– Ужин готов, – возвестила старуха.
– Пойдем, служивый, – пригласил Станислав.
Кухня показалась Валере огромной. Да она и была таковой, несмотря на невероятных размеров буфет, украшенный купидонами и затейливой резьбой. Кроме буфета здесь имелся массивный дубовый стол, такие же стулья. На стенах тоже висела пара картин – натюрмортов, демонстрирующих мясное, овощное, фруктовое и рыбное великолепие. Между полотнами во множестве висели начищенные до блеска медные сковороды.
«Зачем им столько сковородок?» – недоуменно подумал Жданко.
Дубовый стол уставлен множеством закусок и разносолов: маринованными грибками, солеными огурцами и помидорами, тарелочками с какими-то не то салатами, не то маринадами. Посреди стола возвышалась продолговатая ваза молочного стекла с роскошными чайными розами.
– Садись, служивый, – распорядился Станислав.
Старуха безмолвно поставила перед Валерой тарелку с дымящейся прозрачной жидкостью.
– Консоме, – объявил Станислав. – Ты как?
Валера, не зная, что и сказать, молча кивнул, взял в руки начищенную до блеска серебряную ложку и, зачерпнув жидкость, поднес ее ко рту. Консоме оказалось обычным бульоном, только очень наваристым и крепким, сдобренным кореньями и пряностями и потому необыкновенно вкусным.
Станислав лениво ковырял вилкой маринованные грибы.
За бульоном последовало второе – совершенно невероятное жареное мясо, тающее во рту, словно воздушное пирожное.
– Однако! – воскликнул Валера, пораженный уровнем приготовления. – Неплохо у вас готовят! А ты-то сам почему ничего не ешь?
– Я? – переспросил Станислав. – Я, знаешь ли, служивый, ем вообще очень мало. Сидячий образ жизни, сам понимаешь. Некуда тратить калории. Вот сестрица, та любит покушать. Особенно мясцо. Такая уж она лакомка, сестрица-то. А ты любишь поесть?
– Да как сказать. Наверное. Правда, к деликатесам я не приучен.
– Ну да. Ну да.
– Я вот вчера тоже побывал в одном семействе. Как бы в гостях. Там меня тоже угощали. Но… – Валера замялся.
– Невкусно, что ли, было?
– Нет, отчего же. Вкусно. Но пища совсем другая, не как у вас. Простая. Борщ, картошка с мясом…
– Понятно. Так что тебе, служивый, больше нравится: консоме или борщ?
– Даже не знаю. И то, и другое вкусно.
– Вот, голубок, типичная ошибка. Характерная для молодости. Все, видишь ты, ему нравится. Конкретнее нужно быть, определеннее. Четко разделять симпатии и антипатии. Эта, которая тебя угощала, она что же, лучше сестрицы?
– При чем тут Елена? Екатерина Десантова замужем, у меня и в мыслях ничего подобного не имелось.
– Не имелось? – хмыкнул паралитик. – А может, все-таки имелось?
– Уверяю, я был там по делам.
– Ты кушай. – Станислав кивнул на стол.
– Екатерина – хорошая женщина, – продолжал Валера, не обращая внимания на призывы хозяина, – душевная такая, настоящая русская.
– Ну да. «Татьяна – русская душой…» А мы французы, что ли? – Станислав, казалось, обиделся.
– Нет-нет. Я вовсе не вас имел в виду.
– Да, ладно тебе… Имел, не имел… Ты вот что лучше скажи: ты сам тетради читал?
– Нет, не читал, – сказал Валера, вовсе не удивляясь неожиданному переходу. Он даже не вспомнил, беседовали ли они раньше о дневниках Пеликана. Тут бы рыжему следопыту насторожиться, ан нет. Не сообразил он, куда дело-то идет. Да и как сообразишь, коли воля полностью подчинена чужому сверхчеловеческому сознанию.
