Но каков Мир! Мерзавец! Попользовался мной, теперь, когда я стала другой и манипулировать мной уже нельзя, он просто наплевал на меня. «Женщина, которой я благодарен»! «Хочу, чтобы ты была счастлива»! Зачем врать, мне же ничего не нужно. Ничего.
Я рыдала от жалости к себе. И одновременно злилась на мужа. Какой же он негодяй! Злость полыхала все сильнее, а коньяк был как топливо для этой злости.
Довольно долго я продолжала перебирать в уме все свои несчастья, все обиды, полученные за годы замужества. С нетерпением поджидая Мира, я предвкушала, как выскажу ему все, как брошу в лицо обвинения, как заставлю его ползать передо мной на коленях. Нет! Этого будет мало! За то, что он со мной сделал, его надо убить!
В злобе мечась по пустому дому, я и не заметила, как приехал Мир. Продолжая выкрикивать угрозы в его адрес, я неслась на кухню, зачем, еще сама не знала. Но как только увидела стоящего на пороге злодея, сообразила, что мне нужен нож. Большой нож для мяса и всего такого. Потому что после того, как я разберусь с мужем, он будет не больше чем мясом.
Мир продолжал стоять на месте, только левая бровь поползла вверх. Новая дурацкая манера! Он наблюдал за мной, видимо, еще не понимая, что он уже не жилец на этом свете.
Раздобыв нож, я выскочила в гостиную и замерла в дверях как раз напротив мужа, соображая, какую обвинительную речь он услышит перед смертью. Теперь мы стояли друг напротив друга, как два дуэлянта. Только Мир не был вооружен. Кажется, я замолчала в это время. Вообще все помню, будто видела со стороны, без звука и сквозь матовое стекло. Странное состояние.
— Что происходит? — услышала я издалека голос Мира.
— Ах, что происходит?! Сволочь, мерзавец, негодяй, проклятый ублюдок! Ненавижу тебя! Убью! — орала я. Где-то в самой глубине сознания пульсировала яркая, но далекая точка, она посылала мне сигнал остановиться, сесть, подумать, но я не собиралась принимать этот сигнал здравого смысла.
Заведя себя в достаточной мере, я бросилась на мужа, выставив вперед нож. Мои движения были разболтанными, неловкими. Добежав до жертвы, я размахнулась, но он легко перехватил мою руку и вынул из нее нож. От бешенства, что покушение не удалось, я начала визжать, биться у него в руках, пыталась кусаться и топать ногами. Последняя искра благоразумия погасла в моем сознании, и последующий час моей жизни мне запомнить не удалось.
Я очнулась, уже лежа на диване, вокруг меня было много людей, они что-то говорили, только смысл уходил от моего перенапряженного сознания. Это были врачи, кто-то держал меня за руку, звучал голос Мира, мне с трудом удалось разобрать, что он предлагает оставить меня дома с сиделкой. Я села на диване и четко произнесла:
— Если с Женевьевой, то не надо.
Окружившие диван люди — трое мужчин и две женщины — уставились на меня, как на привидение. Я узнала двоих докторов, консультировавших меня после похищения в прошлом году. Женщины, видимо, были медсестрами, третьим мужчиной был Мир.
— Как вы себя чувствуете? — поинтересовался доктор помоложе, кажется, мсье Пуату.
— Нормально, — сказала я и снова откинулась на подушки.
— Конечно, нервный срыв. Но, на всякий случай, мы взяли кровь на анализ. Мало ли! Конечно, алкоголь затруднит проведение исследований, но посторонние вещества все же выявить можно.
Через полчаса доктора уехали, оставив только женщину, которая должна будет последить за мной ночью. Но Мир распорядился иначе. Он приготовил медсестре комнату для гостей, а меня унес на руках в спальню. Я была вялой, покорной. Вроде бы помнила что-то, но как кадры фильма, который смотрела в детстве.
