На работу я опоздала. Ребята, дожидавшиеся в операторской, сообщили, что нам поменяли машину. Дали новую, но «Матис».
– Ну и пылесос! – ворчали ребята по дороге на съемку.
– Мое человеческое достоинство ущемлено! – сообщил Вова сдавленным фальцетом.
И это была чистая правда. Вовино достоинство ущемляли:
– камера;
– кофр с аппаратурой, который не поместился в багажнике;
– важный реквизит для съемки сюжета о дачной жизни в виде огромной потрепанной жизнью плетеной корзины;
– огромный потрепанный жизнью техник Олежка, занимавший в «Матисе» неоправданно много места.
Я тщетно пыталась пристроить куда-нибудь коленку, больно упирающуюся в переднюю панель.
– Давайте избавимся от балласта! Вова, выкинь камеру! Рухлядь, хуже списанной «десятки».
– Побольше уважения! – возмутился Олежка. – Эта камера, между прочим, старше тебя! И по «десятке» я уже скучаю.
Вова снова подал голос из-под корзины:
– А может, нам и техника поменяют? Одного шестидесятилетнего стокилограммового Олежку на двух тридцатилетних Олегов Иванычей по полтиннику? А что? По-моему, справедливо, будем их по очереди на съемку возить!
Жорик оглушительно захохотал, я прыснула, ручка корзины забарабанила по стеклу. Веселились все, кроме Олежки.
Кашлянув, я примирительно улыбнулась:
– А вообще, мне наша новая машинка нравится! Быстрая и маневренная. Только на светофорах кажется, что пешеходы вот-вот ноги оттопчут!
Как только мы выбрались из городских пробок, дело пошло веселее. За окном замелькали ангары супермаркетов и торговых центров, махины коттеджей, потом побежали леса-поля. Наконец, «Матис» запетлял по дорожкам садового товарищества и вскоре остановился около утопающего в зелени двухэтажного домика, обнесенного глухим деревянным забором.
Вова и Олежка выгружали из машины оборудование, как вдруг из-за забора послышался резкий бухающий лай. Ребята переглянулись.
– Там кто-то посерьезнее пекинеса, – криво улыбнулся Олежка. – Набери хозяевам, пусть выйдут встретить.
Я выудила из торбы мобильник, он не подавал признаков жизни.
– Зарядить забыла, а телефон хозяина в контактах! Ну, ничего, что-нибудь придумаем.
Я подошла к калитке, звонка над ней не оказалось. Несмело толкнула хлипкую дверь, та легко подалась вперед.
– Пойдемте, тут не заперто! – позвала я.
Ребята оставались на месте и опасливо жались к «Матису».
– Эй, вы чего?
– Там этот волкодав разгуливает, – сказал Олежка, с интересом рассматривая носки своих ортопедических ботинок, – а у меня фобия! Патологическая боязнь собак!
– Да ладно! Она наверняка привязана, – неуверенно предположила я.
– А вдруг нет! – поддержал техника Вовик. – У меня тоже это… патологоанатомическая! Фобия!
– Жорик?
– Сразу нет! У меня штаны новые, порвет еще. Жалко. Иди первая!
Я вздернула подбородок:
– И не стыдно вам? Мужчины называются!
Ответа не последовало. Мужчины уже сидели в машине, и что-то подсказывало мне, что они заблокировали дверцы.
С досадой взглянув на «Матис», я толкнула дверь и вошла внутрь. По обеим сторонам бетонной дорожки раскинулись ухоженные грядки, гордо топорщилась целлофановая палатка теплицы, забор утопал в каких-то живописных кустах. За садом возвышался дом. Может, волкодав сторожит дом в персональной будке? Или это и не волкодав вовсе, а какая-нибудь болонка? Просто немного охрипшая.
Я сделала несколько шагов вдоль по дорожке в сторону домика и замерла как вкопанная. Лай приближался! И тут кровь застыла у меня в жилах. Из-за дома выскочил волк размером с дом! Серая вздыбленная шерсть, глаза, горящие звериным бешенством, и клыки. В три ряда! Чудовище летело прямо на меня!
