Со вздохом он пошел вниз, мимо так и не проснувшегося бомжа, – пожалев, что пятак, скорее всего, достанется проворному соседу, – и мимо все тех же меломанов, грузчиков, бабок и фотомоделей, а также мастера по ремонту лифта, и вышел из подъезда.
Барышня была всецело поглощена младенцем и на Николая даже не взглянула. А он постоял минутку на крыльце и, уныло вздохнув, побрел по двору.
Чуть в отдалении находилась детская площадка. Туда Николай и направил свои стопы, там и сел на краешек песочницы, вытянув ноги.
Осечка вышла… Хозяина, на которого он так надеялся, нету дома. И когда будет, не у кого спросить. Телефон, означенный на визитке, которая сохранилась у Николая, никогда не отвечал, ни днем, ни ночью, он позвонил несколько раз и бросил. Собственно, именно потому он и предпринял сегодняшний вояж, что потерял всякую надежду на телефонные переговоры. Но, может быть, этот человек здесь больше не живет? А что, вполне реально. Вспомнил о своем, так сказать, социальном статусе и решил подобрать себе другое, более комфортабельное жилище. Или, чего доброго, об этом самом его социальном статусе вспомнило государство – и решило само подобрать ему другое жилище… наверняка вообще лишенное какого бы то ни было комфорта.
Нет, это вряд ли. Стоит только вспомнить обстоятельства их с Николаем знакомства. Похоже, человек этот уже перешел в разряд неприкасаемых.
Но что же делать, как его искать?
А если искать и не стоит? Если положиться на судьбу и попробовать какой-то другой путь к разгадке? Только какой, уже ведь все думано-передумано… Нет, наверное, и в самом деле не судьба им встретиться. Ну и ладно. Все, что ни делается, к лучшему. Ведь не просто с каким-то случайным знакомым ищет встречи Николай, а с опаснейшим существом. В прошлый раз он держался миролюбиво, да, но ведь и волчище иногда снисходительно смотрит на играющих рядом с его логовом детишек… чтобы через мгновение наброситься на них и разорвать в клочки!
– Эй, Никола! Ты не меня случаем шукаешь? – послышался рядом негромкий голос, и Николай, вскинув голову, узрел рядом с собой не кого иного, как своего случайного знакомца Родика Печерского.
Того самого «волка», которого искал.
* * *– Антон… – Голос врезался в уши и хлестал по лицу. – Антон!
Он ощутил, что его и впрямь кто-то похлопывает по щекам, – и с усилием вырвался из холодной темноты.
Медленно разомкнул веки – и снова зажмурился, увидев близко-близко невозможно яркие глаза. Такое ощущение, что горело темное пламя, опаляя взор.
– Ох, Антон!
Послышалось всхлипывание, и он решился взглянуть опять.
Теперь опасные глаза были зажмурены, а из-под длинных ресниц сочились слезы.
Инна, сообразил Дебрский. Это Инна, и она плачет…
– Что они тебе сделали? – выговорил он угрюмо, чувствуя боль при каждом слове и солоноватый вкус во рту.
Инна распахнула глаза, резкими взмахами ладоней отерла слезы:
– Кто?
– Жека и Кисель.
– Жека и Кисель?!
– Ну, эти два белобрысых братка, которые здесь были только что.
– Так это они тебя?..
– Ну да. Понимаешь, я тут вышел на минуточку – встретить одного человека, а дверь оставил открытую. Видимо, они воспользовались моментом и вошли. Прятались вон там, – Антон кивнул на комнату Лапки. – И как только я остался один, сразу появились. У этого Жеки такой кулак… – Он потер челюсть, с усилием сглотнул кровавую слюну.
– И что они хотели?
– Почему-то ребятки в курсе, что я кое-что в своей жизни забыл. Думаю, собирались мне о чем-то напомнить, да я вырубился. Надо полагать, они ушли.
– Надо полагать, – кивнула Инна. – Потому что, когда пришла я, никаких братков здесь не было. Дверь – да, дверь оставалась приоткрытой.
