Второе. Социальный регресс, оказавшийся логическим следствием безответственных либеральных авантюр, далеко отбросил страну назад к формам общественного развития, свойственным далекому прошлому. С невероятным трудом удалось удержать от развала и распада единое многонациональное государство. В условиях социального хаоса формы и методы удержания общества от распада были кровавыми и жестокими. Эту кровь и эту жестокость следует категорически осудить в морально-нравственном плане. Но недопустимо делать из этого исторические выводы, перенося бытовую мораль в сферу законов исторического развития. Совершенно очевидно, что в условиях резких смен формаций и форм существования общества в начальном периоде этих смен всегда наличествуют жестокость, насилие и кровь. Всегда диктатура, всегда нарушение фундаментальных человеческих прав, всегда горе многих миллионов людей. Достаточно вспомнить в этом смысле опыт Великой Французской буржуазной революции, чтобы расставить в этом вопросе все точки над i. В этом смысле всем, кто возмущается кровавостью большевизма, "сталинщиной", можно ответить: "Коль скоро вы не хотите крови, жестокости, насилия – не призывайте к революциям, не требуйте резких смен общественного строя, не обещайте построить капитализм в кратчайшие сроки. Ибо закон истории учит нас тому, что ускоренное построение новых форм социального бытия возможно лишь на костях и крови народа". Таким образом, извлекая уроки из исторического опыта, КПСС заявляет: история – трагична, но осуждение ее, с точки зрения морально-бытовых норм, обращение с ней по законам настоящего – абсурдны и комичны. Нельзя подвергать суду историю, если не хотеть воскрешения худших ее эпизодов. Можно лишь осмысливать ее и извлекать из нее исторический опыт.
Третье. Построенные Сталиным государство и общество явились типичными экстенсивными, индустриальными, коммунитарными. В этом смысле, отвлекаясь от несущественных деталей, можно сказать, что индустриальный коммунитаризм (коммунизм) в СССР мог возникнуть лишь в тех формах, в каких он существовал в эпоху, когда страной руководил И. В. Сталин. Коммунитарный индустриализм – вообще не лучший вид общества. Только идеалистические заблуждения коммунистического утопизма, считающего, что "коммунистическое – это отличное", мешают понять суть устройства Советского государства и общества в эпоху Сталина. Столь же плох и столь же противоестествен и доводимый до своего логического завершения индустриальный капитализм, империализм, рано или поздно ввергающий народы и в мировые войны, и в тоталитарные формы общественного устройства – "фашизм".
Индустриализм, двигаясь дальше тех ограничений, которые ему ставят законы социального развития, неизбежно порождает государства-монстры, неизбежно порождает тупиковые формы общественного устройства. Преодолеть эти тупики – это значит перейти от индустриализма экстенсивного к индустриализму интенсивному, а после этого к постиндустриальному этапу развития производительных сил. Этот переход означает переход от экстенсивного индустриального коммунитаризма – "сталинизма" к другим, более совершенным формам государственно-общественного строя. Такой переход наметился после смерти Сталина и должен был быть осуществлен коммунистами именно как радикальная реформа, а не как революция.
Четвертое. Вместо этого в стране и в партии началась очередная либеральная судорога, кончившаяся очередной волной реакции в брежневский период. Закономерно, а не случайно, что попытка осуществить набор либеральных реформ вместо радикальной реформы, основанной на закономерностях данного типа общества, может кончиться лишь новой волной реакции. И эту закономерность следует учитывать и осознавать тем, кто сегодня пытается вновь заставить общество "переплыть" на чужой берег. С точки зрения общественного развития либеральное мышление в СССР не могло выдвинуть ничего нового, кроме идеи прямого копирования, прямой имитации тех способов производства и общественного устройства, которые существовали на Западе. Но если Запад, учтя опыт фашизма, т. е. доведенного до предела индустриального капитализма, сумел, осмыслив творчески социальный опыт СССР, вовремя перейти на рельсы интенсивного индустриального, а впоследствии и постиндустриального развития и тем избежать тупиковых форм организации общества, то СССР и КПСС не сумели осуществить такие творческие преобразования. КПСС заявляет, что вина лежит полностью на партии как руководящей силе общества. Именно партия не сумела дать проектов и программ, переводящих страну в индустриальную интенсивную фазу, и именно партия не дала ориентиров постиндустриального развития коммунитарного общества. И, наконец, именно партия пошла путем имитаций, выражающихся формулой "догоним и перегоним по…". Эта формула изначально порочна, поскольку опыт общественного развития говорит о том, что тот, кто догоняет, никогда не догонит. Догнать может только тот, кто способен, осмыслив ситуацию, перейти от движения по "траектории преследования" к движению "на перехват". Такой тип движения предполагал бы учет и прогноз перспектив как своего общества, так и общества западного и после анализа ключевых тенденций стратегическую переориентацию общества на новые, опережающие технологии в сфере производства и на новые, опережающие принципы социальной организации. Вместо этого руководимые КПСС государство и общество, "догоняя" и "преследуя" западный мир, в силу этого все более и более отставали от этого мира и теряли способность к самостоятельному развитию. СССР в 70-е годы все более напоминал устающего бегуна на длинной дистанции, махнувшего рукой на возможность догнать уходящего от него на большой скорости лидера – капиталистический мир. Подражание лидеру, копирование худших его черт стало нормой уже в 70-е годы.
