- Она незрима, - ответил Нил торопливо. - Из людей могут войти лишь те, кого допускают.
Лоенгрин смерил злым взглядом арку, огляделся. Лес как лес, никаких примет, а холм - тоже обычный лесной холм, на нем растут как деревья, так и кусты с травой, только вот ближе к вершине эта арка с темным входом и странными ароматами, что тянутся изнутри.
Он оглянулся на коня, вернулся и набросил повод на сучок. Конь презрительно фыркнул, Лоенгрин покосился на него и зацепил понадежнее.
Нил охнул:
- Ваша светлость?
- Угадал, - ответил Лоенгрин.
- Вы не шутите?
- Жди здесь, - велел Лоенгрин. - Если не вернусь через сутки, возвращайся в замок.
- Ваша светлость! - вскричал Нил. - Туда нельзя! Нечестивые эльфы...
Лоенгрин, не опуская обнаженного меча, подошел ближе, остановился под самой аркой, настороженный до предела. Незнакомые запахи стали явственнее, но чем больше он вчувствовался в них, тем больше понимал, что когда-то в детстве нечто подобное уже слышал.
Он сделал шаг вперед, сзади раздался топот, в спину сильно толкнуло. Он едва удержался на ногах, это Нил чуть не сбил с ног, ухватился за него и в страхе оглядывается.
За их спинами, где через арку виднелся лес, померкло, деревья растаяли, а затем исчез и сам увитый виноградными листьями проход.
По глазам ударил слепяще яркий свет, они отшатнулись и закрыли глаза ладонями, а когда проморгались, увидели, что мир залит светом яркого праздничного солнца, таким молодым и счастливым, словно сейчас первый день Творения. От крон высоких деревьев на землю падает кружевная тень, что кокетливо двигается взад-вперед, на цветах млеют сказочно огромные и яркие бабочки с дивными крыльями, даже стрекозы летают медленно, слабо жужжа слюдяными крыльями.
Лианы карабкаются по стволам деревьев, ветви мимоз свисают до земли, а впереди на тропе дремлют две газели, положив головы друг другу на спины, а когда Нил пошевелился, одна подняла веки и посмотрела на него ясными девичьими глазами с испугом и укором.
Справа в нескольких шагах милое озеро, в нем стоят, засыпая на солнце, журавли, цапли и еще странные очень яркие и красивые птицы с перьями розового цвета, которых Нил никогда не видел.
Легко пробежала крупная ящерица, настолько ярко-зеленая, словно вся выточена из живого изумруда. Нил рассмотрел еще парочку таких же рептилий, что высунулись из норок и рассматривают его любопытными глазами.
- Здесь... день? - прошептал Нил.
- Молодец, - заметил Лоенгрин. - Ты наблюдательный.
Их сапоги примяли роскошные цветы, из сломанных стеблей вытекает сок, остальные цветы непотревоженно качают красными, оранжевыми, пурпурными головками, одни уже распустились, другие вот-вот раскроют сочные бутоны размером с кулак... Дальше кусты от земли и до верха унизаны мелкими розовыми и белыми цветами, над ними вьются сказочно огромные и прекрасные бабочки, проносятся стрекозы, а еще дальше высятся огромные деревья, а дальше Лоенгрин рассмотрел очертания дворца, яркого и с блистающими стенами, словно выстроенного из чистого золота.
Лоенгрин пробормотал:
- Ну раз не встречают, давай сходим к их замку сами.
Слева зашумели кусты и красиво распахнулись так легко и свободно, что ни одна веточка не оказалась сломанной.
Невысокая миниатюрная девушка в очень легкой одежде и с распущенными волосами вышла, мило улыбаясь, а за нею на длинном поводу грузно появились оба коня, такие громадные, грубые и неуклюжие, от них сразу пахнуло конским потом, даже Нил почуял этот незаметный раньше запах.
- Нехорошо оставлять, - произнесла девушка мягким игривым голосом. - В лесу могут быть волки...
