– Погоди ты с ночевкой! – одернул ее Эдик. – Надо сначала Андроника и Богумира найти.
От костра к костру сыщики приближались к той части Высокой горки, на которой обустроились Богумир и другие волхвы. Как успели понять сыщики, Богумир был далеко не единственным организатором этого мероприятия. Кроме него были и другие знатоки древнего обряда поклонения светлым силам. Сам праздник должен был начаться с первым лучом солнца, а пока что лагерь потихоньку засыпал. Песни почти совсем смолкли, и голоса людей слышались все реже и стали приглушенными.
Внезапно перед путниками выросла высокая фигура.
– Андроник! – обрадовалась Леся. – Нашелся!
Но Андроник выглядел каким-то обескураженным. Он смотрел на супругов, а в глазах его читалась растерянность. При этом Андроник еще и дрожал, словно бы ему было то ли очень холодно, то ли страшно.
Несмотря на это, Эдик принялся строго выговаривать парню:
– Ты куда убежал? К Богумиру?
– Да.
– И как ты без нас к нему решил сунуться?
– Но вы оба так плелись!
Мальчишка! Да они торопились за ним изо всех сил! Запыхались до чертиков! Не их вина, что у кого-то слишком длинные ноги.
Но Эдик не стал выговаривать Андронику, а вместо этого спросил:
– И как? Увидел ты этого Богумира?
– Он ушел куда-то с другими волхвами.
– Куда?
– Я слышал, что они всю ночь будут молиться в лесу. Где именно, мне узнать так и не удалось.
Новость о том, что ни Богумира, ни других волхвов в лагере не оказалось, неприятно поразила сыщиков. О том, чтобы разыскать компанию волхвов в ночном лесу, нечего даже и думать. А до рассвета волхвы и Богумир с ними в лагере не появятся. Значит, выход один: остаться тут и дождаться возвращения Богумира, чтобы уже при свете дня спокойно поговорить с ним.
– А Таня? – спросила Леся у юноши. – Про нее или Аню тебе что-нибудь удалось узнать?
Андроник помотал головой, но вид у него был до такой степени потерянный, что Леся не выдержала и воскликнула:
– Да что такое с тобой, в самом-то деле!
Андроник поднял на нее страдающие глаза и пробормотал:
– Мне так страшно! Я слышал тут одну вещь…
– Ну? Какую вещь?
– Они готовят жертвоприношение!
– Что?
– Я слышал, они собираются кого-то принести жертву. И… и они обсуждали, как будут ее убивать!
Леся вздрогнула.
– Ее? Ты сказал «ее»?
– Кого – ее? – встревожился и Эдик.
– В том-то и дело! – воскликнул Андроник, уже совершенно не скрывая своего отчаяния. – А вдруг это будет Таня? Или Аня? Или они обе вместе?!
– Да ну… – усомнилась Леся. – Что-то слишком уж чудовищные вещи ты говоришь. Не могут эти ребята быть такими кровожадными, чтобы убить двух девушек зараз.
– А одну? – закричал Андроник, словно безумный. – А одну они могут убить?
– Тихо ты! – дружно шикнули на него Эдик с Лесей.
– Чего разорался!
– И одну не могут!
Но Адроник по-прежнему дрожал, никак не успокаиваясь. И Эдик спросил у него:
– А с чего ты вообще решил, что девушкам угрожает опасность?
– Я слышал!.. Я слышал разговор!
– Чей?
– Волхвов… То есть нет, не самих волхвов, их-то тут нет. Но их ближайших помощников. Тех, кому поручено завтра на рассвете зарезать жертву.
– Расскажи-ка об этом поподробнее.
Было заметно, что Эдика весьма заинтересовали новости, принесенные Андроником. Он тут же присел на округлый камень, небрежно стряхнул на землю крошки оставленного кем-то печенья и жестом предложил Андронику устроиться рядом с ним. Лесю он тоже позвал, но она не захотела сидеть на холодном камне. Однако, оглядевшись по сторонам, она так и не нашла ничего, что годилось бы в качестве сиденья. И подумав, устроилась на коленях у Эдика.
