Спать.
Глава 6
Утром Андрей не смог открыть глаза — веки склеились от высохших слез. Пришлось ощупью искать бутыль со святой водой и промывать их, промывать, пока не расклеились. Но несколько ресниц все же выпали.
Вчерашнее опьянение пониманием сути бытия превратилось сегодня в душевное похмелье. Андрей окинул комнату беглым взглядом: изрубленный паркет, обломки мини-диска на полу, в углах на стене черные полосы копоти и неопрятные кляксы накапавшего со свечей воска. Андрей вздохнул. Придется убирать все это.
Но прежде чем что-то делать, он решил позавтракать и принять горячую ванну. Точнее, наоборот: сначала ванну, а потом завтракать. Предчувствуя ранние звонки, Андрей взял телефон с собой и положил его на стиральную машину, чтобы не бегать голым и мокрым по комнатам.
Горячая вода приятно распарила тело, изгоняя из памяти остатки нехорошего сна — какие-то обрывки веревки, качающиеся на ветру, девушка с лицом Алены в луже крови на асфальте. Ужас какой-то.
Но вода не могла отмыть тревожное предчувствие, не могла вынуть из души оставшуюся занозу вины.
«Он у меня последний…» — звучало в голове вместо шелеста душа.
«Он-у-ме-ня-пос-лед-ний», — капал плохо закрытый кран.
Андрей удивился — раньше капли падали значительно чаще, иногда превращаясь в тонкую струйку. Он осторожно просунул кончик мизинца в отверстие крана и нащупал инородный предмет. Заинтересованно хмыкнув, Андрей сходил в кухню за вилкой и попробовал подцепить зубцом то, что пряталось в кране. Это получилось почти сразу же, и в раковину выпал проволочный ёршик с тоненькой стеклянной колбочкой вместо стального стержня. Из глаз тут же брызнули слезы.
— Вот черт, — ругнулся он. — Так вот что это за напасть! Сволочи…
Он перебрал в памяти всех, кто в последние дни заходил в ванную. Получались только Пашка и Валентин. Артемыч не заходил, а Надюшка не в счет. Нет, ну надо же, какие заразы! Вот только кто из них мог знать о проклятии, чтобы претворить его в жизнь? Быстро сработали, гады. И отраву подсунули первоклассную, сразу не действует, а накапливается пару дней.
Андрей задумался, не понимая, кто из этих двух знакомых мог знать докторшу из его поликлиники. Получалось, что никто. Да, Пашка узнал. Но позже, когда дело уже дошло до вызова доктора. Валентин вообще не мог ни о чем знать. Может, все-таки Пашка? Нет, на Пашку думать не хотелось. Не было еще случая, когда тот бы его подставил. Ни разу.
А Валька, хитрый лис, мог случайно узнать, припомнить и использовать при надобности. А была ли надобность? Была. Вывести Андрея из строя, вот в чем она состоит. Притормозить разработку квантового компьютера, а самому в это время получить премию Скотта. На подобную пакость Валька вполне способен. Андрей подумал и решил вести себя как ни в чем не бывало.
Андрей вышел из ванной и вытерся. По телефону никто не звонил.
Ершик с колбочкой он осторожно взял двумя пальцами и смыл в унитаз.
Шум набирающейся в бачок воды заставил Андрея вспомнить вчерашний день — как стоял на коленях в приступе покаяния, и его охватила такая злость, что он непроизвольно скрипнул зубами. Он разозлился не столько на того, кто это устроил, сколько на себя самого.
— Развели, как лоха! — Он с досадой сплюнул в унитаз. — Надо же! Поехал к попу. На коленях ползал, как паралитик. Лох позорный! И доктора ведь подослали, сволочи. И не доктора даже, понятное дело, а дешевенького актера. А я уши развесил, слушая его наставления. Ну дурак… Дурак!
Андрей тяжело вздохнул и представил, как Валька и отец Тимофей пьяно хохочут над ним за бутылкой водки. Нервы не выдержали, он треснул кулаком по стене, побежал в комнату и принялся пинать остатки свечей по углам. Этого показалось мало, и он с удовольствием вывернул в мусорное ведро оставшиеся в пакете свечи, а святую воду из бутылки вылил в унитаз.
Отдышался.
Вытер глаза, из них снова текли слезы. Только тут до Андрея дошло, что святая вода облегчила бы его муки — в ней-то не было отравы, — и он пожалел, что выплеснул ее в унитаз. Впрочем, есть еще кран на кухне. Он отправился туда и несколько минут полоскал лицо, набирая воду в ладони, сложенные лодочкой. Стало немного легче.
Ярость прошла, но проблемы остались. И самой большой проблемой был компьютер — он не воспринимал ни одну из команд, и непонятно было, что с этим делать. Второй рабочий день грозил накрыться медным тазом. И это после того, как результат казался таким близким! Еще неизвестно, сохранились ли данные… Зараза этот Пашка. На кой черт надо было все сносить? А уж если снес, надо было поставить на место.
