— Намек понят, — хмыкнул девятый, — но не уходите от темы. Увидев свой дом в… беспорядке, — нашел он подходящее слово, — я получил ощутимый психологический удар, можно сказать, ранение.
— В течение прошлых двух ночей ваше ранение, — последнее я подчеркнула издевательским тоном и сделала еще один шаг к двери, — должно было бы затянуться.
— Боюсь, что ваши сонные поползновения дали противоположный эффект.
Не переубедить, поняла я, пришлось прекратить отступление и со вздохом взять себя в руки.
— Ясно. Можете не продолжать… — Подняла руку, знаком останавливая его. — Что вам нужно от служки?
— Проверка ваших способностей, — ничуть не смутившись, заявил он.
И я позволила себе маленькую мстительную улыбку:
— А зачем вам проверка? Когда я поступлю в академию, вы получите детальный отчет о состоянии моих магпотоков и силе энергетического уровня.
— Сдается мне, у вас дефект, и спать спокойно целый месяц мне любопытство не позволит.
— Что?
— Ладно-ладно, — отмахнулся, — не дефект, а маленькое отклонение. — И продолжил с горящим взглядом: — И если это так, я хочу быть первым, кто подаст заявку на изучение вашего феномена.
— Я не… я… погодите. — От абсурдности его заявления слов попросту не хватало. Ни слов, ни злости. — Я не собираюсь быть вашей лабораторной зверюшкой, — возмутилась с негодованием, а он даже бровью не повел, улыбается. И так эту улыбку с его лица стереть захотелось, что я невольно предложила: — А давайте мы на вас опыты ставить будем!
— Зачем?
— Вам всего лишь двадцать семь лет, а вы уже профессор-практик, — открыла я страшную истину, сделав большие глаза. — Непорядок! Нужно исследовать…
И неожиданно Лесски оказался вплотную стоящим ко мне, а я с запрокинутой головой, которую он пальцами держит за подбородок.
— Ирэн, уверяю, я не буду ставить на вас опыты, всего лишь исследую показатели. А что до меня… — улыбнулся, — стихийнику не нужно проходить Универсал. Поэтому, окончив академию, я сразу поступил в Профессорат и через год в счет заслуг перед отечеством получил практику.
Вот так вот! Ему в двадцать лет доверили лабораторию, а мне роль подопытной зверюшки. И получается, что несправедливое разделение возможностей и привилегий преследует меня с детства. Обидно… Но не смертельно. Своей лаборатории я когда-нибудь тоже добьюсь.
Правообладатель понял мое молчание правильно, отпустил и отступил.
— Еще вопросы, обвинения, истерики?
— Воздержусь.
— Я рад.
В тот день и следующие два мы более не пересекались. Я занималась разбором на чердаке, он постановкой опытов в лаборатории. Дом наполнился звуками лишь в пятницу вечером, когда на свои рабочие места вернулись остальные служащие и с удивлением обнаружили, что нет нужды в нем прибираться. Ганс среди них также был, но в отличие от прочих причиной четырехдневных выходных не интересовался и старательно меня избегал. Однако это не уберегло огневика от столкновения с моей ищущей дворецкого персоной.
* * *— Попался! — провозгласила я, ворвавшись в столовую, где обедали мужчины. Как ни странно, подавились оба и оба резко поднялись. — Доброе утро!
— Доброе утро…
Ганс и Дейр переглянулись, и ни один из них не рискнул выдвинуть стул мне.
— Самообслуживание! — провозгласила я, ничуть не обидевшись, и самостоятельно устроилась напротив. Набрала себе немного картофельного пюре с грибами, пару кусочков копченой рыбы, налила большую чашку чая и придвинула ближе тарелку с шоколадными булочками. И все это в мертвой тишине, наступившей с моим неожиданным появлением. Тишь была настолько неестественно мрачной, что я невольно поинтересовалась:
— Могу я узнать, какие у вас планы на сегодня?
— А что, вам кто-то из нас нужен? — интуитивно насторожился девятый.
— Еще не знаю, в какой последовательности… Но если мои сестры приедут до обеда, то я надеюсь, вы не откажетесь сопровождать нас в городе… Ганс?
— Фу-у-у-х, — рано порадовался за себя Лесски.
И я миролюбиво пояснила для Его Величества Дворецкого:
— Не хочу отрывать Дейра от опытов днем, а вечером, я уверена, он не откажется сводить нас в театр.
— Я занят буду, — попытался заявить профессор.
— Дорогой, — под удивленным и обескураженным взглядом огневика я подалась к стихийнику и ладошкой накрыла его руку, — вы, возможно, забыли, но… — небольшая пауза и самый нежный тон, какой имеется в наличии истинной леди, — с некоторых пор у вас появилась невеста, а у нее родственники, которым стоит уделить внимание.