Лоенгрин сказал озадаченно:
- Спасибо. Не думал, что кони пройдут в такую щель...
Он убрал меч в ножны и быстро вскочил в седло, но ладонь его снова опустилась, как заметил Нил, на крестообразную рукоять.
Девушка заулыбалась, отступила за куст и пропала там, словно растворилась. Смех раздался с другой стороны, Нил рывком повернулся и застыл, словно прикованный к столбу.
Там появились, словно из ниоткуда, две молодые полностью обнаженные девушки, точно не эльфы, ибо совсем не худенькие, уши не остроконечные, волосы красиво падают на спину и плечи, чуть закрывают девичьи высокие груди.
- Добро пожаловать в Грот Венеры! - сказала одна смеющимся голосом, а вторая добавила кокетливо: - Надеюсь, вам здесь понравится, доблестные герои!
Нил таращил на них глаза, обе бесстыдницы ничуть не смущаются наготы, словно для них это вот так обычно гулять по сказочному саду, обе хохочут и повизгивают, ухватили повод коня рыцаря и с веселым смехом потащили за собой.
Лоенгрин произнес достаточно спокойно:
- Нил... раз уж пошел за мной... то не отставай.
Нил ухватил своего коня за узду и повел за женщинами. Солнце играет на их оттопыренных ягодицах, а когда они оборачивались и бросали на него лукавые взгляды, он видел их полные вздернутые груди.
Он чувствовал себя обалдевшим вконец, его рука то и дело поднималась для крестного знамения, но тут же спохватывался и опускал в испуге, вдруг все это исчезнет...
Их повели не в сторону золотого дворца, который Лоенгрин называл замком. Коня со смехом потащили, как им обоим показалось, прямо в зеленую стену, но она распахнулась, оказавшись всего лишь свисающими растениями, и Нил снова громко ахнул.
На зеленой ухоженной лужайке, огороженной с двух сторон полупрозрачным занавесом из тончайшего шелка, в ряд идут столы, где столешниц не видно из-за обилия блюд. Кресла, стулья и длинные лавки расположены в беспорядке, с той стороны столов поставлены ложа, на которых... Нил икнул и стыдливо отвернулся, но увидел, как спокойно смотрит рыцарь, собрался с силами и посмотрел тоже прямо и как можно увереннее.
Обнаженные молодые женщины с такими роскошными фигурами, какие Нил видел только во сне и юношеских видениях, о которых никогда никому не скажет, лежат... нет, возлежат в объятиях друг друга, смеются, угощают друг друга крупными виноградинами и как будто даже занимаются любовью, хотя это немыслимо, ведь там только женщины, значит, это всего лишь игра, чтобы его поддразнить...
Лоенгрин пробормотал громко:
- Примерно так я себе это и представлял...
Нил прошептал:
- Это не эльфы?
- Нет, Нил, - ответил Лоенгрин. - Это всего лишь язычники.
Одна из женщин поднялась с ложа, высокая и статная, с удивительно красивой фигурой, сочной, развитой, женственной, сделала пару танцующих шагов, так показалось ошеломленному Нилу, навстречу людям.
- Добро пожаловать, - произнесла она таким созревшим и страстным голосом, что Нилу страстно захотелось ухватить ее в жаркие объятия и тут же дико и жадно насытиться ею. - Давно у нас не было гостей...
Лоенгрин легко соскочил на землю, красиво поклонился.
- Меня зовут Лоенгрин, - произнес он вежливо. - Это мой друг и помощник Нил.
- Меня зовут Голда, - произнесла женщина низким зовущим голосом, - я королева Грота Венеры.
- Грот Венеры, - повторил Лоенгрин. - Так вот он каков...
Женщина спросила с удивлением:
- Ты о нем знаешь?
- Рассказывали, - ответил Лоенгрин. - А где ваш черный конь с белым рогом и пурпурными крыльями?
Женщина всмотрелась в него внимательнее.
