— Но что же мне делать? — Сила Игнатьевич растерялся. — В холле на втором этаже лежит труп, а у меня в руке пистолет. Еще теплый!
— Какой пистолет? Откуда у вас пистолет?
— Партнер по бизнесу подарил.
— Вместе с разрешением?
— С каким разрешением?
— На ношение огнестрельного оружия, — зло сказал Леонидов.
— Нет, разрешения не дарил. Да я и не собирался из него стрелять! Я вообще забыл, что он у меня есть! И вот ее убили! Из этого пистолета! Я не знаю, что мне делать!
— Идите спать. Утром она объявится, как обычно. Я чувствую, что вы опять выпили. У вас ведь, кажется, сегодня открытие торгового центра? -ехидно добавил мент. — Хорошо погуляли?
— Я тебя прошу: приезжай, — взмолился Мамонов.
— Чертей гонять?
— Каких чертей?
— Ваших! Вы знаете, который час?!
— Да. Уже темно.
— Вы знаете, сколько мне до вас добираться?!
— Сейчас уже нет пробок. Трасса пуста.
— Ах да! Я забыл! Вы ж на даче! Тем более. Я никуда не поеду. Позвоните по телефону «02». Приедут местные. Они к вашим фокусам еще не привыкли. Развлечете их.
— Я официально заявляю, что у меня в доме лежит труп!
— Сколько вы уже писали таких заявлений? Лично у меня два.
— Я по-человечески тебя прошу, — тихо сказал Мамонов. — Ну что тебе стоит?
— Бензин хотя бы оплатите? — почти уже сдался Алексей.
— Все, что хочешь!
— Вам повезло, что у меня сегодня выходной. А я, между прочим, женат. У меня двое детей. На дворе ночь.
— Я понимаю.
— Что-то я вас не узнаю, Сила Игнатьевич. Видать, прижало. Ладно, давайте адрес. Как до вас добраться? Придется сегодня заночевать у вас на даче. Хотя я бы вам посоветовал вызвать не милицию, а машину из психиатрической лечебницы. Будь проклята моя доброта! Скоро не ждите, — буркнул напоследок Леонидов и дал отбой.
«А вдруг у меня и в самом деле галлюцинации? -испугался Мамонов. — Нет, "02" набирать не буду. Пока не убежусь, что все это мне не снится… Пока меня не убедят». Потом он сообразил, что до сих пор держит в руке пистолет. Ему вдруг стало страшно. Если ее все-таки убили, то где же он? Человек, который стрелял в Эльзу? А если грабители? Вот почему во всем доме горит свет! Они что-то искали!
Мамонов отшвырнул пистолет и кинулся запирать входную дверь. Собаки отчаянно залаяли.
— Тихо, — сказал он. — Погодите, ребята. Я вас все равно не выпущу. Вы же затопчете следы.
Он убедил себя в том, что в дом и впрямь забрались воры. А если они вернутся? Справившись с входной дверью, Мамонов кинулся закрывать окна. Мелькнула мысль: а не вызвать ли охрану? Службу безопасности? Но Леонидов приедет быстрее.
Потом Сила Игнатьевич сообразил: дача-то на сигнализации! Если воры — то почему она не сработала? Отключена! Эльза открыла им дверь? С нее, курицы, станется! А собак почему заперла? Что-то не клеилось. Сила Игнатьевич растерялся.
Теперь он был один — за запертой дверью, с трупом жены на втором этаже. И не знал наверняка, не снится ли ему все это. Не галлюцинации ли? А вдруг он и в самом деле тяжело болен? Врачи говорят именно так.
— Неужели я сумасшедший? — вслух сказал Мамонов.
И вдруг зазвонил телефон. Он не сразу сообразил: где? что? Мелодия была веселой и глупой. Модная песенка так не вязалась с мрачной обстановкой в доме, что Сила Игнатьевич еще больше растерялся. Какой странный сон! Похоже, что он и в самом деле сошел с ума. А телефон все звонил и звонил. «Ля-ля-ля, та-та-та…» Наконец Мамонов сообразил: да это же мобильник Вавы! Ну у кого еще хватит ума скачать в качестве рингтона такую глупость? Значит, ее мобильник здесь, в доме!