— Я что же, бросалась на тебя с ножом? — спросила я, когда он бережно положил меня на супружескую кровать.
— Вообще-то, да. Но тут надо разобраться. Когда я вошел, ты бегала по дому, бормотала проклятия, рыдала, ругалась. Довольно удивительное поведение. Потом посмотрела на меня, абсолютно безумно, притащила из кухни здоровенный нож и бросилась на меня, а когда я забрал нож, у тебя началась форменная истерика. Это было что-то дикое: у тебя на губах выступила пена, ты вся дергалась, извивалась. Знаешь, как одержимая. Мне стало страшно. Я подумал, что это эпилепсия или еще что-то такое, и вызвал врачей. Они посмотрели на тебя, вкололи успокоительное, оно не подействовало, тогда они ввели тебе наркотический препарат, с моего согласия, конечно. Ты должна была проспать двенадцать часов, а ты через двадцать минут очнулась как ни в чем не бывало.
— Мир, прости меня! Господи, что же это было? Знаешь, я как отупела. Совсем ничего не понимаю. Боже мой, любой другой на твоем месте просто избил бы меня и отдал в полицию. А ты бросился помогать! Спасибо. Может, я и впрямь схожу с ума?
— Я не сказал никому, что ты с ножиком игралась. — Он уже чуть-чуть улыбался. — А вообще, такое тебе не свойственно. Ты не истеричка. Одно меня беспокоит. Где-то я уже видел это. Но где, когда?
— Какое такое? — Я почувствовала — это серьезно. Надо вспоминать.
Он задумался, потер пальцем нос. Сейчас Мир был прежним: теплым, близким. Я засмотрелась на него, заныли шрамы. Он поднял голову, и наши взгляды встретились. Я отвела глаза. Он сказал:
— Истерика без повода. Скажи правду, ты наркотиками не балуешься?
— Нет. Даже не пробовала. Мне вроде как ни к чему.
— Точно? Да? А что делала весь день?
— Ничего. Валялась, смотрела телевизор, болтала по телефону. С Мишель, с Полем, с Ингой. Ну, знаешь, жена того испанца, у которого виноградник в Андалусии. Они во Франции, хотели встретиться. А! Ведь Франсуа приезжал к обеду! Но я так и не поняла, зачем.
— Какой еще Франсуа?
Да, Мир же не помнит! Он и видел этого Франсуа всего пару раз.
— Франсуа, ухажер Эллы. Свидетелем на свадьбе у нас был, помнишь?
— В России, — уточнил Мир. Он совсем забыл прошлую жизнь. — Ну да. Так зачем приходил?
— Вот и не знаю! Говорить не о чем, так, поели, и все.
— Он не привозил с собой к столу, например, вино?
— Ты что, думаешь, меня подпоили? — Мир допытывался, на мой взгляд, уж очень въедливо. — Так ведь я сама потом коньяком угощалась. Вот и результат.
— Я сто раз видел тебя в самых различных стадиях опьянения, и никогда ты не была агрессивна. Уж с ножом на людей не бросалась, это точно. Может, тебя и подпоили, только не алкоголем. И я вспомнил: вот так же зверела Альбина. И ты вроде говорила, что в деле Жоры упоминается анализ его крови и крови его сестры. А там — препарат какой-то, вроде озверина. И мы решили с тобой же, если помнишь, что это меня убить пытались. Руками жены.
— Так что же это? Все повторяется? Слушай, а там агентство упоминалось. «Дипломат» или «Префект»…
— «Консул»! — подхватил Мир, его глаза блестели. — «Консул»! И хозяин его — Франсуа… Не помню фамилию!
— Буало! — теперь эстафета была в моих руках. — Еще писатель был такой, работал в паре с другим: Буало и Насержак. Я читала, поэтому и запомнила. А фамилии нашего Франсуа до сих пор не знаю!
Мир бросился вон из комнаты. Я оторопело крикнула вслед:
— Эй! Ты куда?
