Я просто умирала от нетерпения в ожидании, когда, наконец, удастся одним махом решить эту проблему... И расценивала все наши встречи с доктором не только как свидания, но и как подготовку к итоговому сеансу кодирования – после которого у меня раз и навсегда возникнет отвращение к булкам и прочим источникам углеводов.
Старцев ведь сам говорил: наши предыдущие встречи только преамбула. А кульминация должна была состояться как раз сегодня. И вдруг: он от меня отказывается! И думает, я это проглочу?!
...Конечно, ни в какую регистратуру я не пошла. Жизнь в роскошном люксе, подобострастие местных сотрудников, а пуще – любовь Константина уже научили меня наглости, и потому я прямиком направилась в кабинет Старцева. Отодвинула стерегущую приемную Зою (та пыталась убедить меня, что доктор занят), ворвалась в святая святых и выпалила:
– Георгий Семенович, что вы себе позволяете?!.
Ждала, что доктор начнет в ответ возмущаться. Или оправдываться. Однако тот лишь тихо, печально произнес:
– Вы меня предали, Бэла.
Я опешила. Выдохнула:
– Я предала? Вас?..
И, кажется, начала краснеть. Неужели он уже знает... что мы с Костей... Хотя, собственно, что у нас с Костей было?! Разве мне, свободной женщине, не позволено ужинать с тем, с кем я считаю нужным?!
Доктор тем же грустным голосом продолжил:
– Что ж... Я попытаюсь объяснить вам, раз вы сами не понимаете... Я не могу с вами больше работать. Я не сумею решить вашу проблему. Вам придется избавляться от лишних килограммов с помощью кого-то другого.
– Почему?
– Потому что моя работа – в отличие от, скажем, ремесла каменщика... да что там – даже мастерства хирурга – во многом строится на личных отношениях. Я доверял вам. Да нет, иначе, – он понизил голос, – я вас любил. И был готов отдать все свои знания, весь талант на ваше благо. Чтобы видеть вас счастливой, красивой, стройной. Но, – он с укором взглянул на меня, – при этом видеть вас рядом с собой. Настроенной на мою волну. Однако вы сделали иной выбор.
– Что вы имеете в виду? – пробормотала я.
– Только то, что ваши глаза сияют, – грустно произнес он. – И отнюдь не я стал тому причиной.
– Вообще не понимаю, о чем вы, – упорствовала я.
– Бэла! – Старцев усмехнулся. – Ну, не обижайте меня! Я все-таки психолог, знаток человеческих душ. Да и врать вы не умеете. Но, если вы так хотите услышать: я всего лишь о нем, об этом холеном, напыщенном самце. Которого вы предпочли мне. Кажется, его зовут Костей.
Я стояла перед ним, как оплеванная.
– Но кто вам сказал? – вырвалось у меня.
– Во-первых, вы не явились на свидание, а во-вторых, я все бы почувствовал и сам – мне достаточно было лишь взглянуть на вас, – вздохнул Старцев. – Впрочем, если вас интересует: мне сказала Лиля. Инструктор по шейпингу.
Вот дрянь! А я-то, наивная дурочка, ее еще жалела...
– Поэтому, Бэла, – подытожил Старцев, – не уговаривайте меня, это бесполезно. И жаловаться – в регистратуру, Арсению Арсеньевичу, своему папе в Москву – смысла не имеет. Я абсолютно в своем праве. В договоре, который вы подписывали перед началом лечения, есть пункт, что я могу отказаться работать с вами в любой момент и по собственному усмотрению. Идите к другому доктору и, может быть, он вам поможет.
Меня просто распирало от злости.
– Я пойду к другому доктору, не сомневайтесь. Но все равно не понимаю, – пожала плечами я. – Вы в каждую свою пациентку, что ли, влюбляетесь? Иначе лечить их не можете?! Хороший же вы специалист!