– Волк! Помогите, волк! – завопила я, инстинктивно повернувшись к монстру спиной и закрыв лицо руками.
– Маша, назад! – послышалось откуда-то сбоку.
Я попятилась и, зацепившись за что-то каблуком, шлепнулась в грядку.
Я открыла глаза. Волк взгромоздил мощные лапы на плечи какого-то парня. Зверь радостно скулил и вылизывал его лицо. Парень пытался освободиться.
– Фу! – крикнул он.
И я сразу узнала парня. Это был Алекс. И волка. Это была немецкая овчарка.
Неистово визжа и прыгая вокруг Алекса, заполошная псина писнула на асфальтовую дорожку. Сразу видно, сука. Радуется так, будто он отец ее пятнадцати щенков.
Наконец, Алексу удалось отделаться от собаки. Он схватил меня за руку и выдернул из грядки, как репку.
– Зачем ты пошла сюда одна? А если бы собака тебя укусила?
Я потерла запястье.
– Больной? Чуть руку не оторвал!
Алекс посмотрел на меня с такой жгучей ненавистью, что я невольно отшатнулась, но этот псих резко притянул меня к себе и сгреб в охапку.
Он целовал меня без разбора – в губы, щеки, волосы. Я застыла в сладком оцепенении, вдыхая молочный запах его кожи, смешаный с ароматом сигарет и парфюма.
Безумная овчарка толкала нас, тыкалась мокрым носом.
– Я звонил тебе все утро, что опять с твоим телефоном? – хрипло прошептал он.
Я улыбнулась счастливо и бессмысленно, как кришнаит:
– Разрядился.
– Зачем вообще тебе мобильный, если он всегда выключен? – ворчал Алекс, целуя меня в макушку. – А я только сегодня вернулся из командировки…
Я резко открыла глаза, словно очнувшись от прекрасного сна. И на меня обрушилась суровая реальность – несостоявшееся свидание, Лизкины сияющие глаза, мое опухшее от слез лицо в зеркале.
Как я могла обо всем этом забыть?!
Я с силой оттолкнула Алекса.
– Так ты только из командировки? А здесь как оказался?
– Случайно. У меня друг живет по соседству.
Он попытался снова меня обнять.
– Отстань! Я, между прочим, почти замужняя женщина!
Алекс удивился и ослабил хватку, я легко выскользнула из его объятий.
– Потрясающе! И когда ты только все успеваешь? – Он улыбался, но в карих глазах прыгала тревога. – Или это шутка?
– Не шутка. Я выхожу замуж.
– За этого? – Алекс посмотрел куда-то поверх моего плеча.
Я обернулась. На бетонной дорожке топтался Вовик в цветастой панамке колокольчиком – такие часто носят маленькие девочки. Оператор трепал скулящую овчарку по холке и мерзко ухмылялся.
– А наша-то, наша! Машка, ну ты прямо укротительница волков!
Я отвернулась. Потом разберусь с этим подлым трусом и его фобиями!
– Я выхожу за Макса! – с вызовом бросила я Алексу.
В этот момент из-за угла дома вышел мужчина в камуфляжной куртке.
– Ванда! Ко мне! – крикнул он.
Овчарка со всех лап бросилась к хозяину.
– Здравствуйте! Вы простите, я в погреб лазал. Не слышал, как машина подъехала. Ванда не утомила вас своим гостеприимством? Уж очень она ласковая. Дети щенком ее страшно баловали, даже спать с собой брали, вот и приучили. Да вы проходите!
Хозяин взял меня под руку, увлекая за собой. Уже подойдя к дому, я обернулась. Просто чтобы посмотреть, идет ли за нами Олежка.
Алекс ловко перемахнул через забор и скрылся из виду.
– Ребята, возьмите яблочки, очень сладкие. Погрызете по дороге.