Найдя виноватого, Андрей немного успокоился. Хотя мысль о том, что схлопочет от начальства не Пашка, а он, все же не давала покоя. Уже год ни одной публикации. Эдак может вопросик встать — а за что же вы, уважаемый господин Маркович, получаете столь большую зарплату? Где ваша, извините, научная деятельность, а главное, где же ваш результат, в конце-то концов? Отдача где?
Отдачи не было. Хотя Андрей прекрасно знал, сколько стоит ежедневное обслуживание атомных блоков, сколько стоит этот компьютер и электроэнергия, которую он потребляет.
Андрей впервые до конца осознал безвыходность сложившейся ситуации. Без Пашки не восстановить машину, а без машины он вылетит из проекта в два счета. Еще и вычтут стоимость ремонта. Плюс штраф за халатность, а там Знобин подхватит всеобщее начинание, подпоет про «аморальное поведение, несообразное с нормами православия».
Так что на Пашку вся надежда. Но как объяснить ему изрубленный диск? Не рассказывать же правду… Может, сказать, что выкинул в мусорку, думая, что диск уже никому не нужен? Идея хорошая. Тогда Пашка и сам почувствует себя виноватым. И не будет никому рассказывать о случившемся.
Рука сама потянулась к трубке, пальцы привычно отстучали номер.
— Паш, привет, — сказал Андрей.
— Привет.
— У меня тут со здоровьем почти порядок, так что можешь приезжать.
— О! Замечательно! — оживился Пашка. — Я тут такое раскопал — закачаешься.
— Никому не рассказывал?
— Я что, сам себе враг?
— Понял, — усмехнулся Андрей. — Приезжай.
— Ты файлы переписал на компьютер?
— Нет еще, — как можно спокойнее ответил Андрей. — Что-то я диск не могу найти.
— Я его на столе оставлял, — осторожно сказал Паша.
— Найдем, — обнадежил Андрей и повесил трубку.
Он рванулся на кухню, притащил униклир и воткнул вилку в свободную розетку. Аппарат зашелестел, подбирая с пола труху от изрубленного паркета, куски пластика и потеки свечного воска. Андрей сменил насадку и прошелся по углам потолка, выбирая остатки копоти.
Когда следы буйства и покаяния исчезли в утробе уборочной машины, Андрей отбуксировал ее на кухню и задумался, чем прикрыть пол. Лучше всего подошел бы ковер, но в квартире такого не было — только в ванной лежал довольно большой прямоугольник ворсистого покрытия. Андрей не задумываясь закрыл им дыру в кабинете, но это показалось ему слишком ненадежным — зацепишь ногой, и все съедет. Тогда будет вообще неудобно.
Андрей взял тюбик молекулярного клея и, жирно намазав паркет, приклеил коврик намертво. Получилось чуть криво, но что-то менять было уже поздно.
Телефонный звонок заставил его встать с четверенек.
— Алло! — отряхивая брюки, сказал Андрей.
— Это Валентин. — По голосу чувствовалось, что у Вальки не добрые вести.
— Да. — Андрей чуть запнулся.
— Скажи мне, добрый друг… — язвительно начал Валька. — Какого черта ко мне в кабинет являются симпатичные девушки и требуют некоего Андрея Марковича? Ты знаешь такого?
— Симпатичные?! — удивился Андрей, не сразу сообразив, что речь идет об Алене. — Погоди…
— Да? Я должен погодить? Хорошо… Послушай, я тебя просил избавить меня от подобных эксцессов? Я тебе говорил, что мой кабинет — не публичный дом?
— Говорил, — нахмурился Андрей.
— Но ты, видимо, не понял. Четыре раза я хотел тебя послать с твоими шизоидными заморочками, но ты четыре раза напирал на мои дружеские чувства. Кстати, ты ведь обещал, что никакой подставы для меня не будет. Так?
— Да. — На это невозможно было ответить иначе.
— Но ты меня подставил. У меня начальник сидит в кабинете, а тут врывается эта… дамочка и начинает требовать. Заметь, именно требовать Андрея Марковича. Конечно, у начальника возник закономерный вопрос — кто такой, собственно, этот Маркович и почему его ищут здесь? Ну, она ему все и выложила.
— «Все» — это что? — Андрей устало провел по лицу ладонью, в глазах опять появилась резь.
— То, что ты хозяин моего кабинета, что ты набираешь себе на работу сотрудниц.
— Блин…
— Это я должен сказать «блин». Это моя реплика, понимаешь? Мне из-за тебя влетело, а не тебе.
— Блин…
— Это я должен сказать «блин». Это моя реплика, понимаешь? Мне из-за тебя влетело, а не тебе.