– Я любую свою пациентку пытаюсь понять, – парировал доктор. – Проникнуть в ее мир, подобрать к ней ключик. А вас я, оказалось, не понимал. И разочарован, что вы предпочли дешевый блеск настоящему чувству... Все, Бэла. У меня через две минуты следующая пациентка.
И он повернулся ко мне спиной.
А я (хотя и была ужасно расстроена тем, что по мановению волшебной палочки от лишнего веса мне избавиться не удастся) уходила из медицинского корпуса скорее счастливой, чем страдающей. Ну, и к черту этого Старцева! Главное, что в моей жизни появился Костя. Ему на мой избыточный вес, кажется, абсолютно наплевать!
...Мы в тот день пересеклись и с Костей – всего на пару минут после ужина, он опять куда-то спешил. Но, увидев меня, остановился, разулыбался, спросил, как настроение и как прошло намеченное на сегодня итоговое кодирование (о том, что оно предстоит, я рассказала моему принцу еще вчера).
– Да никак не прошло, – хмыкнула я. – Старцев с ума сошел.
И вкратце пересказала Косте наш с доктором сегодняшний разговор.
Тот слушал внимательно. А когда я закончила, растерянно пробормотал:
– Ничего не понимаю...
– Я тоже не понимаю, – призналась я. – Старцев ведь утверждал, что у нас с ним все было готово. Сегодня он проведет последний сеанс и навсегда избавит меня от лишнего веса. А теперь какую-то чушь несет. Будто я его предала, и он меня кодировать не будет...
– И мотивирует это тем, что ты предпочла ему меня? – Недоверчиво уточнил Костя.
– Ну да, – пожала плечами я.
– Странно. Чрезвычайно странно, – повторил Костя.
– Я тоже не понимаю, – вздохнула я. – Уже голову сломала.
Костя взглянул на часы и произнес:
– Ладно, я поговорю с ним, попытаюсь узнать, какая муха его укусила. Все, Бэлочка, извини. Я должен бежать. Давай завтра все обсудим...
И поспешил прочь.
Я долго смотрела ему вслед, и только когда Константин скрылся из глаз, вдруг поняла, что меня тревожит. Костя ведь обещал, что всегда будет называть меня полным именем – Изабель. А сейчас назвал просто Бэлочкой. И голос его при этом звучал совершенно равнодушно...
Лиля
Утро закончилось, наступил день, и наша с Костей мимолетная близость растаяла без следа. Когда мы случайно столкнулись в столовой во время обеда, Константин вел себя так, будто между нами ничего не происходило. То есть был сух, надменен, сдержан и недоступен. На мое вежливое приветствие ответил небрежным кивком и отвернулся. Мы с ним снова оказались по разные стороны баррикад. Он вернулся в блестящий мир высшего менеджмента, во время обеда за его столик подсел директор, седой карлик, и они премило болтали, и вышли из столовой вместе, чуть ли не под ручку. Я же, младший обслуживающий персонал, поплелась на очередную тренировку с очередной надменной толстухой...
Настроение и так было хуже некуда, а тут вдобавок, пока шла в сторону спорткомплекса, на мобильник мама позвонила. Доложила, что Максимка слег с температурой. С высокой, тридцать восемь и пять.
– Простудился? – ахнула я.
– Да вроде насморка нет, – неуверенно ответила мама. – И горло не красное.
Еще хлеще. Простуда, конечно, это противно, но с ней хотя бы все понятно. Три дня в постели, и малыш снова бодр и весел. Но когда температура поднимается по неизвестной причине, тут у любой матери сердце дрогнет. А я даже не могу броситься к нему, сидеть у постели и рассказывать сказки! Сегодня у меня будет еще две тренировки и завтра целых шесть. Можно было бы уехать после ужина, сразу как освобожусь, а завтра рано утром вернуться. Но из санатория сбегать по своему хотению не разрешается. Нужно каждый раз заявление на имя директора писать, мне же только этого сейчас не хватало!
