– Ну а если получится, как с моим парнем?
– Не получится. А если получится – мои проблемы. – Мефодий Афанасьевич усмехнулся, и его лицо из простецкого мгновенно превратилось в зловеще-хищное.
Гибель Валерия Яковлевича Жданко внесла сумятицу не только в умы специальных служб. Она выбила из колеи и непосредственных участников событий.
– Зачем ты это сделал? Зачем?! – повторяла Елена Донская, нервно мечась из угла в угол.
– Я его не убивал, – равнодушно сказал паралитик. – Так получилось, поверь, не по моей воле.
– А кто? Кто, если не ты?! Родственница наша, что ли?!
– И не она. Стечение обстоятельств. Непредвиденная случайность. Зачем его убивать?
– И я спрашиваю: зачем?! Все рушится. Вряд ли подвернется еще раз такая возможность.
– Э-э, брось. Возможность!.. Никакой особой возможности и не было. Это все твои домыслы. – Станислав, казалось, начинал выходить из себя. – Нагородила нелепостей. «Он нам поможет»! Ерунда! И все равно, не моих это рук дело, да и не ее. Ты же читала, что написала нянька. Побежал он… Нога застряла между рельсов, а тут – паровоз.
– А с чего он вдруг побежал? Не ты ли ему внушил?
– Допустим, я. Но для тебя же старался. Нельзя было, чтобы он уехал из города.
– Вот и не уехал. А теперь другие приедут…
– Тут ты права. Приедут обязательно.
– И не такие лопушки, как рыжий.
– Уж наверняка.
– Что же делать?
– Я думаю, ты зря начинаешь паниковать раньше времени. Ничего страшного пока не произошло. Во всяком случае, с нами. Но, сами того не желая, мы привлекли к себе внимание. Хотя, конечно, рано или поздно это должно было случиться. Неизбежно. Видишь ли, если они догадаются, что смерть твоего приятеля не случайна, а они скорее всего это уже поняли, то наверняка пойдут на какие-то экстраординарные меры. Поэтому необходимо встретиться с этой, как ее, Катей, что ли? Так или иначе, это сделать придется. Ведь именно нескоординированность действий и привела к гибели рыжего. Нам с ней делить нечего.
– Но, как я понимаю, вы с ней пытались соперничать, именно экспериментируя на Жданко?
– Пытались соперничать? Ерунда! Имело место небольшое единоборство, не более. Так сказать, проба сил. Если мы и перегнули палку, то чисто случайно.
– Вон что! Вы, судя по твоим рассуждениям, уже единомышленники? А еще совсем недавно ты внушал, что она – наш враг.
– Человеку свойственно менять свое мнение, – с улыбкой сказал Станислав. – Да и что нам с ней делить?
– Что делить, я не знаю, но общаться с ней не хочу.
– А придется.
– Ну уж нет!
– Ты, может, совсем глупа? Неужели не понимаешь, что может начаться, когда по нашу душу приедут настоящие профессионалы, а не этот сосунок. Если начнут расследование, выплывут все твои неблаговидные делишки с наследствами и прочим.
– Твои делишки!
– Скажем так, наши. Но это ерунда. Скорее всего они не будут особо копаться. Прикончат нас. И дело с концом.
– Как?!
– А так! Зачем им разбираться, что да почему? Погиб сотрудник их фирмы. Кровь требует крови. Но самое главное, почему наше устранение для них предпочтительнее любых других действий. Они не знают, чего от нас ожидать. Попросту говоря, они боятся нас. – Паралитик развел руками. – А отсюда… – он наставил на Елену указательный палец, – пиф-паф!
Девушка в ужасе обхватила голову руками.
– Неужели дело дойдет до этого? – наконец произнесла она. – Что же делать?
– Я уже сказал: нужно объединиться перед лицом общей опасности, – он хохотнул. – И не вижу причин, почему бы нам не пообщаться. Ты пойдешь к ней, поговоришь… Я думаю, она все поймет. Только не наглей, не груби, не лезь в бутылку. Пригласи ее к нам…
– Даже так!
