Так вот. Наш герой за какой-то час превратился в совершенно иную личность. Внешне он, конечно, не изменился, если не считать некоторого беспорядка в одежде, но в голове его царила совершеннейшая окрошка. Валере стало казаться, что кто-то невидимый отдает ему команды, но, как на грех, команды эти невразумительны и противоречивы, словно командиров – не один, а больше, и они никак не могут между собой договориться. «К Коломенцеву», – звучало в сознании, но не успевал он сделать и пару шагов, как отчетливо слышал: «На вокзал». Сколько так продолжалось, он не представлял. Но внезапно все кончилось. Валерий Яковлевич вдруг осознал, что стоит посреди центральной улицы города Тихореченска, что называется, в совершенно расхристанном виде, с расстегнутыми брюками, и к тому же размахивает руками и говорит сам с собой. Если бы следопыт проявил внимание и осторожность, а также вел себя сдержаннее, он скорее всего был бы в курсе происшествия, случившегося с гражданином Коломенцевым каких-нибудь пять дней назад, и наверняка понял бы, что сейчас происходит с ним. Но Валера ничего не ведал о приключениях мукомола, а поэтому не мог сопоставить события и на основании их сделать логические выкладки. Сейчас же наш герой заскочил в какую-то подворотню и наскоро привел себя в порядок. Потом он призадумался.
Что это было?! Самое интересное, что он прекрасно помнил обо всем произошедшем, но никак не мог понять, как это могло случиться. Скорее всего, солнечный удар, решил он. Перегрелся. Но теперь, похоже, все наладилось. Вот только он не мог сообразить, что делать дальше. Оба варианта поведения одинаково важны, это он наконец-то понял.
Какой же выбрать? Решено, к Коломенцеву.
Валера дошел до дома мукомола безо всяких происшествий. Вот и знакомые двери. С минуту он безрезультатно нажимал на кнопку звонка. Наконец лязгнул замок, и в щель высунулось недовольное лицо соседки.
– Нет его! – раздраженно сказала она.
– А где?
– Да кто ж знает. Должно, на работе. Вечером приходи.
Нет – ну и замечательно. Его совесть спокойна. Валера поспешно спустился и зашагал к троллейбусной остановке. Теперь ничего не мешает отправиться на вокзал, сесть в поезд… Впопыхах он даже не вспомнил: в гостинице остались кое-какие вещи. Домой! Только домой! Надоели ему необъяснимые приключения. Да, но что же он скажет в конторе? Как все объяснит? Валера вновь остановился.
– Иди на вокзал! – услышал он команду.
Неужели снова началось?! Валера даже дернулся от неожиданности.
Или сбрендил?!
Хорошо, на вокзал так на вокзал. Он вскочил в троллейбус. В проходе мелькнула старуха, с которой он уже встречался на пляже. Она прошла вперед и уселась на свободное место.
«Почему она все время ходит за мной? Кто она такая, черт возьми? Проще всего спросить напрямик».
Валера поднялся и встал рядом со старухой.
– Эй, бабушка, – миролюбиво начал он, – ты чего повсюду за мной шляешься?
Старуха молчала.
– Бабушка? – он потряс старуху за плечо.
Она подняла на него глаза, и Валере показалось, что он с ней уже встречался, но не на пляже, не на улице, а где-то в другом месте. Вот только где? Он никак не мог вспомнить.
– Почему вы не желаете со мной разговаривать? – уже построже произнес следопыт.
Старуха вытаращилась на Валеру и громко, невразумительно замычала, тыча пальцем в рот и делая отрицательные жесты.
– Ну чего к бабке привязался? – недовольно зашипели пассажиры. – Не видишь – немая она. Ты, парень, ехал бы спокойно до своей остановки.
Валера послушно отошел, но так, что старуха оставалась в поле его зрения.
«Немая, – размышлял он, – где я недавно встречал немую? Да у Донских же!» – он вновь пристально посмотрел на бабку. Лицо женщины, открывавшей дверь у Донских, он, признаться, рассмотрел плохо. Да и потом мелькала тенью. Она или не она?