— Мы так не договаривались!
— Нет, но на столике в холле уже лежат записки от ваших родителей и мисс Эвении Ритшао. С кем из них вы хотите встретиться сегодня вечером?
Как говорится, из двух зол выбирают меньшее. А сейчас меньшим были я и мои сестры, и он это прекрасно понял.
— Проклятый Всенижний! — выдохнули оба. И Ганс продолжил удивленным шепотом:
— Дейр, ты когда невестой успел обзавестись?
— Было дело, — ответили мы одновременно, но в отличие от стихийника я улыбалась: — И дело это было взаимовыгодным!
— Да уж… — поморщился девятый и, скомкав салфетку, поднялся из-за стола: — Спасибо.
Уходил медленно, скованный, сдержанный, чуть-чуть ссутулившийся. А стоило мне сказать о том, что после театра у нас с девочками намечен ужин здесь, в столовой профессорского дома, так он стрелой вылетел из комнаты.
— Я сообщу, какое представление мы выберем! — пропела ему вслед и улыбнулась на озадаченный взгляд огневика: — Что-то не устраивает?
— Неведение не устраивает, а еще ваш взгляд. — Маг прищурился. — Вы словно бы знаете что-то и выжидаете подходящего момента.
— В точку, Ганс. — Я улыбнулась. — И вам осталось лишь дождаться этой самой минуты.
Мой ответ ему не понравился. В следующие секунды пространство вокруг нас странным образом изменилось, запело сонмом нежных звуков, наполнилось сладкими ароматами. И на фоне этого великолепия огневик позвал меня изменившимся голосом:
— Ирэна, посмотрите на меня…
Посмотрела и удивилась его улыбке, той, от которой сердце в бешеном ритме заходится, глазам — черным звездам и голосу, отдающему медовой патокой. Его Величество Дворецкий стал ярким, опасно притягательным и нечеловечески красивым.
Но вместо того, чтобы поддаться его влиянию, я восхищенно удивилась:
— Неужели слухи не лгут и в роду эль Гаерд все-таки были демоны?
— Может быть, — уклонился он от ответа и прищурился: — А теперь скажите, Ирэна, чего именно я должен дождаться…
Сказать, вот так прямо? Нет, нет и нет, слишком рано для моих откровений!
— Главное, что дождетесь, — ответила я. И, с удовольствием проследив за тем, как изменилось от удивления его лицо, добавила с ехидцей: — А вы дождетесь.
Ганс моргнул, недоверчиво посмотрел на меня, затем тряхнул головой и вновь очаровательно мне улыбнулся. К его великому сожалению, у меня желания раскрыть все секреты и признаться в любви не возникло, а вот стремление пошутить, наоборот, окрепло и активизировалось.
— Ганс, — томно позвала я и прикусила губу.
— Да, Ирэна?
От его голоса мурашки по коже, но я стараюсь не ежиться:
— Смотрю на вас и пытаюсь понять…
— Что?
Восторженный взгляд из-под ресниц, и томным голосом продолжаю:
— Вам маску вручили за улыбку или все-таки за подвиги?
И вдруг раскатистый смех наполнил гостиную звоном. Я с удивлением обернулась к двери, где согнувшись в три погибели стоял Дейр. Отдышавшись немного, он успел сообщить о визите Диви и Эсмиры и, взглянув на сердитого дворецкого, вновь захохотал.
Глава 11
Радостные приветствия, разбор привезенных мне вещей, легкий завтрак с ванильным мороженым на десерт, час на отдых и прогулка. Мы с сестрами шли по заснеженной столице, ни на минуту не прекращая говорить, а сопровождающий нас огневик не переставал хмуриться. Когда мы вошли в лавку головных уборов и Ганс последовал за нами с тяжелым вздохом, Ливи, как самая старшая из нас и самая ответственная, обеспокоенно спросила:
— Он всегда такой? — Она смотрела на огневика с любопытством и некоторой настороженностью.
— Нет, он бывает неотразим, очарователен и даже великолепен… — Я подмигнула сопровождающему нас идолу с угрюмым лицом и множеством коробок в руках, — но в доме профессора Ганса за глаза величают Его Величеством Дворецким.
— Вполне заслуженно, — прищурилась Эсмира. — А что говорят о самом сэре Лесски?
— Ничего плохого. Вы не поверите, но между служащими и хозяином дома нет отношений прислуга — господин, все равны. Они защищают профессора, а он отстаивает их права. К слову, обращаются к нему по имени — Дейр и по-своему любят.
— За то, что приютил?
— За то, что принял их такими, какие они есть.
