– А мы тут произвели раскопки, – сказал командир, оглядываясь на яму.
– Без разрешения, – добавил Кацман.
– Это конец, – резюмировал пилот. – Это война.
Он встал и принялся нервно расхаживать по черному пляжу.
– Вы тут все с ума сошли, – сказал штурман. – Да почему война-то?
Никто ему не ответил.
– У тебя же был вариант, мастер, – напомнил Мюллер. – Давай уж. Выручай нас.
Командир закусил губу. Оглядел людей. Тыльной стороной ладони стряхнул пот со лба.
– Я вижу задачу так, – сказал он. – Надо законсервировать Черную Смерть здесь на веки вечные, чтобы никто не мог к ней сунуться. Через тысячу-другую лет мимо нас снова пройдет караван Гильдии Торговцев. Тогда мы попросим их взять корабль и зашвырнуть его в ближайшую черную дыру. Если, конечно, сами к тому моменту не дорастем до этого. Нормальный план? Кто не согласен?
– Ни себе, ни людям, – буркнул штурман.
– Но ведь тоже вариант, а, Майк?
– Я в меньшинстве, – сказал штурман. – Можете не обращать внимания. Кстати, Кацман, ты – предатель. Они тебя запугали, но это не снимает вины. Ты сейчас молчишь и меня не поддержал. Родину предаешь.
– Я о родине забочусь, – очень ровным голосом произнес Кацман.
– Дать бы тебе в рыло…
– Попробуй.
Росси сидел напротив Кацмана и прыгнул на него прямо со своего ящика, из положения сидя. Он свалил противника на песок, но встать уже не смог, потому что нарвался на крепкий встречный удар в подбородок.
Кацман выбрался из-под бездыханного тела штурмана и с нескрываемым изумлением посмотрел на свой кулак.
Общество встретило победителя негромкими вежливыми аплодисментами.
– А ты ничего, – сказал Мюллер.
Кацман поморщился.
– Паша, займись пострадавшим, – распорядился командир.
– Я посмотрю, – сказал инженер, подошел к штурману, перевернул его и осторожно пощупал челюсть. – Перелома вроде нет. Сейчас очнется. Салман, у тебя там вода далеко?
Штурмана побрызгали водичкой, он открыл глаза и с трудом пробормотал:
– Ребята… А где это мы?
– На необитаемом острове в Тихом океане.
– Я потерял сознание? Тепловой удар?
– Да, мой хороший, перегрелся ты, – сказал инженер. – Рухнул мордой об контейнер, хорошо, что не носом.
– А где мы?
– На необитаемом острове в Тихом океане.
– Ну хорошо. – И штурман закрыл глаза.
Челюсть у него распухала на глазах.
– Сделаю я ему укольчик, – решил инженер. – Пусть спит. А то не нравится мне это. Лорд, кинь аптечку.
– А где мы? – спросил штурман, открывая глаза.
– Тебя не тошнит?
– Нет.
– Сколько пальцев видишь?
– Три.
– Молодчина. У тебя был тепловой удар, я сейчас успокаивающего дам, чтобы ты поспал немного, – проворковал инженер, заряжая ампулу в инъекционный пистолет.
– Паша, друг… Спасибо. А где мы?
– На необитаемом острове в Тихом океане, – с некоторым раздражением ответил инженер и выстрелил штурману в шею.
– Я посплю немного, – сообщил штурман, с трудом ворочая языком. – А мы летали на Титан?
– Да, Майк, мы уже вернулись, мы на Земле…
– …на необитаемом острове, я помню. Как же меня угораздило… Как я мог вас так подвести… Извините, ребята…
– Да ты что. Перегрелся, с каждым может случиться.
– Ты не понял, я же штурман. Если мы на острове, это я облажался.
– Нет-нет, это все Кацман, – утешил его инженер.
Раздался дружный подавленный смех. Даже невозмутимый командир зажал рот ладонью. Да и сам Кацман то ли всхлипнул, то ли хмыкнул.
– Кацман отличный парень, – сказал штурман. – Знаешь, настоящий такой американец. Упорный и увлеченный. А где мы?
– Засыпай, мой хороший. Ты с нами. Ты в команде. Мы с тобой.
– Это хорошо. Вы для меня – как семья. Я с вами счастлив. Куда вы, туда и я. Извини, Паша, я посплю, давай потом все обсудим, – пробурчал штурман, зевнул и отключился.
– Ну ты даешь, Кацман, настоящий американец, – сказал инженер. – Это же надо так приложить человека – все симптомы легкого сотрясения. Ладно, не тошнит, уже хорошо…
– Я, наверное, и вправду предатель, – Кацман выглядел совсем несчастным и смотрел под ноги. – Никудышный американец из меня. Вон как Майк за родину… А я…
– Майк – за выгоду, – сказал Мюллер строго. – А ты сейчас как раз за родину. Чтобы ей конец не настал.