— Звонить Элле! Может, она помнит?
Телефонный аппарат у нас стоял в прихожей внизу. Я с трудом поднялась с кровати и поплелась по ступенькам, цепляясь за перила и охая.
Пока я одолела несчастные двадцать ступенек и пересекла холл, Мир успел дозвониться в Россию моей маме, узнать номер телефона Эллы и набрать его. Разговор был коротким, муж даже не позволил мне поболтать с подругой, так он был увлечен расследованием. Я как раз решила передохнуть в креслице, когда он шлепнул трубку на аппарат и закричал на весь дом, предполагая, что я еще наверху:
— Буало! Он — Буало!
Вошел в холл, увидел меня и почти шепотом спросил:
— Ты слышала? Буало!
Я засмеялась. Только глухой в противоположном конце Парижа не услышал его!
— Что ты смеешься? — Мир от сыщицкого возбуждения совсем потерял чувство юмора. — Это точно он. Франсуа уехал из России сразу после нашей свадьбы. Элле вообще ничего не объяснил. Она была в шоке, переживала. Да, чуть не забыл, привет тебе от нее и от мамы.
Мне стало тепло от одного упоминания о маме и самой любимой подруге детства. Я улыбнулась и попросила Мира отнести меня снова наверх. Спала я чудесно, будто забыла о надвигающейся опасности.
Глава 31
Утром Мир занялся самым любимым своим делом — инструктажем.
— Значит, так. Буало перезвонит все равно. Его задача — довести тебя до убийства меня. — Он проследил за выражением моего лица, проверяя, правильно ли я поняла его кособокую фразу. Я понимающе кивнула. Он продолжил: — В случае с Альбиной, ей дали пистолет. Думаю, ты тоже получишь оружие. Постарайся ничего не пить. Я имею в виду, что он должен думать, что ты приняла его препарат. Жалуйся на меня. Делай вид, что злишься. Теперь самое главное. Назначь встречу так, чтобы я смог заранее подъехать и спрятаться. Мы выведем его на чистую воду.
Глава 31
Утром Мир занялся самым любимым своим делом — инструктажем.
— Значит, так. Буало перезвонит все равно. Его задача — довести тебя до убийства меня. — Он проследил за выражением моего лица, проверяя, правильно ли я поняла его кособокую фразу. Я понимающе кивнула. Он продолжил: — В случае с Альбиной, ей дали пистолет. Думаю, ты тоже получишь оружие. Постарайся ничего не пить. Я имею в виду, что он должен думать, что ты приняла его препарат. Жалуйся на меня. Делай вид, что злишься. Теперь самое главное. Назначь встречу так, чтобы я смог заранее подъехать и спрятаться. Мы выведем его на чистую воду.
— Как?
— Мои проблемы. Все, я пошел. Не забывай звонить мне. Хотя… Знаешь, а вдруг они прослушивают телефон? Тогда они знают, что я звонил Элле! Идиот!
Он сел на кровать и обхватил голову руками.
— Ничего. — Я стала лихорадочно соображать. — Знаешь, я прямо по телефону расскажу ему байку, что мы с тобой поспорили, как его фамилия. Я говорила — Буало, а ты — Насержак! И мы даже звонили Элле, чтобы уточнить. Ты же ничего лишнего не болтал?
— Не болтал! Лучше я говорил — Буало, а ты — Насержак!
Я удивилась:
— Это еще почему?
Пристально посмотрев мне в глаза, Мир серьезно объяснил:
— Не люблю ошибаться!
Он поцеловал меня на прощание и вышел.
Мы вновь стали единомышленниками. Как-то само получилось, что опасность снова объединила нас. Мы снова много говорили, обсуждали разные версии и задавали друг другу вопросы, чтобы разобраться во всем, что происходило.