– Значит, ушли, – с облегчением вздохнул Антон. – Надо бы посмотреть, не забрали ли чего.
Он повел глазами и сразу обнаружил: кое-что Жека с Киселем определенно забрали. Конвертов с фотографиями на полу не было. Ну, еще бы, такие картинки!
Воспоминание о картинках окончательно испортило настроение. Антон угрюмо покосился на Инну:
– Кстати, а как ты здесь оказалась?
– Беспокоилась, – просто ответила она. – Несколько раз звонила, но ты не брал трубку. Подумала, вдруг что-то не так, вдруг тебе плохо стало.
– Да? Я не слышал никаких звонков. Может, я в это время как раз выходил Алика встретить?
– Может быть, – спокойно сказала Инна и, сняв свое золотистое пальтецо из очень мягкой, красивой кожи, аккуратно повесила его на плечики. Сбросила туфли, сунула ноги в великоватые ей синие шлепанцы с белыми помпонами.
«Это шлепанцы Нины», – догадался Антон, исподтишка оглядывая очень изящную фигуру в облегающем алом платье.
Шлепанцы не шли к платью. Инна с сомнением поглядела на свои ноги, потом пожала плечами и принялась причесывать перед большим зеркалом, висевшим в прихожей, густые, лоснящиеся волосы.
– Это ты послала ко мне Алика? – неожиданно для себя самого спросил Дебрский.
Ее рука замерла. Инна напряженно смотрела в зеркало, ловя взгляд Антона. Какое-то мгновение тот смотрел в эти отраженные глаза, потом, не выдержав надежды, вспыхнувшей в них, с усилием поднялся и прошел в ванную. Умылся там холодной водой, осторожно почистил зубы, вернее, прополоскал рот с пастой, потому что даже щеткой было слишком больно прикасаться к зубам, – и почувствовал себя гораздо лучше. Если бы еще и душ принять… Дурак, что не сделал этого раньше. А теперь неловко, все-таки Инна здесь.
В коридоре было темно, свет горел только в гостиной. Антон вдруг испугался того, что мог увидеть там на диване. Однако Инна сидела в кресле, прикрыв колени ладонями, и горестно улыбнулась, перехватив его опасливый взгляд.
– А зачем? – спросил Антон как бы невпопад, однако Инна отлично его поняла:
– Затем, что не могла больше переносить, что ты смотришь на меня как на совершенно чужого человека. Я даже думала какое-то время, что ты притворяешься, нарочно так держишься. Правда, не понимала, зачем. Потом, придя домой, решила: надо что-то делать. Позвонила Алику, поговорила с ним… Хотела подтолкнуть твою память. Но как ты догадался, что это я его прислала?
– А ты не удивилась, когда я сказал, что выходил Алика встретить, – пояснил Антон. – Не спросила, кто это такой. Нет, это-то как раз понятно, ведь ты знала его так же хорошо, как я, но ты должна была иначе отреагировать на известие о его появлении. Да и вообще, очень уж кстати он возник… А потом ты не утерпела и прибежала посмотреть, какой эффект его появление на меня произвело. Или сразу с ним приехала?
Инна мельком улыбнулась:
– Я его даже привезла на такси! Странно, что ты не обратил внимания: адрес ты ему не сказал, а он тебя безошибочно нашел.
– Ну, я сначала думал, Алик бывал здесь раньше, а потом, когда понял, что не бывал, уже было не до того, чтобы думать о таких мелочах.
– Нет, здесь он и правда не бывал. И с Ниной не общался. Он думал, что твоя жена – я.
– Да, он говорил, – кивнул Антон.
– Говорил?.. – Инна запнулась, вглядываясь в его лицо, а потом тихо, безнадежно сказала: – Все понятно. Значит, желаемого эффекта это все-таки не произвело.
Антон отвел глаза:
– Нет.
