Когда они подъезжали к церкви, Ямагути толкнул Сано под локоть.
— Смотри, Фудзи-сан здесь.
— Что-о?!
Сано обернулся в ту сторону, куда указал Ямагути, но успел лишь заметить, что кто-то быстро скрыл-ся за углом церковной ограды. Однако он успел разглядеть знакомую фигуру сыщика.
— Вот гусь! — усмехнулся Сано. — Увидел машину с флажком газеты и спрятался.
— Теперь ясно, что главный узел тут! — решительно заявил Ямагути. — Если уж Фудзи шныряет поблизости, значит все нити дела сходятся сюда. Вчера он прикидывался невинной овечкой, а сейчас собственной персоной сидит тут в засаде.
Репортеры прошли за ограду и попросили встретившего их японца доложить о себе старшему священнику. Их сразу провели в приемную. Против ожидания все получилось очень просто.
Отец Билье вышел к ним с приветливой улыбкой.
— Садитесь, пожалуйста, — сказал он по-японски и сам уселся за стол напротив репортеров. Одет он был в черную поношенную сутану. — Чем могу служить? — обратился он к репортерам. Такая деловитость, свойственная иностранцам, была как нельзя более кстати.
— Мы хотели бы повидать священника вашей церкви отца Торбэка. Нам нужно с ним поговорить.
— Отца Торбэка? — Старший священник удивленно посмотрел на Сано. — Такого священника в нашей церкви нет.
— Как так нет?
Тут уж журналисты с изумлением уставились па отца Билье.
— Разве Торбэк служит не в вашей церкви?
— Человека, носящего названную вами фамилию, в нашей церкви нет.
— Что за ерунда! — невольно вырвалось у Сано. — Отец Торбэк — это же ваш священник, а вы говорите — нет. Ведь все ваши прихожане это подтверждают.
— К сожалению, к тому, что я сказал, добавить ничего не имею.
Вот это здорово! Кажется, этот отец Билье просто издевается над ними. Сано опешил. Когда ложь произносится так бесстыдно, так откровенно, она подавляет. И лжет не кто-нибудь, а старший священник, который должен внушать своей пастве, что обман — это грех. Как же так?!
На лице отца Билье не было и тени растерянности. Растерялись репортеры. Но отступать они не хотели.
— Мы же знаем, что отец Торбэк — священник вашей церкви, это проверенный факт. Так что убедительно просим вас разрешить нам поговорить с ним.
— Повторяю, священника с такой фамилией в нашей церкви нет, — твердо заявил отец Билье и медленно поднялся из-за стола.
Что это, конец аудиенции? Но нет, отец Билье принес с другого стола какую-то книгу.
Он полистал ее и, отыскав нужную страницу, ткнул в нее пальцем.
— Это церковные ведомости за 1953 год. Вы, видимо, образованный человек и поймете смысл того, что здесь напечатано, — наставительным тоном сказал отец Билье. — Одна английская газета оскорбила священника нашего ордена. О нем был напечатан чистейший вымысел. Как вы думаете, что стало с редактором, который пропустил эту статью? Его вызвали в конгрегацию нашего ордена и предали церковному суду.
О, это была уже прямая угроза!
— А теперь простимся, — шумно вставая, сказал отец Билье, и в его глазах блеснул злобный огонек. Он крупными шагами подошел к двери и широко распахнул ее.
«Go out!»[12]
Нет, отец Билье не произнес этих слов, но они встали в памяти Сано, видевшего подобные сцены только в кинофильмах.
8
Сано и Ямагути выскочили из церкви как ошпаренные.
Перед их глазами все еще стояло рассерженное лицо отца Билье. Ведь это был европеец и к тому же человек сильный, раза в два крупнее их. И этот здоровенный детина с искаженным от злобы лицом просто-напросто выгнал их. Тут уж и Сано ничего не мог поделать, хотя вообще-то нахальства ему было не занимать. Но, пожалуй, главную роль сыграл здесь не страх, а какой-то своеобразный шок.
Сано приказал шоферу ехать в редакцию. По пути он завез Ямагути в полицейский участок М.
Вот тебе и святой отец! Надо же так нагло врать! Только диву даешься! И хотя Сано своими ушами слышал заявление священника, он уже готов был подумать, что все это ему привиделось.
В редакции Сано зашел к заместителю заведующего отделом Есиока.
, — Ну как? Успешно? — спросил его тот.
— Черт знает что, черт знает что!
И Сано рассказал, как их принял отец Билье.
— Ну и дела! — улыбнулся Есиока, однако улыбка у него была какой-то рассеянной. У него тоже не укладывалось в голове, чтоб священник мог так нагло врать. — Если уж старший священник способен на такое, значит дело тут нечисто, — сказал он.
