехи?
Она рассмеялась.
– О, Создатель, из какой дыры вы приехали? Мои дети – люди. При скрещивании любых разных рас рождаются люди. Что, правда не знали или издеваетесь?
– Честное слово не знал! – приложил я руку к груди, как принято у стехов.
В этот момент за спиной раздался грохот разбитого стекла.
Андрей Беркутов, Захран,
5-го сухия, вторая половина дня
Стекло разлетелось осколками, большой кусок гильотиной рухнул на пол, добавив звона. Здоровенный булыжник чуть не стукнул меня по ноге. Крутанувшись на месте, я толкнул дверь и выскочил наружу. Одного взгляда было достаточно, чтоб оценить ситуацию.
Бойцы, ходившие за нами полдня, стояли в сторонке и делали вид, будто происходящее их ни разу не касалось. На другой стороне улицы, рядом с покосившейся хибарой, стояла компания подростков. Вполне прилично одетые, по сравнению с обитателями местных трущоб, недоросли ржали, показывая на меня пальцами. Шесть человек. Оглянувшись по сторонам в поисках палки, я не нашел ничего подходящего. Вот блин, как чувствовал, надо было брать шест с собой. Впрочем, как с ним в банк? Одичал я здесь…
Плюнув, я сунул пальцы левой руки в кастет и направился к хулиганам. При моем приближении они ржать перестали. Один из них выронил на землю камень, другой, напротив, взялся за небольшую дубинку, прислоненную к полуразвалившейся стене. Третий мне что-то сказал, но я, один хрен, ничего не понял. Подойдя ближе, без замаха ткнул кулаком владельца дубинки в солнечное плетение, а на обратном пути локтем задел челюсть урода, который пытался со мной беседы вести. Остальные кинулись было на меня всем скопом, однако им не повезло. Фронтальный напоролся на мою ногу, а левому прилетело больше всех – голубая молния, вылетев из кастета, впилась в область паха. Заорал он хорошо, сразу понятно – человеку больно. Прочие, запутавшись в своих товарищах, нападать передумали и отступили, один даже кинулся наутек.
Эта планета уже сидела у меня в печёнках. Мудак-портной, отсутствие денег, из-за которого в банке перед Вадимом я выглядел бедным родственником, – все это вывело меня из себя. Последней каплей был поиск мастеров, на который мы убили два часа, и нелюдь-женщина, в которой Вадим нашел что-то хорошее. Мне показалось, что я теряю контроль над ситуацией, а это меня всегда злило. Злость требовала выхода. Поэтому я нажал на гашетку вторично, не позволив трусливому засранцу покинуть своих подельников. Убегающий с воплем растянулся на земле, проехав на пузе с полметра. Последний оставшийся боеспособным парень намек понял правильно и застыл статуей, выставив перед собой ладони, когда мой кулак с надетым кастетом повернулась в его сторону.
– Здесь кто-нибудь говорит по-эртазански? – спросил я хнычущую и стонущую братию. – Мне повторить вопрос? – рыкнул я спустя несколько секунд, не получив ответа, и легонько пнул носком сапога того, кто напоролся на ногу, а сейчас пытался дышать в позе зародыша.
– Говорит, – с жутким акцентом ответил бывший владелец дубинки, разогнувшись и утирая сопли.
– Тогда поясни мне, какого Берга вы разбили стекло?
– Там же нелюдь живет, – пробормотал парень. – Пускай валит отсюда в свой Эдем!
– А чем она тебе мешает? – поинтересовался я.
– Она нас рабами хотеть сделать, – с вызовом ответил недоросль. – Здесь не место для нее. И ее выродков.
– А ты кто такой, чтоб решать, чье здесь место? – вкрадчиво спросил я его.
Парень как-то сразу сник, опустив глаза.
– А ты уже ее раб, да? – выдавил из себя на вполне сносном эртазанском подросток, челюсть которого познакомилась с моим локтем.
От необходимости отвечать меня избавили бойцы «охраны», подошедшие ближе.
– Ваша светлость, не стоит ругать ребят за патриотизм, – тихонько шепнул мне тот, который был повыше.
Я развернулся, оглядев его с головы до ног. Охранник смутился и отступил на шаг.
