– А что было? – спросила Соня, но уже без особого интереса. Упрек в неразумном расходовании воды относился и к ней.
– Женщина у нас тут отдыхала с ребенком, мальчиком. В вашем доме жили, кстати. Мальчик – совсем маленький, только годик исполнился. Ходил тут, такой сладкий! И женщина приятная, вежливая. Ничего особого не требовала, сама постель застилала, мне спасибо говорила. Я ей и клубнику приносила, и сливы – для малыша. Она ему пюре фруктовое крутила. А в соседнем домике мужчина поселился. Тоже очень приятный, вежливый, ничего плохого сказать не могу. Жену ждал, которая должна была со дня на день приехать. Уж как он ее ждал! Машину напрокат взял, чтобы ей достопримечательности показать. И попросил у меня букет к ее приезду в гостиной поставить. Да не розы какие-то, а полевые цветы. Говорил, что жена очень любит полевые. Шампанское заказал специально. Какое-то фирменное шампанское, я в нем не разбираюсь, но Константин специально в город ездил. Одна бутылка как вся моя зарплата стоила!
Ну, женщина с ребенком без мужа, он один. Сидели вместе, обедали, ужинали. Мужчина тот очень детей любил. Это ж какая редкость в наши дни, чтобы мужик детей любил! Своих у него не было, вот он к чужому и прикипел душой. Да кто бы не прикипел! Я сама как на этого ангелочка смотрела, так чуть не плакала. Бывают же такие детишки! И глазки умные, и сам послушный, и кушал хорошо. А уж как он мои ягоды ел! Женщина коляску в сад выставляла днем, пока он спал, так я лишний раз пройду, загляну, как там малыш. Ну, у кого сердце не дрогнет? И что этот сказочник учудил? Рассказал всем, что мужчина – настоящий отец ребенка. Жена, конечно же, не в курсе. И у него есть всего три дня, чтобы побыть с сыном. Жена, дескать, у него влиятельная, состоятельная, но бездетная и вроде даже больная. Бросить он ее не может, поскольку очень порядочный. А тут вот такое счастье – любовь и ребенок. Вырвался, чтобы побыть с малышом до приезда жены. И вроде как жениться на матери ребенка не отказывается, мальчика на себя записал, деньги дает, только с женой хочет по-хорошему расстаться, без скандалов. И чуть ли не здесь решил ей все рассказать, под цветы полевые и шампанское. Кто, мол, его осудит?
– Банальная история, – сказал Владимир, но его, по счастью, никто не услышал.
– Так вот, приезжает жена, – продолжала Надя, – и что она узнает? У ее мужа есть внебрачный ребенок! Вот прямо перед носом! Сначала она, конечно, не понимала, что происходит, почему люди косятся. Притом что муж вокруг нее круги нарезает, шампанским поит и весь такой заботливый и нежный. А потом я ей все рассказала. Да, я. Потому что женщина переживала. Кто-то ей должен был раскрыть глаза и всю правду выложить. Она отдыхать приехала. А тут такое!
– Смешно, – сказал Владимир, но его опять никто не услышал.
– И что было дальше? Вы можете себе представить? Жена в истерике, муж вообще ничего не понимает. Та женщина в шоке, поскольку к ней заявилась жена соседа и устроила скандал, ребенок плачет. А этому, – Надя ткнула пальцем в Давида, – все нипочем. Сидел и наблюдал. Еще ухмылялся.
– Я только сказал, что они, эта женщина с ребенком и мужчина, могли бы стать прекрасной парой, – улыбнулся Давид, – остальное вы сами придумали.
– Я? Я придумала? – Надя чуть не огрела его утюгом. – То есть это я во всем виновата?
– Получается, что да, – пожал плечами Давид.
– Неправда! Я от Макса все узнала! – Надя вытерла пот со лба.
– Ну, про любовь, страдания и мучения – это точно Макс придумал, – заметил Давид. – Он в этом все понимает.
– А что было дальше? – спросила Соня.
– Что было? То и было! Скандалы такие, что на пляже слышно. Вроде разобрались: женщина с ребенком объяснила, что сосед никакого отношения к их семье не имеет. Ну, посидели несколько вечеров вместе, а до этого и знакомы не были! Да толку-то. Жена все равно не поверила. Тем более что законного мужа у женщины не было, а малыш тянулся к мужчине – привык уже, что тот с ним играет. Не оттолкнешь же ребенка, да и перед женщиной неудобно. Так что он и ребенка на руки взял, и женщину приобнял. Жена, естественно, собрала чемодан и уехала.
– А мужчина?
– Мужчина остался. Они потом вместе с той женщиной уехали. Он ей помогал – тяжело одной с ребенком путешествовать. Коляска, чемоданы. Да и малыш капризничал, на ручки просился.
– Все сложилось так, как должно было, – заметил Давид.