Мир считал, что за него взялись снова и, кроме всего, это не русские, не мирзоевская наркомафия. Все же мы склонялись к версии, что русские мафиози не стали бы пытаться действовать на территории Франции. Он предполагал существование другой силы, нанявшей «Консула» и пытавшейся еще семь лет назад убрать Мира руками Альбины. Это была серьезная организация, потому что сам хозяин «Консула» рванул по их делам в Россию. Но кто они, чем помешал Мир этим людям и почему семь лет они не трогали его?
Я же добавила, что непонятно, действовали ли они сообща с Мирзоевым или являются его конкурентами. Конкуренты или сообщники, эти люди тоже связаны с наркотиками. И еще одна деталь: Жору тоже накачивали «озверином»! Может, хотели избавиться сразу от обоих: одного — на кладбище, а другого — в тюрьму. Кто-нибудь, Жора или Альбина, убьет Мира. Уже хорошо. Если это будет не Жора, его можно будет убрать потом. Словом, запутанно и малопонятно.
Мы ждали Франсуа. Ему придется многое объяснить.
Буало позвонил только через три дня. Он явно набивался в гости, но не знал, какой предлог придумать. Но я ведь тоже жаждала встречи, поэтому сама стала лезть на рожон, говоря, что одинока, что нет в моей жизни человека, который мог бы выслушать меня, что Франсуа позвонил так вовремя!
Он ответил по-русски:
— Леночка, давайте же встретимся! Поговорим по душам! Я всегда считал, что по недоразумению родился мужчиной, женщин я понимаю гораздо лучше. И все женские неприятности всегда связаны с мужским полом. Мне, право, даже стыдно, что я тоже мужчина.
— Ах, Франсуа, — вздохнула я, — как мне нужна поддержка! Жизнь с Миром оказалась совсем не тем, на что я рассчитывала! Прошу вас, приезжайте завтра, мы сможем поговорить.
Франсуа Буало обещал приехать завтра, к обеду.
Не знаю, что затеял Мир, но он явно беспокоился. Я все же подумала, что муж догадывается, какую информацию получит от владельца детективного агентства. У Франсуа очень большой клиент. С большими аппетитами. Семь лет назад он собирался убрать сразу двух зайцев, то есть двух русских предпринимателей — Георгия Маркова и Владимира Шахова. Почему-то они ему тогда очень мешали.
Для этого, по заказу этого самого мистера Икс, Буало накачивает каким-то препаратом, возбуждающим в человеке агрессию, Георгия Маркова и жену Владимира Шахова — Альбину. Между прочим, мы получили результат анализа моей крови, взятой после дебоша и покушения на мужа. Франсуа и мне влил прилично того же самого медикаментозного средства.
Несколько лет назад по сценарию Буало я исполняла роль красной тряпки, дразнящей разъяренных быков. Путаница с придуманным Миром похищением содействовала планам Буало. Мы встречались на съемной квартире. Вот только человек — не машина. Разозлить одного, чтобы он прикончил другого, не так просто. И «озверином» накачали, и пистолет дали, и сестрицу обработали, а все не так вышло. Жора не собирался убивать друга. Не было у него таких планов. Он только выместил злость, прострелив Миру руку, и все. А вот мне бы непоздоровилось! Меня бы Жора точно убил, если бы не Альбина. В результате несчастного случая Жора убивает сестру, и это спасает меня. Он же не герой Тарантино, чтобы мочить всех подряд и философствовать! Он в шоке. Его арестовывают и перевозят в Россию. Но беда в том, что он связался с русской мафией, пообещав перевозить сырец для производства наркотиков в парижской лаборатории. В руках у ментов Марков может разговориться, он всего-навсего бизнесмен. Его убивают в камере. Мистер Икс исчезает на семь лет, не пытаясь убрать Мира снова.