– Я вот одного не понимаю, – продолжил паралитик, – как же так? Тебе поручили тетрадки-то найти, забрать и беречь как зеницу ока, а ты?.. Отдал дневники какому-то проходимцу. Что ты теперь начальству скажешь?
– А я уже доложил, – спокойно ответил Валера, – рассказал все как есть. И про Коломенцева…
– А начальство?
– Я, честно говоря, не совсем понял реакцию. Вначале чувствовалось недовольство, а потом вроде согласились, что я поступил правильно.
– Правильно?!
– Ну да.
– Сказали: «Действуй, как сочтешь нужным, а там посмотрим». Вот я и действую. К вам пришел…
– А зачем?
– В первую очередь для того, чтобы увидеться с Еленой. Да и Екатерина Десантова советовала. Сходи, говорит, к Донским.
– Екатерина, значит, посоветовала. А тетрадки ты тоже по ее совету отдал?
Валера пожал плечами.
– Может быть, что-то такое она говорила. Хотя не помню достоверно.
– Ладно. Ты покушал? Вот и хорошо. Пойдем-ка в комнаты, продолжим нашу беседу.
Валера снова уселся в глубокое кожаное кресло, а хозяин устроился напротив.
– Давай так, – сказал он. – Я буду спрашивать, ты отвечать. Как вроде в игру играем. Загадки и разгадки. Тебе сестрица нравится?
– Конечно.
– Отлично. Сейчас у вас, так сказать, любовь, а дальше? Каковы твои планы?
– Я бы хотел жениться на ней, если, конечно, Елена согласится.
– Отлично. Допустим, вы поженились. Что потом?
– Переедем в Москву. Будем жить у меня.
– Здраво. У тебя большая квартира?
– Двухкомнатная.
– А кроме тебя кто в ней проживает?
– Отец с матерью… и бабушка.
– Значит, ты привезешь Елену к себе домой, где уже и так имеются четыре человека. Вам, конечно, выделят комнату, бабушку выселят на кухню или в коридор… бедная старушка! Но не в ней дело. Елена, как ты видишь, привыкла жить на широкую ногу. Стирка, приготовление обедов, прочие бытовые мелочи вовсе не для нее. К тому же без меня она никуда не поедет, а я не поеду без няньки. Вот еще двое. Как тут быть?
– Я не знаю. Возможно, мне на службе дадут какое-нибудь жилье. На худой конец, снимем квартиру.
– На худой конец?.. Ага. Хорошо. Допустим. Я вот что тебе скажу, служивый. В средствах мы особенно не стеснены. Квартиру можем и сами купить, вопрос не в этом. Дальше-то что?
– Когда у нас будет отдельное жилье, мы заживем, как говорится, душа в душу.
– Ясно. Но вот в чем закавыка. А если душа в душу не получится? Она, знаешь, девка с норовом. К тому же у нее несколько, я знаю, другие планы в отношении собственного бытия. Она, знаешь ли, желает жить за границей.
– Как это?
– Да очень просто. Не желает она строить коммунизм вместе со всем советским народом. Ей, видите ли, Ниццу подавай, Монте-Карло, Париж… Мечты у нее, понимаешь, такие.
– Но я… Мне непонятно… я как-то…
– Вот именно. Что же делать?
– Я даже не знаю. За границу… Но ведь это почти невозможно!
– Почти – не значит совсем. А сам-то ты как? Поехал бы в Париж?
Валера засмеялся:
– Это звучит примерно так же, как «полетел бы ты на Луну?» Нереально, полностью нереально.
– Реально или нереально, не тебе решать. Ты отвечай!
– Ну поехал бы, поехал, – смеясь, сказал рыжий следопыт. – Что меняет мое согласие?
– Больше, чем ты думаешь. Детали, конечно, – наша проблема, хотя твоя помощь безусловно понадобится. От тебя сейчас требуется одно – вернуть тетради. Уж как, не знаю. Но вернуть их нужно как можно скорее и сообщить об этом твоему руководству. Это очень важно.