Так они и сидели втроем на одном камне, и Андроник рассказывал о том, что ему удалось узнать.
Глава 10
Убежав от своих друзей, Андроник преследовал одну-единственную цель – найти Богумира и заставить того вернуть Таню. Юноша не сомневался: его возлюбленная находится где-то в этом лагере. По своей ли воле она сюда прибыла или же ее привезли насильно, но Богумир должен был знать об этом.
Андроник не рассчитывал, что Богумир скажет ему правду, но юноша полагал, что по лицу приближенных волхва он сможет прочесть ответ на вопрос, тут находятся Таня и ее сестра или же девушек тут нету.
– Но когда я отыскал палатку учителя, то мне навстречу вышла молодая женщина, сказала, что она его сестра, но Богумир и остальные волхвы ушли в лес, чтобы в тиши провести ритуал очищения.
Разочарованный, Андроник побрел куда глаза глядят. Впрочем, далеко он не ушел. Уже у следующей палатки он внезапно услышал грубый мужской голос, который произнес фразу, заставившую юношу замереть на одном месте.
– Надо уже сейчас решить, как мы с тобой ее резать будем. Кто сзади ее станет держать, а кто спереди?
И другой мужской голос согласился:
– Да, надо продумать это хорошенько. Дело-то ответственное! Жертву богам не каждый день приносим!
– Давай, я спереди подержу эту тварь, – предложил первый голос.
– Нет, давай я!
– Хорошо, спереди держи, – согласился первый голос. – Спереди и впрямь легче держать. Значит, ты и подержишь.
– Правильно. А то в прошлый раз жертва вырвалась, так всех кровью забрызгало. Богумир и другие очень рассердились.
– Сравнил тоже! В прошлый раз курица была, а нынешняя жертва покрупнее намечается. Боюсь, что вдвоем нам с тобой с ней и не справиться будет.
– Может быть, оглушить ее сначала? – предложил второй голос.
– А вдруг перестараемся? И вообще, Богумир сказал, чтобы она в сознании была. Жертва должна понимать, куда она отправляется и какая честь ей выпала.
– Честь! – хмыкнул второй голос. – Хороша честь! Молодая, здоровая, красивая даже, а придется ей умирать.
– Ты не рассуждай много, – осадил его товарищ. – Смерть одной – благо для всех нас. Ее кровь – это угодная богам жертва. За это они будут милостивы к нам.
Теперь Андроник бы не ушел, даже если бы его тянули с этого места силой. Ноги его буквально вросли в землю. А сам он обратился в одно сплошное подслушивающее ухо. Андроник даже дышать избегал, чтобы случайно не пропустить чего-нибудь особенно важного. Но как назло, два помощника Богумира заговорили совсем тихо. И все же Андронику удалось разобрать несколько слов, заставивших его похолодеть окончательно.
– Они сказали… – лепетал юноша, – они сказали, что жертва будет принесена на рассвете. С первым лучом солнца они ее зарежут!
Все трое замолчали. Поверить в то, что симпатичные ребята, которые оставляли подношения деревьям, угостили их вкусной кашей и вообще были милы и приветливы с ними, завтра на рассвете будут приносить в жертву живого человека – молодую девушку, никто из них троих не мог.
– Я не верю! – произнесла Леся, обращаясь к Андронику. – Наверное, ты что-то неправильно понял.
Но юноша не успел ничего ответить, потому что послышались приближающиеся голоса, а затем из темноты выступила группа людей с горящими факелами в руках. Все они были одеты в длинные белые рубашки, перетянутые на поясе вышитыми поясами. На головах у женщин были пышные самодельные венки из полевых и лесных цветов, многие мужчины тоже щеголяли в этом украшении – подарке их подруг.