— В том-то и дело! Ведь Фудзи-сан даже в засаде сидел, да и мы сами видели раньше этого патера. Мне кажется, следовало бы копнуть их поглубже, — предложил Сано.
— Ты прав, в этой церкви, кажется, творятся странные вещи. Кстати, только что из полицейского участка звонил Ямагути. Довольно интересные новости.
— Какие?
— Оказывается, церковь святого Гильома уже привлекалась к ответственности за спекуляцию сахаром, а кроме того, продавала на «черном рынке» и другие товары, которые присылались ей из зарубежных фондов помощи.
— Вот это да! — Сано вытаращил глаза.
— Как выяснил Ямагути, тогда святые отцы вышли сухими из воды, всю вину взял на себя один японец. Недаром Хисагаки просиживал дни в местном полицейском участке — он изучал там материалы этого дела.
— А имеет ли это какое-нибудь отношение к убийству стюардессы? Как вы думаете?
— Послушайте, Сано, — Есиока вытащил из ящика стола сигареты, — кажется, все газеты уже взяли эту церковь на прицел.
— Неужели?
— Да, имеются такие сведения. Надо быть начеку. Правда, департамент полиции обскакал нас, но теперь мы все почти на равных условиях выходим на старт. Поэтому, думаю, уже всем известно то, что узнала наша газета.
— Вероятно.
— Но, видно, все церемонятся, проявляют нерешительность, ведь приходится иметь дело с иностранцами, да еще с религиозной организацией. Даже «Утро», которое вечно успевает всех обойти, на этот раз присмирело. Но мне кажется, что нужен только подходящий повод и тогда вокруг этой церкви все сразу заклокочет. И чтобы мы не остались с носом, прошу заранее все предусмотреть.
— Ясно, — Сано просиял. В нем вновь проснулось чувство охотника. Да разве он даст обогнать свою газету другим репортерам?! Нет, этого нельзя допустить.
И Сано решил выследить пресловутый «рено» церкви святого Гильома. Так он занялся тем же делом, что и сыщик Фудзисава. Более того, он пошел по тому же пути, что и опытный детектив. Первым делом он стал расспрашивать соседей, по какой дороге обычно отправляется церковный «рено».
— Полицейские уже спрашивали об этом, — говорили жители и снова показывали на восток.
Сано почувствовал одновременно и разочарование и прилив новых сил. Ходить по стопам полиции и брать все на заметку — дело несложное, тут особого искусства не требуется. Надо опередить полицию. С другой стороны, поскольку эту свою работу полицейские держат в секрете, получается, что Сано в известном смысле ведет себя нетактично.
Сано наводил справки в мясной лавке, гастрономическом магазине, табачной лавке, на бензоколонке. Оказалось, что он шел по следам Фудзисава.
Сано приуныл. Все опрошенные подтверждали, что церковный «рено» по шоссе направляется на восток. А шоссе в этом направлении вело к шумным улицам центра. Но как же проверить дальнейший маршрут машины?.. И, подобно Фудзисава, Сано оказался в тупике.
Вполне возможно, что «рено» сворачивал в сторону от шоссе, от которого ответвлялось несколько узких дорог, ведущих в небольшие поселки.
Сано решил пойти в обратном направлении.
Весна уступала свои права лету. По-летнему припекало солнце. Он сворачивал в каждый боковой съезд с шоссе и повсюду натыкался на частные дома дачного типа. Спрашивать было не совсем удобно. Каждый раз приходилось звонить или вызывать хозяев криком. Канительно и долго. Но что же делать? Другого ничего не оставалось.
Однако Сано ждала неожиданная удача.
Среди полей он набрел на школу. На спортплощадке резвились дети. От школы начинался узкий переулок. На его углу стоял молодой парень, рассеянно глядевший на спортплощадку. Сано стал его расспрашивать.
— Вы говорите, «рено»?
— Да, «рено». Машина, я слышал, все время ездит по этому шоссе. Вы случайно не замечали, куда она заворачивает?
— Если вы говорите о церковном «рено», то эта машина здесь часто бывает, — ответил парень.
— Что? Она проезжает в этот переулок?
Сано невольно окинул взглядом по обеим сторонам узенького переулка живые изгороди из криптомерий: типичный загородный поселок.
— А куда этот переулок ведет?
— Прямо в поле. Но «рено» туда не ездит, — сказал парень.
— Куда же он сворачивает?
— Да вот сюда, вон к тому дому, — указал парень на дом в глубине переулка, — там живет Эбара Ясуко, и священники уже много лет посещают ее.
— Да вот сюда, вон к тому дому, — указал парень на дом в глубине переулка, — там живет Эбара Ясуко, и священники уже много лет посещают ее.
