— Василиса Ивановна занята. Подождите. Нет, не здесь! — жалобно вскрикнула она, увидев, что пациент присаживается на диван напротив белоснежной двери кабинета.
— Что такое? — насупился Мамонов.
— Здесь вам будет неудобно!
«Не хочет, чтобы я увидел человека, выходящего от Василисы? Что за персона?» В другой день Сила Игнатьевич поступил бы так, как считал нужным, но сегодня он был податлив как воск. Дал отвести себя в комнату с мягким удобным диваном и глубокими креслами, навевающими сон, присел в одно из них, послушно принял из рук симпатичной девушки чашку зеленого чая с жасмином, который терпеть не мог и презрительно называл «сеном». И даже в этом удобном кресле задремал. Ночь на диване была далеко не лучшей в его жизни. Зеленый чай смежил веки. Измученному Силе Игнатьевичу приснились ангелы, которые кружили над ним и ласково ворковали. Одним из этих ангелов была Вава.
— Ах, Тату, ты совсем не заботишься о своем здоровье! Дай я сварю тебе амброзию! Чтобы ты жил долго-долго и…
— Вас ждут, — перебил ее другой ангел.
— А? Что?
Мамонов вздрогнул и открыл глаза. На миг ему показалось, что рядом стоит Вава: те же огромные голубые глаза, светлые кудри. Потом он сообразил: секретарша. Он ждет приема у психотерапевта.
— Василиса Ивановна освободилась. Вы пролили чай. Я сейчас вытру.
Она схватила со стола салфетку и приложила к его колену, где на светлой ткани брюк расплывалось пятно. Сила Игнатьевич вздрогнул и оттолкнул ее руку.
— Что с вами? — испугалась девушка.
— Нет. Ничего.
Он поспешно встал и направился в кабинет психотерапевта. Василиса сидела за столом и не отрываясь смотрела в какой-то документ. Она словно застыла.
— Эй! Я здесь. — Мамонов кашлянул.
— А! Это вы!
Или ему показалось, или Василиса посмотрела на него с ненавистью. Но она тут же взяла себя в руки.
— Ложитесь на кушетку.
— Если я прилягу, то усну. Лучше я сяду.
— Стул неудобный, — предупредила она.
— Тем лучше.
Он присел по другую сторону стола, напротив нее. Сиденье грубого деревянного стула было еще теплым. Там недавно сидел человек. И долго сидел. «Что за черт? — подумал Мамонов. — Тот, кто был здесь до меня, тоже не ложился на кушетку. Выходит, это был не пациент? А почему тогда она его от меня прятала?» В этот момент он услышал вопрос:
— Что у вас случилось, Сила Игнатьевич? По-моему, сбылась ваша мечта. Ваша жена умерла.
— Откуда вы знаете?
— Мир слухами полнится, — загадочно ответила она.
— Вы ей звонили? — догадался Мамонов. — А ее телефон у… Его же милиция конфисковала! Это они вам сказали?
— Вот именно, — раздраженно ответила Василиса. И, уже не сдерживаясь, добавила с агрессивным нажимом: — Чего вы еще от меня хотите?
— Чего хочу?! Да ведь это ты мне сказала, что никакого трупа нет! — взвился Мамонов. — Что это галлюцинации! Из-за тебя я схватился за пистолет! И подошел к ней! Из-за тебя все! Все мои несчастья!
— Не надо сваливать с больной головы на здоровую, — зашипела Василиса. — Никакого трупа и не было.
— Да ты-то откуда знаешь?! Ты что — была там?!
— Не надо пить! И бить жену!
— Что-о?!
— Не надо провоцировать!
— Кого это, интересно, я спровоцировал?!
— Да ее же и спровоцировал!
— Может, она себя и застрелила?!
— Не надо до этого доводить! Все мужчины -эгоисты!
— А все бабы — дуры! Кто ей давал дурацкие советы?!
— Дурацкие?!
— Да! Курица! Если бы ты была умной, от тебя бы мужик не ушел!