- Ты и о нем слыхал?.. Что-то мне твое лицо кажется странно знакомо... Кого же оно мне напоминает...
Лоенгрин сказал поспешно:
- Я никогда здесь не был. Но рассказы, да, слушал внимательно. Я вообще очень внимательный.
Она произнесла с улыбкой:
- Что рассказы... Располагайтесь, герои. Мои подруги постараются сделать для вас все, чтобы вы не скучали. У нас нет мужчин, так заведено богами, потому вы попали в самое лучшее для мужчин место...
На столе в широких вазах из серебра и золота красиво уложены высокими горками гроздья спелого винограда, красного и черного, отдельно громоздятся кисти настолько светлого, что отчетливо видны все темные зернышки внутри.
Но главное, как он понял, на втором столе, где на таких же блюдах из серебра и золота исходит сладким соком только что зажаренное мясо, доносится аромат горьких трав, что разжигают огонь в крови и делают человека неистовым до женщин и неутомимым с ними в постели.
Сразу две женщины поднялись, взяли в руки блюда с жареным мясом и покачивали ими перед собой, глядя на Нила с дразняще-приглашающими улыбками, а он старался смотреть им в глаза, а не опускать взгляд на их сочные полные груди, что почти касаются роскошного блюда.
Королева Голда повела на него усмешливым глазом, но повернулась к Лоенгрину, в глазах ее таился смех, она сказала весело:
- Ваш друг, кажется, уже знает, чем ему заняться... И вы, мой господин, чувствуйте себя свободным, делайте с нами, что хотите, что изволите, что возжелаете... И мы сделаем для вас все, что скажете... или даже подумаете!..
- Ого, - сказал он, - вы умеете читать мысли?
Она рассмеялась снова.
- Ого, - сказал он, - вы умеете читать мысли?
Она рассмеялась снова.
- Разве сложно читать мысли мужчин?
- Думаю, - ответил он, - мужчин... сложно. Не все же, кто носит штаны, - мужчины?
Она расхохоталась, показывая влажный рот, такой же жгуче красный, как и толстые пухлые губы.
- Интересная шутка!
- Это не шутка, - сказал он мирно, - многое изменилось. Даже значения слов...
Она бросила лукавый взгляд в сторону ошеломленного Нила, лицо его красное и вспотевшее не просто говорит яснее ясного, что он чувствует и чего жаждет, а кричит во весь звериный голос.
- Правда?
- Правда-правда, - заверил он. - Конечно, не все... Изменения происходят медленно.
- Я не верю в изменения, - сказала она победно. - Боги создали вечный мир, в котором все предопределено и все повторяется. Мойры следят...
- Да-да, - прервал он. - Коней наших тут покормят?
- Покормят, - заверила она с улыбкой. - Они уже получают то, что у вас еще впереди... Вы желаете сперва искупаться или же...
Нил замотал головой так яростно, что уши захлопали по сторонам, как у охотничьей собаки.
- Купаться потом! - заявил он. - Или я сейчас лопну! Я иду!
В ответ на его вопль из-за шелковой занавески протянулись обнаженные женские руки, ухватили его за пояс, и он со счастливым воплем дал себя утащить за эту непрочную преграду.
Глава 13
Лоенгрин рассчитывал, что увидит Нила хотя бы к вечеру, Нил все-таки стесняется благородного господина, образцового во всем и во всех отношениях, потому, как и где тешит плоть, догадаться трудно, но, когда в саду вспыхнул жаркий огонь в светильниках, разгоняя медленно накапливающийся мрак, зазвенел приближающийся женский смех, стена зелени раздвинулась, Лоенгрин уже готов был увидеть оруженосца, но появилась улыбающаяся Голда.
Из одежды на ней только небольшая гирлянда цветов и нитка дивных ракушек, но с ее фигурой любая одежда будет выглядеть оскорбительной, и Лоенгрин успел подумать, что со времен язычества идеалы женских пропорций изменились в сторону утонченности и одухотворенности, в то время когда раньше царствовала вот такая чувственная плоть...