— Какого цвета их машина?
— Вообще-то сюда приезжают две машины — темно-вишневая и голубая, — не задумываясь, ответил парень.
— А номера этих машин вы не вспомните?
— Вот этого я не помню… — И парень почесал затылок.
— Не РИ-5 1184? — поглядев в записную книжку, подсказал Сано.
— Кажется, этот…
«Наконец-то мне повезло, — подумал Сано. — По-видимому, это тот самый «рено».
— Однако вы хорошо обо всем осведомлены, — сказал Сано нарочно, чтобы выяснить, можно ли верить этому парню.
— Еще бы, — улыбнулся парень. — Ведь Ясуко Эбара моя соседка.
Сано не мог подавить своей радости, у него сильно забилось сердце.
— А что за человек эта Ясуко?
— Странная она какая-то. Говорят, переводит что-то для церкви. Но и теперь толком никто из соседей ничего не знает.
— Она верующая?
— Да, и в церковь часто ходит.
Парень, как видно, не очень симпатизировал этой Ясуко. Но если она верующая, в посещении ее дома священниками ничего предосудительного нет. Сано немного приуныл.
— А какие священники заходят к ней?
— Разные. Но чаще всего — самый старший, отец Билье. Этот каждый день хоть раз обязательно бывает, иногда даже ночью приезжает.
При упоминании имени отца Билье Сано улыбнулся. В памяти отчетливо всплыло искаженное злобой лицо каноника.
— А патер Торбэк бывал здесь? — нетерпеливо спросил Сано.
— Я их по именам всех не знаю. А отец Билье запомнился потому, что уже много лет пропадает у этой Ясуко.
— А что они делают?
— Не знаю. Сама Ясуко говорит, что переводят библию. А там кто его знает! Соседи на ее счет много судачат.
— Что же именно?
— Да говорят, что она любовница этого святого отца. Но, может, возводят напраслину. Хотя Ясуко так держится, что поверишь чему угодно. Вообще она очень странная, никого к себе не пускает, всегда сидит взаперти, держит четырех овчарок…
— Она живет одна?
— Да. Раньше она заходила к соседям, а теперь все предпочитает держаться от людей подальше. Когда-то она спекулировала заграничными продуктами.
Эти слова насторожили Сано.
— Не сахаром ли? — спросил он.
— Не только сахаром, но и одеждой и консервами. В общем разными товарами.
— Она и теперь этим занимается?
— Не знаю. Ходят слухи, что у нее на Гинзе есть свой ювелирный магазин, но вряд ли это так. В общем ее дом окутан тайной. Да это скорее и не дом, а продовольственный склад.
— Зачем же все-таки ходят туда священники? — невольно произнес вслух Сано.
— И к тому же каждый день! Я даже однажды видел, как они выходили от нее в штатских костюмах.
Сано чуть не подпрыгнул от радости.
— А из полиции тут последнее время никто не был?
— Нет. Об этой Эбара спрашиваете вы первый. Может, я сболтнул чего лишнего? Вы уж меня не выдавайте.
— Не беспокойтесь! Большое вам спасибо. И вы больше никому ничего не говорите, особенно репортерам из газет.
Сведения, полученные от этого парня, должно быть, достоверны, решил Сано, ведь он сосед Ясуко. Это не просто слухи. Однако узнать самое важное он не смог: бывал ли в доме Ясуко Торбэк? Если сюда ходили разные священники, да еще переодевались в штатское, вероятно, и Торбэк не составлял исключения. А ведь священнослужителям этого ордена не разрешается переодеваться в штатское, когда они выходят в город. Более того, они обязаны всегда ходить вдвоем. Так вот, если допустить существование определенных отношений между убитой и священником, то само собой разумеется, сутана была ему помехой. В департаменте полиции еще не уточнили личности иностранца, бывавшего в гостинице с Икута Сэцуко, но горничные показали, что он носил элегантный костюм и смахивал на американца.
Сано воспрянул духом и тут же направился к дому Ясуко.
Подойдя ближе, он оглядел дом со всех сторон. Дом как дом, обычная загородная вилла, каких в Японии тысячи, и все же в постройке чувствовалось что-то отличное от японского. Ворота оказались на запоре, таблички с именем владельца на воротах не было.
Сано крикнул хозяйку, однако ему никто не ответил. Лишь где-то на заднем дворе залаяли собаки.
Сано обогнул дом и пошел вдоль изгороди. Сбоку оказались еще ворота. Он снова крикнул хозяйку, а потом с бесцеремонностью газетчика забарабанил рукой по воротам.