— Да я сама его бросила!
— Все вы так говорите! Бросила! Да вы, бабы, как пиявки! Вас только оторвать можно! С кровью! Да! С кровью!
— А вы… А ты… А ты в тюрьму теперь сядешь!
Тут они сообразили, что вот уже минут пять орут друг на друга и в коридоре наверняка все слышно. А там сидит секретарша. Что-то она подумает, когда психотерапевт в нарушение всех правил орет на пациента? А если там еще и очередной пациент сидит? Эти крики, должно быть, и в комнате для отдыха слышны. Они враз замолчали.
— Ну вот и поговорили, — после паузы буркнул Мамонов. — Спасибо за сеанс. Зато от души.
— Извините, — сказала Василиса. — Это нервы.
— Так иди к психотерапевту, — проворчал он.
Они молча смотрели друг на друга. Василиса нервно кусала губы, Мамонов хмурился.
— Хотите совет? — вдруг тихо спросила Василиса.
— Допустим, хочу.
— Признайтесь в ее убийстве. Я дам вам справку. О том, что вы были невменяемы. Что на почве алкоголизма…
— Что-о… — Мамонов вскочил. — Да вы сговорились, что ли?!
— У вас нет выхода.
— Выход всегда есть! — Он подозрительно уставился на Василису и сказал: — Что-то ты темнишь, женщина. Кто здесь был?
— Я не понимаю…
— Брось. Кто только что вышел отсюда?
— Я не имею права разглашать конфиденциальную информацию.
— Конфиденциальную?! С кем ты сговорилась?! Отвечай!
— Я сейчас вызову охрану! Вы — сумасшедший! У вас паранойя!
— Ты мне уже ставила диагноз! И что из этого вышло? Шарлатанка ты, вот ты кто! Да, да! Шарлатанка!
— Что вы себе позволяете!
Она тоже поднялась. Теперь они стояли друг против друга. И опять кричали.
— Неизвестно еще, кто из нас сядет в тюрьму, -отчеканил Мамонов.
Она побледнела. Сила Игнатьевич понял, что попал. Вовремя он сюда зашел. Вот где надо искать след! В этом кабинете!
— Уходите.
— Хорошо. Я уйду. Но этот разговор я запомню.
— У вас нет доказательств.
— Найдутся.
Он направился к выходу. Василиса Ивановна молча смотрела ему вслед и кусала губы. В холле его встретила хорошенькая испуганная секретарша.
— Кого вы от меня прячете? — надвинулся на нее Сила Игнатьевич. — Рассказывай!
Она замотала головой: нет, нет, нет! Никого не прячем!
— Рассказывай!
— Это не я! Я ни в чем не виновата! Это не ко мне!
— Ладно, разберемся.
Он вышел на улицу и принялся названивать Леонидову. Набрал номер раз, другой, третий. Его мобильный телефон не отвечал. На работе сказали, что Леонидов А. А. взял положенный выходной. По домашнему ответила женщина. Когда Мамонов представился, рассердилась.
— Его нет. Когда будет, не знаю. Это из-за вас, между прочим, он целыми днями на работе пропадает!
— Но на работе его… — Сила Игнатьевич осекся. Не подставить бы мужика. — Извините.
Мамонов дал отбой, после чего крепко задумался. Где же Леонидов? Отключил телефон — значит, не хочет, чтобы ему мешали. Беседует с кем-то по душам. Или у любовницы. А что? Такое тоже возможно. Мужик решил сходить налево, жене сказал, что работает, мобильный телефон отключил. Делать нечего! Сила Игнатьевич Мамонов вздохнул и полез в свой джип. Теперь он ехал к Венере. Он искал утешения. Пусть астролог составит гороскоп. Вопрос первый: почему умерла Вава? Ведь по звездам она должна была прожить долгую и счастливую жизнь, если не будет иметь детей. Нет ни ребенка, ни Вавы. Почему? Вопрос второй: что говорят звезды о дальнейшей судьбе Силы Игнатьевича Мамонова? Сидеть ли ему в тюрьме или находиться какое-то время в психиатрической лечебнице? А может, он останется на свободе? Вариант номер три устраивает больше всего. Будут ли звезды благосклонны к Силе Игнатьевичу? Разумеется, за щедрое вознаграждение.