Хозяин протянул в опущенное окно машины свернутый из газеты кулек.
– Спасибо! – улыбнулась я.
– Машенька, вы уж предупредите, когда сюжет в эфире будет, ладно? – волновался хозяин.
– Обязательно, и спасибо еще раз!
Жорик нажал на газ, и просевший «Матис» запрыгал по колдобинам. За окном побежали утопающие в зелени дачные домики.
Яблоки оказались такими кислыми, что сводило челюсть. Ребята давно побросали надкусанные гостинцы в окно, а я все задумчиво грызла набивший оскомину фрукт и морщилась.
– Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус, – хохотнул Жорик. – Давно пора выкинуть его на фиг!
– Это точно, – живо откликнулась я и, смачно хрустнув, откусила еще кусочек. – Не понимаю, почему в многомиллионном городе я постоянно на него натыкаюсь?
– На кого?!
– Ничего удивительного, – подал голос Вова, традиционно из-под корзины. – Мир тесен. Я, например, постоянно натыкаюсь на знакомых в самых неожиданных местах. Представляете, как-то совершенно случайно встретил в метро парня из Краснодара, с которым летом сплавлялся на рафтах.
– Здорово, – сказал Олежка.
– Ничего хорошего! Я ему денег должен был…
Олежка хмыкнул.
– А в другой раз встретил свою училку по английскому, где бы вы думали? В секс-шопе!
– Сильно, – присвистнул Олежка. – И чего?
– Да ничего. Объяснил ей, что ищу тут натуру для съемок.
– А англичанка?
– А у англичанки такой «отмазки» не было, поэтому она как-то отчужденно сказала «Хеллоу!» и смылась.
Жорик и Олежка так и покатились со смеху.
– Машка, а ты чего такая кислая? – подмигнул мне Жорик.
– Да так. В голове бардак…
– Немудрено, – заметил Вова, – ты даже в своей сумке не можешь порядок навести, чего уж о голове говорить!
– Откуда ты знаешь? – вскинулась я.
– Да так. В голове бардак…
– Немудрено, – заметил Вова, – ты даже в своей сумке не можешь порядок навести, чего уж о голове говорить!
– Откуда ты знаешь? – вскинулась я.
– Кассеты искал, пока ты там волков укрощала.
– С ума сойти! Почему все влезают ко мне в сумку, как к себе домой?! – возмутилась я.
– Да потому что ты ее везде швыряешь! Смотри, это кончится плохо!
– К чему этот пафос в голосе? Кошелек мой стащил, что ли?
– Может, и стащил бы, – подхватил мой шутливый тон Вовик, – если б нашел! Я в твоей сумке чуть руку не сломал. Наведи в ней порядок!
– Как скажешь, мамочка!
– Между прочим, Маш, зря ехидничаешь, – прервал наш словесный пинг-понг Олежка. – Знаешь, когда у меня ерунда какая-нибудь происходит, на работе там или с амурами, я всегда дома уборку делаю. Все лишнее выбрасываю. И, на удивление – помогает! Проблемы сами собой рассасываются. Так что мой тебе совет: хочешь разобраться с бардаком в голове, начинай с сумки!
– Так просто? – удивился Вова.
– Ничего себе просто! – фыркнула я.
Глава 16
Мегаполис сжимал в тисках транспортных колец, опутывал подземными ветками, высасывая энергию. Голова раскалывалась из-за роя сложных, тревожных мыслей. Мне до ужаса хотелось увидеть Макса. Такого простого и понятного. Услышать его монотонный убаюкивающий голос, чтобы забыть об утренней встрече.
Едва волоча ноги, я переступила порог предбанника и вздрогнула. В полумраке соседского чулана на потрепанном диванчике под рогами восседала знакомая фигура.
Но это был не Макс, а Алекс.
– Как ты сюда попал? – спросила я, бессмысленно уставившись на рога.
Сердце бешено стучало, толкая по жилам кровь, взбурлившую, словно шампанское. От усталости не осталось и следа.