Валера вновь подошел к старухе.
– Вы у Донских служите?
Бабка смотрела на него как на пустое место.
Тут его кто-то крепко взял за локоть.
– Ты всем надоел, паренек, – угрожающе сказал Валере немолодой крепыш с тяжелым взглядом. – Я тебя сейчас выкину вон.
– Спокойно, земляк, – пренебрежительно произнес Валера, взглянув на татуированную кисть доброхота, – не выступай! А то снова загремишь в места не столь отдаленные.
– Ах, ты, мусор!!! Получи!
Словно молот ударил в середину живота, прямо под дых. Следопыт ойкнул и согнулся пополам. Женщины завизжали, двери растворились, и через секунду наш герой очутился на тротуаре.
Он кое-как отдышался. Что теперь? Продолжить путь на вокзал?
Да. Ничего другого не остается. До вокзала не так уж и далеко. Можно добраться и пешком. Как, однако, этот урод долбанул его. А старуха? Она-то куда делась? Уехала в троллейбусе? Валера поспешно оглянулся. Бабки нигде не наблюдалось. Черт с ней. Он зашагал по направлению к вокзалу.
– Подумай хорошенько, – вдруг затрещало в голове. – Что делаешь? Этого ли от тебя ждут? Если не добудешь тетради, все пойдет прахом: и карьера, и возможность жениться на Донской, да и жизнь, очевидно, тоже.
Валера замедлил шаг, прислушиваясь к голосу.
– А если вернешь тетради, – продолжало звучать в мозгах, – дальнейшая твоя жизнь обеспечена. Одумайся! Иди к Коломенцеву, карауль его хоть до утра, но достань дневники!
Валера остановился.
– На вокзал! – приказал другой голос. – Пойдешь к мукомолу – вообще погибнешь, причем очень скоро. Ты хочешь умереть?! Ты хочешь???!!!
Жданко неуверенно шагнул в сторону вокзала. Второй шаг ему не удался, ноги словно налились свинцом.
– К Коломенцеву!
– На вокзал!
– К Коломенцеву!
– На вокзал!
Валера взвыл и сел прямо на асфальт. Голова раскалывалась. Пелена неведомого ужаса вновь наползла на сознание. Он откинулся на пыльную мостовую, не в силах совладать с кошмаром.
– Эй, парень, вставай. Зачем же ты пил в такую жару? Вставай, а то сейчас заберут.
Валера приподнялся. Действительно, нужно идти.
– На вокзал, – почти ласково подсказал голос. Второй голос молчал. Второй советчик почему-то не высовывался.
– Вот и умница, – одобрили его действия.
Кого-то эти голоса напоминают? – соображал Валера. Они как бы бесплотны. Не имеют личностных признаков, даже нельзя определить, кому принадлежат – мужчине или женщине, но все же определенно кого-то напоминают.
Тот голос, что повелевает двигаться на вокзал, похож на голос Кати Десантовой. По каким-то неуловимым признакам, интонационно, что ли? А второй? Уж не голос ли это паралитика?! Очень похоже. Главное, характер приказов совпадает с советами, которые они ему давали. Неужели это и есть телепатия? А может, он просто свихнулся? Но если бы он свихнулся, то вряд ли осознавал бы это. Или все-таки осознавал? У психов, как он слышал, тоже случаются голоса. И галлюцинации случаются. Что же происходит? А какая, собственно, разница. Если действительно он попал во власть телепатов, то самое умное – уехать отсюда туда, где их влияние не ощущается.
– Правильно, – подтвердил голос.
– Но зачем вам это нужно? – вслух произнес Валера.
Голос молчал.
«Не хочет обсуждать со мной детали», – удрученно подумал Жданко.
Теперь он без всяких проблем приближался к вокзалу. Никто ему не мешал. И на том спасибо.