Впереди всех шла рослая статная женщина, держащая в руках вышитое полотенце, на котором лежали домашний белый хлеб, какие-то ягоды и сдобное печенье. И все двигающиеся за ней мужчины и женщины явно находились у этой дамы в подчинении.
Увидев троих друзей, сидящих на камне, вся факелоносная компания остановилась, словно наткнувшись на невидимую стену. А шествующая впереди всех остальных женщина оторопело уставилась на трех сидящих. При этом на ее лице читалось такое возмущение, что сыщики живо смекнули: что-то тут не так. Но понять, в чем они провинились перед этой дамой, при всем своем желании не могли.
Впрочем, долго гадать им не пришлось.
– Вы! – громко воскликнула женщина, устремляя на них негодующий взгляд. – Вы осквернили святой камень!
Так как друзья продолжали непонимающе таращиться на нее, не двигаясь с места, она крикнула им:
– Встаньте!
Трое друзей поспешно вскочили на ноги. Но это не умерило гнева женщины.
– Негодяи! – закричала она. – Вы своими грязными задами испортили трапезу предков!
– Вы это о чем?
– Подношения чистым душам наших предков, оставленные нами на этом Алатырь-камне! Вы уничтожили их своими задницами! Осквернили! Испоганили!
Друзья сконфуженно молчали.
– Это она про те крошки, что ты стряхнул на землю, – укоризненно прошептала Леся на ухо мужу.
И все же друзья не понимали причины гнева этой женщины.
– Послушайте, – попыталась вразумить ее Леся. – Ничего страшного не произошло. Мы немножко посидели на этом камешке, а сейчас уйдем, и вы сможете продолжить ваши…
– Послушайте, – попыталась вразумить ее Леся. – Ничего страшного не произошло. Мы немножко посидели на этом камешке, а сейчас уйдем, и вы сможете продолжить ваши…
Но договорить ей не удалось. Женщина дико вскрикнула:
– Уйдете? Вот так просто возьмете и уйдете?
– Да.
– Даже и не думайте! – гневно заявила им эта дама. – Осквернители святого места, вы должны понести наказание за свой проступок!
– Наказание? Какое еще наказание?
– Вы принесете жертву!
– Но… но у нас нету при себе ни хлеба, ни другой еды.
Андроник пошарил у себя в карманах и неожиданно вытащил оттуда пачку жвачки.
– Может быть, это подойдет? – спросил он. – Правда, она уже начатая и помялась немного, но, возможно, сгодится?
Женщина смотрела на жвачку с выражением такого омерзения, словно бы видела перед собой змею, паука или какую-то другую гадкую тварь.
– Еда тут уже и не поможет! – произнесла она. – Тем более такая!
– А чего же вы от нас хотите?
– Искупления! Очищения! Вы должны отмыть Алатырь-камень.
– Извольте. Утром мы сходим за водой и помоем ваш камешек.
– Нет, сейчас! – исступленно вскричала эта тетка. – И не водой, а кровью!
– Кровью?! – встревожились все трое. – Вы что? Шутите?
Но какие там шутки! Не только тетка, но и явившиеся с ней люди принялись выкрикивать:
– Искупление! Искупление!! Искупление!!!
Каждый их выкрик звучал громче предыдущего. Внезапно Лесе стало по-настоящему страшно. Она покосилась на своих мужчин и увидела, что они тоже побледнели. Подтянувшиеся следом за женщиной соратники размахивали горящими факелами и выкрикивали одно и то же.
– Бежим! – шепнул Эдик, хватая ее одной рукой, а другой цепляя Андроника. – Быстро!
И они побежали. Толпа сначала кинулась за ними следом, но затем по окрику своей командирши повернула назад. За эти несколько минут с их жрицей произошли разительные изменения. Женщина уже не казалась такой сердитой.