– Как и все, через дверь. – Алекс поднялся, сделав шаг навстречу. На меня дохнуло жаром, как от печки, и я невольно отступила назад. – Надо поговорить. Может, пригласишь войти?
Я решительно помотала головой:
– Говори здесь! Тут никто не помешает.
Из-за соседской двери послышался странный звук – как будто на нее легли с обратной стороны. Мы с Алексом замолчали и удивленно переглянулись.
– Пойдем. Поблизости наверняка есть какая-нибудь кафешка, – сказал он.
– Я никуда с тобой не пойду, – упрямо ответила я и для верности схватилась за ножку стула, торчащую из поломанного шкафа.
Алекс угрюмо посмотрел на стул в моей руке, вытащил из кармана легкой куртки пачку сигарет и массивную зажигалку. Он несколько раз щелкнул ею, но зажигалка не сработала. Алекс чертыхнулся, продолжая крутить зажигалку в руке. Я с удивлением отметила, что он нервничает.
– Что происходит? С какой стати ты вдруг решила выйти замуж? Да еще и за этого прилипалу?
– Не называй его так!
– Да это не я его так называю, а ты! Любишь его?
– Что за вопросы? Впрочем, да, я испытываю к Максу…
– …самые теплые чувства, – перебил он. – Повторяешь эту фразу, как заезженная пластинка. Почему бы просто не сказать, я люблю его! Если, конечно, это так. Ты спишь с ним?
Я заморгала, вдруг с удивлением сообразив, что мы с Максом, моим будущим мужем, ни разу не были близки после примирения.
– Это не твое дело, – быстро сказала я, мечтая стереть мерзкую ухмылку, расползающуюся по его лицу. – Но раз уж ты спросил, да! И он, между прочим, в этом смысле даст тебе фору!
– А почему ты так нервничаешь? – В его глазах плясали озорные огоньки.
Я почувствовала, как бешенство поднимается душной волной.
– Слушай, чего ты от меня хочешь? У тебя своя жизнь, к которой я не имею никакого отношения и…
– Своя жизнь?! – заорал он. – Знаешь, как я теперь провожу свободное время? Таскаюсь за тобой по всему городу, как нянька. Отгоняю мужиков и овчарок!
– Так ты за мной следил?! Сначала сумку мою распотрошил, а теперь… Ну, знаешь… Это что, издержки профессии? Ты псих? У тебя мания? Ты просто какой-то… Большой Брат! – возмущалась я, а по лицу расползалась глупая улыбка. Так я ему небезразлична. Небезразлична!
Алекс стоял совсем близко. Губы поджаты, в глазах – жуткая смесь ненависти и покорности, как у воина, сдающегося на милость победителя. И я загадала. Если скажет правду, буду с ним. И плевать на Лизку.
– Куда ты пропал неделю назад?
Я напряженно ожидала ответа, слушая стук собственного сердца.
Алекс кашлянул:
– Уезжал по делам.
– По каким?
– Мы открываем филиал в Питере, надо было кое-что утрясти, но все это скучно. Не забивай голову.
Пряча вскипевшие слезы, я полезла в сумку за ключами.
– Я люблю его.
– Что?
Я выпрямилась и посмотрела Алексу в глаза:
– Я люблю Макса.
– Звучит убедительно, – хмыкнул он.
– Люблю и выхожу замуж! Мы идеальная пара, знаем друг друга семь лет!
– А ты уверена, что так хорошо его знаешь?
– Как свои пять пальцев!
– Почему ты так упираешься? Я просто пытаюсь тебя предостеречь от ошибки…
– От ошибки? – едва сдерживая бешенство, прошептала я. – А тебе никогда не приходило в голову, что ошибкой я считаю то, что произошло у нас с тобой! Раскаиваюсь и мечтаю забыть, как дурной сон! А Макса я люблю! Люблю искренне, по-настоящему!
Я и сама не ожидала, что это прозвучит настолько резко и правдоподобно.
– Тогда… кхм… конечно. Это совсем другое дело. – Алекс потер переносицу.