Мамонов находился в подвешенном состоянии, когда о чем бы он ни думал — ни на один вопрос ответа не было. Он даже не был уверен в своей абсолютной нормальности. А вдруг он и в самом деле сумасшедший? Предлагают же ему такую справку. Были у него раньше галлюцинации? Были! Он дважды видел Ваву мертвой — и дважды ошибался. А если экспертиза не обнаружит следов присутствия в доме постороннего человека? Если соседи скажут, что никто к его жене не приезжал? Тогда выходит, что убил он, Сила Мамонов. Но почему же он этого не помнит? Временная потеря памяти? Как ее… Амнезия! На почве алкоголизма! Мамонов совсем запутался. Не последовать ли совету адвоката? Лечь в больницу, в отдельную палату, забыть обо всем…
Как быть? И чем все закончится? Астрология ответы на все эти вопросы давала. Правда, не давала гарантии. Но если уверить себя в том, что все будет хорошо, неприятности переносятся гораздо легче. Сомнительный рецепт счастья лучше, чем полное отсутствие такового. Звезды предскажут, что ждет Мамонова на следующей неделе. Вооруженный этим знанием, он избежит расставленных ловушек и не сделает ошибок. Чтобы избежать предсказанного несчастья, он получит какой-нибудь талисман. И прижав его к себе, крепко и спокойно уснет. Роль астрологии скорее психотерапевтическая, нежели практическая. Надо заняться этой чепухой и успокоиться. Шарлатанка Василиса окончательно вывела из себя. Осталось искать утешения у звездного неба. Спасибо тебе, Вава! Ты оставила мужу в наследство двух подружек! Это вместо денег-то! Хоть бы одна оказалась бабой дельной!
Примерно так рассуждал Сила Игнатьевич Мамонов по дороге к астрологу. Потратив около часа, он подъехал к офису, в котором над картой звездного неба колдовала Венера. Расстояние пришлось преодолеть небольшое, но опять же мешали пробки. На площадке у подъезда Сила Игнатьевич с трудом втиснул огромную машину между «Газелью» и «Фордом» и посмотрел на часы. Время еще есть. Он опять приехал намного раньше. Что ж, снова в кресло? Подремать, ожидая приема? Мамонов невольно вздохнул. Ему захотелось есть. Это время можно провести с пользой. Уютно расположиться в офисе у Венеры и, пока она занята другим клиентом, заказать обед из ближайшего ресторана. Может быть, это и не совсем прилично, зато практично. За деньги можно все. Чем больше денег, тем больше можно. Мамонов оценил свое положение. Ожидая приема у министра, он не может позволить себе отобедать. А вот в приемной у астролога — вполне!
Он начал подниматься по ступенькам — и вдруг… От неожиданности Сила Игнатьевич споткнулся: ему навстречу, улыбаясь, шел Алексей Леонидов!
ЛОВЕЦ 7
День начался скверно: он получил выговор от начальства. Обиден был не сам факт, а допущенная по отношению к нему, Алексею Леонидову, несправедливость. Разве он виноват в том, что Эльзу Мамонову убили? Дважды ему уже об этом сообщали — и что? Информация не подтвердилась.
«Но интуиция тебе подсказывала, что это случится», — напомнил внутренний голос. Он же совесть.
«А тебя никто не спрашивает», — цыкнул Алексей. Так уж устроен человек: вслух он всегда себя, любимого, оправдывает. Даже если сто раз не прав. Инстинкт самосохранения подсказывает ему, что надо найти крайнего. Отвести удар от себя. Те немногие, кто озвучивает внутренний голос, становятся неудачниками. Если уж ты признаешь свои ошибки, на тебя охотно наваливают и чужие. В конце концов груз ошибок, чужих и своих, тобой и всеми признанных, придавливает к земле. И любое начатое дело, будь то ремонт в собственной квартире или докладная начальнику, заранее становится ошибочным. Не стоит замыкать круг, если хочешь работать в коллективе и при этом процветать. Не следует обреченно говорить:
— Да, я виноват. Бейте меня.