Именно поэтому необходимо отказаться от копирования западных моделей и принципов. Следует исходить из законов собственного развития.
Наше общество должно идти вперед, и его ориентир – послеиндустриализм, где действуют совершенно иные законы, где информационная свобода есть необходимое условие развития производительных сил, где конвейер уступает место компьютерной общине, а рабочий класс, пролетариат, уже не является главной движущей силой. Опыт послеиндустриального развития Японии, США, Германии показывает, что ключевым слоем, ключевой социальной группой является уже не буржуазия и не пролетариат, а новое сословие – когнитариат, объединяющий высокопрофессиональную часть интеллигенции, рабочего класса, аграриев, военных специалистов, государственного и негосударственного менеджмента. Эти работники информационной сферы, – высококвалифицированные, самостоятельно мыслящие, готовые действовать инициативно, конструктивно, – способны принимать решения и осуществлять их. Послеиндустриальная революция идет во всем мире. Попытка противостоять ей безнадежна и опасна. КПСС видит во всех процессах, происходящих сегодня в советском обществе, рациональное зерно постольку, поскольку эти процессы несут в себе зародыши послеиндустриального будущего СССР. КПСС, оставаясь на позициях категорической и безусловной поддержки рабочего класса, вместе с тем видит эту поддержку в том, чтобы содействовать скорейшему переходу рабочих от экстенсивного, изматывающего конвейерного труда к высокопроизводительному, послсиндустриальному труду, освобождающему работника. КПСС видит свою задачу в том, чтобы осуществить этот переход без ломки традиций и норм социальной жизни нашего общества.
Именно исходя из такого видения перспектив, КПСС считает первоочередными задачи модернизации экономики, сдвига промышленного производственного контура страны в сторону интенсивного, современного индустриализма, осуществления новых форм во всем, что касается инновационного процесса, информационного производства, даже в случае, если такое освоение, такое осуществление потребует от страны инвестиций, не дающих выхода в течение ближайших нескольких лет. Создание постиндустриальных очагов, подобных постиндустриальным зонам в Японии, США, Германии, является для страны вопросом ее судьбы, от того, сколь быстро это будет осуществлено, зависит будущее всех сограждан, зависит то, будут ли они жить в слаборазвитой и полунищей колонии или в процветающем свободном обществе. Сегодня создание предпосылок для послеиндустриального развития в виде специальных, пользующихся особым приоритетом зон советского высокотехнологического производства, новая политика в образовании и здравоохранении, восстановление разрушенной инфраструктуры – вот стратегические ориентиры.
Поэтому, обращаясь к обществу, КПСС считает необходимым сказать правду обо всех посулах и обещаниях, связанных с возможностью обеспечения здесь, в нашей стране, уровня потребления товаров и услуг, аналогичного высокоразвитому обществу стран-лидеров (так называемому "обществу потребления"). КПСС заявляет, что такие обещания являются заведомо лживыми, популистскими, так как, во-первых, высочайший уровень жизни в этих странах основан на их неэквивалентном обмене со странами – источниками сырья. Ни при каком изменении социальных и общественных ориентиров, ни при каких революциях СССР своей доли в таком неэквивалентном обмене не получит и разве что сам станет предметом сырьевой эксплуатации; во-вторых, сами высокоразвитые страны начинают сворачивать уровень потребления в связи с экологическим, энергетическим и сырьевым кризисом; в-третьих, "тектонический сдвиг в сторону товаров народного потребления", даже если бы он и был возможен', оставил бы за бортом вопросы об обновлении разрушенной инфраструктуры и основных фондов и привел бы к тяжелейшим последствиям в самом ближайшем будущем.
