Ноги сами перешли на бег. Вере снова казалось, что ее несет над землей, над белым, утоптанным тротуаром, а за спиной трепещут, полощутся по ветру крылья.
Рустам вышел из машины и смотрел, как она бежит.
– Тихо, тихо, кызым, упадешь. Здесь скользко. – Он подхватил ее под локоть, привлек к себе и поцеловал в щеку.
В морозном воздухе на Веру пахнуло знакомым ароматом, голова закружилась, ноги ослабли.
– Да ты совсем замерзла, – сочувственно произнес Рустам. – Прости, что заставил ждать. Давай в машину скорее.
Он почти отнес ее к автомобилю, заботливо усадил на переднее сидение, затем достал из кармана куртки маленькую плоскую фляжку и отвинтил крышечку.
– На, глотни, сразу согреешься.
– Это что, коньяк?
Рустам кивнул и улыбнулся.
– Он самый. В небольших количествах лучшее лекарство практически от всех болезней.
– Я не буду. – Вера замотала головой. – Я и не замерзла вовсе.
– Ну да, не замерзла. – Рустам оглядел ее с недоверием. – Вон, губы совсем синие. На улице минус семнадцать.
– Да я в магазине была все это время.
– Что купила? – засмеялся Рустам.
– Вот. – Она протянула ему шоколадку.
– Нет, я сладкое не ем. Только то, что жена сама печет.
Опять жена. Вера нахохлилась, словно воробей, замолчала. Рустам заметил это, усмехнулся, но ничего не сказал. Повернул стартер, глухо зарокотал мотор.
Форд медленно ехал по белым улицам, на которых один за другим зажигались фонари.
– Скоро совсем стемнеет, – проговорил Рустам, искоса глядя на Веру.
– Куда мы едем? – тихо спросила та. – Снова в гостиницу?
– А ты хотела куда-то еще? – ответил он вопросом на вопрос.
Она неопределенно пожала плечами. Ей нечего было сказать, да и не хотелось говорить. Все ее существо охватило сладкое, дремотное оцепенение. В ней, казалось, остановились все жизненные процессы, как у спящей волшебным сном царевны, и осталось лишь ожидание чуда, когда поцелуй принца возродит ее к бытию.
– Вера-кызым, – то ли пропел, то ли протянул Рустам и обернувшись к ней, хитро подмигнул черным глазом.
Она заметила, что лицо его, несмотря на шутливый тон, было серьезным и даже напряженным. Сильные пальцы лежали на руле, сжимали его крепко, слишком крепко, словно хотели сломать на мелкие кусочки. Ее оцепенение начало рассеиваться, как рассеивается под первыми лучами солнца утренний туман…
Все было так, как в прошлый раз. Нет, не так, лучше, во много крат лучше. Вера думала, что о таком она никогда не могла и мечтать, ей просто в голову не приходило, что можно ощущать себя настолько счастливой рядом с мужчиной. Что эти ощущения способны затмить собою все прочее, обесценить его до минимума, показать ничтожность существования, лишенного истинной, сильной и безоглядной страсти. Ей казалось, нет, она была почти уверена, что Рустам в эти мгновения испытывает то же самое, что и она. Его жесты и прикосновения были наполнены нежностью, столь искренней, что у Веры на глаза наворачивались слезы.
– Сколько ты еще пробудешь здесь, в Казани? – спросил он ее, перед тем как покинуть номер.
– Точно не знаю. Но думаю, дня два, а то и три.
Он вздохнул и поглядел в сторону.
– Завтра у меня не получится вырваться. Дела. А вечером у дочки день рождения.
– А послезавтра?
– Может быть.
– Рустам! – Ее голос дрогнул.
– Что, милая?
– Я хотела… нет, ничего.
Он обнял ее, как ребенка.
– Мы обязательно увидимся перед твоим отъездом. Я обещаю тебе.
Она кивнула, стараясь не разреветься в голос.
В ресторан ехать не было времени, Рустам привез Веру прямо к ее дому, поцеловал на прощанье, сказав, что позвонит, как только сможет.