Какое-то время Сила Игнатьевич метался в поисках телефона. А тот вдруг перестал звонить. Но потом веселая песенка вновь раздалась на… Ну конечно! На втором этаже! Он взлетел наверх и кинулся в спальню. Телефон лежал на туалетном столике. Мамонов схватил его и закричал в трубку:
— Да!
— А кто это? — услышал он голос тещи.
И глупо ответил:
— Это я.
— Сила? А где Эльза? Впрочем, хорошо, что ты взял трубку! Ты наглый обманщик!
— Как-как?
С телефоном в руке он вышел из спальни в холл, где по-прежнему лежал труп. Остановился возле него и уставился на мертвую Эльзу. А в трубке гремело:
— Ты нас обманул! Я сегодня смотрела телевизор! Кстати, сейчас сюжет повторяется!
Машинально он протянул руку, взял с кресла пульт и включил канал, где шел региональный выпуск «Новостей». И тут же увидел свое лицо, сияющее, как медный грош. «Сила Игнатьевич Мамонов, предприниматель, владелец торгового центра», — сообщал текст в самом низу экрана. Раздался его голос, слегка искаженный:
— Я надеюсь, что покупателям у нас понравится…
— Ты мерзавец!
— В этот проект я вложил всю свою душу…
— Негодяй! Лгун!
— Мы работали над ним несколько лет…
— Там же полно народа!
— Первых покупателей ждут большие скидки, сюрпризы; сегодня будут разыгрываться ценные призы…
— Ценные призы!
— Что? — машинально переспросил он. Последние два слова они с тещей произнесли в унисон.
— А после был банкет! — закричала она. — Ты нас обманул! Вы там пьянствовали! Ели икру и ананасы!
Тут же показали и банкет. И в кадр попал именно ананас! Как назло, возле Мамонова с бокалом в руке стояла хорошенькая секретарша.
— Бедная моя девочка! — тут же завопила теща. -Теперь я понимаю, почему ты не взял ее на банкет! У тебя молоденькая любовница! Людей бы постыдился! Теперь все видят, каков ты! Развратник! Негодяй! Бабник!
Сюжет об открытии торгового центра сменился другим. Сила Игнатьевич машинально выключил телевизор.
— А она это видела? — спросила теща.
— Она?
— Моя дочь!
— Не знаю, — честно ответил он.
— Ну так я ей сейчас скажу!
Сила Игнатьевич посмотрел на труп и ответил:
— Это вряд ли.
— Где моя дочь? Немедленно дай ей трубку!
— Я не могу. То есть она не может. Не может с вами разговаривать. Кстати, — с надеждой спросил Мамонов, — а она не… не там?
— Что?!
— Не у… у вас?
— Ты спятил? Ты же держишь в руке ее мобильный телефон!
— Она могла его за… забыть.
— Ее что, нет на даче?!
— Я не… не знаю наверняка.
— Что ты с ней сделал, мерзавец?!
— Кажется, она у… умерла.
— Ты ее убил! Ах! Ты ее зарезал!
— Застрелил. То есть не…
Сила Игнатьевич хотел сказать, что это сделал не он, но теща не дала договорить, закричала:
— Господи! Анна! Валя! Он только что убил нашу дочь!
— Роза… э-э-э… — Черт, как же ее по отчеству? Оно такое странное, что… Вылетело из головы. -Роза… э-э-э…
— Я немедленно звоню в милицию! Валя! Этот негодяй сейчас сбежит за границу! Надо звонить в аэропорт! Пусть отменят все рейсы!
— Куда? — спросил Мамонов и подумал: какие же все-таки они тупые, эти Тлюстенхабли.
— Пусть перекроют все границы! Не думай, что тебе удастся отвертеться! Сбежать! Никакие деньги тебя не спасут! Я до Генерального прокурора дойду! В Страсбургский суд! Международный! Ты будешь отвечать! Теперь ты за все будешь отвечать!…
Он не выдержал и дал отбой. Какой дурной сон… С чего теща взяла, что Эльзу убил именно он? Да он ее и пальцем не трогал! Пальцем не… Сила Игнатьевич вспомнил синяки у нее на теле и похолодел. Драк между ними давно уже не было, и синяки эти пожелтели, съежились, стали похожи на тухлые лимоны. Да, он ее бил. Но не убил. Но бил. Хотя и не… Заколдованный круг. Жизнь превращалась в кошмар.