– У тебя какой приказ, боец? – Поинтересовался я.
– Обеспечить вашу безопасность, – вытянулся он в струнку.
– Вот и обеспечивай, – буркнул я. – И не лезь не в свое дело. Усек?
– Так точно, – рявкнул он, щелкнув каблуками.
Я повернулся обратно к подросткам. Почти все они поднялись на ноги, лишь один, получивший разряд в область детородного органа, все еще лежал на земле, держась за причиндалы и негромко мыча.
– Значит так. Объясняю один раз, первый и последний. То, что она нелюдь, не дает вам права вести себя как дерьмо. Еще раз поймаю вас за подобным занятием, буду бить на поражение. Внятно объяснил?
– Д-да, – ответил бывший владелец дубинки.
– Деньги сюда, – протянул я руку.
– Какие деньги? – удивленно спросил нарвавшийся на ногу.
– За разбитое стекло, конечно, – хмыкнул я. Пацаны переглянулись и полезли в кошельки, вытаскивая монеты.
– Хватит?
– Не хватит, найду и соберу еще, – пообещал я. – Доведи до всех своих дружков простую мысль, что здесь небезопасно и дорого хулиганить. Забирайте своего скрюченного и брысь отсюда.
Подхватив под руки лежачего, онижедети немедленно исчезли в ближайшей подворотне. Злость ушла, оставив после себя легкое чувство досады. Выругавшись, я сплюнул и вернулся в мастерскую.
Стешка вместе с парнишкой лет восьми и девочкой лет двенадцати собирали осколки в большой джутовый мешок. Вадим осторожно доставал куски стекла из рамы.
Женщина с крыльями что-то сказала на своем, шмыгнув носом. На щеках я заметил дорожки от слез.
– Что она говорит? – спросил я Вадима.
– Говорит, что раньше только ночью били, – перевел он. – Я теперь уже средь белого дня.
– Так пусть ставни поставит, – предложил я.
– Нет у нее денег на ставни, – буркнул Вадим. – Изгой она здесь. Заказов мало, муж в местной тюрьме, детям жрать нечего. Налоги с нее втридорога берут.
– Бл…, – выругался я. Сунул руку за пазуху, достал мешочек с деньгами, добавил в него монеты, собранные у хулиганов, и кинул на стойку. – Скажи ей, что здесь задаток. За наш заказ.
– Да я заплатил уже, – пожал плечами Вадим.
– Ничего, лишними не будут, – ответил я, задавив жабу в зародыше. Легко пришло, легко ушло. Дети и правда выглядели худыми и какими-то изможденными. – Пусть уезжает, не дадут ей тут жизни.
– Не поедет она. Вышла замуж за человека, теперь и тут изгой и там, – сказал Вадим, вылезая из витрины. – Пора нам. Через пятнадцать минут надо быть у баронессы.
– Пойдем, – согласился я, подходя к стешке, которая поднялась навстречу, сунув в рот палец с красной каплей крови. – Мы зайдем завтра, – сказал я по-эртазански.
– Спасибо вам, – шмыгнула носом она, ответив на том же языке. Серые крылья за спиной опустились вниз и выглядели каким-то чужеродным предметом. – Все будет готово.
– Спасибо вам, – шмыгнула носом она, ответив на том же языке. Серые крылья за спиной опустились вниз и выглядели каким-то чужеродным предметом. – Все будет готово.
Поплутав по улочкам ремесленного квартала, мы поймали местное такси-кабриолет. Бойцы было задергались, но я махнул рукой, приглашая садиться к нам, – места хватало, средство передвижение было рассчитано на четверых пассажиров. Возница, молодой паренек совершенно бандитской наружности за десяток минут доставил нас к поместью Дианы.
Домик ее, по сравнению с дворцами в центре, был небольшим, однако дал бы хорошую фору некоторым рублевским коттеджам. Основное здание имело два этажа и круглый купол крыши, а по углам находились четыре остроконечные башни. Своими геометрическими формами дом чем-то напоминал мечеть, однако обилие прозрачных стен и украшений придавали ему полную своеобразность. Вокруг раскинулся небольшой, но ухоженный сад, с клумбами и даже фонтаном. В целом, жилище Дианы оказалось очень уютным.