– Да как же так можно? Ему плюнь в глаза, а все божья роса! – возмутилась Надя. – Он семью своим языком разрушил и еще радуется!
– Ну, не я, а вы, уважаемая Надежда. И не разрушил, а создал, – сказал Давид.
Соня вдруг захохотала. Чуть ли не до истерики. Не могла остановиться. Все смотрели на нее, не понимая, почему она заходится лающим смехом.
– Все правильно! – хохотала Соня. – Вы делаете так, как должно быть! Вот и мне показали, что делать. Мне нужно было найти себе генерала или профессора! А не сидеть здесь. С ним! Он ведь думает о другой женщине. Вы не в курсе? У него была женщина, много лет. Он на ней не женился. Бросил. Уж не знаю, чем она ему не угодила. Вот раз вы так в людях разбираетесь, то объясните мне, зачем я ему понадобилась? Он ведь меня ни во что ни ставит! Считает, что я дура бесчувственная. И почему я с ним живу? Между прочим, у меня нет недостатка в мужском внимании! А он меня только в пол мордой тычет, как котенка, который нагадил там, где не положено. Я все время себя куклой безмозглой рядом с ним чувствую. Он ведь такой умный, такой начитанный, а я никто! Знаете, как это тяжело? Когда ты никто! Пустое место! Клумба для украшения. Жить так невозможно. Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, – Соня теперь обращалась к Владимиру, – ты не хочешь семьи, детей, ты ничего не хочешь. Мы никуда вместе не ходим, у нас нет друзей. Мы даже спим отдельно! А твои фобии и аллергии мне уже поперек горла! То он говорит, что не любит гулять, а здесь, пожалуйста, по горам скачет. Аллергия у него! Это у меня аллергия на его кондиционеры! А что он устроил по дороге сюда? Вот и объясните мне, он придуривается и специально надо мной издевается? И почему я его до сих пор терплю?
Надя ахнула и прижала к груди утюг, как будто он мог защитить ее от этого мира.
– Почему ты молчишь? Почему ты все время молчишь? И кстати, твое бурчание под нос меня просто бесит! Ненавижу!
Соня вскочила (на ногах она держалась уже не очень твердо) и пошла к дому. Надя нехотя двинулась следом, хотя ей было интересно, что ответит Владимир. Но тот молчал. Давид с интересом смотрел на Соню, которая зацепила ногой валявшийся шланг и едва не упала.
– Вот об этом я и говорю, – сказал Давид, когда они с Владимиром остались одни. – Нужно только намекнуть, дать толчок, и останется только два варианта – или все рухнет, или люди будут счастливы.
– Первое бывает чаще, – ответил Владимир.
Давид пожал плечами. Мол, от него это уже не зависит.
Владимир отправился на пляж. Вытащил шезлонг и лег прямо у кромки моря. Лодки Дмитрия в зоне видимости не наблюдалось. Мальчишки вытащили байдарку и с криками бесились в воде, радуясь, что урвали несколько минут развлечений. Они по очереди садились в байдарку и гребли руками, да так ловко, что весла, которые хранились у Константина в каморке и выдавались только жильцам, были ни к чему.
Владимир закрыл глаза и представил Александру. Он уже тысячу раз пожалел, что никогда не предлагал ей обычный пляжный отдых, хотя Александра любила море. Владимир же утверждал, что предпочитает озера, а море, тем более теплое в самые жаркие месяцы, вызывает у него отвращение. Александра ездила с ним на озера, но было видно, что она не просто не получает удовольствия, а по-настоящему страдает. Вспомнить хотя бы последнюю поездку – в первый же день она простудилась и остаток недели провела, закутавшись в одеяло – с насморком и кашлем. И без конца извинялась, что испортила Владимиру отпуск.
Сейчас он хотел, чтобы Александра была рядом – лежала на шезлонге и смотрела вдаль. Он так и не смог ей позвонить, хотя очень хотел. Позвонить, чтобы сказать, что он о ней думает, вспоминает. И все вокруг напоминает ему о ней.
Вот даже утром он услышал, как на дороге перед гостиничным комплексом остановилась машина, старая развалюха. Рыбак развозил рыбу – контейнеры стояли в багажнике. Рыбак стоял и выкрикивал названия рыб – монотонно, не рассчитывая на новых покупателей. Несколько минут – и он поехал дальше, колеся по окрестностям, срывая голос в слабой надежде, что утренний улов не пойдет на корм кошкам и чайкам. Соня даже головы не повернула на этот крик. Александра же, тогда, на озерах, с температурой и насморком, ходила на пристань и специально договорилась с рыбаком, который продавал ей рыбу. Она вставала к крохотной плитке и жарила рыбу. А Владимир отказывался есть – форель ему казалась излишне костлявой. Сейчас он был готов сам пойти к рыбаку, купить рыбин, сидеть и смотреть, как его любимая женщина потрошит, чистит и жарит.
