– Ясно, журналиста хлебом не корми, дай сенсацию за хвост поймать, – буркнул сыщик.
– Софи, намечается горячая ситуация, поэтому тебе лучше одеться побыстрее и, захватив своего спутника, спуститься в подвал гостиницы.
– Нет и еще раз нет, милый. В подвал я ни за что не спущусь, до смерти боюсь крыс. Бр-р-р, – Софи брезгливо передернула плечиками. – Я лучше пойду с тобой, мой Ланселот, буду твоей личной сестрой милосердия. Я могу, я трижды сдавала на права, а там есть специальный курс первой медицинской помощи.
– Не надо ходить со мной.
– Ну, тогда я лучше отсижусь в гардеробной комнате, там довольно просторно и нет окон. Так что ни одна шальная пуля не залетит даже случайно, – в глазах девушки блеснули шальные огоньки, что очень не понравилось детективу. – Идем, ты убедишься сам, что я буду в полной безопасности. – Ухватив сыщика за руку, Софи потащила его за собой.
Гардеробная в этом номере была действительно внушительных размеров, с одной стороны вдоль стены тянулись стеллажи для обуви, с другой были развешаны вечерние платья. Торцевую стену комнаты занимало огромное зеркало с подсветками.
– Вот видишь, дорогой, здесь надежно, как в хранилище швейцарского банка, – по-кошачьи промурлыкала Софи. Резко обернувшись, она тесно прижалась к Кольцову. Тот инстинктивно охватил ее руками за талию, их губы слились в горячем поцелуе.
Пеньюар бесшумно соскользнул с плеч девушки, открывая взору мужчины ее безупречное тело. Длинные пряди волос золотым потоком, искрящимся в свете люминесцентных лам, заструились по спине.
Поддавшись неожиданному порыву, Кольцов развернул Софи к себе спиной, девушка послушно наклонилась, уперевшись обеими руками в стеллаж с обувью. Взгляд Глеба соскользнул с золотистых локонов девушки на ее гибкую, красивую спину, ниже, к талии, к белым упругим ягодицам, над которыми раскинула свои лепестки татуировка из трех лилий бывшего старинного герба французских королей. Впрочем, размышлять долго на эту тему детектив не мог. Лихорадочно расстегивая брюки, он вообще ничего не соображал...
Ощущение реальности пришло к Кольцову, когда он увидел свое отражение в зеркале.
«Да, правы знатоки „клубнички“, зрелище действительно стоящее», – подумал Глеб, работая тазом подобно неутомимому механизму и сдерживая сладострастные стоны.
Любовники уже приближались к кульминации таинства любви, когда в номер вихрем ворвался Роберт Малкин.
Американский журналист держал у уха массивную трубку спутникового телефона и что-то тараторил со скоростью пулемета. Наконец рявкнул: «О'кэй!», выключил телефон и небрежно бросил трубку на кресло, после чего помчался в спальню и стал выносить оттуда громоздкие пластиковые кофры, откуда доставал профессиональную телезаписывающую аппаратуру. Он был настолько увлечен своим занятием, что даже не заметил, как из спальни его подруги появился Кольцов.
– Как дела, Боб? – встав за спиной Малкина, ровным голосом спросил сыщик.
– Все о'кей, парень, шеф сегодня дал мне карт-бланш на эксклюзивную съемку предстоящего сражения, – радостно объявил репортер. – Это покруче охоты на старого носорога. А Пулитцеровскую премию я все равно с них выдавлю.
– Это хорошо, – Глебу этот низкорослый толстяк нравился все больше. – Только смотри, не лезь под пули.
– Зачем под пули? – пожал плечами американец. – У меня же камера с дистанционным управлением.
– Отлично, тогда присмотри заодно за своим собутыльником, а то он в полной прострации.
Лейтенант Губта оказался исполнительным малым. За то время, что отсутствовал
Кольцов, солдаты качественно вышибли толстые витринные стекла, густо засыпав асфальт перед входом множеством искрящихся мелких осколков, внутри была подковой выстроена баррикада, напоминающая старинный редут. При строительстве этого укрепления африканские солдаты применили незаурядную смекалку. Снаружи баррикада была выложена из мешков с песком, цементом, алебастром и гипсом, а на внутреннее убранство пошла мягкая мебель из гостиничного холла. Разбитые кресла и диваны стали отличными лежаками для стрелков, а крышки журнальных столиков пошли на перемычки амбразуры. В центральную амбразуру пялился длинноствольный пулемет «MAG», возле которого были расставлены коробки со снаряженными лентами. Ящики с остальными боеприпасами выложили ровными рядками возле остальных амбразур для удобства всех стрелков.