Сестры скептически сморщили носики.
— Знаете, поначалу я также этого не поняла, пока меня оборотница ножами к стене не пришпилила, — сообщила я шепотом.
— Что-что?
— Ну да, — пожала плечами, — из-за запаха Дейра, который остался на мне… матушка Агафья меня чуть на куски не порубила. Но Ганс вмешался вовремя, отговорил…
— Как? Какой запах? — одновременно спросили они.
Вспомнила прошедшие события и улыбнулась. В двух словах и не рассказать, что и почему случилось. Разве что вкратце, без деталей и отступлений, основное и только по существу.
— Так получилось, что профессор… — Я подняла взгляд от новомодной шляпки и замолчала, заметив Софию Лесски, радостно улыбающуюся мне.
— Всевышний!
Всего на мгновение мама профессора отвернулась в поисках кого-то еще, и я неимоверным образом утянула сестер в кладовую лавки, а затем туда же позвала ничего не понимающего Ганса.
— Что случилось? — спросили девочки.
— Только что в лавку вошла мать профессора.
— А вы не ладите? — Эсмира смотрела с удивлением.
— Ладим, — запинаясь, ответила я, — с некоторых пор очень даже ладим. Просто…
— Псевдоневеста прячется от псевдосвекрови, — с каменным лицом сообщил дворецкий, и мои сестры замолчали, пристально глядя на меня.
— Все объяснения после! — предупредила я и посмотрела в магазин через щелку чуть приоткрытой двери. Леди Лесски была с мужем и явно искала меня, наивную, скучную, обидчивую невесту, которой, по легенде, еще месяц в столице быть не должно.
Что же делать, как из магазина уйти?
В замешательстве оглянулась на дворецкого и вспомнила, что у всех служащих профессора есть портальные кратковременные переходники, чтобы они из родных домов прямиком попадали на работу. Я единственная, кто до сих пор не удосужился потребовать себе такой же.
— Ганс, немедленно построй портал в усадьбу!
— А он может? — удивились сестры.
— Всевышний… Девочки, перед вами не только огневик четвертого уровня, но и наше спасение. — И я искренне взмолилась: — Ганс, побыстрее!
Но по лицу его видно: сомневается. Пришлось тихо и сипло добавить для весомости немаловажную причину:
— Иначе мы попросту подставим Дейра.
Кажется, проняло. Дворецкий, не меняя выражения мрачной отчужденности, кивнул, вручил коробки Ливи и Эсмире и начал священнодействие. То есть выудил медальон переходника из-за пазухи и, прошептав адрес, приложил его к двери. Она тут же открылась с едва слышимым щелчком, но не в зал лавки, а в холл профессорского дома.
— Леди, вы первые, — галантно склонил он голову, и Ливи с Эсмирой шагнули в проем, унося с собой коробки. Но стоило им выйти из кладовой, как дверь передо мной захлопнулась и тут же открылась… в лавку! Вернее, ее открыла хозяйка-шляпница. Она нос к носу столкнулась со мной и отлетела, а дверь, как назло, захлопнулась за моей спиной, отсекая пути к отступлению.
Это было мгновение замешательства, паники, ужаса перед обнаружением и облегчения от того, что чета Лесски в эту секунду стояла ко мне спиной.
— Что вы там… — начала шляпница, мадам Привир, краснея и заглядывая мне за спину. Но я, не слушая ее и не оправдываясь, с размаху влетела в дверь кладовой.
— Ганс!.. — Хотелось добавить: «Я убью тебя». Даже не «вас», а «тебя», потому что злость моя была максимально возможной, но… на заднем фоне прозвучал едва различимый щелчок, и я выпорхнула не в кладовую, а в совсем другом пространстве. Получается, что огневик, дабы не разбираться со мной, сразу же меня перенаправил. Определиться с тем, куда попала, было относительно легко. Комната впереди явно мужская, комната сзади несомненно ванная, а дверь, которую я закрыла за собой, определенно ведет из ванной в спальню. И все бы ничего, но эту дверь вновь открыли, и отнюдь не Ганс, спешащий следом, а кто-то узнавший меня со спины и в пальто.
Он-то и спросил удивленно:
— Ирэна?
Теперь главное не обернуться, поняла я, услышав голос стихийника.
— Да? — откликнулась тихо и решила сделать несколько бесценных шагов на выход из хозяйской спальни.
— Что-то случилось? — встревоженно вопрошает он.
Шажок.
— Ничего особенного, — еще шажок, — мы с девочками чуть не встретили ваших родителей, — шажок большой и совсем крохотный, — в шляпной лавке и были вынуждены скрыться, — берусь за дверную ручку. — Ганс помог с переходом…
— В лавке? — переспросил девятый.