Он спустился на первый этаж и без сил рухнул на диван. До Мамонова начало доходить: это не галлюцинации. И не сон. Жена и в самом деле мертва. Но радости это не принесло — напротив. Он чувствовал, что вот теперь и наступил настоящий конец света.
ЛОВЕЦ 5
— И ты поедешь?! — закричала жена, едва он закончил разговор с Мамоновым.
— Саша, видишь ли…
— И слышать ничего не хочу! Я весь день одна, с двумя детьми! Ладно твоя прежняя работа! Она хотя бы приносила большие деньги. А что сейчас? Тебя по-прежнему нет дома, и денег тоже нет!
— Но ты сама говорила: уходи! — разозлился Алексей.
— Я думала, ты будешь спокойнее. Перестанешь метаться, засиживаться на работе допоздна. А стало еще хуже. В общем, ты никуда не поедешь.
— Поеду.
— Ты же сам говорил, что этот Мамонов — сумасшедший! Что нет никакого трупа!
— Я вернусь утром.
— Утром ты поедешь на работу!
— Я тебе позвоню.
— С работы?
— Саша…
— Ну спасибо!
— Саша, мы что-нибудь придумаем. — Он попытался поцеловать жену. Та отвернулась. — Ладно. Ты не хочешь со мной разговаривать. Я даю тебе слово: в ближайшем будущем что-нибудь изменится.
— У тебя есть на примете другая работа?
— Есть, — соврал он. — Ну все. Я пошел.
Она не ответила. Алексей и сам себя проклинал: ну что тебе до Мамонова? Очередная галлюцинация крепко пьющего миллионера. Теперь ее, видите ли, застрелили! Если Алексей не приедет, Сила Игнатьевич наберет «02» — и тогда… Ох, что тогда будет! Местные с ним церемониться не станут. Не любят они буржуев-захватчиков, да еще и москвичей. Ох как не любят! Алексей тяжело вздохнул. Надо уговорить Мамонова лечь в больницу. С галлюцинациями господина миллионера пора кончать. Как говорится, бог троицу любит. Третий раз — последний. Леонидов и сам не понимал причин своей симпатии к Силе Игнатьевичу Мамонову. Почему-то классовая вражда в силу не вступала, да и зависти не было. В конце концов, Мамонов всего добился сам. Тут и везение, и хватка, и пробивная способность. Вот и Алексея заставил плясать под свою дудку. Едет же он ночью к Мамонову на дачу, поругавшись с женой!
— Есть, — соврал он. — Ну все. Я пошел.
Она не ответила. Алексей и сам себя проклинал: ну что тебе до Мамонова? Очередная галлюцинация крепко пьющего миллионера. Теперь ее, видите ли, застрелили! Если Алексей не приедет, Сила Игнатьевич наберет «02» — и тогда… Ох, что тогда будет! Местные с ним церемониться не станут. Не любят они буржуев-захватчиков, да еще и москвичей. Ох как не любят! Алексей тяжело вздохнул. Надо уговорить Мамонова лечь в больницу. С галлюцинациями господина миллионера пора кончать. Как говорится, бог троицу любит. Третий раз — последний. Леонидов и сам не понимал причин своей симпатии к Силе Игнатьевичу Мамонову. Почему-то классовая вражда в силу не вступала, да и зависти не было. В конце концов, Мамонов всего добился сам. Тут и везение, и хватка, и пробивная способность. Вот и Алексея заставил плясать под свою дудку. Едет же он ночью к Мамонову на дачу, поругавшись с женой!
На его счастье, пробок не было. Близилась полночь. Он ехал, включив магнитолу. И даже подпевал, когда знал слова. К его удивлению, загородный дом Мамоновых был отнюдь не на Рублевке -в месте далеко не пафосном и не так давно обжитом. Но он уже понял, что Сила Игнатьевич — мужик прижимистый. А главное — не хочет, чтобы жена знала, сколько у него денег. Леонидов ехал на северо-запад Москвы. Ехать, к счастью, пришлось недолго. Поселок, в котором отстроили дачу Мамоновы, был обнесен довольно-таки хлипким забором. Охраны у шлагбаума не оказалось. В большинстве домов окна были темными. Видимо, с наступлением осени народ приезжал сюда только на выходные. Нужный ему дом Алексей увидел сразу. Во-первых, все окна светились. Во-вторых, размерами и дизайном он заметно выделялся среди остальных особнячков-середнячков. В-третьих, ворота были распахнуты.