– А как иначе? И сделать это нужно как можно скорей. Пока за нами не установлено круглосуточное наблюдение. Мне обязательно нужно с ней поговорить. Отправляйся прямо сейчас. И, если сумеешь, приведи ее сюда.
– Унижаться перед какой-то…
– Оставь свой снобизм и чистоплюйство. Делай, что говорят.
– Что я должна ей рассказать?
– Начни с твоей встречи с Пеликаном. Возможно, ей известны некоторые обстоятельства. Ничего страшного, пускай послушает еще. Вообще можешь открыть ей всю правду. Даже если промолчишь, она все равно сама узнает… И главное. Не стесняйся строить предположения. Нагони жути. Словом, заставь ее поверить в возможность крупных неприятностей для всех нас.
Елена скривила губы:
– Сам ей все объясняй. Очень нужно общаться с разной мразью.
Станислав молчал, тяжело глядя на сестру.
Внезапно она пошатнулась и, чтобы не упасть, оперлась на стену.
– Голова что-то закружилась и заболела… Ох, какая боль! Как же это? Ой, как больно!!! – после этих слов она рухнула на пол. Лицо ее налилось кровью и мгновенно вспухло, из глаз полились слезы, да и сами глаза вылезли из орбит, словно у рыбы, выловленной с большой глубины. Она судорожно задергалась, изо рта пошла пена, как при эпилептическом припадке. И вдруг все кончилось. Елена кое-как поднялась с пола, поплелась в ванную. Через полчаса появилась снова.
– Как самочувствие? – словно ничего не произошло, поинтересовался брат.
– Твоя работа?
Паралитик развел руками.
– Хочу только добавить, – безо всякого выражения произнес он, – она может сделать с тобой то же самое, только вовремя не остановится, как я… так что отставь свою заносчивость в сторону.
В дверь постучали. Валек поднялся с кровати и пошел открывать. Рана затянулась и почти не болела, но сестра настаивала, чтобы он лежал. «Успеешь еще находиться», – твердила она, но Вальку опротивело валяться на кровати и ничего не делать. К тому же он желал поквитаться со своим обидчиком; собственно говоря, лишь об этом и думал. «Только оклемаюсь, – размышлял он, – найду этого паршивого старикашку и прирежу». Валек от нечего делать разработал подробный план осуществления мести. «Будет возвращаться с работы, – кумекал он, – попасу его и в подъезде – перо под ребра». Ему представлялось, как втыкает нож в ненавистного придурка, как тот хрипит, валится на ступеньки… – и по лицу Валька пробегала мстительная улыбка, как если бы он уже осуществил задуманное.
Ах, если бы этот урод стоял сейчас за дверью. Тут ему, гаду, и крышка!
Но вместо «урода» перед ним возникла такая красотка, каких он отродясь не встречал.
– А можно увидеть Катю Десантову? – неуверенно спросила девушка.
В первую минуту Валек и слова не мог произнести, глазея на неземное создание. Наконец он пришел в себя.
– Нету ее, – сообщил он и сам почувствовал, как хрипл и груб его голос. С подобными женщинами нужно было разговаривать, проглотив перед этим не менее десятка сырых яиц.
– А скоро она придет? – продолжала пытать девица.
– Должно, в магазин двинула, сейчас явится. Да вы проходите, – только тут Валек вспомнил, что, можно сказать, не одет, буркнул нечто вроде «пардон» и скрылся в комнате.
«Экие у Катьки подруги, – думал он, поспешно одеваясь. – Видно, что не из простых; может, сеструха познакомит?»
Незнакомка топталась в прихожей.
– Да вы, девушка, не стесняйтесь, посидите вон на диванчике, отдохните…
Она покорно прошла в комнату.
– Извините, а как вас зовут? – не отставал Валек.
– Елена.