...Понятно, конечно, что после таких новостей у меня все из рук валилось. Поэтому мои подопечные сегодня особого сервиса не получили. Нагрузку я им давала без всякой системы, давление с пульсом не измеряла, когда показывала упражнения, в такт музыке не попадала. Последняя клиентка – ею была вредная Ангелина Амелина, хозяйка брачного агентства, – даже саркастически заметила:
– Ты чего сегодня такая дурная?
– Простите. Не выспалась, – коротко ответила я.
– Да ладно: «не выспалась»! – расхохоталась она. – По глазам вижу: влюбилась. В какого-нибудь местного мачо.
В ее голосе звучало нескрываемое презрение – ко мне, а пуще к жалким, окружающим меня мужчинам.
– Если бы... – вздохнула я.
Правды, конечно, не сказала. Хороша правда: человек, который был влюблен в меня, найден мертвым. А тот, кого люблю я, жестоко напился и спьяну предлагал мне уехать, сбежать от всех. Однако, когда я отказалась (признаться, только для того, чтобы поломаться, набить себе цену), настаивать не стал... Как об этом расскажешь? Да и в санатории первейшая заповедь: клиента ни в коем случае в свои дела не посвящать, а пуще – не пугать.
Но Ангелине только повод дай, чтоб от тренировки поотлынивать (и зачем, интересно, она выложила немалые деньги за путевку?).
Удобно устроилась на мате и приказывает:
– Да будто я не вижу! Давай, рассказывай про свой амур. Я в этом деле, сама понимаешь, эксперт. Из любой ситуации выход подскажу. Тебя, так и быть, проконсультирую совершенно бесплатно.
Почему, собственно, и нет? Ведь мои отношения с Константином абсолютно запутались. К тому же, куда приятнее просто поболтать, чем вымучивать с тяжелой головой все новые и новые упражнения.
Но Ангелине только повод дай, чтоб от тренировки поотлынивать (и зачем, интересно, она выложила немалые деньги за путевку?).
Удобно устроилась на мате и приказывает:
– Да будто я не вижу! Давай, рассказывай про свой амур. Я в этом деле, сама понимаешь, эксперт. Из любой ситуации выход подскажу. Тебя, так и быть, проконсультирую совершенно бесплатно.
Почему, собственно, и нет? Ведь мои отношения с Константином абсолютно запутались. К тому же, куда приятнее просто поболтать, чем вымучивать с тяжелой головой все новые и новые упражнения.
Я выключила музыку и досадливо произнесла:
– Да какой там амур! Просто есть мужчина. Тоже в санатории работает и мне дико нравится. Едва взгляну на него, все внутри обмирает. А вот нравлюсь ли я ему – большой вопрос. Я его и с другими женщинами видела, и со мной он – то ласков, то холоден...
– Так, так! – Ангелинины глаза загорелись. Она явно находилась в своей стихии, и там ей нравилось больше, чем в спортзале. – Ты хотя бы ему понять-то давала, что его хочешь? Не замуж – а именно в койку? А то знаю я вас, принцесс: ходите с гордым видом. В голову не приходит, что у мужика третьего глаза нету, чтоб о ваших чувствах догадаться.
– Да давала я ему понять! Слава богу, не школьница. Даже однажды открытым текстом сказала, что хочу его. А он: нет, не сейчас.
– Может, ляпнула ему, что о печати в паспорте мечтаешь? – подозрительно поинтересовалась Ангелина.
– Да что ж я, дура совсем?
– Интере-есный тогда у тебя принц... – протянула сваха. И осторожно спросила: – А как у него... с половой конституцией?
– По-моему, все прекрасно, – вздохнула я. – Он меня тоже явно хотел. Но первого шага не сделал. А бросаться на него сама я не решилась... – Я смущенно вздохнула и выдвинула собственную версию: – Может, это потому, что я простой тренер, а он – здесь один из начальников?