До отхода московского поезда оставалось более двух часов. На вокзале было душно и грязно. Пахло мочой. Немытым телом и хлоркой. Голоса больше не давали о себе знать – видно, устали. Валера купил билет, перекусил в буфете и от нечего делать вышел на перрон. Он огляделся. Пустынные пути, переплетение рельсов. Черные шпалы… Черные, как кресты на кладбище. Валера вздрогнул. Вдали мелькнул силуэт. Старуха! Она преследует его. Догнать, непременно догнать гадину. Это она сводит его с ума! Но ничего, сейчас он поймает ее и перекрутит цыплячью шею. В конце концов у него есть право на самооборону.
Валера соскочил с перрона и бросился вслед за старухой. Она, похоже, заметила его и тоже ускорила шаг.
– Стой, старая карга! – заорал следопыт. – Стой!! Поговорить надо!
Старуха побежала. К удивлению Валеры, делала она это ничуть не хуже, чем он, удаляясь с завидной прытью. Однако расстояние сокращалось. Со стороны могло показаться, что идет веселая игра в догонялки. Старуха проворно семенила впереди, следопыт широкими прыжками мчался следом.
Позади раздался гудок. Валера не обратил на него внимания, продолжая погоню. Неожиданно нога попала в какую-то дыру. И он рухнул на шпалы, ударившись головой о рельс. Из глаз посыпались искры.
Раздался громкий скрежет, и Валера завопил от вовсе нестерпимой боли: щиколотку левой ноги словно сжало огромными клещами. Он попал в капкан, угодив ногой в стрелку. Стрелка автоматически перевелась, и нога оказалась намертво зажатой.
Истошный гудок приближающегося маневрового паровоза заставил Валеру мгновенно забыть о старухе. Он в ужасе обернулся. Паровоз неотвратимо надвигался. Из кабины высунулось искаженное ужасом белое лицо машиниста. Он что-то истошно кричал, но Валера не разобрал, что именно. Раздался страшный лязг, колеса заработали в режиме реверса, но было уже поздно. Послышался приглушенный вопль и хруст перемалываемых костей. Через секунду следопыт превратился в месиво обезображенного тела и окровавленной одежды. Лишь верхняя часть груди вместе с головой оказалась неповрежденной. Отброшенная под откос насыпи, она продолжала взирать на мир безжизненными глазами.
ГЛАВА 18
В знакомом нам солидном кабинете, в том самом особнячке, в котором размещалась таинственная лаборатория по изучению ассоциативных реакций, сидели двое. Они, видимо, только что пообедали, а сейчас расположились в кожаных креслах перед невысоким столиком и неторопливо попивали кофе. Один – уже знакомый нам заведующий лабораторией – солидный, профессорского вида мужчина, высоколобый, с небольшими залысинами, поблескивая очками в массивной роговой оправе, допил чашку, поставил ее на столик и поднялся. Несмотря на распахнутые окна, в кабинете было душно. Завлаб утер пот с чела и включил вентилятор. Похоже, он волновался. Это отчетливо проглядывало в некоторой суетливости, порывистости движений, а также в неопределенной, несколько слащавой полуулыбке, словно приклеенной к лицу.
Второй человек выглядел постарше, вид имел простецкий, словно только что отбухал смену в каком-нибудь фасонно-токарном цехе и теперь расслабился на непривычных кожаных подушках. Он едва пригубил свой кофе и теперь, отставив чашку в сторону, разглядывал портреты на стенах кабинета, словно видел их в первый раз.
– Пивка бы по такой жаре, – расслабленно сказал он.
– Пивка? – переспросил завлаб. – Недолго организовать, а может, лучше коньячка? Армянского, а?
– Что ж, можно и коньячка, но только уж пожалуйста, браток, организуй и минералочки. Нарзану там… И чтоб обязательно со льда.
– Одну минуточку, Мефодий Афанасьевич, сейчас распоряжусь. – И «браток» поспешно вышел из кабинета.
Мефодий Афанасьевич усмехнулся, достал из нагрудного кармана просторной рубашки-апаш коробку «Казбека» и закурил.