Кто бы сомневался, что побьют. И с радостью. А начальнику доложат: нашелся! Нашелся крайний! И всем сразу хорошо. То, что тебе плохо, мало кого волнует. Поэтому следующая фраза, сказанная внутреннему голосу А. А. Леонидовым, была: «Да, я знал, что труп будет. Но не был уверен в том, что ее. Я ведь предостерег Мамонова. Ошибся, с кем не бывает. Виноват не я, а…»
Раздумывая над тем, на кого бы свалить вину, он ехал к жалобщице. К Розе Марципановне Тлюстенхабль. Этот день, законный выходной, между прочим, Алексей решил посвятить расследованию убийства ее дочери Эльзы. Которое произошло, между прочим, не на вверенной ему территории. За пределами столицы. Но… Сотрудники Департамента собственной безопасности непременно состряпают дело. И вызовут на беседу ту же Розу Марципановну Тлюстенхабль, жалобщицу. Значит, надо их опередить. Замириться с врагом и таким образом его нейтрализовать.
Алексей уже имел счастье, а скорее несчастье пообщаться с дамой. По телефону. Он уже знал, что придется трудновато. Но выбора у него не было. Роза Марципановна убеждена, что Эльзу убил ее зять. На чем-то это убеждение основывается. Алексей надеялся, что не только на патологической неприязни тещи к зятю, ставшей поводом для многочисленных анекдотов. Что есть факты. Не только синяки на теле ныне покойной Эльзы. А факты.
Вот за этими фактами он и ехал. На метро, потому что знал: днем в центре города огромные пробки. Его маршрут не выходил сегодня за пределы запруженного машинами Садового кольца. Все квартиры и офисы, которые он собирался посетить, находились внутри него. Экономия времени, что само по себе приятно. Почему-то Алексей был уверен, что Роза Марципановна живет в квартире зятя, обвиняемого ею же в убийстве. И не ошибся.
Едва он надавил на кнопку электрического звонка, как дверь распахнулась. На пороге стояла высокая крупная женщина с платиновыми волосами и лицом, которое когда-то было на редкость красивым: огромные светлые глаза, прямой нос, крупный чувственный рот… Теперь его черты расплылись, а в морщинах собралась обильно нанесенная косметика: тональный крем, румяна, пудра, тени… На вид женщине было лет шестьдесят. Одета она была в джинсы и яркий двубортный пиджак, расшитый блестящей нитью. На ногах алые туфли на шпильке.
— Я только что вошла! — заявила женщина, увидев на пороге незнакомца.
— Я тоже только что подъехал.
— Вы кто?
— Мне нужна Роза Марципановна Тлюстен… Тлюстенхабль.
Голос он узнал. Но на всякий случай решил уточнить. Зато она не узнала, потому что спросила:
— А по какому поводу вы хотите меня видеть?
— Я Алексей Леонидов. На которого вы изволили жаловаться.
— Ах вот оно что! Валя! Иди сюда! Валя! Он пришел! Человек, который… О-о-о… — Она деланно всхлипнула. Леонидов вздрогнул. Женщина кричала так, будто пришел ее смертельный враг. Враг номер один. А он-то думал, что это Мамонов.
— И вы посмели… Посмели сюда… После того, как…
Она надвинулась на Алексея, тесня его на лестничную клетку. Он уперся спиной в дверной косяк, решив не отступать.
— Валя! — отчаянно закричала женщина.
Леонидов напрягся. Сейчас придет подмога. Валя — это… Отец! Она ж была Эльза Валентиновна! Он замер в ожидании великана — под стать высоченным женщинам этого семейства. Из кухни вышел маленький щуплый мужчина в клетчатом фартуке. В руках он держал кастрюлю.