– Но ведь я уже отдал их! То забрал, то отдал, а теперь опять… Нехорошо как-то. Нелогично.
– Нелогично?! Да неужели?! Послушай. Даже если у вас с Еленой ничего серьезного не получится, твоя карьера из-за этих тетрадок летит к черту. Задание ты не выполнил, доверился какому-то авантюристу, да при этом раскрыл себя и учреждение, к которому принадлежишь. Не так ли, служивый? Как на тебя после этого будут смотреть? Я думаю, неодобрительно.
– Почему? Ведь мне прямо сказали: действуй, как сочтешь нужным.
– И ты поверил? Как сочтешь нужным! Болван!
– Что же делать?
– Сейчас же отправляйся к этой самой Кате. Скажи: мол, свалял дурака, послушавшись ее. Словом, веди себя по-мужски. Выдержи характер. Потом ступай к Коломенцеву. Забери тетрадки. Будет сопротивляться, прояви твердость, если нужно, прибегни к физическому воздействию. Поверь, ситуация очень серьезная. От твоих действий зависит очень многое.
– А Елена? Я хотел бы увидеться с ней.
– Увидишься еще, если будешь поступать правильно. А начнешь пороть отсебятину, считай, ее для тебя не существует. Так-то вот.
Когда Валерий Яковлевич Жданко покинул квартиру своих новых знакомых, паралитик некоторое время сидел, глубоко задумавшись, потом он позвал:
– Нянька, иди сюда!
Явилась старуха.
– Сейчас ты пойдешь следом за рыжим. Он отправился к Десантовым и, думаю, никуда не свернет. Ты же знаешь, где живут наши родственнички?
Старуха кивнула.
– Так вот. Сядь там где-нибудь на лавочке, дождись, когда он выйдет, и следуй за ним. Мне нужно, чтобы ты не спускала с него глаз. Думаю, он не дойдет до своего знакомого, которому отдал дневники. Но дойдет или не дойдет, не столь важно. Главное, следи за каждым его движением, не упускай ничего из виду. Он должен быть постоянно у тебя на глазах. Видимо, начинается самое основное, – так сказать, проба сил. Кто из нас окажется сильней. Ты уяснила?
Старуха вновь кивнула.
– Действуй.
– Действуй.
– Ну что же, – сказала Катя, холодно взглянув на Валеру, после того как выслушала его сбивчивый монолог. – Дело, конечно, твое. Я понимаю – любовь… Хочется предстать перед избранницей сердца героем и джентльменом, но ты подумай: какая заграница, какой Париж?! В своем ли ты уме? Они используют тебя в своих целях, а потом попросту выбросят как ненужную, выполнившую свое назначение вещь. Попомнишь тогда мои слова. Не будь дураком, плюнь на Донских и отправляйся к себе в Москву. А не то заведет эта семейка со своей заграницей тебя неведомо куда.
– Что же в самом-то деле предпринять? – тоскливо произнес рыжий.
– Уж думай. Вот ты все: Лена да Лена. Да тебе ли такая нужна? С ее запросами. Париж ей понадобился! Хорошенькое дело! Неужели в Москве девок мало? И не связывайся. А что касается тетрадей, так я сама схожу к Коломенцеву и заберу их. А потом тебе перешлю. Обещаю.
– Правда?!
– Конечно, правда. Пускай этот мукомол разберет, что там к чему. А как разберет, так и тетради ему станут не нужны. Ведь так?
– Вроде, – неуверенно сказал Валера.
– Вот видишь! Так что езжай домой, не сомневайся.
Жданко вышел из подъезда и в растерянности остановился возле подъезда. С одной стороны, она как будто права, а Елена… Как быть с ней? Вряд ли он еще когда-нибудь встретит подобную девушку. Но заграница? Это действительно – ни в какие ворота! Он сплюнул.
– Куда же теперь? Наверное, в гостиницу, собирать вещи – и на вокзал.