Она сидела тихо-тихо, почти не дыша. Антон чувствовал на себе ее напряженный взгляд, и у него мелькнуло странное ощущение, что Инна подстерегает каждое его слово, каждое движение, даже мимолетный взор, как кошка подстерегает мышку. Это было неприятно, это раздражало его, и он зачем-то еще раз сказал:
– Нет.
– Яс-но… – выдохнула Инна, водя пальцем по своей черной, шелковой, блестящей коленке и сосредоточенно созерцая движение алого ногтя.
Теперь, когда ее глаза были опущены, Антон смог вздохнуть свободнее. Это просто поразительно, какое действие производил ее напряженный взгляд!
«Ведьма, – подумал он с неудовольствием. – Натуральная ведьма и чертовка! Может быть, у нее даже хвостик есть…»
Неведомо откуда всплыло это знание насчет маленького хвостика, который всякая истинная ведьма прячет под юбкой, однако тут же Антон вспомнил фотографии и мрачно качнул головой.
Никакого хвостика! У Инны было безупречное миниатюрное тело, ни единый изъян не портил атласной кожи…
Ему хотелось только одного: чтобы она ушла! Но даже в том смешанном состоянии растерянности, непонимания, даже испуга, которое владело им сейчас, он не мог не сознавать: невозможно вот так, молчком, оборвать все то, что связывало прошлого Антона Дебрского с этой женщиной. Вдобавок его тоже кое-что интересовало во всей этой истории. Об этом он и спросил:
– Это у нас с тобой… давно?
– О, сто лет! – как-то очень легко ответила Инна, не поднимая глаз.
– То есть как? – с неудовольствием вскинул брови Антон. – С самого знакомства?
– С первого же дня.
– Погоди-ка… – растерялся он. – Но мне кто-то говорил – а, доктор в больнице рассказывал, – что ты мне при первой встрече брызнула в глаза дезодорантом или еще чем-то.
– С первого же дня.
– Погоди-ка… – растерялся он. – Но мне кто-то говорил – а, доктор в больнице рассказывал, – что ты мне при первой встрече брызнула в глаза дезодорантом или еще чем-то.
Мгновенный взгляд, от которого Антона просто-таки качнуло, – и снова черные глаза потуплены:
– И тем не менее мы с тобой легли в постель гораздо раньше, чем истекли сутки после нашего знакомства.
– Очень интересно… – проронил Антон. – Я что, был мазохистом? А может, мы оба, на пару были мазохистами? Ты меня поливала слезоточивым газом, а я тебя охаживал плеточкой, да?
Инна расхохоталась, и Дебрского слегка передернуло. К ее пронзительному голосу он уже как-то притерпелся, однако этот смех… Нет уж, он постарается ее не смешить!
– Между нами много чего было, но газом я тебя не поливала, это точно. Да и без плеточки обходилось, хотя один раз ты мне влепил сильнейшую оплеуху!
– Да ты что? – Антон так и закатился. Кем бы он ни был прежде, теперь явно стал садистом, иначе почему эти слова доставили такое удовольствие! – Оплеуху? Сильнейшую? И почему? По какой причине?
Инна смотрела в упор, глаза утратили блеск и были непроглядно мрачны.
– А вот это ты должен вспомнить сам.
– Почему? – резко спросил Антон. – Вообще я не понимаю, почему ты выдаешь информацию такими скудными порциями и под таким странным соусом? Прислала ко мне Алика! А что, сама не могла сказать?
– Я тебе сказала, – напомнила Инна. – Когда днем уходила, я тебе намекнула…
– Ну, ты много на что намекнула! – отмахнулся Антон. – Как я мог разобраться в этой ерунде? Ты еще говорила про семьсот пятьдесят тысяч долларов, которые я тебе должен! Ну что за бред?
Она промолчала.
– Черт… – Антон плюхнулся на диван и нервно закинул ногу на ногу. – А Нина знала о нас?