– А к сестре с каким делом? По работе?
– Не то чтобы по работе, но вопрос весьма важный.
Валек присел рядом. Девица поджала губы, но не отодвинулась.
– Вы, извиняюсь, трудитесь, учитесь?
– Я врач, служу в той же больнице, что и ваша сестра.
– Медичка, значит. Самая благородная профессия в мире. Спасаете человеческие жизни. И, наверное, замужем?
– Нет, не замужем, – едва заметно усмехнувшись, сказала Донская. – А вы не женаты?
– Я-то? Увы. Не пришлось. Жизнь так сложилась… – туманно пояснил Валек. Развивать тему о жизненных сложностях он не стал. В это мгновение послышался звук открываемого замка.
– А вот и Катька, – сообщил Валек и выскочил в прихожую. – Там к тебе пришли, – шепотом сказал он сестре. – Классная деваха. Уж познакомь, пожалуйста.
Катя заглянула в комнату и первый момент не узнала гостью, но тут же поняла, кто перед ней.
– Ага, – сумрачно произнесла она.
– Здравствуйте, – начала Елена, – Я – Донская…
Катя кивнула головой.
– Нам необходимо поговорить.
– Иди ложись, – скомандовала Катя брату, – и не высовывайся.
– Познакомишь? – не отставал Валек.
Катя усмехнулась.
– Скорее всего придется, но пока ты нам мешаешь.
– Удаляюсь, удаляюсь… – он понимающе закивал.
– Я вас слушаю, – обратилась Катя к Донской.
– Дело в том, – начала Елена, – что мой брат…
Минут десять она рассказывала о произошедшем и возможных последствиях. Катя молчала, уставившись взглядом в стену, потом перевела глаза на гостью.
– Я этого парня не убивала, – сказала она ровным голосом. – То, что вы рассказали, вообще похоже на бред. Я не совсем понимаю, почему вы пришли именно сюда. Если вы меня обвиняете, то обратитесь в милицию, что касается какого-то сотрудничества, то я опять же не понимаю, о чем идет речь.
– Может быть, лучше вам самой встретиться со Станиславом? – искательно произнесла Елена. – Он очень просил. К сожалению, самостоятельно ходить он не может, а то бы непременно пришел сам. Я вас очень прошу!
– Встретиться… – задумчиво произнесла Катя. – К сожалению, времени у меня в обрез. – Она взглянула на настенные часы. – Скоро придет с работы муж, и ребенка нужно забрать из яслей…
– А если вечером? – почти умоляюще сказала Елена. – Ситуация действительно достаточно серьезна.
– Вечером? Хорошо, я приду к вам в половине восьмого. Давайте адрес.
Точно в назначенный срок она стояла перед дверью, за которой обитали Донские. Отворила старуха, и Катя ее сразу узнала, хотя до того ни разу не видела. Но образ, воспринятый из сознания Валеры Жданко, оказался настолько четок и объемен, что, встреть Катя ее на улице, тотчас бы выделила из толпы. Она прислушалась к старухе. Но та, похоже, была наглухо запечатана. Конечно, можно было попробовать расколоть ее, но не сейчас же. Ладно, посмотрим, что дальше будет.
Она прошла внутрь, огляделась.
Да, живут шикарно. Ей не снилось такое. Просто не верится, что подобные хоромы могут принадлежать одной семье. В душе родились зависть, досада, наконец, злость. Она отлично поняла потаенные мысли этой красотки Донской. Плохо скрытая неприязнь, пренебрежение, а над Вальком та просто покатывалась со смеху. Но в то же время еще глубже гнездился настоящий страх, даже ужас. Поэтому, собственно, Катя сюда и пришла. Но теперь она снова заколебалась, правильно ли поступила. Впрочем, отчего бы и не прийти.
Из-за портьеры выпорхнула Елена.
– Замечательно, что вы все-таки выполнили свое обещание. Идемте за мной.