Напротив, она весело улыбалась и встречала своих подопечных такими словами:
– Хорошо, что мы с вами пугнули этих дурачков.
– Бежали так, что только пятки сверкали!
– Будут знать, как устраивать себе стулья из священных камней.
– Мать Всеслава, а кто это такие были?
– Не знаю, новенькие, наверное, – вздохнула в ответ дама. – Не обученные еще совсем. С каждым годом к нам примыкает все больше народу. Это радостно. Вот только не все еще знают, что нужно делать и как себя вести. Но они научатся, как в свое время научилась я, а теперь учитесь и все вы!
– Мать Всеслава, но все-таки… Как же наши подношения? – спросила самая молоденькая девчонка жалобно. – Нельзя же оставлять их на оскверненном святилище!
Женщина ненадолго задумалась, а потом вновь улыбнулась:
– Не отчаивайтесь, мои родные! Мы с вами сейчас добудем живой огонь, и огонь очистит Алатырь-камень, сделает его вновь чистым и пригодным для нашего с вами ритуала.
С этими словами женщина уселась на землю, достав из-за пазухи две деревянные палочки. В одной было проделано отверстие, в которое женщина и вставила вторую палочку. После этого она отправила одного из своих помощников за хворостом, а остальным сказала:
– Прочтем молитву Хорсу-покровителю, пусть он поможет нам добыть живой огонь.
С этими словами она принялась быстро вращать длинную палочку, зажав ее между двумя ладонями, добывала огонь силой трения. Дело это было трудоемкое, но женщина не сдавалась. Все ее подчиненные сгрудились рядом с ней, не сводя глаз с быстро вертящейся палочки в руках у жрицы. Женщина проделывала это упражнение раз за разом, и наконец из нижней палочки показался сначала дымок, а потом вспыхнул и крохотный огонек.
– Скорее! Трут! Дрова!
Священный огонь был перенесен на хворост, и вскоре в ночи запылал еще один костер. Впрочем, в отличие от остальных, разведенных на земле, этот горел прямо на камне, на том самом месте, где еще совсем недавно сидели трое друзей.
– Помолимся светлым богам, чтобы они очистили это место!
Женщина быстро построила своих людей полукругом, сама встала впереди и, подняв руки к огню, взмолилась:
– Светлые боги, помогите нам!
Остальные повторили эти слова за ней. Затем, пристроив факелы, чтобы те светили им, и взявшись за руки, они все вместе пошли хороводом вокруг камня, на котором горел огонь, выкрикивая то и дело свою молитву. Хворост постепенно догорел, огонь погас. Тогда женщина удовлетворенно произнесла:
– Теперь это место очищено, и на нем можно оставить свои подношения!
Все участники ритуала принялись торопливо выкладывать прямо в пепел от сгоревших сучьев то, что принесли с собой. Закончив раскладывать хлеб, ягоды и сладости, люди с удовлетворенным видом побрели прочь. Все они улыбались. Кто-то затянул песню, другие подхватили. Эти люди и думать забыли о тех трех чудаках в цивильной одежде, которых они спугнули с камня.
В отличие от них трое сыщиков до сих пор не могли окончательно прийти в себя. И выводы, которые они сделали, были далеко не утешительными для всех «новых славян», вместе взятых. Сильно напуганные темнотой, враждебными криками и вообще всем происходящим вокруг них, наши друзья думали о своих новых знакомых куда хуже, чем они того заслуживали.
– Как мы видим, эти люди могут быть и опасными, и агрессивными.
– Они хотели, чтобы мы своей кровью отмывали этот камень! Дикость какая!
– А завтра они еще кого-то собираются принести в жертву.
Эдик схватился за голову:
– Надо что-то делать!..
– Правильно. Надо сообщить обо всем этом в полицию!
– Да! Звоню Юре!
Но сколько ни пытался Эдик дозвониться до своего нового знакомого, ничего не получалось.