Проходит семь лет. Почему-то, и это почти главный вопрос, мистер Икс начинает прежние игры прежними методами. Ну, положим, методы выбирает Буало. Может, это его стиль — он поит людей своим знаменитым «озверином», и кто-то убивает намеченную жертву. Со стороны это выглядит как бытовая ссора, закончившаяся кровопролитием. Вот и тогда, когда Жора и Альбина получили свою дозу, их встречи с представителями агентства «Консул» остались бы незамеченными. Вот только за Жорой следили из-за его связей с Мирзоевым. Наверно, хороший метод у Франсуа Буало, если он пользуется им уже минимум семь лет.
На таких соображениях остановились мы с Миром накануне встречи с моим утешителем.
Глава 32
Франсуа подъехал точно в назначенное время. Я поджидала его в гостиной, нервничая и крутя в руках сигарету. Когда его автомобиль остановился возле дома, я выскочила на порог, словно радушная хозяйка. На самом деле у меня в холодильнике валялся лишь кусок подсохшего сыра. Обедать детективу сегодня не придется.
Он вышел из машины, отвечая на мою улыбку шутливым наклоном головы. Ну прямо старые добрые друзья!
— Ах, Франсуа, вот и вы! Уже заждалась!
Я взяла его под руку и повела в дом, щебеча и сияя. Распахнув перед гостем дверь, я чуть-чуть подтолкнула Франсуа вперед. Он вошел. Я вошла следом. Плотно закрыла за нами дверь и повернула дважды ключ в замке.
— Проходите в гостиную, — сказала я. Франсуа доверчиво потопал по коридору. На пороге комнаты его встретил мощный удар в челюсть, нанесенный безжалостным кулаком моего интеллигентного мужа. Буало крякнул и осел. Я не ожидала, что Мир будет действовать вот так просто, поэтому сказала то, что говорила в моменты неожиданного испуга:
— !..
— Иди отсюда, — скомандовал Мир. — Поднимайся в спальню, включи телевизор погромче и жди, когда я позову тебя.
Он был прав. Кое-что мне лучше не видеть. Я рванула вверх по лестнице, включила музыку на всю мощь динамиков и открыла балконную дверь. Потянулись минуты, одна за другой, тягучие, злые минуты. Воображение было отключено, слух блокирован. Поторчав на балконе, вернулась в комнату. Легла на кровать и закрыла глаза. Я думала о посторонних вещах, о платье, которое купила вчера, о том, что неплохо бы выпить чего-нибудь покрепче. Вообще-то я почти не пила последнее время. То есть с тех пор, как Мир перестал затмевать для меня солнце. Может, я теперь здорова? Вот так чувствуют себя здоровые люди? Не может быть! Ради чего же они тогда живут?
Музыка внезапно смолкла. Я открыла глаза. Возле кровати стоял Мир. Он был растрепан, какие-то бурые пятна украшали голубые джинсы, рукава черного свитера грубой вязки были закатаны.
— Пойдем, — позвал он. — Франсуа все рассказал.
— Что с ним? — Мне вдруг стало страшно. Вдруг Мир убил детектива? Что тогда?
— Ой, да ничего! Думаешь, я первый, кто рыло ему чистит?
Мы спустились вниз. Буало сидел на диване. Вид у него был — хуже некуда. Лицо отекло, правый глаз заплыл, он держался за живот и постанывал, губы распухли, из них сочилась кровь. Его ноги были связаны скотчем. Думаю, что Мир немного протер мокрой тряпкой лицо избитого и пол возле дивана, потому что, судя по внешнему виду бедняги Франсуа, ему здорово досталось. Мир знал, что меня тошнит от вида крови.
Мы уселись в кресла напротив пострадавшего детектива. Я чувствовала себя не лучшим образом. Все же избивать приглашенных на обед гостей как-то неприлично.
— Знаешь, что он мне рассказал? — спросил мой муж.
— Почти, — ответила я.
— Он сказал, что первым его клиентом был Жан Перье.
— Кто это? — не поняла я.
— Это был мафиози номер один в Париже. До недавнего времени. Его грохнули пару месяцев назад.