Рассказывать, кем конкретно работает Костя, я не стала, да Ангелину это и не интересовало. Она покачала головой, авторитетно заметила:
– Нет. Разный социальный статус не проблема. Особенно, если подчиненную роль играет женщина, а он, как ты говоришь, начальник. Мужчинам даже нравится: что они по всем статьям главнее. И действительно: разве моего Емелю мой статус простого тренера смутил?
– Ну, тогда я просто не знаю... – развела руками я.
Ангелина деловито произнесла:
– А вот я знаю. Был недавно похожий случай в моей практике. Идеальная пара: она красива, он богат. Полная совместимость по всем параметрам – по возрасту, по психологическим портретам, по темпераментам и даже по гороскопу. А отношения не складываются. Раз встретились, другой, вместе на уик-энд в Париж слетали... В понедельник жених ко мне приходит и требует другую кандидатуру подобрать. Я за голову хватаюсь, говорю ему: «Да кандидатуру-то я подберу, у меня красавиц полная картотека. Но чем тебе эта не подошла?» Мужик опускает глаза и говорит: «Да понимаете, Ангелина Эмильевна. Что всем она хороша, это я не спорю. Но не добыча. Скучно, когда за женщину бороться не надо».
Щеки свахи раскраснелись, глаза сияли. Относилась бы с такой горячностью к тренировкам – давно бы уже тростиночкой была.
– Вот скажи, Лиля. Он, твой принц, за тебя борется? Цветы тебе дарил? На свиданиях ждал? К другим мужчинам ревновал?
А ведь ответы будут: нет, нет и нет. Про цветы мне и в голову не приходило. И свиданий мне Костя не назначал – я сама за ним, считай, бегала. Даже мимолетный флирт со Степаном, начавшийся на Костиных глазах, увял. А сегодня вообще через край: явился незваным, в семь утра, да еще и пьяный.
Ангелина с удовлетворением взглянула в мое растерянное лицо и подытожила:
– Ну, вот видишь! Поменяй тактику, и все получится! А то вы, девочки, начитаетесь женских журналов, и давай их советы в жизни применять. А советы-то глупые! Во всех журналах пишут: всегда внимательно слушай мужчину, пусть говорит, говорит и говорит. Желательно о себе. Кто спорит: сантехнику Васе поговорить о себе, может, и приятно. Но нас-то не сантехники интересуют, а мужчины небедные. Да любой состоявшийся мужик – начальник! – я тебя уверяю, уже на работе успел наговориться. И устал, что все, от секретарши до замов, ему в рот смотрят. Власть – она ведь тоже утомляет! Ты вообще в курсе, что среди мазохистов огромный процент крупных руководителей? Они у себя в офисах наорутся, накомандуются, а в свободное время мечтают другую роль поиграть. Чтоб ими командовали, чтоб на них покрикивали. А вы, девицы: сюсю, пусю, да, дорогой, как ты скажешь, дорогой... Думаете, вам за покорность бриллианты дарить будут? Да ничего подобного! Самые роскошные украшения всегда у стерв. У женщин, с которыми мужик будто на пороховой бочке.
...А ведь был в словах Ангелины резон! С другими-то мужчинами я действительно вела себя, как стерва. Чувствовала, что сильному полу женщины с перчинкой куда милее тихих квочек. Но Костина красота и недоступность мне просто глаза застили. Смотрю ему в рот, как последняя школьница, вздрагиваю от прикосновений. Ну, и пусть он мужчина моей мечты. Все равно нужно держать себя поувереннее.
– Спасибо вам, Ангелина, – поблагодарила я.
Она тяжело поднялась с мата (похудеть за наши несколько тренировок ей не удалось ни на грамм) и пренебрежительно произнесла:
– Хотя я бы на твоем месте свои силы на здешних козлов не распыляла. Говорю тебе: езжай в Москву! Нормального себе найдешь! С квартирой, с машиной...