– Связи нет! – с отчаянием заявил он. – А ведь мы почти на самой вершине холма. Казалось бы, куда уж выше?
– Может, на дерево заберемся?
Но Эдику это предложение категорически не понравилось.
– Если они нам чуть кровь не пустили только за то, что мы немножко посидели на камне, никакого вреда ему вообще не причинив, то уж если заметят, что кто-то из нас забрался на дерево, которому они поклоняются, или ветку сломал…
– Тогда нам точно несдобровать!
– Как же нам быть? Юре не дозвониться. Мы тут одни среди враждебно настроенных фанатиков.
– Ну, не преувеличивай. Не все они такие уж злобные. Эта тетка, да, была настоящая ведьма. Но те люди, которых мы встретили первыми, они казались славными и дружелюбными.
Эдик подумал и сказал:
– Пошли к ним!
Однако, когда они разыскали знакомый костер, он уже почти потух и возле него сидела лишь одна женщина. Поверх вышитой по подолу красными нитками полотняной рубахи она накинула на себя белую спортивную курточку из мягкой даже на взгляд микрофибры. А поверх нее еще и павловопосадский платок – очень красивый, тоже красный с замечательными разноцветными узорами, в которых преобладал черный с редкими всполохами других цветов. На ногах у нее были настоящие, плетенные из лыка лапти, на которых, впрочем, красовалась бирка – «На память о Мандрогах!».
Смешение стилей и эпох было налицо, но женщину это, по-видимому, ничуточки не смущало.
– Мы сюда с друзьями в первый раз приехали, – поделилась она с Лесей, признав в ней старую знакомую. – Услышали, интересно стало самим взглянуть, вот и приехали.
– Значит, вы не из их компании? – обрадовалась Леся.
– Да тут много кто в первый раз приехал, – махнула рукой женщина. – Заводил, кто знает, что происходит, по пальцам пересчитать можно. Несколько волхвов, во главе у них стоит Богумир. Он школьный учитель, и вся эта канитель, как я поняла, проходит под маркой реконструкции сцен из древнеславянской истории и культуры в рамках мероприятий на летних школьных каникулах.
– А… а у Богумира есть разрешение на подобные мероприятия? Как я поняла, полиция и церковь очень косо смотрят на подобные развлечения.
– Но что они могут поделать? – пожала плечами женщина. – Не могут же они запретить людям знать свою историю?
– Историю?
– Ну да. Мне вот интересно стало. И другим тоже. Пусть я и понимаю, что все, что мы видим, очень приблизительно воспроизводит сцены из настоящей жизни наших предков, и теперь уже никто толком не может рассказать, как впрямь люди жили тогда, как одевались, что ели, о чем думали, кому молились, но ведь они были нашими предками. Мы должны сохранить хотя бы те крупицы своей истории, которые еще остались.
– Да? – заинтересованно произнесла Леся. – В самом деле, я как-то об этом не задумывалась.
Она взглянула на Эдика, но тот в ответ лишь фыркнул. Столкновение с агрессивной «язычницей» было еще слишком свежо в его памяти.
Но Леся всерьез заинтересовалась тем, что говорила женщина. Тем более что это была та самая опытная стряпуха, которая угостила ее необыкновенно вкусным и в то же время необычным кулешом. И Леся, считавшаяся кулинаркой, чувствовала себя униженной. Вкус был совершенно необычным, она не могла объяснить, что это был за вкус, но какой-то очень родной, простой и понятный. Вкус, который хотелось пробовать почаще. Вкус нормального ржаного хлеба, не магазинного, а испеченного в собственной печке. Вкус свежего парного молока, а не той непонятной субстанции, которую мы пьем из картонных пакетов. Вкус полбы, элегантные стебельки которой не выдерживали грубого натиска комбайнов, и которую повсеместно заменила более примитивная, но зато и дешевая в выращивании, так называемая сортовая пшеница.