– Да ты что?! – воскликнула Инна так изумленно, что он сразу поверил. – Мы взяли нужный тон и держали его, изображая интенсивную неприязнь, порою доходящую до лютой ненависти.
– А на самом деле?
– На самом деле мы встречались у меня дома практически ежедневно. У тебя были частые командировки, но половину из них ты проводил у меня.
– На черном покрывале? – уточнил Антон, вспомнив фотографии, и не мог сдержать брезгливой дрожи.
– Ну да, – ответила Инна спокойно. – В том числе и на черном покрывале.
– А мы не боялись, что Нина может неожиданно к тебе нагрянуть?
– Нет, – легко усмехнулась Инна. – Я ее приучила без звонка не появляться.
– Да, но однажды она появилась-таки, – резонно возразил Антон.
Инна с надеждой вскинулась, но тотчас опустила голову:
– Ах да, это я сама тебе рассказывала. Знаешь, каждую минуту надеюсь, что ты вдруг вспомнишь, вспомнишь…
– Нет, – отрезал Антон. – Об этом я знаю только с твоих слов. Но интересно, что было потом?
– Потом я тебе сказала, что узнала ее, и ты поехал домой, объясняться. Но увидел, что она пропала. Решил, что она поехала к деду, позвонил ему. Нина трубку не взяла, но ты Константину Сергеевичу объяснил, что был у меня исключительно по делу, в связи с этими наездами на тебя, что приедешь за Ниной и Лапкой утром. Поехал – и вот тут-то и случилась авария.
– Это во сколько было?
– Что именно?
– Звонил я дедуле во сколько?
– Ну, – Инна задумалась, – примерно около часу ночи, плюс-минус туда-сюда.
– Около часу… А почему я потом так заторопился? – с любопытством спросил Антон.
– Куда?
– Ну, за Ниной. Авария со мной произошла в шесть утра. От Нижнего до Чкаловска ехать, как мне рассказывали, часа полтора, не меньше. Значит, я выехал где-то в начале пятого. В час поговорил с Константином Сергеевичем, потом поспал, и вдруг мне стало уж замуж невтерпеж, да? Вот застрелите меня, но дайте немедленно объясниться с женой! С чего я сорвался, почему не стал ждать утра? Почему гнал как сумасшедший? Я что, так спешил ей сообщить, что намерен с ней развестись?.. Кстати, вопрос немалый: а почему мы ей ничего не сказали, если уж прямо жить не могли друг без друга? Или могли?
– Не могли, – твердо сказала Инна. – Не могли! А ничего не говорили из-за Лапки.
– То есть чтобы не ранить чувства ребенка? – Антон пренебрежительно фыркнул. – Судя по всему, мы были немалыми циниками и притворами, и чтобы нас так заботила Лапка… Ну да ладно! Впрочем, это уж второй вопрос.
– Нет, это как раз вопрос первый, – пробормотала Инна, однако Антон отнес ее слова за счет женской сентиментальности.
– Да шут с ней, с Лапкой! Может, тебе легче станет, поскольку я не только тебя, любимую, но и родную дочь, даже имени ее, не помню. То есть никаких чувств, абсолютный нуль! – Антон резко рубанул воздух ладонью. – Поэтому давай-ка поговорим о деле. Ты говоришь, что Нина ждала меня у деда. Каким же образом она оказалась в моей машине, которая как раз и ехала в Карабасиху?!
– Ты меня спрашиваешь? – сладким голосом осведомилась Инна, закинув ногу на ногу таким резким взмахом, что Антон разглядел: она не в колготках, а в черных чулках. – Если помнишь, этот вопрос я тебе еще днем задала.
– Помню, – насупился он, с усилием отводя взгляд от кружевной каймы чулка, видной из-под короткого платья. – Помню, но ответить не могу. Вообще по логике получается, что я ехал-ехал, потом увидел ее где-то по дороге, на обочине, посадил в «Форд», и мы помчались обратно в Карабасиху, за Лапкой. По-моему, это единственное объяснение ее присутствия в моей машине, верно?