Машина у Кости вроде бы была и квартира наверняка тоже. Но только как объяснить расчетливой, все меряющей на деньги Ангелине, что для меня это абсолютно неважно? Совсем не из-за его квартиры сердце замирает, и не из-за его высокого статуса. Просто взглянешь в эти глаза... ненароком коснешься плеча – и мысли кувырком.
Сразу после тренировки я позвонила маме, и она сказала, что у Максимушки уже почти тридцать девять.
– Вызывай «Скорую», – мгновенно приняла я решение.
– Да звонила уже, – вздохнула мама. – Сказали, что не приедут.
– Почему?
– Говорят, что они только к тяжелым. Нам велели к участковому педиатру обращаться, а вызов на дом только до одиннадцати...
– Тогда вези мальчика в поликлинику! – выкрикнула я.
– Сказали, если с температурой, не примут. Чтобы он других не заразил. Завтра врач сам придет.
– Но температура-то высоченная! Вдруг до завтра что случится?
– В регистратуре посоветовали коммерческую вызвать. Но там берут двести долларов за приезд.
Неделю назад, когда я пребывала в полнейшем восторге от новой работы, я бы без колебаний велела маме вызывать коммерческую бригаду. Но сейчас двести долларов вновь стали казаться мне огромной суммой. Да и не было у нас в доме таких денег. Поэтому я просто сказала, какие лекарства дать, и взяла с мамы обещание, что она будет при любом раскладе звонить мне каждый час. И грустно побрела по санаторному парку. Может, наплевать на все правила? Чтоб не светиться на проходной, перемахнуть через забор, добежать до шоссе, поймать такси – и через полчаса я дома, у постели любимого Максимки?.. Идея хорошая, но вдруг кому-нибудь, например, вредной тетке-администраторше придет в голову проверить, где я?
Я так и не решила, что делать, когда вдруг увидела: по аллее медленно ползет черный джип. Вообще-то машины сюда не пропускают: только директор на своем «Лексусе» рассекает да особо серьезные клиенты. Но только одна странность: крутые-то всегда неслись по дорожкам с подобающей своему положению скоростью, а что тут люди прогуливаются, им плевать. Эта же машина ехала, будто кралась. На душе стало совсем тревожно. «Да чего тебе бояться-то?» – уговаривала я себя. Но, на всякий случай, все же с дорожки сошла, ступила на аккуратно подстриженную траву. Только было уже поздно. Джип резко затормозил. Из машины вывалились двое. Их габариты не оставляли сомнения, что парни принадлежат к плеяде охранников, или бандитов, что, впрочем, одно и то же. Я стремительно метнулась прочь. Но их реакция оказалась отменной. Короткий вскрик: «Вот она!» Мощный мужской бег – и меня уже запихивают в машину, и страшный черный джип срывается с места.
...У меня на какие-то секунды помутилась в голове, а когда я пришла в себя, оказалось, что мы уже едем. Кроме меня, в машине находились двое. За рулем водитель, и еще один громила сзади. Меня швырнули на сиденье рядом с ним, и он тут же стиснул одной мощной лапищей мои руки, другой зажал рот. Напрасно я билась в его стальных объятиях, пытаясь привлечь внимание охранников на проходной. Бесполезно. Хотя Юрик меня и научил множеству полезных приемчиков, но он же говорил, что противники должны выступать хотя бы приблизительно в одинаковых весовых категориях. Против этого шкафа (кажется, он даже мощнее моего мучителя Кирюхи) бороться было бесполезно.
Черный джип стремительно миновал проходную. Не смущаясь кочками, на полной скорости проскочил подъездную грунтовую дорогу. И теперь, плюя на все правила, мчался по трассе. Стрелка спидометра танцевала на ста сорока, глупости вроде двойной сплошной водителя тоже не волновали. Но едва мы выехали на шоссе, громила меня отпустил. И хотя двери были заблокированы, а бугай, что сидел рядом со мной, поглядывал хмуро, руки у меня были свободны, глаза не завязаны, и это вселяло надежду.