Тогда они поругались. Так, как никогда не ругались раньше. После этого Владимир закрылся, да и Александра начала отдаляться. Владимир думал, что причина – в ее болезни, в месте, куда он ее повез, но все дело было в нем, и только в нем.
Александра всегда была очень спокойной. Иногда казалось, что нет такого события, которое способно выбить ее из колеи. Владимир называл ее «самураем» – она могла выстоять в любых ситуациях, не теряла разума, не впадала в истерику. Стойко воспринимала любые проблемы. Даже в момент, когда Владимир сказал ей, что они должны расстаться, что у них нет будущего, что он не готов к семейной жизни и не очень понимает, что такое «люблю, не люблю», она только кивнула. За все годы, что они жили вместе, он ни разу не видел, чтобы она плакала. Даже слез в ее глазах не видел. Только в момент, когда она кивнула, спокойно собрала вещи, спокойно обулась и оделась, вышла, придержав дверь, чтобы ее не захлопнул сквозняк, Владимир не сдержался. Он бросился следом, спустился на следующем лифте и увидел, что Александра сидит в машине и плачет. Горько и безутешно. Он к ней не подошел, не смог. Но понял, очень отчетливо представил себе, как она выплакивает все, что может, в машине, а потом поднимается в квартиру, к нему – с улыбкой, спокойная, такая, какой он привык ее видеть. Она всегда смеялась его шуткам, улыбалась тогда, когда он ждал от нее улыбки, была серьезной, когда это ему требовалось. И только один раз, один-единственный раз она позволила себе пошутить.
Опять же там, на озерах. Они сняли маленький домик, одиноко стоявший на отшибе. Владимир давно мечтал о таком отпуске – жить на хуторе, ходить в лес, собирать ягоды и грибы. Рыбачить, жарить рыбу. Правда, на рыбалку так ни разу и не выбрался. Впрочем, как и в лес. Он просто гулял по округе, стараясь не уходить далеко от дома, спал, читал, подолгу сидел на улице, укутавшись в плед, предоставляя Александре возможность ездить на велосипеде с корзиной для продуктов в ближайший магазинчик и вести нехитрое хозяйство. Она тогда заболела, но все равно ездила в магазин, шмыгая носом и кашляя. Владимир один раз вызвался ей помочь, но привез совсем не то, что она просила. Забыл молоко и яйца, зато привез редьку и зеленый лук, при том, что не ел ни то, ни другое.
Александра, сморкаясь каждую секунду, пошла на пристань и вернулась с рыбой. Живой. Рыба дергалась на разделочной доске и била хвостом. Александра спокойно распорола рыбине брюхо и принялась чистить. Владимира тогда поразили ее спокойствие и отсутствие эмоций. Он любил рыбу только в готовом виде, стейками. Даже запеченную целиком, с головой, он есть не мог. Не говоря уже о том, что вид рыбьей требухи вызвал у него приступ тошноты. Чтобы не видеть, как Александра аккуратно вырезает жабры, он вышел во двор. Но она его позвала.
– Нужно голову отрезать. У меня сил не хватает, – сказала Александра и протянула ему нож.
Она была спокойна. К тому же выглядела совсем больной, едва на ногах стояла. И Владимир, переборов отвращение, взял нож и пошел отрезать голову рыбине.
Когда он начал резать, рыба ударила хвостом, и Владимиру стало нехорошо. Александра засмеялась. Так, как смеются дети, когда их шалость удалась. Владимир порезался, выронил нож и отбросил рыбину на пол, как будто она могла его укусить.
– Ты это специально сделала? – заорал он.
– Ну да, – ответила Александра, продолжая хохотать. – У тебя было такое лицо!
Вот тогда они и поругались. Александра не чувствовала себя виноватой – она не извинялась, не просила прощения. Она просто пошутила. Владимир кричал, что таких шуток не понимает, что она над ним издевается. Александра тогда легла и сказала, чтобы он сам готовил себе ужин. Владимир сел на велосипед и уехал в деревню, где поел в какой-то забегаловке. И специально не купил ничего с собой, прекрасно зная, что Александра не ела и лежит больная и голодная.
Остаток отдыха они провели молча. В буквальном смысле слова. Владимир уезжал в деревню, не желая больше есть дома, уговаривая себя, что так создает меньше проблем Александре. Что и где ела она, он не знал и знать не хотел. После этого они и расстались. Владимир считал, что так будет лучше для всех.
И вот сейчас ему стало стыдно за себя, за свое поведение. Он был готов купить рыбу, почистить ее, отрезать голову – но не было рядом женщины, которая могла бы ее пожарить. И ведь и вправду тогда было смешно. И он вел себя как последняя сволочь – Александра болела, а он и пальцем не пошевелил, чтобы о ней позаботиться. Неужели он мог так поступить? Разве это был он? И она его ни словом не попрекнула. Нет, она его никогда не простит. И будет права.