Лишь только Вера зашла в квартиру, зазвонил межгород.
«Кобзя!» – решила она и схватила трубку.
– Петр Петрович!
– Вера, это я, Митя.
Она застыла с трубкой в руке.
Митя. Господи, она не позвонила ему ни разу, как приехала. И как с ним теперь разговаривать?
– Да, Митенька, здравствуй. У меня все хорошо. Как ты?
– Я нормально. Только волнуюсь – от тебя никаких вестей. Звоню на мобильный, он не отвечает.
– Как не отвечает? – Вера суетливо порывшись в сумочке, выхватила оттуда сотовый – на табло значились три неотвеченных вызова. Значит, они с Рустамом не слышали сигнала.
– Митя, я выключила звук. Тут было заседание кафедры, а после банкет. Ты прости… – Она чувствовала, как краснеет лицо от мочек ушей до самого лба. Воровато оглянулась по сторонам – нет ли где поблизости Гузель или ее мужа. Слава Богу, те были на кухне.
– Как твои успехи? – ровным голосом спросил Митя.
– Замечательно. Вернусь домой, расскажу.
– А когда ты вернешься?
– Думаю, через пару дней. Нужно кое-что уладить. А у тебя как дела?
– Неплохо. Закончил рецензию, не сегодня завтра сдам статью. Ладно, не буду тебя отвлекать, ты, наверное, занята.
– Нет, что ты, я очень рада тебя слышать, – фальшиво радостно произнесла Вера.
– Ты позвони хоть послезавтра. Сообщи, когда тебя ждать. Да, забыл сказать, Маринка приходила. Она устроилась на новую работу.
– Маринка? Молодец, передавай ей привет.
– Пока. – В ухо ударили короткие гудки.
– Верочка! – раздался из кухни голос Гузель. – Чай пить!
«Как они достали со своим чаем!» – раздраженно подумала Вера. Ей хотелось разбить телефон об пол. Митя, Маринка, завкафедрой и ее муж – все они казались Вере сейчас такими чужими, ненужными, мешающими самому главному.
Однако, делать было нечего, и она пошла пить чай с надоевшими уже пирогами и плюшками.
Ночью она не выдержала и послала Рустаму сообщение: «Я тебя люблю!» Он не ответил. Она проплакала часа полтора, а потом заснула тяжелым, тревожным сном.
13
На следующий день все договора были готовы. Динара съездила на вокзал и взяла Вере билет на завтрашний «Татарстан». Рустам не звонил. Вера пребывала в состоянии, близком к трансу. Это заметили все, даже остряк и балагур Рубин. Динара, та и вовсе буравила Веру взором следователя. Вера не выдержала и, оставшись с ней один на один, спросила:
– Что ты на меня так смотришь?
– Как смотрю? – Динара нарочито безразлично пожала костлявыми плечиками.
– Будто у меня рога на голове растут.
Динара усмехнулась.
– Рога-то может и растут, да только не у тебя.
Вера похолодела от ужаса.
– Что ты имеешь в виду?
– Учти, я все видела, – шепотом проговорила Динара.
– Все??
– Да, все. Как за тобой приезжала машина, как ты в нее садилась.
– А тебя не учили в детстве, что подглядывать нехорошо? – язвительно спросила Вера. Поняв, что терять уже нечего, она вдруг почувствовала себя гораздо увереннее и даже наглее.
– Наоборот! – жестко произнесла Динара. – В детдоме за нами только и делали, что подглядывали. Это тебя папа с мамой обучали хорошим манерам, а я попроще буду.
– Прости, – сказала Вера мягче. – Я забыла, где ты росла. Но все равно, ты поступила нехорошо. Некрасиво.
– Я же не нарочно, – ничуть не смутившись, возразила Динара. – Выглянула в окно, а там ты. Дефилируешь по направлению к иномарке. Классный кадр, где ты его успела отхватить?
– В поезде, – вздохнула Вера. – Мы ехали в одном купе.