Валера неуверенно двинулся в направлении своего нынешнего обиталища. Он взглянул на часы. Начало третьего. Московский поезд отправляется в семь. Времени вполне достаточно. Стоит ли спешить? Может, прогуляться, хотя, конечно, жарковато. На небе ни облачка. Солнце палит с неистовой силой, а что, если искупнуться? Неплохая идея. Сколько он тут болтался. А ни разу не побывал на реке, а ведь частенько проходил мимо на вид приличного пляжа. Там довольно миленько: желтый песок, грибки…
Следопыт потоптался на месте, словно не зная, какое решение принять, потом круто развернулся и пошел в сторону реки. Улицы города в этот час были почти пусты, редкие прохожие держались теневой стороны. Валера тоже перешел в тень и уже более уверенно зашагал по недавно политому тротуару. Во рту внезапно пересохло. Остановился перед будкой, где торговали газированной водой. Три высокие стеклянные тубы наполнены разноцветными сиропами. Красный, желтый, зеленый… Как светофор, – мелькнуло сравнение.
– С малиновым или с лимонным? – равнодушно спросила грудастая продавщица.
– А зеленый?
– Мятный. Так с каким?
– На ваше усмотрение, – произнес Валера. Нальет зеленый, все будет тип-топ. Желтый – так-сяк, а красный…
Продавщица открыла красную тубу. Густая тягучая жидкость медленной струйкой стекала на дно стакана.
«Как кровь», – подумал Валера.
Шипучая струя ударила в стакан, взбив обильную пену. Вода показалась очень вкусной и тотчас напомнила детство. По выходным он с матерью часто ходил в ЦПКО. И там тоже пил газированную воду с разноцветными сиропами. Ее он любил даже больше, чем мороженое. Детство прошло, а ощущения, связанные с ним, свежи, словно все было только вчера.
– А теперь с лимонным.
Газировщица наполнила следующий стакан. Лимонная оказалась еще лучше. Валера опорожнил стакан и громко икнул.
– Мятную, – произнес он, отдуваясь.
– А не лопнешь, парень? – насмешливо спросила грудастая.
Валера только махнул рукой. Третий стакан он допил всего лишь до половины.
– Слабовато, – снисходительно сказала газировщица. – Тут на днях один дядька на спор десять выпил, а тебе тренироваться нужно.
Но наш герой, ничего на эту реплику не возразив, молча зашагал дальше. Внутри мерно плескались разноцветные жидкости.
На пляже, против ожидания, народу было немного. Следопыт разделся под свободным грибком и пошел к воде. Было ли это результатом неумеренного потребления газировки, или имелась еще какая причина, но Валера зашел в реку лишь по щиколотку. Он для чего-то попрыгал на месте, и в желудке заходили волны.
– Молодой мужчина, не угостите ли папироской? – раздалось за спиной.
Валера обернулся. Перед ним стояла немолодая размалеванная девица.
Ярко-розовый лифчик и такие же трусы свидетельствовали о том, что у девицы либо нет денег на нормальный купальник, либо она, как и Валера, забрела сюда случайно и потому не переоделась.
– Не курю, – ответствовал следопыт.
– Жалко, – отозвалась девица, откровенно разглядывая нашего героя.
Но Валеру не интересовали дамы в неглиже. Ему неожиданно захотелось писать. Рыжий огляделся. Нечто, отдаленно напоминающее туалет, находилось довольно далеко, и Валера побрел в воду. Пологое дно неожиданно оборвалось, и он с головой ухнул в бездну. Сердце провалилось куда-то ниже колен, он судорожно забарахтался, выплыл на поверхность, неистово завертел головой, потом по-собачьи поплыл к берегу. Встав на твердое дно, он перевел дыхание. Так и утонуть недолго, со страхом подумал он, нужно вылезать. Девица в розовом плескалась неподалеку.
– Вы далеко не заплывайте! – прокричала она. – Тут кругом ямы и водовороты!
– Спасибо, – поблагодарил Валера за несколько запоздалый совет, вышел из воды и устремился к грибку. Девица доверчиво последовала за ним.