– Где вы взяли стройматериалы? – удивился Глеб.
– Подняли из подвала, там целый склад, – доложил Губта.
– Мудрое решение, – похвалил лейтенанта за сообразительность Кольцов.
– Будут еще какие-то распоряжения? – лейтенант избежал слово «приказания», демонстрируя тем самым, что турист все же не является его начальником.
– Нужно послать четырех толковых бойцов на крышу прикрывать фланги.
– Капрал, ко мне! – рявкнул Губта, к нему бросился немолодой африканец с капральскими нашивками на рукаве. Он достаточно долго прослужил в армии, чтобы понять приказ с полуслова. Уже через минуту четверо бойцов, подхватив ящик с патронами, бросились к лестнице, ведущей на крышу.
– Вроде бы все. Теперь остается ждать, – вздохнул Глеб. Больше всего в жизни он ненавидел ждать, хотя это ему приходилось делать чаще всего.
– Думаю, уже недолго осталось, – в тон сыщику ответил Дук и, указав на портативную рацию, стоящую на одном из ящиков, уточнил: – Еще полчаса назад наши разведчики докладывали о передовых группах повстанцев, замеченных на окраине города. Скорее всего, они сосредоточатся в кулак и ударят всей мощью.
И будто в подтверждение слов лейтенанта, со стороны армейского арсенала загремели выстрелы...
Глава 10 Голубь мира с пулеметом
Трескотня выстрелов напоминала зарождение цунами. Еще несколько секунд выстрелы звучали где-то далеко, но с каждым мгновением канонада нарастала. Профессиональный слух мог отличить тявканье штурмовых винтовок правительственных войск от разноголосья оружия повстанцев.
Дук Губта, вслушиваясь в звуки перестрелки, тихо бормотал, перечисляя объекты атаки:
– Арсенал, полицейский участок, банк. – Затягивая ремешок каски на подбородке, со вздохом объявил: – Следующие мы, все по местам.
Чернокожие солдаты, выставив стволы винтовок в проемы амбразур, приготовились к стрельбе.
Глеб Кольцов всего секунду пребывал в раздумье, как действовать, потом остановился возле пулеметчика и, указывая на ленту, спросил:
– Какими патронами снаряжена?
– Бронебойно-зажигательными, – последовал четкий ответ.
– Отлично.
Африканские повстанцы в представлении европейских обывателей – это стадо дикарей едва ли не из каменного века. На самом деле огнестрельное оружие вкупе с природными рефлексами выживания дает поразительные результаты, особенно если к этому приложили руку грамотные инструктора. Ничто так легко не осваивается, как наука разрушать.
Штурм гостиницы «Золотая пирамида» мало походил на взятие «Зимнего». Вместо безликой толпы, по интенсивности напоминающей морской прибой, по центральной улице с ревом несся тяжелый грузовик. Огромный плоскомордый рудовоз, покрытый толстым слоем рыжей пыли, он был младшим братом рассвирепевшего доисторического пещерного медведя.
Грозно рыча мощным двигателем, рудовоз стремительно надвигался на здание гостиницы, увеличиваясь в размерах буквально на глазах. Глеб мгновенно сообразил, что задумали повстанцы. Многотонный грузовик, как гигантский таран, просто разнесет весь холл гостиницы, превратив засевших внутри солдат в кровавое месиво.
«А если в кузове имеется несколько бочек с топливом, то в гостиницу не стоит даже врываться, сама сгорит дотла, как домик Барби», – встревожился детектив, уже находясь в движении. Дальше шли сплошные рефлексы, наработанные годами службы.
Оказавшись рядом с пулеметчиком, Глеб едва уловимым движением руки бесцеремонно отшвырнул того и, встав на одно колено, вжал приклад «MAGа» в плечо, громко крикнув:
– Огонь по моей команде!
Глеб уже ловил в прорезь прицела лобовое стекло грузовика. Расстояние между гостиницей и рудовозом сократилось метров до трехсот. Тяжелый автомобиль, зажатый домами центральной улицы, двигался по прямой, подобно торпеде.
Указательный палец сыщика плавно надавил на спусковой крючок.
– Бум, бум, бум, – ударила короткая очередь, в крошево разнося лобовое стекло.
Но несмотря ни на что, натужно рыча, грузовик упорно несся вперед.
– Бум, бум, бум. – Новая очередь разворотила решетку радиатора, из которой ударили тугие струи пара, раскуроченная кабина напомнила Глебу морду легендарного минотавра.