– Он наш, казанский?
Вера кивнула.
– А дома, значит, муж. – Динара осуждающе покачала головой. – Ты что, ему часто изменяешь?
– Нет. В первый раз.
– Ха! – Динара недоверчиво хмыкнула.
– Правда, в первый, – жалобно произнесла Вера и в который раз за сегодняшний день достала мобильник. Экран был пуст.
– Что, поматросил да и бросил? – злорадно поинтересовалась Динара.
– Тебе-то что? – в сердцах проговорила Вера. – Приятно, что человеку плохо?
Она чувствовала, что еще минута, и разрыдается.
– Да нет, я ничего такого не хотела, – чуть мягче сказала Динара. – Просто глупо все это. Смешно. Из-за мужиков убиваться – последнее дело.
– А что не последнее?
– Работа. Она главнее всего. Она не предаст! – Узкие глаза Динары сверкнули, губы сжались в ниточку.
Вере стало ясно, что за плечами у той не один несчастный роман. Конечно, кому нужна такая «красавица»! Вот девчонка и убедила себя, что любовь никому не нужна, и живет с этим убеждением, с головой уйдя в научную деятельность и став адъютантом Гузель. А сама-то Гузель, кстати, вовсе не святая, у нее явные шуры-муры с толстяком Рубинчиком – тот смотрит на нее своими масляными глазками, а она млеет от удовольствия.
– Ну, и что ты теперь будешь делать? – полюбопытствовала Динара. – Не звонит?
– Не звонит, – грустно подтвердила Вера.
– Так сама позвони, – с неожиданной решимостью посоветовала Динара.
– Не могу. Ему нельзя звонить, он очень занят.
– Женат, – тут же догадалась Динара. – Охота тебе была связываться с женатиками.
– Как уж получилось. – Вера чувствовала одновременно стыд и облегчение. Слава Богу, нашлось с кем поделиться своей болью, и хоть поддержка от Динары невеликая а все-таки выговоренные страдания не так рвут душу на части.
– Хочешь, съездим куда-нибудь, развеемся, – вдруг предложила Динара. – Чего сидеть и киснуть? Поехали в кабак.
– У тебя же работа.
– Сделаю перерыв. – Динара засмеялась. – Я на пять лет вперед переработала, три года практически без выходных пашу.
– Ну, поедем, – неуверенно согласилась Вера.
Они влезли в Динарин старенький автомобильчик и поехали куда-то на окраину. Под кабаком Динара имела в виду скромную пиццерию, где помимо нескольких видов пицц подавали салаты, чай с десертами и спиртное.
Девушки заказали одну пиццу на двоих, по стакану чая с пирожным и по мятному коктейлю. Коктейль рекомендовала Динара, оказавшаяся завсегдатаем этого заведения. За соседним столиком расположилась компания молодых парней. Они сразу же принялись подмигивать Вере и Динаре, отпускать похабные комплименты и звать к себе.
– Не обращай внимания, – велела Динара. – У нас нельзя знакомиться в кафе. Опасно.
– Почему? – удивилась Вера.
– Потому, – отрезала Динара. – Здесь тебе не Москва. Выйдешь на улицу, тебя живехонько зацапают.
– Да черт с ними. – Вера махнула рукой. – Давай лучше поболтаем о чем-нибудь. Время быстрей пройдет.
– Давай, – согласилась Динара.
Вера думала, что она тут же заговорит о диссертации, но к ее удивлению, Динара принялась рассказывать о своем детстве. За сорок минут она поведала Вере столько ужасов, что та ахнула.
– Неужели в детдоме так кошмарно?
– Ты еще спрашиваешь! – Динару передернуло. – Попадись мне только под руку моя мамаша-шлюха, я б ее задушила и глазом не моргнула! Она, кошка такая, еще в роддоме от меня отказ написала.
– А отец? – осторожно спросила Вера.
– Отец! Кто его знает, кто он, мой отец? – Динара закусила губу, подбородок у нее дрожал.