Поэтому, обращаясь к обществу, КПСС считает необходимым сказать правду обо всех посулах и обещаниях, связанных с возможностью обеспечения здесь, в нашей стране, уровня потребления товаров и услуг, аналогичного высокоразвитому обществу стран-лидеров (так называемому "обществу потребления"). КПСС заявляет, что такие обещания являются заведомо лживыми, популистскими, так как, во-первых, высочайший уровень жизни в этих странах основан на их неэквивалентном обмене со странами – источниками сырья. Ни при каком изменении социальных и общественных ориентиров, ни при каких революциях СССР своей доли в таком неэквивалентном обмене не получит и разве что сам станет предметом сырьевой эксплуатации; во-вторых, сами высокоразвитые страны начинают сворачивать уровень потребления в связи с экологическим, энергетическим и сырьевым кризисом; в-третьих, "тектонический сдвиг в сторону товаров народного потребления", даже если бы он и был возможен', оставил бы за бортом вопросы об обновлении разрушенной инфраструктуры и основных фондов и привел бы к тяжелейшим последствиям в самом ближайшем будущем.
Создавая с другими силами концепции, программы, проекты экономического и социального развития страны, КПСС будет стремиться к тому, чтобы максимально правдиво и реалистично учитывать реальные ресурсы общества и его возможности и максимально эффективно использовать эти возможности и ресурсы. Стратегические ориентиры, изложенные в данном документе, помогут КПСС при создании серьезных экономических и социальных программ двигаться с открытыми глазами к ясно осознанной цели, а не блуждать на ощупь во тьме, бесконечно уповая на живое творчество масс и прикрывая этими пустыми словами свою теоретическую беспомощность.
Часть XI
Место партии в социально-политической жизни нашего общества
Сложившаяся на сегодняшний день ситуация неопределенности в решении всех ключевых проблем действительно выводит КПСС из политического процесса. Вернуться в него партия может лишь самоопределившись. И крайне важно то, что самоопределение – здесь и сейчас. Партия – на распутье.
Первый путь.
Выражая на деле интересы олигархии и консервативно настроенного меньшинства, противостоящего крупным реформам, КПСС выступает в качестве тормоза.
Второй путь.
Выступив с позиций радикальной вестернизации и построения дикого западного капитализма руками коммунистической партии, к чему многие призывают ее сегодня, КПСС поведет страну к катастрофе, обеспечивая интересы, в корне противоречащие национально-государственным. Таким образом, она будет обречена в этом случае на деградацию и окончательное перерождение. Она станет партией нисходящих социальных сил, теряя рабочий класс, который слишком хорошо видит двусмысленную игру своего якобы авангарда, КПСС ничего не приобретет взамен.
В итоге она превратится в партию социального регресса, в партию нисходящих социальных групп и слоев, защищающих самих себя и никого более, неспособных прикрыть свой групповой эгоизм какой-либо формулой – национально-государственной или общецивилизационной.
Третий путь, на который сейчас многие уповают, состоит в социал-демократизации КПСС. На эту возможность нацелены серьезные силы. Проведенный в этой программе анализ говорит о том, что социал-демократической КПСС могла бы стать лишь обеспечив перевод общества на западный "берег реки". Этот перевод невозможен и неэффективен. Он чреват катастрофой, и, наконец, он предполагает самороспуск КПСС, прекращение ее деятельности на длительный период становления диких форм западного общества и вырастание социал-демократии уже на следующем этапе из другой социальной ткани, на другой социальной почве.
Таким образом, подобного рода проект является в качестве возможности (безусловно, иллюзорной) не менее катастрофичным, сколь и первый.
И, наконец, четвертый путь – это превращение КПСС в партию радикальных коммунитарных реформ.
Осознав свое место в обществе, консолидировав свои ряды, очистив их от людей, которым чужда подобная ориентация, и вовлекая в свою орбиту представителей тех слоев общества, которые сегодня испытывают глубокое разочарование невнятностью и беспомощностью линии КПСС, партия обязана заявить:
Первое. Тип исторического движения, совместно воспроизводимый народами нашей страны, имеет историческую перспективу и является единственно возможным движением этой культурно-исторической общности.