Раскачивая широкими бедрами, она подошла вплотную и взглянула крупными томными глазами навыкате, очень живыми и блестящими.
- Мой герой, - проговорила она низким чувственным голосом, - ты еще не видел моего дворца внутри...
Лоенгрин поднялся и сразу оказался на голову выше.
- Пойдем посмотрим?
- Ты очень разборчив, - упрекнула она. - Столько красивых девушек пытались подарить тебе любовь!
- Это для моего слуги, - ответил он.
- А герою нужна сразу богиня?
Она расхохоталась и прижалась к нему нагим горячим телом, обняв одной рукой и понуждая идти в сторону сказочного дворца, засверкавшего в огнях расположенных вокруг светильников.
Утром Лоенгрин, обнаженный до пояса, быстро ополоснул лицо и грудь в холодном ручье, избегая разнеживающих ванн с теплой водой и плавающими на поверхности лепестками роз, повернулся в сторону укрытых за пышными цветущими кустами конюшен, пора проверить, как там и чем кормят коней, как вблизи прозвенел легкий женский смех, кусты раздвинулись и вышел его оруженосец.
Он обнимал сразу двух девушек, а третья шла сзади и бросала в них цветами, а когда на нее перестали обращать внимание, нагнулась и со смехом укусила Нила за ягодицу.
Нил, растеряв почти всю одежду, штаны все-таки сохранил, а у женщин из одежды только гирлянды из ярких цветов.
Оказавшись на поляне, он торопливо и смущенно поклонился своему хозяину.
- Ваша светлость...
- Не стесняйся, Нил, - ответил Лоенгрин мирно. - Однажды все проходят эту проверку. Говорим про огонь, воду и медные трубы, но про главное испытание стыдливо умалчиваем.
- Ваша светлость?
Лоенгрин пояснил:
- Настоящее испытание - женщины. В нем мало героического, потому и помалкиваем, но стойкости требует больше, чем самая кровавая битва. Садись, будем завтракать.
Нил осторожно сел, женщины сразу же прижались к нему, а одна уселась ему на колени и обхватила за шею.
- Какой завтрак, - взмолился Нил, - я все время что-то да ем! Даже ночью жрал в три горла.
- Что?
- Не знаю, - признался Нил. - Что-то суют в рот, а в кубки наливают и наливают. Никогда столько не жрал и не пил, как только и влезло! Но вкусно, скажу честно. Дома такого не случалось пробовать ни разу в жизни.
Лоенгрин кивнул:
- Да, конечно. Здесь и еда вкуснее, и вино слаще, а женщины вообще выше всех похвал. Для человека простого это и есть предел всего желаемого.
Нил спросил осторожно:
- Ваша светлость, я не понял... Все говорят, что под Волшебным Холмом живут эльфы, но какие же это эльфы?
- Это не эльфы, - согласился Лоенгрин.
- А... кто?
- Язычники.
- Господи, - воскликнул Нил, - эти нечестивые язычники, выходит, здорово жили!
Лоенгрин посмотрел на него с сочувствием.
- Я неправильно объяснил, извини. Это не люди, Нил. Это нимфы, как их тогда называли. Понимаешь, это у нас один Господь, а язычники его не знали, у них было множество мелких богов, что пили, ели и дрались, как и все, ходили к чужим женам, совокуплялись с людьми и животными, не видя разницы, и от людей почти не отличались... Они бессмертны и всегда юны, никогда не старятся и не умирают сами по себе, их можно только убить. Это уцелевший кусочек того мира. Венера - богиня плотских утех, а эти женщины - ее нимфы. Я не знаю, как они уцелели, сумев отгородиться от нового мира христиан, но так уж получилось... Так что это не враги в прямом смысле.
- Друзья?
- И не друзья, - ответил он. - Просто они так живут. Просто живут.