– Намокла вся, – сообщила она, – как мартышка. Выжаться нужно, а до кустиков далеко. Вы не возражаете, если я прямо здесь…
Валера пожал плечами.
Девица восприняла это как разрешение. Она повернулась к нему, расстегнула лифчик и, смотря в глаза Валере, принялась выжимать его. Обвисшая вялая грудь с красными прожилками болталась прямо у него перед носом. Огромный сосок был похож на дуло пистолета.
– Командировочный? – деловито спросила девица.
Валера кивнул, не в силах оторвать взгляд от причудливого явления природы.
– Подержите, пожалуйста, – девица протянула Валере лифчик, и он, словно в беспамятстве, принял розовую тряпицу.
Девица тем временем непринужденно совлекла с себя остатки туалета. Взгляд Валеры переместился ниже. В горле снова пересохло, словно и не пил он двадцать минут назад разноцветные воды.
– Послушайте, – хрипло произнес он, – это как будто неприлично.
– Что именно? – хохотнула девица.
– Ну это все.
– Это? – Девица дотронулась до курчавых завитков.
– Убирайся, свинья!!! – заорал Жданко.
Девица вдруг пропала. Валера с разинутым ртом стоял, словно в столбняке. Потом он начал судорожно озираться. На пляже было совершенно пусто, если не считать одетой в черное старухи, сосредоточенно копающейся в песке при помощи детского совочка и такого же ярко-зеленого жестяного ведерка.
Некоторое время Жданко в отупении следил за манипуляциями черной старухи. Бабка лепила куличи, вовсе не обращая внимания на следопыта.
На вокзал нужно, на вокзал – застучало в голове. Валера лихорадочно оделся и почти бегом устремился прочь с пляжа. Он, не глядя по сторонам, шел по тем же самым улицам, что и полчаса назад.
– Эй, парень, еще водички хочешь? – донеслось до него.
Валера оглянулся. За сатуратором стояла его давешняя знакомая с пляжа. Она призывно покачивала верхней частью туловища, а сосок, казалось, стал еще больше и теперь напоминал небольшой рог.
– О! – заорал Жданко и бросился бежать. Сколь долго рыжий следопыт передвигался таким образом – пять минут или час – он не знал, но внезапно остановился. Он находился в каком-то совершенно незнакомом переулке.
Здесь было тихо и даже вроде бы прохладно. Валера прислонился к какому-то каменному парапету и перевел дух. Куда он стремился, зачем? Как будто на вокзал. Но почему? А тетради? Их обязательно нужно вернуть! Это главное. В этом все дело. Вернуть! Вернуть!!! На другом конце улицы мелькнул темный силуэт. Конечно, нужно идти к Коломенцеву. Вот только в какую сторону?
Валера заозирался, потом взглянул на номер дома.
«Пойду по четной стороне», – решил он.
Переулок вывел на оживленную улицу, которую следопыт знал. Он удовлетворенно вздохнул. Сейчас – на троллейбус, две остановки, и он – у дома Коломенцева. И… Но что он ему скажет? Верните, мол, тетрадки? Да как же? – возразит тот. Сами же отдали, а теперь требуете назад? Да в морду, в морду! Очень запросто.
Но как же он сможет? В морду-то! Представителю власти. Не получится!
Следопыт стоял на людной улице, народ обтекал его с двух сторон, словно корягу, торчащую посреди реки. Некоторые не обращали на него внимания, но большинство замедляло ход, оглядывая довольно странную фигуру – мокрые сзади штаны, незаправленная рубашка, волосы, торчащие после купания в разные стороны.
– Ширинку-то застегни, придурок, – прошипел какой-то дедок.
Но Валера не слышал советов сердобольных прохожих. Он напряженно думал. В голове его царил полнейший бедлам. (Кстати, ведомо ли читателю значение слова «бедлам»? Между прочим, так назывался сумасшедший дом в Лондоне.)