– Логично, – пробормотала Инна.
– А вот в поступках Нины я не усматриваю никакой логики! Если все так, как мы думаем, зачем она возвращалась в город? Ночью, пешком… Авария произошла недалеко от Пуриха, то есть, по идее, я должен был ее подобрать где-то возле Горьковского моря. А то и вообще в Заволжье! Дальше она просто не смогла бы пешком уйти за это время. Неужели она не поверила моим объяснениям, что я был у тебя по поводу наездов? А кстати, кто на меня наезжал, вообще-то говоря?
– Версия такая, что тебя заказал один кидала по фамилии Асламов, – тихо сказала Инна. – С помощью подставных счетов и мухлевки с наликом он нагрел вашу фирму на пятьдесят тысяч баксов.
– Не хило… – пробормотал Антон, для которого не прошло даром общение с Аликом, и он лихо умножил 26 рублей на пятьдесят тысяч.
– Не хило, – согласилась Инна. – Какие-то братки дважды, нет, даже трижды появлялись у тебя дома, один раз устроили что-то со звонком, чтобы током убило того, кто ткнет туда палец, а два раза в твое отсутствие нападали на Нину. Первый раз ее спас какой-то врач «Скорой помощи»…
– Врач со «Скорой»? – вскинулся Антон. – А кто он, как его фамилия?
– Не знаю. Второй раз они пришли ночью, думали устроить засаду и подкараулить вас. Но Нина с Лапкой вернулись раньше, чем собирались. Они спаслись каким-то чудом, перелезли на чужой балкон. А потом Нина поехала ко мне и увидела там тебя…
– Интересно, – ломким голосом сказал Дебрский, – а откуда ты знаешь такие интимные подробности насчет того вечера? Засаду устроили, перелезли на балкон…
– Антон! – Инна вскочила. – Все эти подробности я знаю от тебя! Ты вернулся, услышал от соседки, что здесь была милиция, позвонил туда – тебе все и рассказали. А ты, естественно, пересказал мне. А что, – она вызывающе вскинула голову, – ты решил, что я наняла братков, чтобы они прикончили Нину, а я бы могла соединиться с тобой? Нет, мой дорогой, любовь любовью, а…
Она умолкла, потом вдруг схватилась за подол своего платья и, резко потянув его вверх, вывернулась из алой ткани, словно вылупилась из нее. Мотнула растрепавшейся головой, и лоснящиеся локоны покорно улеглись в прежнем безупречном порядке.
– Хватит! – сдавленно выкрикнула Инна, заводя руку за спину и расстегивая алый бюстгальтер. – Хватит болтать глупости! Мы тратим время на ерунду. Я знаю, что надо сделать, чтобы ты вспомнил!
Трусики на ней тоже были алые… были, вот именно. Через мгновение из всей одежды остались только черные чулки с кружевной каймой. Однако в сочетании с синими расшлепанными тапками Инна выглядела не дерзко раздетой, а просто – неодетой женщиной.
Поймав взгляд Антона, в котором блеснула насмешка, Инна сбросила тапочки и рухнула на колени перед Дебрским. «Прощения просит? – мелькнула перепуганная мысль. – За что?»
Дело оказалась не в прощении… Антон встал поудобнее, оперся о голые Иннины плечи, на которых отпечатался след от кружевных бретелек, зажмурился. Вот эта поза, ощущение этого жаркого рта ему и правда знакомы! А интересно, раньше он тоже чувствовал страх, что острые зубы Инны вот-вот вопьются в его плоть?..
Но тем дело и кончилось. Дебрский ничего не вспомнил, хотя Инна добросовестно пыталась разбудить его память и для этого проделывала все, что он видел на фотографиях Алика, а также многое другое.
Ничего он не вспомнил! Ничего не испытал и ничего не смог.
* * *– Здравствуйте, Родион Петрович! – Николай обрадованно вскочил. – Да, я вас ищу! Извините, что без предупреждения, но я звонил, а телефон не отвечал…