— В чем дело, Роза? — тихим голосом спросил Валя.
— Ты знаешь, кто к нам пришел?! Это же…
— Алексей Леонидов, — поспешил представиться он.
— А… Что ж, проходите.
— Нет! Я его не впущу! — заупрямилась Роза Марципановна.
— Но мне надо задать вам пару вопросов! — взмолился Алексей. — Вы же хотите, чтобы нашли убийцу вашей дочери!
— Он уже найден! Эльзу убил мой зять! Этот мерзавец! Алкоголик! Напился и застрелил ее! Потому что у него любовница!
— Но откуда вам это известно?
— Я видела это по телевизору!
— Как он напился и застрелил ее?
— Да! То есть… Что вы из меня дуру делаете?! Я буду жаловаться!
— Я просто хотел узнать, что именно вы видели по телевизору. Я-то не видел.
— Я видела его любовницу! И как они пили шампанское! Понятно, почему нас не позвали! Ближайших родственников!
— Смотреть любовницу? Пить с ней шампанское?
— По телевизору был сюжет об открытии торгового центра, — тихим голосом пояснил мужчина в клетчатом фартуке, поглаживая кастрюлю. — Мой зять стоял рядом с симпатичной брюнеткой. Они действительно пили шампанское.
— Симпатичной?! Да она лахудра! — завопила Роза Марципановна.
— Пусть так, — покорно сказал ее муж.
— Все вы одинаковы! Дай тебе волю, ты тоже найдешь какую-нибудь лахудру!
— Пусть так.
— Что-о?!
— Милая, ты же не любишь, когда я с тобой спорю. Если ты хочешь, чтобы я кого-то нашел…
— Нет, это невыносимо! Нельзя же все понимать так буквально! Я тридцать пять лет прожила с тупицей!
Алексей моментально обиделся за Валентина Тлюстенхабля. Он казался человеком неглупым, а главное — вменяемым. Почему он позволяет так с собой обращаться?
— Роза Марципановна, — строго сказал Леонидов. — Вы, конечно, можете жаловаться. Но дело от этого не сдвинется с мертвой точки. Чтобы состоялся суд над вашим зятем, нужны доказательства. Собрать их — моя работа. Вы обязаны со мной поговорить. Как мать и законопослушная гражданка.
Она задумалась. Потом подозрительно посмотрела на Алексея и спросила:
— Какие вам еще нужны доказательства? Он же ее бил!
— Я это знаю. Но ваша дочь не жаловалась. В правоохранительные органы.
— Она жаловалась мне!
— Понимаю. Но почему тогда вы не приняли никаких мер?
Она вдруг обмякла. Алексей воспользовался моментом, чтобы отвоевать позиции. Неудобно стоять, упираясь спиной в дверной косяк. Он потеснил Розу Марципановну и продвинулся на несколько метров в холл.
— Видите ли…
Ему не надо было объяснять. Он все видел. Огромная квартира в Центральном округе столицы, новенький торговый центр, две машины, достаток в доме. Роза Марципановна любит деньги. Дочь она тоже любит. То есть любила. Но… Он вспомнил: «Даже мама, у которой плохие отношения с Тату, говорит: Эльза, девочка, пока ты с Мамоновым, я за тебя спокойна. Ни в коем случае не бросай его».
— Я с ней говорил, — нажал Алексей. — Незадолго до ее смерти. Эльза Валентиновна сказала, что это вы, мать, в каждом телефонном разговоре убеждали ее не разводиться с Мамоновым.
— Но я же не знала…
Она не выдержала и разрыдалась. Алексей понял и это: виновата и ищет крайнего. Они с мадам в одинаковом положении. Если бы не жадность к деньгам, Роза Марципановна давно бы развела Эльзу с Мамоновым. При ее-то взрывной энергии! Утащила бы силой из этой квартиры. Видимо, Мамонов давал теще много денег. А теперь она рыдает и ищет, на кого бы свалить вину. Бегает по инстанциям, жалобы пишет.