«Сколько же здесь комнат? – удивлялась Катя, идя по длинному коридору. – Не три, а, похоже, больше».
– Нам сюда, – толкнула Елена дверь.
Здесь было довольно тесновато и сумрачно. Вместо электричества почему-то горели свечи. «Жути нагоняют, что ли», – насмешливо подумала Катя. В углу в инвалидном кресле сидел паралитик. Катя тотчас почувствовала, какой силой наделен этот человек. Очевидно, не меньшей, чем сама. Она давно поняла это и внезапно отчетливо осознала их взаимную близость.
Станислав был донельзя худ, имел заостренное лицо, туго обтянутое желтоватой кожей, тонкие синеватые губы, поблескивающие в пламени свечей глаза. Она прислушалась к парню. Ни злобы, ни неприязни, только любопытство.
– Мне остаться? – спросила Елена.
– Ты нам не нужна, а вы садитесь. Екатерина, если не ошибаюсь?
Катя кивнула.
– Я бы мог и сам к вам приехать, – сказал Станислав, – но на коляске, с нянькой… Ничего хорошего из этого бы не вышло. Так что пришлось пригласить вас сюда. Чувствую ваше недовольство. Сестрица, конечно… и все это, – он показал рукой на стены. – Так сказать, классовая неприязнь, или ненависть? – Станислав хмыкнул.
– Давай на «ты», – перебила его Катя.
– Конечно.
– И, если можно, ближе к делу.
– Да-да. Итак, мы как будто знакомы, пускай заочно, но сталкивались. С этим парнем нехорошо получилось, но я вовсе не хотел…
– …убивать его, – докончила Катя. – Но все-таки убил.
– Я не убивал.
– Возможно, намеренно и нет, но именно твои действия привели его к гибели.
– Как и твои.
– Но эти номера с бабкой…
– Ладно, что было, то было. Проехали. Давай теперь о другом. Его смерть, конечно, так не оставят. Приедут. И не разбираться, а скорее всего уничтожить нас.
– Но…
– Ты сомневаешься?
– Это один из вариантов.
– Возможно, но наиболее вероятный. – Он скривился. – Я, конечно, калека, мне что. Но остальные: Ленка, вы…
– С чего это вдруг ты расчувствовался?
Станислав вздохнул.
– Я, конечно, не ангел, даже, скорее, наоборот. Но сострадание иной раз стучит и в мое сердце. Высокопарно? А, может, думаешь, струсил? И это есть. Но, главное, мне хочется дознаться, что все означает и для чего затеяно. Ты сама-то что по этому поводу думаешь?
– Не знаю. Откровенно говоря, у меня до последнего времени вообще не было никаких догадок. Я даже не знала, что я не одна такая. Отца с матерью посадили, когда еще маленькая была. Тетка у нас имелась – Аглая. Она, надо думать, что-то знала и перед смертью пыталась мне рассказать, но уж очень невнятно. Я подумала, что у нее бред. Старичок этот к нам несколько раз приходил – Пеликан. Посмотрит, бывало, на меня и с ней о чем-то шушукается. А о чем? Кто его знает. Я не прислушивалась. Деньги нам присылал, когда совсем бедствовали. Но то, что нас откуда-то привезли, об этом я узнала вот сейчас и, честно говоря, до сих пор не верю. Так мы с тобой родственники, что ли?
Станислав пожал плечами.
– Как будто. Однозначной информацией не располагаю. Может быть, в дневниках? Но по твоему наущению тетради отдали какому-то мукомолу.
– Видишь ли, я хотела вообще развязаться с этой историей. Мне она ни к чему. У меня семья. Я просто хочу жить. Пускай не так роскошно, как вы, но своей жизнью. А тут вдруг начали лезть безо всяких церемоний. Мукомол этот… потом рыжий.
– И ты решила мукомола?..
– Не без греха и я, но пойми…
– Я-то понимаю. Но поймут ли те? Рыжий мертв. Хоть и обвиняешь меня в его убийстве, но я действовал точно так же, как и ты. Я не желаю быть подопытным кроликом.