«Еще мгновение, и этот брандер[6] выскочит на площадь, а тогда его уже ничем не остановишь», – подумал Кольцов, снова вдавливая спусковой крючок.
– Бум, бум, бум. – Новая очередь разворотила решетку радиатора, из которой ударили тугие струи пара, раскуроченная кабина напомнила Глебу морду легендарного минотавра.
«Еще мгновение, и этот брандер[6] выскочит на площадь, а тогда его уже ничем не остановишь», – подумал Кольцов, снова вдавливая спусковой крючок.
Тяжелые бронебойные пули взорвали асфальт перед рудовозом, следом со страшным грохотом лопнуло правое колесо, превратившись в рваные лохмотья. Тяжелый грузовик развернуло поперек улицы, и он медленно, будто в замедленной киносъемке, стал заваливаться на бок, а дальше сила инерции, опрокинув многотонную тушу на правый борт, перевернула машину кверху колесами. Из двигателя выбились оранжевые язычки пламени, сперва несмело лизали железо грузовика, но уже через минуту стальной монстр был полностью охвачен огнем, плотно перекрыв своей тушей подход к гостинице.
Передышка длилась недолго, мощный взрыв разметал горящие обломки рудовоза, еще мгновение, и сквозь пламя горевшей машины ринулась толпа повстанцев.
На их фоне недавно убиенные Безумным Максом браконьеры выглядели английскими аристократами. Эти были если не полуголые, то выряженные в какие-то непонятные лохмотья, соломенные шляпы, выгоревшие на солнце бейсболки и армейские кепи без кокард. Впрочем, гардероб инсургентов мало интересовал Кольцова. Наблюдая за действиями повстанцев через проем амбразуры, детектив изучал их оружие и, к своему удивлению, обнаружил, что в основном бунтовщики вооружены допотопными винтовками времен Второй мировой войны – громоздкими «ли-энфилдами», «манлихерами» и тому подобным старьем. Конечно, кое-где попадались и штурмовые винтовки европейского производства и даже автоматы Калашникова. Но это были единичные образцы, что могло означать только одно – «повстанцы» были обычными дикими уголовниками, промышлявшими разбоем, а не истинными борцами «за свободу». Иначе нашлись бы спонсоры, которые хотя бы снабдили их автоматическим оружием.
– Э, э! – оглушительно ревела толпа, все больше заполняя площадь перед гостиницей.
«Какой-то европейский генерал в девятнадцатом веке сказал: „Не стреляйте, пока не увидите белки глаз солдат противника“, – сжимая рукоятку управления пулеметным огнем, вспомнил Глеб, тут же сообразив: – Эти бойцы если не начнут сейчас же стрелять, через секунду разбегутся, не выдержав этой психологической атаки».
Ждать было рискованно.
– Огонь! – Надавив на спуск, он повел стволом пулемета слева направо, целя в самую гущу бегущей толпы.
Залп получился мощный и сосредоточенный, десяток штурмовых винтовок оказались хорошим аккомпанементом пулемету. Несколько десятков повстанцев рухнули на разогретый асфальт, как будто наткнулись на невидимое препятствие. Шквал губительного огня мгновенно отрезвил наступающих; не обращая внимания на стоны раненых, обезумевшая толпа бросилась назад под прикрытие домов.
Но замешательство инсургентов длилось считанные секунды, и они снова пошли в атаку, теперь уже не только вопя во все горло, но и паля из винтовок. Толку от их стрельбы не было никакого, да и на обороняющихся новая атака не производила впечатления. Солдаты видели результат собственной стрельбы.
Подпустив первую волну штурмующих на пристреленное расстояние, Кольцов снова скомандовал:
– Огонь!
Новый шквал огня ударил в центр наступающих повстанцев, выкашивая косой смерти в одно мгновение полтора десятка боевиков. Но на этот раз чернокожие повстанцы не остановились, не попятились. Сотрясая воздух неистовыми криками, дикая орда преодолела линию огня, продолжая рваться вперед.
Новую команду на открытие огня Глеб давать не стал, он просто сек наступающих одной бесконечно длинной очередью. Солдаты, воодушевленные его примером, стреляли, не экономя боеприпасы.
До холла гостиницы оставалось каких-то полсотни метров, когда наступил перелом.
Бросив раненых, повстанцы со всех ног бросились назад, под защиту построек центральной улицы.
– Прекратить огонь!! – Теперь можно было снова взять на себя командование солдатами.
– Лейтенант Губта, следите за фронтом, остальным начать снаряжать пустые магазины, – зычным голосом распорядился Кольцов, только сейчас заметив, что пулеметную ленту почти полностью расстрелял.