Владимир смотрел на резвившихся в воде мальчишек и чувствовал, что не имеет права на этот отдых, на это море, на этот лежак. Ведь и сейчас он с Соней поступает неправильно. Так же, как с Александрой.
Он встал, убрал за собой шезлонг и пошел домой, подбирая слова, которые скажет Соне в извинение. Она лежала на диване в гостиной и переключала телевизионные каналы. Владимир открыл холодильник и выпил воды. В комнате было жарковато, но кондиционер работал. Значит, Соня выставила температуру под себя.
– Ты знаешь, тут мужчина странный ходит, пожилой, совсем старик, с палочкой. Я за ним пошел. Оказывается, на горе есть церквушка, – Владимир не знал, как начать разговор, и решил объяснить, где пропадал все утро.
Соня по-прежнему переключала каналы.
– Не сердись на Давида. Мне кажется, он не со зла все это говорил, – сделал еще одну попытку Владимир, но Соня не реагировала.
– А ты знаешь, что у Константина есть сын? – выложил Владимир последний козырь. – Мальчик, который играл на детской площадке.
– Как сын? – Соня вскочила с дивана, как будто речь шла о ее сыне, которого подменили в роддоме и теперь нашли. – Кто тебе сказал?
– Давид, – признался Владимир.
– Опять наврал. – Соня снова легла на диван и сосредоточилась на пульте.
– Ну почему? А вдруг правда? Мальчика привозят сюда, чтобы провел лето на море. Получается, что Ирэна – бабушка.
– А она об этом знает? – Соня не могла скрыть интерес.
– Наверное, знает, если мальчик здесь проводит каждое лето.
В этот момент в дверь постучали – зашла для уборки Надя.
– А правда, что мальчик, который на детской площадке играл, здесь каждое лето проводит? – спросила Соня.
– Правда, а что? Он вам помешал? Он не специально. Очень хороший ребенок. Ласковый. Только шебутной. Его все очень любят. И Константин, и Ирэна, и Дмитрий.
– Значит, это правда? – спросила Соня.
– Что, правда?
– Что Константин – его отец?
– Отец? Как? Нет, мальчик – племянник, – опешила домработница.
– Значит, так специально всем говорят, что племянник, – заявила Соня, – хотят скрыть правду.
– А кто об этом знает? – спросила Надя.
– Да все знают! – воскликнула Соня.
– Я спрошу у Макса. Хотя он все равно мне ничего не скажет… Бедный мальчик, такой удар для ребенка. А зачем им скрывать? Наверняка это Ирэна придумала. А кто мать мальчика тогда? Неужели та женщина, в которую Константин был влюблен? Лет пять назад это было…
– Тогда точно сын! – неожиданно для себя воскликнул Владимир. – Подходит!
– Да, подходит, – согласилась домработница. – Та женщина была старше. Даже непонятно, что он в ней нашел, – Константин же только ноги да грудь видит. А там такая любовь была! Он ведь и жениться хотел, против матери готов был пойти. Но Ирэна не позволила. Бедная, она так натерпелась в то лето! Ремонт во всех домах сделала, все успокоиться не могла. Да, так и есть. Как я раньше не догадалась? И где были мои глаза? Мальчик – копия Константина. Такой же активный, на месте усидеть не может. Теперь я понимаю в кого. Константин ведь тоже с шилом в одном месте… – Домработница взяла ведро с тряпками и вышла из дома в полном смятении, так и не сделав уборку.
– Какой кошмар! – воскликнула Соня. – А такая с виду милая семья! Кто бы мог подумать!
– Почему ты так разволновалась? – удивился Владимир. – Это их жизнь, их решение, к тебе это не имеет никакого отношения.
– Какой ты черствый!
Соня подскочила с дивана, и если бы у нее под руками была тарелка, она бы ее разбила об голову Владимира. В этом он не сомневался. Глядя не без интереса на Соню, он подумал, что в ней есть и ненависть, и презрение, и обида – глубокая, ранящая, не дающая дышать.
– Ко мне это имеет отношение! – закричала она. – Я не знаю, как ты себя поведешь завтра! Да что завтра, через минуту! Может, я тоже хочу замуж, и детей хочу, и семью хочу. Мне даже твою Александру жалко! Столько лет ждала, надеялась, а ты ее бросил! Нет, конечно, теперь я все понимаю! Ты эгоист, думаешь только о себе, сосредоточен на своих фобиях, мыслях, переживаниях. Поэтому с тобой и жить никто не может! И я не могу! Не хочу!
– Ты же говорила, что должна работать, а не быть домохозяйкой…
– Я говорила так, чтобы тебе понравиться!