— Извини…
— Я тебе могу посоветовать, куда засунуть свои извинения.
— Валя…
— Что «Валя»? Иди ты в задницу! — вспылил Валентин. — Это, случайно, была не та программистка, которую я ищу?
— Ту бы ты точно не назвал симпатичной девушкой, — фыркнул Андрей. — Что она хотела?
— Тебя.
— Понятно. Та хотела бы в первую очередь диск, — усмехнулся Андрей и осекся.
— Так диск у тебя?! — Валентин захрипел от злости. — И все это время ты мне морочил голову?! Быстро езжай сюда. Вместе с диском!
— Она что, еще там? — испуганно спросил Андрей, жалея, что проговорился про диск раньше времени.
— Представь себе. Девушка говорит, что это последний диск и других копий программы нет. Она очень хочет его назад. Так что потрудись прихватить его с собой. Решил развести меня на сорок миллионов? Я тебя в порошок сотру, несмотря на нашу многолетнюю дружбу.
— Я не собирался тебя разводить! — Андрей испугался еще сильнее, из глаз опять потекло.
— Быстро сюда! — Валентин умел приказывать, когда было надо. — И только попробуй смыться! Если тебя не будет здесь через два часа, я попросту сдам тебя ментам, понял? Обвиню в краже из моего кабинета. Пальчиков твоих тут хоть отбавляй…
Он бросил трубку, оставив Андрея в полнейшей растерянности.
«Господи… Я же покаялся! Так нечестно!»
— Так нечестно! — выкрикнул он вслух. — Я на одни свечи потратил триста рублей!!!
На этот раз он заплакал по-настоящему. Не болезненными слезами, от которых жгло веки, а самыми настоящими — навзрыд.
Дожидаться Пашку теперь не имело смысла. Теперь вообще ничего не имело смысла. Хоть в петлю лезь. Ну что же делать, в конце концов? «Черт меня дернул за руку порубить этот диск! Лукавый, искуситель хренов!»
Сам не понимая, что делает, Андрей принялся обуваться. Он вздохнул несколько раз, успокаивая дыхание, но слезы, похоже, снова начали течь сами по себе.
— А ведь ехать туда нельзя… — шептал Андрей. — Нельзя. И не ехать нельзя. Еще хуже… Не хватало только тюрьмы. Может, Пашку дождаться? Они с Валентином друзья, может, он как-нибудь повлияет?
Андрей вышел на лестничную площадку и запер за собой дверь. Палец сам нажал кнопку лифта.
— Нельзя туда ехать…
В углу возле выхода из подъезда на картонке спал бомж. Картонка была та самая, со следами протекторов.
— Пшел вон, свинья! — Андрей пинком разбудил бродягу. Тот проснулся и жалобно заморгал, не соображая, что происходит.
— Пшел, я тебе говорю! Весь подъезд провоняли мочой! Как будто без вас неприятностей не хватает!
Бомж поднялся и короткими шажками засеменил подальше от подъезда.
«Нельзя туда ехать… — думалось само по себе. — Нельзя, нельзя…»
Андрей сел в машину и запустил двигатель. Старенький «Форд» выкатился со двора и втиснулся в не очень плотный поток, за руль было трудно держаться, так от волнения взмокли пальцы. Сзади засигналили, мол, нельзя ли быстрее, и Андрей, чертыхнувшись, придавил газ, хотя спешить ему никуда не хотелось.
Резина колес зашелестела по асфальту. Дома пролетали по сторонам так быстро, что казалось, будто город корчится — то ли в страдании, то ли от хохота.
— Нельзя туда ехать… — Андрей едва сдерживал дрожь во всем теле. — Ну нельзя же… Нельзя!
Дорога тянула вперед, как настоящий водяной поток — бурный, мощный, не дающий ни единого шанса на сопротивление. Город корчился именно от смеха — от безудержного хохота над ним, над Андреем.
— Надо что-то делать…
Мысли заметались в голове, словно летучие мыши в пещере, — яркое солнце снаружи, тьма изнутри.
Андрей заметил, что маленький автомобильчик выехал со второстепенной дороги чуть дальше, чем позволяли правила. Вот он, шанс! Вот он! Другого не будет. Если его шибануть в крыло, то вся вина будет на непутевом водителе, и страховка будет за «Форд», и новая машина, и уважительная причина, почему не явился в офис.
Андрей вытер глаза, чуть снизил скорость, перестроился в правый ряд и, зажмурившись от страха, вжался спиной в сиденье.
Удар оказался гораздо сильнее, чем Андрей ожидал, — тело с огромной силой рвануло вперед, в глазах полыхнуло белыми искрами. Грудь стиснуло невероятной болью, и Андрей закричал, ничего не видя и ничего не соображая.