– Ну, не переживай так, – попыталась утешить ее Вера. – В конце концов, ты уже взрослая и вон какая талантливая. Другие из благополучных семей, а ничего из себя не представляют, а ты уже кандидат наук.
– Знаешь, иногда так одиноко, хоть волком вой, – доверительно произнесла Динара. – Сидишь одна в квартире, смотришь на монитор и думаешь – хоть бы одна живая душа меня любила, мною интересовалась.
Вера ласково погладила девушку по плечу.
– Разве никто тебя не любит? А Гузель?
– Ну разве что Гузель. – Динара вздохнула.
Они еще посидели, взяли еще по коктейлю, обсудили Динарину жизнь с начала и до конца. Вера украдкой посматривала на часы. Было уже восемь. Рустам не звонил. Очевидно, по случаю дня рожденья дочки дома у него были гости.
«А вдруг он больше вообще не позвонит?» – в отчаянии подумала Вера. На смски он не отвечает, если позвоню сама, наверняка рассердится. Завтра я уеду, и мы никогда не увидимся.
«Вы все равно не увидитесь, – произнес внутри нее холодный, бесстрастный голос. – Ты для него только мимолетное увлечение, он забудет тебя через неделю, нет, раньше, гораздо раньше».
Не успел отвратительный голос договорить последние слова, запел телефон. Вера, стараясь не волноваться, нарочно не спеша поднесла трубку к уху.
– Это я, кызым, я. – Рустам говорил полушепотом, и от этого тон его казался каким-то особенным и возбужденным. – Ты еще меня не забыла?
– Забыла! – Еле сдерживаясь, чтобы от радости не вскочить из-за стола и не пуститься в пляс, проговорила Вера. – Конечно, забыла!
– Ну вот! – произнес Рустам игриво. – Все вы женщины такие. День не видели и уже все, поминай, как звали.
– А вы-то сами какие!.. – запальчиво начала Вера и осеклась, наткнувшись на взгляд Динары. Та смотрела на нее со смесью осуждения и зависти.
– Ладно, кызым, – уже серьезно сказал Рустам. – Сегодня встретиться не удастся. Как ты завтра?
– Завтра я уезжаю. Вечером. – Голос Веры предательски дрогнул.
– Ну, ну, кызым, – ласково проговорил Рустам. – До вечера уйма времени. Что-нибудь придумаем.
– Ты позвонишь мне?
– Обязательно позвоню. Я тебя целую, крепко-крепко.
– И я тебя.
В трубке стало тихо. Вера продолжала сжимать аппарат до боли в пальцах.
– Дура ты, Вер, – спокойно и буднично произнесла Динара. – Дура. Кто он тебе?
– Никто.
– А что ж ты себя не помнишь из-за него? Вон, аж в лице переменилась.
Вера безнадежно пожала плечами.
– Не знаю. Не знаю, Динар, что со мной. Наваждение какое-то. Стоит услышать его голос, и крышу сносит.
Динара понимающе покачала головой.
– Было у меня такое. И вспоминать неохота. Всю душу мне вымотал один гад, чтоб ему пусто было! Думала, любовь. А оказалось…тьфу! – Динарины черные глаза презрительно сузились. Вера подавленно молчала.
– Пойдешь к нему завтра? – помедлив, спросила Динара и сама же себе ответила. – Пойдешь, разумеется. Побежишь. А потом что? Слезы?
– Не знаю, что потом, – глухо проговорила Вера. – Мне главное, что сейчас.
– Ну, понятно. – Динара усмехнулась. – Ладно, давай расплачиваться, и пойдем. Я еще сегодня поработать хотела.
14
Эту ночь, как и две предыдущие, Вера провела без сна. Ее преследовал вопрос, который задала Динара. Что потом?
Попросить Рустама звонить ей в Москву? Что это даст, кроме лишней боли? Да и согласится ли он? Договориться, что она будет приезжать в Казань? Но как часто такое возможно – раз в месяц, не больше. Она уедет, он забудет о ней, ее визиты для него ничего не будут значить. Остается лишь надеяться, что сам Рустам по работе станет часто наведываться в столицу, и тогда они хоть изредка получат возможность встречаться.