Алексей въехал на участок и тут же увидел огромный джип, уткнувшийся чуть ли не в самое крыльцо. Машина стояла криво. «Мамонов пьян», — подумал Алексей и тяжело вздохнул. Ну, сейчас начнется! Цирк! Парад-алле! Ваш выход, Сила Игнатьевич!
Но миллионер ему навстречу не спешил.
Леонидов припарковал свою машину рядом с джипом и поднялся на крыльцо. К его удивлению, входная дверь была заперта. Стучать пришлось долго. Открывать ему не спешили. Алексей начал злиться: да что ж там такое? Сам же умолял приехать! Он ударил в дверь ногой, потом забарабанил по ней кулаками. Наконец из-за двери раздалось еле слышное:
— Кто там?
— Сила Игнатьевич, это вы?
Голос ответившего ему человека был тихим и жалким. Так не похоже на грозного и шумного Мамонова!
— Да, это я. А вы кто?
— Да Леонидов, о господи! Открывайте!
Мамонов загремел замками. Замками? «Совсем крыша поехала», — еще раз вздохнул Алексей. Наконец ему открыли. На пороге стоял бледный Мамонов. Руки у него дрожали.
— Совсем плохо, Сила Игнатьевич? — сочувственно спросил Алексей. Хозяин посторонился, и он прошел в гостиную. — Опять пере…
Он хотел сказать «перебрали», но осекся. И остолбенел. Картина, открывшаяся его взору, была ужасна. Даже видавший виды Алексей почувствовал, что ему нехорошо. По всему дому цепочкой тянулись кровавые следы. К тому же светлая обивка мебели была захватана окровавленными руками. Складывалось ощущение, что здесь зарезали человек десять. Алексей слегка растерялся. Выходит, и в самом деле труп?
На полу гостиной валялся пистолет. Одежда Мамонова была в крови. Ботинки набухли все той же кровью. Алексей невольно повторил мысль Мамонова: не может быть в одной женщине столько крови! Не на куски же он ее резал!
— Где труп? — хрипло спросил он.
— А разве он есть?
— Тогда откуда кровь?
— Что — и кровь есть?
Сила Игнатьевич растопырил пальцы и принялся их рассматривать. Потом посмотрел вниз, на свои ботинки.
— Глянь, Леонидов: есть она? Или мне только кажется?
— Да что вы ваньку валяете?!
Мамонов покачал головой.
— Я не… не валяю. Я просто не знаю. Ничего не знаю наверняка.
— Что же вы наделали, Сила Игнатьевич?!
— Я ничего не…
— Где она?
— На втором этаже.
— А ну-ка…
Отстранив хозяина, Алексей взлетел по лестнице на второй этаж. Здесь было еще ужаснее. Кровь на полу, на диване и креслах, на стенах, оклеенных светлыми обоями. Видимо, покойница обожала все белое. Он обернулся: на предпоследней ступеньке стоял растерянный Мамонов.
— Вы что — кругами возле нее ходили? — зло спросил Алексей. — Зачем?
— Хотел убедиться, что… — Сила Игнатьевич сглотнул и замолчал.
Вокруг тела Эльзы Валентиновны все было захватано и затоптано. Похоже, Сила Игнатьевич поднимался на второй этаж неоднократно. Даже на двери в спальню были кровавые отпечатки пальцев.
— Что ж вы здесь делали?!
— Я хотел убедиться, что она… Леонидов, скажи мне, она и в самом деле умерла?
— Нет. Ее убили. Застрелили.
— Не может быть!
— И проблем у вас не стало меньше, Сила Игнатьевич.
Алексей достал телефон. Сам набрал «02». Пусть местные работают. Это их епархия: московская область. Когда вызов приняли, вновь обратился к Мамонову:
— Рассказывайте, как все было.