Катя покачала головой.
– Что же делать?
– Сопротивляться. У нас достаточно сил. И, если мы объединимся, можем переиграть их. Давай проанализируем расстановку действующих лиц. Сколько людей замешено в нашем деле?
– Коломенцев, рыжий и тот парень, который нашел тетради.
– Рыжего уже нет, остальных я не знаю. Что представляет собой этот самый Коломенцев?
– Немолодой, как будто из бывших, из эмигрантов, – поправилась Катя. – Довольно обходительный, пока не выйдет из себя. Действует, как мне кажется, на свой страх и риск, объясняя свой интерес как будто увлечением всей жизни. Вроде не опасен, но излишне суетлив, нетерпелив и так далее. За показной вежливостью скрывается бесцеремонность: расскажи ему, как и что… Вначале я хотела от него избавиться, но пожалела, потом братец мой по собственной инициативе…
– По собственной? – переспросил Станислав.
– Затрудняюсь с ответом. Намеренно я не желала его смерти, но, возможно, имелось некое чувство, досады, что ли, или злости. Оно передалось брату. Но он мог действовать и вполне самостоятельно, с него станется! Однако у него не получилось, может, и к лучшему. Не знаю…
– А как все произошло?
– Брат пошел его проводить, дело было ранним утром, а до этого, еще ночью, Коломенцев явился к нам домой очень возбужденный, стал требовать, чтобы я рассказала все… Короче, буянил. Кое-как мы его успокоили. Брат отправился с ним, ну и на мосту…
– Почему ж не убил?
– Он толком не говорит. Похоже, старик оказался проворнее.
– Сколько времени прошло с того случая?
– Где-то неделя.
– И Коломенцев больше не объявлялся?
– Нет. Я думаю, он считает, что убил брата. А Валек, чувствую, только о том и думает, как бы прикончить Коломенцева.
– Понятно. А второй?
– С тем я вообще незнакома. Про него немного рассказывал Коломенцев. Какой-то преподаватель. Сам мукомол, похоже, его презирает. Во всяком случае, я уловила нечто подобное. Скорее всего на документы этот человек наткнулся случайно.
– Откровенно говоря, я не верю в случайности, – задумчиво сказал паралитик. – Все похоже на тщательно рассчитанную шахматную комбинацию. Ни с того ни с сего всплывают документы и, заметь, попадают не к кому-нибудь, а именно к Коломенцеву. И, одновременно, из Москвы приезжает Жданко, который действует отнюдь не самостоятельно, и тоже интересуется документами Пеликана. Почему? Он упоминал, что в Праге, опять же случайно, заметь, обнаружено некое донесение, касающееся нас. Все в одно и то же время. То есть запущены сразу две пружины, приводящие в действие механизм. Напрашивается вопрос: кем и зачем?
– А как ты считаешь?
– Я не знаю. Несомненно одно. И за Коломенцевым, и за этим «находчивым» парнем стоит кто-то еще. И может быть, не один человек, а несколько. Бомба не бывает без запала. Бомба – это мы с тобой, а запал?.. он уже приведен в действие. Он ходит вокруг нас. Он где-то рядом.
– Ты противоречишь сам себе. С одной стороны, утверждаешь, что нас собираются уничтожить, а с другой – рассуждаешь о некоей цели, которую мы должны осуществить…
– Одно другому не мешает. Возможно, создание экстремальной ситуации и должно нас активизировать. Вспомни, ведь не будь Коломенцева, разве ты раскрыла бы свои возможности? Или ситуация с рыжим? И теперь тот, кто дергает за ниточки, удовлетворен: все подтверждается, они (это, значит, мы) именно те, кого я ищу.
– Но кто этот человек?
– Так или иначе, он выйдет на нас. В свой час, конечно, а пока нам нужно обговорить действия на случай нашей возможной ликвидации. Есть у меня одна задумка…