- Хорошо живут, - сказал Нил. Женщины продолжали ластиться, целовали его в шею, плечи, гладили, почесывали, разминали мышцы, игриво покусывали за уши. - Радостно, я бы сказал.
- Радостно, - согласился Лоенгрин. - Даже у богов простые такие радости... Представляешь, их самый высший бог, бог богов, ел и пил, как и ты, дрался с людьми и богами, соблазнял чужих жен.
Нил воскликнул:
- Вот здорово!
- Да, - согласился Лоенгрин. - Только меня ничто не заставит кланяться богу с умом и повадками моего оруженосца.
Он взял выстиранную вчера рубашку, за ночь высохла, с удовольствием натянул на сильное тело, жаждущее действий, влез в стальную кирасу и начал прилаживать на себе остальные доспехи из такой непривычной в этом мире неги стали.
Нил вскочил и поспешно взялся помогать. Женщины смотрели с недоумением и обидой.
- Вам не нравится их мир? - спросил Нил.
Лоенгрин с усилием затянул пряжку потуже, вздохнул.
- Понимаешь, Нил... я вижу разницу между поучениями отца Ефимия и наставлениями отца Теогольда, хотя оба на одну и ту же тему, но я не вижу разницы в том, возлечь на ложе с вон той рыжеволосой красавицей, что справа, или вот с этой жгучей брюнеткой, что слева. Или даже с той золотоволосой, что чешет тебе спину. А ты видишь?
Нил ответил с готовностью:
- Конечно!
- В чем, просвети.
- Та рыжая, - объяснил Нил, очень гордый, что понимает больше господина, - а та вот черная!
- Это я заметил, - обронил Лоенгрин, - а насчет существенной, как бы сказать, разницы?
Нил приподнял в удивлении плечи.
- Ваша светлость, это женщины! Какая между ними может быть разница?
- Гм, - сказал Лоенгрин. - Не совсем... но вообще-то хороший ответ. Ты, как я понял, планируешь остаться?
Нил радостно подхватился.
- А что, можно?
- Будут только рады, - сообщил Лоенгрин.
- Тогда меня отсюда и сто быков не вытащат!
- Понятно, - сказал Лоенгрин. - Ну ладно, будь здоров. Вот тут еще чуть затяни, чтоб не болталось... Хорошо, спасибо! Я пошел.
Нил непонимающими глазами смотрел, как его господин, расправив плечи, уходит вольно и широко к своему коню. Тот радостно заржал, Лоенгрин вынес из сарая седло и положил коню на спину.
- Мой лорд!
Лоенгрин оглянулся, Нил подбежал с вытаращенными глазами и распахнутым в удивлении ртом.
- Слушаю, - ответил Лоенгрин и принялся затягивать подпругу.
Нил поспешно ухватился за ремни, начал сам все затягивать и улаживать, деликатно отстраняя рыцаря.
Лоенгрин сказал усмешливо:
- Да брось ты эту ерунду!.. Там вон тебя такие женщины ждут...
Нил спросил с пугливым недоверием:
- Вы в самом деле решили уехать?.. Отсюда? Где вот так все... божественно?
- Что значит решил? - перепросил Лоенгрин. - Я и не собирался здесь задерживаться, как помнишь. Или все забыл? Мне нужно объехать земли Брабанта, посмотреть, что и как, затем вернуться в Анвер.
Нил взмолился:
- Но почему сейчас?
- А почему не сейчас? - спросил Лоенгрин отстраненно. - Я христианин, а это обязывает. И я возвращаюсь в христианский мир.
- Ваша светлость, а я?
- Это у язычников нет выбора, - напомнил Лоенгрин. - А у христиан есть. Ты христианин, сам волен, вернуться ли в мир христиан или же остаться в язычестве. Заметь, я не называю это вот ни гнусным, ни развратным или развращенным, похотливым или... любым другим словом. Я просто сделал здесь остановку, дал отдохнуть коню, теперь еду мимо и дальше.