Возле ограды из часто стоящих, заостренных кованых прутьев двухметровой высоты бродили несколько бойцов в полной выкладке – кольчуги, шлемы и арбалеты. Как сказала Диана, это была местная спецура, группа «Марж» – подразделение спецназа, подчиняющееся лично премьеру, лорду Дингеру. Почти все они, по словам Вадима, были видящими – вне всякого сомнения, серьезные бойцы, и я мог только порадоваться, что сейчас они играли за нашу команду.
Рядом с калиткой экипаж встретил капитан (я специально вчера вечером выпытал у Дианы местные знаки различия). Мы уже знали друг друга в лицо, поэтому просто кивнули, и он нас запустил внутрь.
В доме не было большого штата прислуги, всего четыре человека – дворецкий, садовник, экономка, она же повариха, и девушка – служанка. Как рассказала мне ночью Диана, здесь это считалось почти неприличным, но ее образ жизни позволял ей плевать на столичные приличия.
– Хочу тебе откровенно признаться, – тихонько сказала она, когда после двухчасового сексуального марафона мы лежали на ее большущей кровати. – Моя репутация здесь весьма далека от безупречной. Тебя это не пугает?
– Мне на это глубоко начихать, детка, – ответил я ей, нежно проводя пальцем от ложбинки между ключицами до маленького круглого пупка. Шрамы от недавних ранений совсем побледнели, Вадим действительно оказался волшебником в самом хорошем смысле этого слова. – Я тебя люблю такую, какая ты есть. Со всеми твоими репутациями и недостатками.
– А как ты знаешь, что любишь? – Вдруг серьезно спросила она, и в ее черных зрачках отразилась искорка стоявшей на тумбочке свечи.
– Больше не представляю жизни без тебя, – совершенно искренне ответил я.
Мы подошли к стеклянной двери дома, которая немедленно отворилась. Дворецкий Гилон поприветствовал нас по-имперски. Глядя на него, я почему-то вспомнил Бэрримора из известного фильма. Сходство однозначно прослеживалось.
– Женщины уже приехали? – спросил я его по-эртазански.
– Да, ваша светлость, – ответил он с забавным акцентом. – У них сейчас парикмахеры, поэтому они сообщили, чтобы к обеду вы их не ждали. Прикажете подать немедленно?
Мы переглянулись с Вадимом. Есть хотелось зверски.
– Это было бы здорово, Гилон.
– Прошу вас в столовую, господа.
Ира Зуева, Захран, 5-го сухия, вечер
– Да вы с ума сошли, что ли? Меня же никто не поймет, я ж песни знаю только по-русски, – возмутилась я. Диана протягивала мне невесть как оказавшуюся здесь мою гитару.
– Это идеальное решение, Ириша, – ответила баронесса, положив инструмент рядом со мной. – На наших балах публика делится на несколько групп. Первая – те, кто танцуют. Это молодые мальчики и девочки, которые весь вечер проведут на танцполе. Они не могут приходить в одиночку, их должны сопровождать родители или родственники. Ну и ты хотя бы видела наши танцы?
Я покачала головой.
– Вот! Вторая группа – женатые мужчины и замужние женщины, которые придут туда развлекаться или решать важные вопросы. Они обязаны прийти в паре, причем не обязательно со своей супругой или супругом. Третья группа, к которой ты никак относиться не можешь, – одинокие мужчины. И четвертая – выступающие. – Диана мягко улыбнулась, присаживаясь рядом. – Никого не интересует, на каком языке ты поешь и что играешь. Главное, что у тебя в руках будет инструмент. Тогда тебе обязательно выделят нишу, где ты сядешь, сыграешь несколько песен, а в остальное время мы просто будем общаться.
Машинально я взяла инструмент в руки, проведя пальцами по струнам. Как и ожидалось, гитара была совершенно расстроена.
– Ты, конечно, можешь пойти с Андреем, а я найду себе кого-нибудь, – продолжила Диана, посмотрев на Беркута, который не мог оторвать от нее глаз.
Баронесса стала блондинкой, и ей, действительно, очень шла новая прическа. Впрочем, он и раньше на нее так же смотрел.