В сумке пронзительно заверещал мобильный. Я выхватила телефон из торбы, как кинжал из ножен.
Звонила Аполлинария.
– Ходят слухи, что на тебя напал волк, – светским тоном сообщила она.
– Да, любимый! – томно прошептала я. – Скоро буду, готовь ванну с шампанским!
– Так. Маша, с этим нельзя шутить! – встревожилась шефиня. – Надо срочно ехать к врачу и сделать сорок уколов!
– Конечно, любимый, я тоже тебя люблю…
Шефиня диктовала адрес знакомого врача, а я, зажмурившись, хихикала и шептала ей всякие нежности.
Когда я открыла глаза, Алекса в коридоре уже не было. Мстительно усмехнувшись, я скрылась в своей квартире.
Соседская дверь приоткрылась, и на пороге выросла Ирина. Она выскользнула в предбанник и метнулась к потрепанному диванчику под рогами – на нем что-то белело. Оказалось, всего лишь газета, которую, по-видимому, забыл Машкин парень. На последней странице Ирина увидела разгаданный кроссворд. На полях был нарисован огромный кот с отрубленным хвостом, рядом – девчонка. В одной руке – дурацкая сумка, в другой – какая-то странная штуковина типа мачете. Тоже мне Гоген! Пожав плечами, Ирина засунула газету в один из ящиков поломанного шкафа, где хранилась макулатура.
Заскочив в квартиру, я зашвырнула сумку в угол и бросилась на кухню, выпить чаю. Жаль, что сахар в моем доме так и не появился.
Положила в стеклянный чайник шершавый шарик из жестяной банки и залила кипятком. Когда из шарика распустится красный цветок, чай будет готов. Надо немного подождать. Но сидеть на одном месте я не могла и металась по кухне из угла в угол, как зверь в клетке.
Нет, вы только подумайте, что возомнил о себе этот тип! Кто дал ему право лезть ко мне в душу? Сам крутит хвостом то перед Лизкой, то передо мной! Вертихвост! И на что это он все намекал? Я не сплю с Максом вовсе не из-за отсутствия лювби! Я испытываю к будущему мужу самые теплые чувства! И, между прочим, все время только и думаю о том, как бы заняться с ним любовью. Просто… подходящего случая не было!
Я метнулась в коридор за телефоном.
– Посмотрим! – мстительно сказала я в пустоту, набирая сотовый Макса.
– Привет, как ты? – прошептала я таким обольстительным голосом, на который только была способна.
– Почему ты так хрипишь? Простудилась?
– Нет, все в порядке, – буркнула я, – ты уже дома? А твои родители все еще в отпуске?
– Слушай, может, это вирус? Я читал в Интернете, что осенью будет ходить мутировавший вирус свиного гриппа…
– Со мной все в порядке! – раздраженно оборвала его я. – Нам срочно надо увидеться. Через час буду у тебя!
Я приняла душ, громко распевая «Врагу не сдается наш гордый варяг!», надела комплект роскошного белья (пятьсот долларов за три с половиной ленточки), залилась «Коко Мадмуазель» и решила действовать.
Макс открыл дверь в майке и тренировочных. К груди он любовно прижимал внушительную книженцию, очередной кодекс или комментарии к закону. На лбу очки. У Макса небольшой «минус», он всегда читает в очках.
Я сконфузилась. Он говорил о какой-то запарке на работе, а я забыла… Но, отбросив смущение, смело шагнула в квартиру. У меня своя запарка!
Решив сразу взять быка за рога, я сгребла жениха в охапку и впилась в него долгим поцелуем. При этом я извивалась и ерошила щетину на его лысой голове. Не знаю зачем. Кажется, так делала героиня какого-то сериала. Уже начала стягивать с него майку, как вдруг Макс отстранил меня, бережно, но настойчиво.
– Кажется, без вируса здесь все же не обошлось, – ухмыльнулся он. – Может, все-таки дойдем до спальни?