– Продолжаем, – сказал командир. – Особое мнение коллеги Росси занесено в протокол и при подсчете голосов будет учтено. Его последние заявления предлагаю считать помрачением рассудка вследствие теплового удара.
– Теплового удара в челюсть, – ввернул Мюллер. – Суров ты, мастер. А ведь парень за тобой в огонь и в воду…
– Парень имеет право на мнение, а я не имею права это мнение игнорировать. Итак, мы продолжаем. Зафиксировать Черную Смерть здесь и блокировать доступ к кораблю для кого угодно вплоть до момента, когда мы сумеем от него избавиться. Так?
– Вообще, ученым полазить бы по нему как следует… – произнес Лордкипанидзе, задумчиво оглаживая бороду. – Это ведь сколько открытий сулит. Там один материал обшивки…
– Изделие двойного назначения. Если ты понимаешь, о чем я.
– М-да…
– Даже сам факт того, что корабль существует, уже имеет двойное назначение.
– Согласен. Жалко просто.
– Всем жалко, но что поделаешь. Слушайте, Майк сказал одну принципиальную вещь. Мы – семья, так уж получилось. У некоторых из нас есть э-э… настоящие семьи, и мы любим своих близких и готовы за них даже умереть… Но когда встает проблема – кому делегировать ответственность, – полностью рассчитывать лично я могу только на вас. А вы на меня.
– Мы не семья, мы банда, – сказал Мюллер. – Мафия.
– Нам сейчас надо решить – кому мы передаем ответственность за Черную Смерть. Мое мнение – никому. Мы можем по-настоящему доверять только друг другу. Мы по воле рока нашли эту опасную вещь на нашей родной планете. Значит, нам ее и хранить. И вещь, и планету.
– Слушайте, дайте мне тоже в челюсть, – попросил пилот. – Спать хочу. Я свой голос отдаю вам, командир. Вы не подведете.
– Извини, но ты можешь отдать голос только Лорду как соотечественнику. И я очень тебя прошу дотерпеть до конца.
– Почему?
– Потому что ты мой пилот, а я твой командир. Ты мне нужен, Салман.
Пилот уставился под ноги – в точности как Кацман, и даже с похожим выражением лица.
– Никогда не думал, что это так трудно – решать за других. А мы же тут сейчас за всех… Виноват, мастер. Я с вами.
– Спасибо. Итак, если вернуться к юридической справке, данной нам господином Кацманом, мы можем решить задачу только одним законным образом. А именно, нам надо быть собственниками земли, на которой находится Черная Смерть. Земли и ее недр, естественно, а то вдруг остров нырнет. И воздушного пространства. Плюс территориальные воды – сколько там… Двенадцать морских миль. Все должно быть наше, и мы никого сюда не пустим. С этой целью я предлагаю реализовать наше законное право первооткрывателей и объявить Остров Кацмана суверенным государством. Между прочим, Паша добрался до шлюпки, передатчик уцелел, у нас есть связь, мы можем выйти в эфир и сделать официальное объявление о суверенитете. Вопросы, жалобы, предложения?
Так или иначе все уже догадались, к чему Воронцов клонит, но когда это прозвучало, люди замерли, словно громом пораженные.
– Надеюсь, вы понимаете, что если даже в юридическом смысле это выглядит неглупо, то в политическом и просто человеческом – идиотизм, – сказал наконец Кацман.
– Давид, у меня для тебя две новости, одна так, хреновенькая, а вторая совсем хреновая. Ты нам должен по гроб жизни за своего мистера Смита, так что Остров Кацмана – это только первая новость. Не обсуждается. Запись в бортжурнале уже сделана.
Кацман сник в ожидании второй плохой новости.
– Ну что же? – спросил командир.
– А мы реально можем так сделать? – спросил геолог. – Или вы просто хотите всех ошарашить и выиграть время для чего-то еще?
– Я серьезен абсолютно. Джентльмены, это оккупация.
– Простите?..
– Так называется способ приобретения terra nullius, земли, которая никому не принадлежит, – очень грустным тоном дал справку Кацман. – И в комментариях к закону написано точно про наш случай. Цитирую: «В современном мире оккупация потеряла значение как способ захвата новых территорий, потому что на Земле не осталось бесхозных земель, но гипотетически возможна оккупация новых островов, возникших в открытом море в результате геологических процессов…»
– У них гипотетически, а у нас практически. Что скажете?
– Какая вторая плохая новость для Кацмана? – спросил вдруг геолог.
Командир подумал немного, поглядывая то на геолога, то на Кацмана, и все-таки ответил:
– Про государственный строй.