– Сейчас все будет, – сказал возвратившийся хозяин кабинета.
– Подождем, – снисходительно произнес гость.
Миловидная девушка внесла поднос, на котором стояли бутылка коньяка, вазочка с шоколадными конфетами, тарелочка с нарезанным лимоном, рюмки, стаканы и минеральная вода.
– Наливай, – распорядился Мефодий Афанасьевич. – Приличный коньяк-то, – одобрил он, выпив свою рюмку и закусив ее ломтиком лимона. – Неплохо ты тут устроился.
Фраза прозвучала двусмысленно, и хозяин кабинета чуть не поперхнулся.
– Ладно, не тушуйся. Давай докладывай. Я что-то не совсем понял суть.
– Неприятность у нас случилась, – сообщил завлаб. – Сотрудник погиб.
– Это я знаю, дальше.
– Обстоятельства не совсем ясны.
– Неясны, значит? Что-то у вас за последнее время люди уж больно часто гибнут, прямо как на фронте. В прошлом году двое, и теперь вот…
– Работаем, Мефодий Афанасьевич. Сами понимаете, передний край. Жертвы неизбежны.
– Неизбежны, значит? Если жертвы неизбежны, тогда неизбежны и перестановки, – веско произнес гость.
– Я понимаю… – завлаб потупился.
– А понимаешь, почему допускаешь?
– Молодой паренек, неопытный…
– Что ты мне хреновину порешь?! – внезапно разъярился Мефодий Афанасьевич. – Молодой… старый… Струмс, по-моему, был уж куда опытней.
– Там другое дело.
– Конечно, другое! Давай рассказывай, как это получилось.
– В Тихореченске есть две семьи…
– Это я знаю, дальше.
– Сотрудник, который их курировал, некий Жданко, неожиданно повел себя весьма странно. Ему удалось добыть дневник этого Пеликана, ну я вам рассказывал.
Мефодий Афанасьевич кивнул головой.
– Казалось, все идет в рамках операции. И вот позавчера он звонит и сообщает, что вернул дневники какому-то местному специалисту.
– Коломенцеву?
– Вы и это знаете?
– Дальше.
– Почему вернул, кто его надоумил, он не рассказал. Вообще говорил крайне путано. Мне, откровенно говоря, показалось, что он не совсем здоров. А сегодня утром сообщают: погиб парень, попал под поезд. Случилось это еще вчера днем.
– Твои предположения.
Завлаб, не спрашивая разрешения, наполнил свою рюмку и выпил одним глотком.
– Я думаю, – прожевав лимон, сказал он, – Жданко оказался в поле обскуры.
– Давай без этих ваших ученых терминологий.
– Другими словами, находился под телепатическим воздействием.
– Ясно. Почему не было прикрытия?
– Прикрытие ходом операции не предусмотрено. К тому же отсутствовала достоверная информация о возможностях близнецов.
– И вот теперь она есть, – спокойно произнес Мефодий Афанасьевич. – А может, это случайность? – живо спросил он. – Ведь бывает же! И не так уж редко. Скажем, пошел погулять, забрел на пути. Что он вообще делал на вокзале?
– Собрался в Москву. У него и билет имелся.
– Так-так. Он что же, получил распоряжение?
– В том-то и дело, что нет.
– Ага. Свидетели что говорят?
– Допрошены машинист и стрелочница. Оба утверждают, что он сломя голову бежал по путям, нога попала в вилку рельсов. В этот миг перевели стрелку. Ногу зажало, а следовавший по пути паровоз не сумел затормозить вовремя. Все произошло в считаные секунды.
– Так он преследовал кого-то или это только казалось?
– Достоверно выяснить не удалось.
– Я одного не пойму, зачем им его убивать? Ведь он не мешал. Тем более, ты считаешь, он находился под телепатическим воздействием, то есть был послушен их воле.
– Я тоже не исключаю вероятность случайности, но все же…
– Договаривай.