Передышка длилась не больше десяти минут, потом бунтующие аборигены снова пошли на приступ «Золотой пирамиды».
Пыль, поднятая от попадания пуль в мешки со стройматериалами, мешала следить за площадью, но и без этого сыщик чувствовал опытную руку «серого кардинала», невидимого, но тем не менее влиятельного, гнавшего повстанцев как скот на убой. И бунтовщики не роптали, а со зверским выражением лица рвались вперед, как будто в гостинице их ждали райские кущи.
Впрочем, наркотики и алкоголь с незапамятных времен были хорошо известны как стимуляторы храбрости. Единственное, чего не понимал Кольцов, так это логики штурма гостиницы. Зачем нужны были армейский гарнизон и полицейский участок – понятно, там находились арсеналы, «золотой приз» для плохо вооруженных бунтовщиков.
Отделение банка – также понятно, повстанец ничем не отличается от бандита, и хранилище банка ассоциируется с несметными богатствами. Но вот пустая гостиница, перед которой уже лежат несколько десятков трупов, это вызывает определенное недоумение...
За два часа малочисленный гарнизон «Золотой пирамиды» отразил семь атак. После первых трех штурмующие стали вести себя более осторожно, пытаясь продвигаться короткими перебежками и небольшими группами, видимо, рассчитывая тихой сапой подобраться на бросок ручной гранаты. Это было мудрое решение, один-два взрыва в холле возле баррикады запросто могли вызвать дезорганизацию среди малочисленного гарнизона.
Тридцатисекундное замешательство могло стать фатальным, а численное превосходство повстанцев в прямом смысле стало бы убойным козырем.
Дук Губта добросовестно уставился в бинокль, пристально следя за «полем» боя, и время от времени связывался по рации с другими отрядами, защищающими важные объекты.
Первым из четырех пал филиал Национального банка, и тут же возросла активность инсургентов перед гостиницей.
«Что-то не так», – как лампочка индикатора опасности в мозгу Кольцова вспыхнула тревожная мысль. Рефлексы профессионала часто опережают осознанные действия.
Набивая ленту длинными остроконечными патронами, Глеб обратился к лейтенанту:
– Дук, свяжись с капралом на крыше.
– Один момент, – с готовностью откликнулся Губта, щелкая тумблерами частот своей радиостанции. – Сэр, никто не отвечает.
– Твою мать! – по-русски выругался сыщик, срываясь с места и уже на ходу отдавая приказы: – Лейтенант, ты за старшего... следи, чтобы бандиты не приблизились на бросок гранаты. Я на крышу.
Кольцов не чувствовал ни усталости, ни страха, перепрыгивая сразу через несколько ступенек.
Оказавшись на крыше, Глеб вынырнул из люка почти рыбкой и, приземлившись на руки, кувырком ушел под прикрытие воздушного колодца гостиничного кондиционера. Тут же рядом ударила пуля, отрикошетив с противным звуком.
Со своей позиции Кольцов мог видеть всех четверых бойцов Губты, они находились там, где им велел занять позиции Глеб, только сейчас они были мертвы.
– Снайпер, сука, – сразу понял детектив. Он даже вычислил, где находится стрелок.
Мачта ретранслятора на крыше банка, лучшей позиции для обстрела крыши и не придумаешь, а значит, и фланговых охватов «бастиона» Губты не избежать. «Оборона гостиницы продлится не более десяти минут, потом всем нам каннибалы устроят реальную секир-башку». Умирать от рук кровожадных аборигенов Кольцову вовсе не хотелось, особенно после того, как он рухнул с небес в дикую саванну, прошел через территорию львов, да еще с аппетитом наворачивал запеченную кобру. Смерть ему сейчас казалась прямо-таки вселенской несправедливостью. От обиды мозг бывшего спецназовца выдал единственное верное в подобной ситуации решение.
Нырнуть в лестничный проем даже под прицелом снайпера для Глеба было делом плевым. Через минуту частный детектив ввалился в номер Роберта Малкина. Сам телерепортер сидел на полу под окном, обложенный самой современной электроникой, и по жидкокристаллическому монитору следил за тем, что снимает видеокамера, выставленная наружу.
– Привет акуле сенсаций! – бодро гаркнул сыщик.
Увидев разбитые стекла и исчерканные пулями стены номера, он благоразумно присел на корточки.
– Привет, привет, – не поворачивая головы, рассеянно ответил американец.
– Где все остальные? – невпопад спросил Глеб, понимая, что несет полную чушь и зря тратит драгоценные секунды, но поступить иначе не мог.