– Антисемитизм?
– Лорд, а давай ты перестанешь ерничать, – сказал Мюллер.
– Да страшно мне, ты не понял, что ли? Руки трясутся, гляди. Вы хоть представляете, чего задумали и чем это кончится?
– Какая вторая плохая новость для Кацмана? – спросил вдруг геолог.
Командир подумал немного, поглядывая то на геолога, то на Кацмана, и все-таки ответил:
– Про государственный строй.
– Антисемитизм?
– Лорд, а давай ты перестанешь ерничать, – сказал Мюллер.
– Да страшно мне, ты не понял, что ли? Руки трясутся, гляди. Вы хоть представляете, чего задумали и чем это кончится?
– Нормально все будет, – сказал Мюллер. – И я тут ни при чем. Я так же обалдел, как и ты.
– Даже я обалдел, – сказал инженер.
– А я нет, – сказал пилот. – Можно я проголосую «за»? И за антисемитизм тоже.
– Ты все еще хочешь уйти? – спросил командир.
– Нет-нет, мне уже нравится. Я с самого начала другого варианта не видел, только самоопределяться и дальше стоять насмерть. У меня другой вопрос, мастер: а как сделать, чтобы не насмерть? Ведь едва мы выйдем в эфир, с того самого фрегата произойдет случайный пуск ракеты. Замкнет у них, как у нас замкнуло. Они даже не станут объявлять нам войну или еще чего. Они потом будут долго извиняться.
– У меня есть на этот счет неплохая идея, – заверил командир. – Думаю, все получится. Но сейчас я поступлю некрасиво. Я ничего вам пока не скажу. Хочу, чтобы мы принимали решения последовательно. Сначала надо решить – готовы ли мы и правда стоять насмерть за свои убеждения. Голосуем за оккупацию и суверенитет.
– Нам придется ведь отказаться от гражданства, – вспомнил геолог.
– Ответ отрицательный. По конституции Острова Кацмана, которую нам сегодня же состряпает Кацман, отказ от гражданства не требуется. Принимаем всех. Государственная религия – пофигизм. То есть исповедуй что хочешь. Мы абсолютно толерантны ко всему. Мы за мир во всем мире и дружбу народов. Но кто к нам сунется – пожалеет. Голосуем? Что скажут подданные русского государя?
– Русские – «за». – Инженер поднял руку. Командир последовал его примеру.
– Каково мнение подданных британской короны?
Пилот и геолог дружно отсалютовали командиру.
– Германия?
– С вами за компанию. Эх, сейчас бы пивка холодненького… По такому случаю.
– Соединенные Штаты – один голос против, а второй?..
– А куда я денусь? – обреченно буркнул Кацман, поднимая руку. – Оккупация так оккупация, черт с вами.
– Шесть «за», один «против», решение принято. Следующий вопрос – государственный строй. Поскольку мы решаем весьма специфическую задачу, главная наша проблема – обеспечить гарантированную преемственность власти и сохранение взятого курса. Мы должны быть готовы удерживать контроль над островом много поколений. Единственный выход – конституционная монархия. Остров Кацмана будет княжеством, джентльмены.
– И Кацмана – в князья! – выкрикнул пилот в полном восторге.
Команда разразилась громовыми аплодисментами, от которых почти проснулся штурман, недовольно пожевал губами и что-то буркнул.
Кацман стремительно заливался краской.
– Да-да, Давид, это была та самая вторая новость, – сказал командир.
– Вы издеваетесь… – пролепетал Кацман.
– Объясняю. В конституции, которую ты напишешь, будет сказано, что если действующий монарх не оставит потомства, функции управления государством переходят по жребию к наследникам кого-то из нас семерых. Ну или шестерых, вдруг мы Росси завтра депортируем. Посмотрим на его поведение. Ради блага государства всем придется жениться и нарожать детей, это я холостым коллегам сообщаю, особенно тебе, Кацман. И из поколения в поколение каждая семья обязана передавать глубокое понимание нашей священной миссии по сохранению мира на планете. Каждый должен быть готов взять на себя бразды правления. Чего вы ржете, все очень серьезно, ребята.
– Это нервное у нас, – сказал пилот. – Ну и детей жалко. Такая ответственность…
– А вашему королю, думаешь, легко?
– Нет, совсем не легко. И я как-то не стремлюсь на его место.
– Ты будешь запасным королем. Мы все запасные. А его светлость князь Кацман – действующий.
– Ребята… Не губите! – взмолился Кацман. – Ну виноват я перед вами, очень виноват! Но не до такой же степени!