Из дома донеслось рычание собаки, тут же перешедшее в яростный лай. Собаки не было видно, но лаяла она так, что казалось, вот-вот выскочит из дому и набросится на незваного гостя. На этот раз Сано не удалось увидеть хозяйку.
9
Вечером Сано снова был у дома Ясуко. Нет, он во что бы то ни стало должен повидать эту женщину. Она, вероятно, знает больше о церкви святого Гильома, чем ее молодой сосед.
На этот раз Сано захватил с собой Ямагути. Машину они нарочно оставили на шоссе и по переулку пошли пешком.
— Вот здесь, — сказал Сано и постучал в ворота.
— Эбара-сан, откройте, пожалуйста…
Не успел он закончить фразу, как яростно залаяли собаки.
— Знаешь, у нее злющие псы — четыре овчарки.
— Овчарки?
— Вот именно.
— Ишь ты, как рычат, проклятые! Терпеть не могу собак, особенно овчарок. Они кусаются?
— Откуда я знаю! Но если одинокая женщина держит четырех собак, значит неспроста! Верно, есть у нее что охранять, не себя же она так бережет.
— Эбара-сан! — На этот раз друзья крикнули в два голоса.
Кто-то цыкнул на собак, и лай прекратился. Застучали гета[13], потом показалась женская фигура.
— Кто там?
По-видимому, женщина стояла во дворе и пыталась рассмотреть посетителей сквозь изгородь.
— Мы репортеры из «Новостей». Простите, что побеспокоили вас так поздно.
— В чем дело? — На этот раз голос звучал резче.
— Нам хотелось бы поговорить с вами, — сказал Сано.
— Не знаю, что вас интересует, но прошу так громко не кричать.
Сано опешил, нечего сказать, приветливая встреча!
— Простите! — невольно вырвалось у него.
Стук гета приблизился. Наконец они рассмотрели хозяйку. Нет, не красавица, конечно, но довольно привлекательная женщина, полнотелая.
— Вы Эбара-сан?
— Да. А в чем дело?
— Видите ли… — Сано огляделся, ему не хотелось, чтобы их разговор подслушали соседи. — Мы хотели узнать у вас кое-что о Икута Сэцуко. Не могли бы вы уделить нам несколько минут? — понизив голос, сказал Сано.
— Нет, — последовал уверенный отказ, — время позднее, и я не могу впустить вас в дом.
— Ну как хотите, можно и здесь. — Сано растерялся, ведь вот повернется и уйдет проклятая баба, ничего тогда не поделаешь.
— Ну что у вас там? Говорите, да побыстрее!
— В таком случае разрешите задать вам несколько вопросов. Вы были знакомы с убитой стюардессой?
— Никаких стюардесс я не знаю.
— Но ведь она была прихожанкой церкви святого Гильома, как и вы.
— Прихожан много, разве со всеми перезнакомишься?
— Ну хорошо… Кажется, вы больше других общаетесь со священниками этой церкви, так вот хотелось бы узнать, какую работу выполняете вы для нее?
— Перевожу на японский язык библию. И сейчас этим занята.
— Вот как?.. Да, труд это тяжелый… Простите, но мы слышали, у вас часто бывает отец Билье?
— Да, бывает. Мы с ним вместе работаем над переводом.
— Конечно, конечно, но, простите, пожалуйста, если у вас бывает отец Билье, верно, заходят в гости и другие священники?
— Заходят и другие, ведь приходится о многом договариваться, уточнять, — не меняя резкого тона, ответила Ясуко.
— И отец Торбэк бывал? — спросил Сано, пытаясь в темноте рассмотреть выражение лица Ясуко.
— Торбэк-сан?..
На мгновение она задумалась. Репортеры внимательно наблюдали за ней.
— Редко, но приходил, — ответила она, словно на что-то решившись. Сано облегченно вздохнул.
— Приходил, значит? А скажите, пожалуйста, что за человек отец Торбэк?
— Вы, собственно, зачем ко мне пришли? — ответила Ясуко вопросом на вопрос.
— Да просто хотелось узнать кое-что о нем.
— Что именно?
Сано замялся, но решил, что скрывать причину от такой женщины бесполезно.
— Да вот, говорят, что убитая стюардесса и отец Торбэк были в довольно близких отношениях. Разумеется, это только слухи. Но нам кажется, что отец Торбэк, который был в хороших отношениях с убитой, должен знать подробности ее личной жизни. Поймите нас, репортеров: интерес читателей к этому делу очень велик.
— В таком случае идите в церковь и спросите самого отца Торбэка. Это самое лучшее, что вы можете сделать.
— Понимаете… — Сано замялся, — мы уже были в церкви, но не встретились с ним. Вернее, нам не разрешили с ним встретиться. Вот мы и пришли к вам, как наиболее осведомленной прихожанке.