– Не могло это случиться само собой.
– Меня вот что беспокоит. – Мефодий задумчиво посмотрел на завлаба. – Мы не знаем, для чего все затеяно. Какова конечная цель? Кто за всем этим стоит? Что вообще должно произойти? Ведь почему-то они везли детей в такую даль. Дневники мы упустили. Возможно, в них ответ.
– Почему упустили. Несложно изъять их в любую минуту. Мы знаем, у кого они находятся.
– Если их уже не изъяли конкуренты.
– Конкуренты?
– А ты как думал. Или первый день в конторе? Я уверен, нам на хвост наступают оттуда, – он неопределенно махнул рукой в сторону растворенного окна. – Или… А вдруг все это – утка?!
– То есть?
– Очень просто. Состряпано письмо, якобы донесение какому-то гестаповцу, выдуманы дневники. Нам подкинута идея. Приплели розенкрейцеров, оккультистов. А на самом деле ничего и нет!
– Но зачем?
– А очень просто. Скажем, им стало известно про лабораторию. Как подобраться к ней? Элементарно. Подкинуть приманку, а потом вовремя подсечь крючок.
– Но смерть Жданко?
– И это несложно объяснить. Пытаются создать видимость. Парень или понял – все чепуха на постном масле, или сам оказался заморочен, это более вероятно. К тому же после его гибели они ждут, что мы предпримем нечто неординарное, раскрывающее наше истинное лицо. Это один из вариантов. Но что, к примеру, предлагаешь ты?
– Послать туда еще одного человека. Во что бы то ни стало получить дневники, изучить их, а уж тогда делать выводы.
– А если и этого… того?
– Арестовать всех четырех малюток. И начать с ними работу.
– Только этого они и дожидаются. Чтобы мы заглотнули наживку…
– Ваши предложения, Мефодий Афанасьевич?
– Я считаю, человека в Тихореченск нужно действительно послать. Но не для того, чтобы задерживать этих голубков. Их нужно просто-напросто уничтожить.
– Как?!
– Да очень просто. Допустим, они действительно телепаты. Ну, или как у вас там… неважно. Мы не знаем конечной цели плана. Это можно сравнить с заложенной миной, которая взорвется в любую минуту. Ты же сам мне рассказывал. Предыдущие попытки… помнишь? Якобы первая привела к смуте Пугачева, а результат второй – появление Гришки Распутина.
– Но это всего лишь гипотезы.
– Пускай гипотезы. Тем не менее я настаиваю на своем варианте. Этих таинственных детишек, которые давно уже не детишки, нужно уничтожить. А в придачу к ним и белогвардейца.
– Коломенцева?
– Именно. И забрать у него дневник. И тогда можно без всяких помех, без спешки и суеты, а главное, не опасаясь никаких ЧП, изучать его и делать выводы. Человек-то погиб. Там, наверху, недовольны. Так или иначе придется отвечать. А если мы ликвидируем этих… то можно представить все дело как результат запланированной операции. Мол, они нас, а мы – их. Усек?
– Кого пошлем? – вздохнув, спросил завлаб.
– Я могу поручить это кому-нибудь из своих. Даже еще лучше для тебя. Не ваших чистоплюев, а настоящего бойца. Он все сделает чисто.
– Ну а если получится, как с моим парнем?
– Не получится. А если получится – мои проблемы. – Мефодий Афанасьевич усмехнулся, и его лицо из простецкого мгновенно превратилось в зловеще-хищное.
Гибель Валерия Яковлевича Жданко внесла сумятицу не только в умы специальных служб. Она выбила из колеи и непосредственных участников событий.
– Зачем ты это сделал? Зачем?! – повторяла Елена Донская, нервно мечась из угла в угол.
– Я его не убивал, – равнодушно сказал паралитик. – Так получилось, поверь, не по моей воле.
– А кто? Кто, если не ты?! Родственница наша, что ли?!
– И не она. Стечение обстоятельств. Непредвиденная случайность. Зачем его убивать?