– Виноват – отработаешь, – отрезал командир. – Вот в чем смысл монархии, вот зачем нужны империи – ответственность. Такая ответственность, которую нельзя просто сбросить с плеч, как власть президента, и сказать: ну виноват, не справился… Ты не можешь прийти на время, ты не можешь уйти, ты с этим родился и с этим живешь. И каждый миг ты должен помнить: все новые обременения, что ты добыл, пока правил, лягут на плечи твоих детей. Каждое достижение несет в себе обременение. Каждая победа скрывает в себе новую ответственность. Это идея владетельного рода, это смысл империи.
Командир говорил, а люди не слушали – внимали. Все они давно знали Воронцова, но сейчас он повернулся к ним неведомой ранее стороной. Он не просто верил в сказанное – это была его душа, его персональный смысл.
– Голосуем, джентльмены.
Голосовали дважды, сначала за государственный строй (пять «за», двое «против»), потом за избрание Кацмана в князья (пять «за», двое «против»). Немного поспорили насчет безальтернативности выборов. Тогда пилот бесстрашно предложил свою кандидатуру – и проиграл Кацману с тем же счетом пять-два.
– А почему у нас штурман всегда против? – спросил Мюллер.
– Человек такой, – объяснил командир. – Ладно, теперь самое трудное. Шуточки кончились совсем. Как я предлагаю защитить наши интересы? Что у нас есть? Ты недавно очень хорошо описал наше положение, Салман. Побитый «корсар», Черная Смерть и семеро идиотов. Отбиваться, если что, совершенно нечем. Значит, наше маленькое гордое княжество должно, сохранив в полной неприкосновенности суверенитет, примкнуть к некой силе, с которой никто в здравом уме не рискнет связываться.
Командир умолк, все задумались.
– Ну, естественно! – догадался геолог. – Кацман, ты же еврей!
– И что? – опасливо поинтересовался Кацман, и без того уже совсем раздавленный свалившейся на голову короной.
Время от времени он потирал рукой глаза, словно надеясь проснуться.
– У нас будет еврейское княжество, вот что!
– Ничего себе. Об этом я как-то не подумал, – признался командир.
– То есть – как? А зачем тогда Кацман князь?
– Да просто он хороший парень, – небрежно ответил командир.
– А я думал, вы хотите, чтобы нас евреи прикрыли. Они же повсюду. Их только тронь.
– Да трогают нас за милую душу… – сказал Кацман. – Где поймают, там и трогают. Думаешь, в Америке нам очень весело?
– Здесь вас точно не тронут, ваша светлость, – сказал командир. – Вы теперь дома.
Кацман посмотрел на него с подозрением.
– Ну так кому я должен сдаться? – спросил он брезгливо.
– Неплохо, – похвалил командир. – Всего пять минут князь, а уже заметно что-то такое… Ты не сдавайся. Никогда. И мы не будем. И тебя не сдадим.
– Не томите, мастер, – попросил инженер.
– Я знаю только одну крупную и сильную державу, которая уже несколько столетий не вела захватнических войн, – сказал командир. – Она вообще не любит воевать. Она либо отбивается, либо заступается за слабых. И мне кажется, будет разумно примкнуть к ней в качестве ассоциированного государства. То есть, мы сохраняем независимость, но отдаем «старшему брату» два наших самых острых вопроса – внешнюю политику и охрану границ. Пусть нас защищают и пусть за нас бодаются с той же Америкой. Главное – нас никто не тронет.
– И что с нас за это захотят? – спросил Кацман недоверчиво.
– А это смотря с кем ты ассоциируешься. С англичанами – при всем уважении, ребята, – я не рискнул бы договариваться. Потому что они захотят много чего. У них все еще свербит в одном месте, им надо подниматься в полный рост, и Черная Смерть опасный соблазн для Англии. Наконец, у них огромный зуб на Америку, и они не упустят случая унизить заокеанских родственничков.
– Откуда уверенность, что русские захотят мало? – бросил пилот. – Нет, мастер, я вас понимаю, все логично, никаких обид, но…
Геолог задумчиво оглаживал бороду. Инженер хитро щурился. Кацман глядел настороженно. Штурман дрых. Командир улыбался.
– А я догадался, – сказал Мюллер. – Ну ты хитрец, мастер. Ребята, он знает их психологию. Они получат сразу более чем достаточно. То, что они любят больше всего. У них на этом национальная идея построена. Русские малость чокнутые на этот счет. Их будет проклинать вся планета, а они в ответ – улыбаться.
– Статус абсолютных миротворцев, – объяснил командир.
Некоторое время все молчали, переваривая услышанное.
– Нет, давление будет сильное, особенно на первых порах. Черная Смерть как оружие русским не нужна, но как копилка технологий это безусловно лакомый кусок. Каждого из нас по отдельности попытаются уговаривать, а то и шантажировать. Но мы справимся. Потому что мы – семья, или мафия, или банда… Но мы заодно.