– Но тогда в вашей паре никто не будет знать имперского. Посвящать моего кавалера в наши дела нельзя, вот и получится, что мы будем ограничены в наших действиях и задачу не выполним.
– Так какая же наша задача? – спросила я, подкручивая колки. Внутренне я уже сдалась. Действительно, чего это со мной? Трудно мне пару песен спеть? Или я отказываюсь себе признаваться, что мне все-таки хотелось бы пойти на бал в паре с Андреем?
Как ни странно это говорить, но дар лишил меня надежды. Когда-то, подростком, я так мучилась, что не понимала мужчин. Переживала, что не могу отличить правду от лжи. А как ревела, когда мой первый мальчик, проведя со мной ночь, просто исчез на целый месяц. Но тогда, несмотря на все слезы, я надеялась… Придумывала причины, мечтала, но всячески гнала от себя мысль, что меня не любят, что не нужна.
Ну а теперь я просто знала. Когда мы с Дианой приехали на место встречи, мне достаточно было посмотреть Андрею в глаза, чтобы все стало ясно. Они любили друг друга. А я… Я была просто эпизодом.
– Задача сложная, – ответил Беркут. – Есть четыре человека. Доподлинно известно, что один из них является агентом наблюдателей. Нам надо узнать, кто.
– Диана, ты можешь описать их, что они собой представляют? – спросил Вадим, обнимая Динари. Девочка вся светилась от счастья, в этом платье и прическе она имела все шансы затмить местных красавиц.
– Могу, – кивнула баронесса. – Первый подозреваемый – маркиз Курт дель Роверти, министр иностранных дел. Импозантный и интересный мужчина сорока трех лет. Франт, повеса, дуэлянт и при этом чрезвычайно умный и ответственный человек. Легок в общении, обходителен. Видящий уровня управляющего. Очень быстро и легко взобрался по карьерной лестнице. Женат на графине дель Мало, двое детей. Второй, – продолжила она. – герцог Зиол дель Граст, двоюродный племянник Властелина и шеф Службы имперской безопасности. Тоже видящий, правда уже уровня мастера[16]. Очень опасный, хитрый, жестокий и изворотливый человек. Ему пятьдесят четыре, вдовец. У него, правда, есть одно слабое место – его единственный ребенок, дочь, девушка девятнадцати лет. Половина интриг империи крутится вокруг ее будущего замужества, – усмехнулась Диана, сделав глоток воды из большого прозрачного стакана. – Третий человек, который мог подложить Дингеру письмо о вашем появлении – офицер СИБа, шевалье Витус дель Стонга ди Орг. Тридцать шесть лет. Хваткий оперативник, очень исполнительный и инициативный сотрудник. Долгое время отвечал за координацию работы различных спецслужб империи. Говорят, что вот-вот станет правой рукой Граста. О человеческих качествах Орга сказать могу немного, знаю только, что были жалобы на его жестокое обращение с заключенными. Говорят, что вдовец, но подробностей, к сожалению, не знаю, он почти не бывает в свете.
– Видящий? – спросил Вадим.
– Говорят, что магидал, – пожала плечами Диана. – Но точной информации у меня нет. И последний, – баронесса поджала губы. – Гвардии полковник, помощник первого министра по особым поручениям, правая рука лорда Дингера, барон Хавьер дель Стил. Видящий уровня мастера, хотя некоторые считают, что он уже давно Властитель, только почему-то экзамен не сдает. Долгое время был моим непосредственным начальником, – она вздохнула и кинула быстрый взгляд на Андрея. – Умный и хитрый, в меру честолюбивый. Очень исполнительный и толковый. Тридцать четыре года. Женат на графине Лавасской, младшей сестре Дингера. Двое детей, мальчики шести и девяти лет. Многие говорят, что своей карьерой обязан удачному браку, но я считаю, что это не совсем так. Брак, конечно, помог, однако, если бы Стил не тянул, Дингер его выгнал бы не раздумывая.
– Исчерпывающий доклад, – хмыкнул Андрей. – Что ты сама думаешь?
Я взяла несколько аккордов, а затем наиграла тему Дашкевича из «Шерлока Холмса».