Под утро Вера задремала и в полусне слышала, как ссорятся Гузель с мужем. Он назвал ее потаскухой, она его импотентом.
«Это все из-за Рубина, – машинально прокомментировала Вера. – Значит, Камиль в курсе. А с виду они такая дружная пара»
Продолжения ссоры она не слышала, супруги ушли в спальню и наглухо закрыли дверь. Измученная бессонницей и переживаниями, Вера, наконец, уснула по-настоящему. Разбудил ее звонок мобильника.
– Вера, это я, Рустам. Доброе утро!
– Доброе утро. – Спросонья голос был хриплым, голова раскалывалась от боли. Вера резко села на кровати, и от этого в глазах запорхали зеленые мухи.
– Слушай, у меня проблемы. Нужно срочно ехать загород по делам фирмы.
– Прямо сейчас?
– В том-то и дело, что да.
– Но… но ты вернешься? Я имею ввиду, до вечера.
– Не знаю, Вера, не знаю. Боюсь, что нет.
– Ясно. – У нее внутри что-то оборвалось. Казалось, еще мгновение, и она задохнется, потому что в один момент в комнате не стало воздуха. Как он мог это сказать? Как мог?
– Вера, – тихо позвал Рустам. – Верочка!
– Что?
– Ты обиделась на меня?
– Я? Нет! За что? – Это говорила не она, а кто-то за нее, в то время, как сама она лежала в глубоком обмороке.
– Ну, я же знаю. Чувствую. Не обижайся, милая. Я очень хочу тебя увидеть. Я буду стараться. Созвонимся.
В трубке раздались гудки.
Ну, вот и все. Вера медленно положила телефон на подушку. В дверь постучали.
– Верочка, вы уже проснулись?
Голос у Гузели был бодрый и веселый, будто не она два часа назад орала на мужа в коридоре. Вера молчала, не в силах произнести ни звука. Пусть думают, что она еще спит.
Однако, Гузель не унималась.
– Вера, мне нужно уходить. Я оставлю завтрак на столе. Обязательно поешьте, слышите? Дверь можете не запирать, просто захлопните.
Вера заставила себя пробормотать в ответ что-то неразборчивое. Гузель ушла. Минут через пять хлопнула входная дверь.
Нужно было вставать. Вчера на прощанье Вера пообещала Динаре, что, если успеет, заедет к ней в институт, посмотрит последние разработки, над которыми та корпит ночами напролет. Кажется, теперь она успеет куда угодно.
Вера медленно оделась, умылась, кое-как подколола волосы и набрала Динарин номер.
– Это ты? – обрадовалась та. – Ну что, сможешь придти?
– Смогу. Правда, я все на свете проспала, только встала. А ночь проворочалась, как на сковородке.
– Это мятный коктейль, – засмеялась Динара. – От спиртного обычно тянет в сон, а от него наоборот, глаз не сомкнешь.
– Зачем же мы его брали? – возмутилась Вера.
– Потому что он классный. Ты уже завтракала, надеюсь?
– Нет еще. Я и не хочу. Только чаю выпью. И сразу к тебе.
– Отлично. Жду. – Динара повесила трубку.
Вера застелила постель покрывалом и вышла в кухню. На столе громоздилось блюдо с пирогами, заботливо укутанное полотенцем.
«Теперь полгода не буду есть пироги», – с отвращением решила Вера. Ее знобило и слегка поташнивало. Она налила себе почти полную чашку заварки, едва разбавила кипятком и выпила, даже не добавляя сахара. Головная боль слегка поутихла, но самочувствие по-прежнему оставалось скверным.
Вера вымыла чашку, оделась и вышла из дому.
За последнюю ночь пурга, наконец, успокоилась, но сугробы вокруг лежали гигантские. Вере показалось, что она бредет по Антарктиде. До института шел троллейбус, которого пришлось дожидаться минут двадцать.