Второе. Кризис, который испытывает наше общество сегодня, есть кризис преодоления очередного традиционалистского тупика, осложненный общим переходом цивилизации на новый, постиндустриальный, период ее развития. Его преодоление потребует, во-первых, интенсивного строительства рыночных форм в том виде, в каком они способны быть ассимилированы восточным типом общества; во-вторых, самых серьезных модернизационных программ, связанных со сдвигом промышленно-производственного контура страны и ориентированных на план, отказ от которого равносилен самоликвидации нашего общества; в-третьих, создания нового инновационного механизма с выделением зон и структур, берущих на себя роль точек роста, мостов, обеспечивающих переход от коммунизма индустриального к коммунизму послеиндустриальному; в-четвертых, создания программ и проектов, обеспечивающих наилучшее использование движения по "восточному берегу" в связи с крутым послеиндустриальным поворотом "реки" исторического развития.
Третье. Наше общество способно выйти из застойного тупика лишь мобилизовав все свои ресурсы, как материальные, так и духовные. Мобилизация подобных ресурсов в обществе, где приоритет духовного над материальным изначально присущ всему ходу его исторического развития, возможна только на основе сильной духовной идеи. Носителем ее могут стать в совокупности все традициональные институты данного общества, включая КПСС, которой в этом случае придется пережить этап самоочищения, консолидации и реформирования.
Четвертое. Выполняя все предшествующие условия, КПСС превращается в партию нового, восходящего, постиндустриального слоя – когнитариата, объединяющего высокопрофессиональную часть интеллигенции, рабочего класса, аграриев, военных специалистов, государственного и негосударственного менеджмента. Ощущая свою невостребованность на новом историческом витке развития производительных сил, этот слой сегодня в большинстве своем видит в КПСС противника, тормоз исторического развития.
С другой стороны, антигосударственная направленность части нового предпринимательского сословия, его очевидная ориентированность на компрадорство, обеспечение чуждых стране интересов, предчувствие катастрофических последствий, связанных с "ломкой тысячелетних парадигм" исторического развития, делают когнитариат носителем государственных умонастроений и заставляют его искать выразителя своих интересов. Реформируя себя, КПСС становится возможным стержнем для консолидации прогрессивно мыслящих представителей восходящего класса.
Пятое. В этих условиях КПСС, отстаивая исторически сложившийся тип движения и борясь как против вестернизации, так и против застойного тупика, выражает коренные интересы всего народа, как материальные, так и духовные. В этом смысле когнитариат рассматривается КПСС не как нечто самоценное, "в себе и для себя существующее", а как локомотив, вытягивающий на новый исторический виток весь "поезд" советского общества. Традиции отечественной интеллигенции соответствуют такой роли.
Таким образом, концентрируя прогрессивный класс и организуя его, КПСС сможет выражать коренные национально-государственные интересы.
Шестое. Отстаивая послеиндустриальный коммунитаризм, ориентируясь на позитивную конвергенцию, борясь за гуманистический метод решения глобальных проблем и противостоя методу антигуманному, КПСС явится партией действующей в створе мощных духовных идей XX века. А это значит, в свою очередь, что традиция, лежащая в основе нашей культурно-исторической коалиции, традиция России остается сохраненной и укрепленной. Свое место в мировом процессе, своя роль и свой путь.
Тем, кто говорит об агонии коммунизма и коммунистов, мы отвечаем: "Коммунизм есть не выдумка, а историческая судьба народов, населяющих нашу страну, и, пока живет наше государство, оно этому пути не изменит.
Все народы страны, верящие своей исторической традиции, все слои общества, для которых государство есть ценность, а не пустой звук, все нации, конфессии, сознающие, какую угрозу принесет с собой разрушительная вестернизация общества, все мыслящие люди, способные проанализировать альтернативы, стоящие перед страной, – объединяйтесь!"
Программа подготовлена авторским коллективом клуба "Постперестройка" в составе:
С. Кургинян (руководитель), Б.Аутеншлюс, А. Балакирев, А. Батурин, В. Кабаченко, Б. Портянкин, Э. Савенок, Н. Тимофеев, Ю. Федорцов, Н. Яцкевич.