— Д-да, — поворачиваю ручку, давлю на дверь… вот щелочка между полотном и косяком становится все шире и шире… почти свобода! Главное, не обернуться и уйти, гордо расправив плечи и высоко подняв голову. Ведь нет ничего предосудительного в том, что теперь и я, спасения ради, прошла через его обитель.
— Значит, она подбирала аксессуар для нового платья на выход в свет, — размышляя вслух, произнес Лесски, — предположительно в театр.
— Может быть, — согласилась я, распахивая дверь.
А он явно вышел из ванной и задел комод у стены, от чего подсвечники на нем задребезжали, а сам профессор протяжно вздохнул. То ли тяжело, то ли с облегчением.
— Не «может быть», а «так точно», — поправил он меня. — И во избежание повторной встречи придется отложить посещение театра.
— Как?! — Я обернулась несмотря на все мысленные установки и наградила девятого гневным взглядом.
— Это теперь небезопасно, мы можем столкнуться.
Прищурилась, глядя в лицо Дейра, а отнюдь не на голый торс и полотенце, которое… висит на шее мужчины.
— Я уже пообещала Ливи и Эсмире. Мы настроились посетить постановку, купили обновки и вдруг… останемся дома?
— Ирэн, я бы не хотел рисковать, — мягко произнес стихийник.
— Знаете, Дейр, волков бояться — в лес не ходить! — всплеснула я руками. — И помнится, вы ранее малодушием не страдали.
— Ранее волчицы в мой дом не забредали, — улыбнулся и добавил совсем тихо: — С поверенными…
То есть это он обо мне?! Вот так вот? Волчица!
В следующее мгновение дверь, которую я открыла, с грохотом захлопнулась, и в комнате поднялся ветер. А профессор скептически изогнул бровь:
— Ирэн, вы опять?
Удивленно оглянулась, понимая, да, опять. Только не воронка! Не сейчас, когда я едва позволила себе мечту о поступлении в Академию МагФорм! Я сжала кулачки, сдерживая бушующую в груди и в комнате стихию, и ответила, пожалуй, самым миролюбивым тоном:
— Сэр Лесски, прошу простить меня за вторжение в вашу жизнь, дом и спальню… Также за то, что я своими планами перечеркнула ваш вечер и посмела настаивать на совместном выходе в свет. Мне очень жаль.
Ветер стих. Дверь открылась. Брови Дейра удивленно изогнулись. Он стянул с шеи полотенце, потер затылок рукой и собрался что-то ответить, но я не позволила:
— Прошу простить за проявленную самонадеянность и дерзость, подобное более не повторится.
Сдержанная улыбка, легкий поклон и, стараясь не показать подступивших слез, я тихо вышла из спальни полураздетого девятого, который остался стоять там, посредине комнаты, всем своим видом являя крайнее удивление.
— Ирэн, извините, — смущенный Ганс вновь появился из ниоткуда и преградил мне путь на лестнице, — я не хотел, чтобы к Дейру. Это вышло нечаянно…
— Хотел! — рассмеялись довольные сестры в холле. — Мы видели его коварную улыбку!
Взгляд мой, по всей видимости, был тяжелым и хмурым, поэтому дворецкий сменил нерешительно-заискивающую улыбку на каменное удивление.
— Что случилось?
— Для нечаянной ситуации ничего особенного, — пожала плечами и постаралась улыбнуться, — но за подобный просчет поплатились мы оба.
— Оба?
— Да. Дейр не посетит сегодняшнее театральное представление, поэтому… — задумалась на мгновение и тихо попросила: — Ганс, не откажетесь ли вы и в этом походе составить нам компанию?
— С радостью… — медленно ответил он, глядя куда-то поверх моего плеча.
— Вот и замечательно! — С задорной улыбкой подхватила его под руку и развернула, спускаясь вниз. — Я буду просто прекрасно выглядеть на вашем фоне.
* * *Театр магического искусства поражал богатством убранства, изысканностью публики и представлением, великолепие, мощь и таинство которого можно было сравнить с полным затмением солнца. В нем были задействованы огневики, воздушники и водники не ниже третьего уровня, коим за мастерство владения стихией легко присудить и пятую степень.
Огненные шары закручивались воздушной воронкой, чтобы затем выплеснуться на зрителей волной маленьких огоньков. Крики ужаса и восторга накрыли зал, когда капли огня угрожающе застыли над головами посетителей, а затем начали медленно подниматься вверх, расти, вытягиваться. Пока над залом не вырос золотистый дождь, огненные струи которого бьются о невидимую грань, расходятся кругами, как на воде, и стекают вниз, к проходам.