Сила Игнатьевич, не отрываясь, смотрел на труп. Потом растерянно спросил:
— Неужели все?
— Вы хотите сказать: освободились?
— Она и в самом деле умерла? Как-то не верится.
— Да что вы заладили! Я ж вам сказал: не умерла. Ее убили. Застрелили. Из вашего пистолета. И я склоняюсь к мысли, что именно вы это сделали, Сила Игнатьевич.
— Я не… не убивал.
— Здесь полно ваших следов. Не исключено, что только ваших. Ваша одежда в крови. На пистолете ваши отпечатки пальцев. Когда вы звонили, то сказали, что пистолет у вас в руке. А если только ваши, Сила Игнатьевич?
— Я не… не убивал.
— Бывает, что убийца не помнит, как все случилось. И даже сам вызывает милицию. В моей практике такие случаи бывали. И вот так же все они твердили: «Я не убивал. Только не я». Но факты… Факты говорили обратное. И результаты экспертизы. А ваш случай особенный. Вы больны. К вам при мне же психиатра вызывали. А когда выпьете, с вами и вовсе случаются странные вещи. Вы просто не помните, как ее убили.
— Не… не помню. Я тебе честно скажу, Леонидов: не помню. Я помню только, что страстно этого хотел. Чтобы она умерла. Я все время представлял, как это происходит. Но я не хотел сам, понимаешь? Не хотел.
— Скажите это своему адвокату. Уверяю: это будет интересный процесс.
— Процесс?
— Впрочем, это не мое дело. Я вижу то, что вижу. А решать будет суд. Возможно, в деле откроются новые обстоятельства. Надо здесь все как следует отработать.
Алексей начал оглядываться. Не стоит спешить с выводами. Пальчики еще не откатали, да и соседей не опрашивали. Вдруг в отсутствие Мамонова здесь кто-то был?
— Послушай, Леонидов…
И в этот момент за окном завыла сирена.
— А, приехали! — обрадовался Леонидов. — Оперативно они! И десяти минут не прошло!
Он быстро спустился вниз, на первый этаж. Мамонов следом. Едва они оказались в гостиной, за окном раздалось грозное:
— Всем, кто находится в доме! Лечь на пол! Руки за голову!
Орали в рупор. Мамонов пожал плечами и растянулся на полу. А Леонидов вышел на крыльцо со словами:
— Свои, мужики. Это я вызвал…
— Лицом к стене! Не двигаться! Руки за голову! К стене, на х…! Кому сказал!!!
Он оказался под прицелом «калашей». Вид у мужиков был серьезный. Алексей понял: если не подчинится, они будут стрелять на поражение, -и уткнулся лицом в стену, заложив за голову руки. На него тут же накинулись дюжие ребята, стали выворачивать карманы, бесцеремонно ощупывать, потом дали пинка и втолкнули в дом. Алексей вспомнил, что не взял с собой удостоверения. Его объяснений никто слушать не собирался. Да он и не пытался что-либо говорить, прекрасно зная, чем это закончится. Не хватало только явиться утром к жене с фингалом под глазом. То-то она посмеется! «Добрый, добрый Лешечка. Так тебе и надо!»
А мужики принялись за Мамонова. Обыскали, пару раз смазали по шее. Потом их обоих поставили лицом к стене. Коренастый парень в штатском поднял с пола пистолет.
— Похоже, кольт, — не оборачиваясь, сказал Леонидов.
— Молчать! Будешь говорить, когда тебя спросят, умник!
Другой оперативник вытащил из кармана светлого пиджака, валявшегося на кресле, документы Мамонова. Прочитал вслух:
— Мамонов Сила Игнатьевич. Это вы хозяин дома?
— Я.
— А ваш гость — он кто?
— Мои документы в машине, — сказал белоснежным обоям Алексей, не отрывая от них рук. — Права. Леонидов, из уголовного розыска.
Оперативники переглянулись.
— Он из милиции, — по-прежнему стоя лицом к стене, подтвердил Мамонов.
— Удостоверение? — деловито спросил коренастый.
— Дома оставил. Я ведь не на работу ехал, — огрызнулся Алексей. — Можете позвонить…