Наконец он открыл глаза и с ужасом понял, что машину все еще тащит по асфальту, прямо на скоростной фрилайн. Еще он заметил, что из маленького автомобильчика, которому он снес всю переднюю часть, вырывается высоченный столб пламени, а девушка, скорее всего водительница, неподвижно лежит на асфальте рядом с распахнутой дверцей.
В следующий миг «Форд» снова ударило, и Андрей почувствовал, что падает в узкий бездонный колодец. От падения голова закружилась так, что его вырвало, и эта судорожная рвота, обжигающая рот, была последним осмысленным ощущением.
Глава 7
Птица щебетала почти у самого уха, по крайней мере так казалось. Яркий солнечный свет пробивался сквозь веки алой лавиной, тошнота бродила где-то в районе желудка.
— Ему необходимо промыть глаза. — Андрей расслышал совсем рядом мужской голос. — Иначе он их попросту не откроет.
— И куда он поехал с такими глазами? — Это уже молодая женщина. — Сейчас я все принесу.
Голоса стихли, только птица продолжала цокать и насвистывать.
Минуты через три Андрей расслышал шаги и почувствовал кожей век касания мокрой ваты.
— Вот… — шептала девушка. — Так будет лучше.
Пахло лекарствами, тишиной и кварцевой лампой, даже с закрытыми глазами он был уверен в белом цвете стен, потолка, оконных рам и даже, может быть, пола.
Андрей боялся шевельнуть рукой или ногой. Почему-то его не покидала уверенность, что одной конечности недостает. Ему вдруг отчетливо ощутилось, что такая беда обязательно должна была приключиться именно с ним, и она бы явилась завершением всех предшествующих бед, глупых и постыдных.
— Чего у меня не хватает? — шепнул Андрей.
Он ожидал услышать ответ от девушки, но в ухо каркнул скрипучий старушечий голос:
— Ума у тебя не хватает! Ха-ха-ха! Ума! Сейчас я тебе наддам помелом, сразу мозги станут на место!
Андрей вскрикнул от тяжелого удара по ребрам, хотел открыть глаза, но новый удар вверг его в пучину душной безмолвной черноты.
Андрей очнулся вновь. Дышать было трудно, ребра болели, будто его минут десять злобно пинали ногами. Ни единый квант света не раздражал рецепторы глаз, Андрей наморщил лоб и почувствовал тугую повязку, обручем охватившую голову. Память услужливо начертила в мозгу столкновение двух машин и волну сверкающих стекляшек, ударившую в незащищенное лицо.
— Ослеп? — с трудом прошептал Андрей.
Ему никто не ответил.
Левая рука назойливо зачесалась у самых пальцев, Андрей хотел почесать ее о бедро, но от привычного усилия мышц в ребра уткнулась лишь забинтованная культя — надрез выше локтя.
— Эй! Кто-нибудь! — испуганно закричал он. — Медсестра! Врач! Пожалуйста!
— Слышишь? Опять орет, — глухо раздался за стеной мальчишечий голос.
— Сильно его измочалило, — ответила девочка.
— Мамка сказала, что он будет жить, если не начнется гангрена.
— А бабушка говорит, что, если его найдут, нас всех расстреляют.
— И детей? — настороженно уточнил мальчик.
— А ты как думал? Помнишь, как было в Егорьевке, когда летчика приютили? А с девочками знаешь что делали? Я из-за кустов все видела!
Она понизила голос до неразборчивого шепота, наверное, говорила прямо в ухо мальчишке.
— Сволочи… — сквозь зубы сказал он. — Давай его лучше сожжем.
— Ты что?!
— Никто не узнает! — успокоил мальчишка. — Неси керосинку, спички у меня есть.
Андрей ничего не понял, но испугался до ледяного пота.
— Эй! Ребята! — осторожно позвал он.
Ему никто не ответил, только за стеной раздалось жестяное бряканье и плеск, будто лили воду на стену.
Но это была не вода — и по запаху, и по тому, как хлопнул воздух, когда к лужице поднесли горящую спичку. Тело сразу обдало жаром, дыхание моментально забило дымом. Огонь вцепился в ноги и принялся их терзать — нервы словно превратились в раскаленные спицы.
— А-а-а-а!!! — закричал Андрей, расходуя последний выдох. — Сволочи! Трусливые твари!
Но язык пламени ворвался в легкие, зашипел невыносимой болью, выжигая не только плоть, но и мысли, и ощущения. Последнее, что Андрей почувствовал, — это как с дикой болью лопнули остатки слепых глаз.
Он закашлялся и очнулся вновь.
— Брежу, — шепнул неуверенно.
Бинтов на теле стало как будто больше — они чувствовались кожей обеих ног, а левой рукой шевельнуть не получилось вообще. Повязка на глазах тоже никуда не исчезла.