— Ты мою мать не оскорбляй! — возмутился Женька.
— Я не оскорбляю, а констатирую факт, — ничуть не смутилась Школьникова. — Такие лохи, как твои предки, — настоящий подарок для всяких жуликов.
— Дура ты, Школьникова! — захлестнула обида Женьку. — У моих предков беда, а ты издеваешься. Это твоя мать может за раз хоть три шубы купить! А мои не могут…
— Да ты на меня не обижайся, — спохватилась Моя Длина. — У тебя классные предки. Только слишком доверчивые. А в наше время ушами хлопать нельзя. Голову открутят.
— Это точно, — тяжело вздохнул Женька. — Либо голову, либо шубу.
— Пусть лучше уж шубу, — с глубокомысленным видом отметил Пашков. — В конце концов, можно на новую заработать, если голова на плечах осталась.
— Вот и мой предок говорит то же самое, — кивнул Женька.
Тут Олег неожиданно вспомнил, что Женькина мать говорила, будто раньше уже где-то видела мошенницу. Теперь вроде бы все сходилось одно к одному. Наталья Леонидовна вполне могла видеть мошенницу в обществе Людмилы Владимировны. Наверное, встреча произошла мельком, к примеру, на улице или в магазине. Поэтому Наталья Леонидовна теперь и не может вспомнить. «Хотя, — продолжал размышлять Олег, — если они совсем мельком виделись, вряд ли бы Женькина мать вспомнила. С другой стороны, будь они хорошо знакомы, Людмила Владимировна не отважилась бы направить к подруге сообщницу. То есть Наталья Леонидовна где-то встречалась с мошенницей, однако с ней не знакома».
— Олежка у нас природой любуется, — вывел его из задумчивости голос Кати.
— Слушайте, а интересная у нас компания получается, — сообразил вдруг Олег. — Люся, Леля, преступница назвалась Еленой Николаевной, значит, тоже Леля.
— Точно! — сказал Пашков. — Все на букву «л». А у потерпевшей, то есть у Женькиной матери, отчество на букву «л».
— По-вашему, это нам что-то дает? — с надеждой поглядел на друзей Женька.
— Ничего не дает, — вынужден был разочаровать его Олег.
— А если мошенница их третья школьная подруга? — предположила Таня.
— Почему ты так думаешь? — удивились ребята.
— Потому что Елена Николаевна училась в одном классе с Людмилой Владимировной, — пояснила светловолосая девочка. — А преступница назвалась Еленой Николаевной. Значит, вполне может знать настоящую Елену Николаевну.
— Хочешь не хочешь, придется изучать этих бывших одноклассниц, — сказал Олег. — Не зря я все-таки ксерокопию с книжки сделал.
— А почему вы думаете, что преступница назвалась Еленой Николаевной? — спросила Моя Длина. — Вдруг это и есть та самая Леля, с которой мы разговаривали.
— И впрямь! — воскликнул Пашков.
— Эх, добыть бы ее фотографию, — мечтательно произнес Женька. — Показать бы снимок матери…
— Проще пареной репы, — заверила Моя Длина. — В книжке рядом с телефоном был записан адрес. Пойдем. Спросим Елену Николаевну. А пока кто-нибудь из вас будет с ней болтать, я ее сниму на камеру. И покажем мы твоей матери эту тетеньку, так сказать, в движении.
— Хорошо бы еще ее попросить, чтобы примерила новую шубу, — съязвила Катя.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Женька. — Машка дело говорит. Давай, Олег, адрес. Пошли снимать.
— Сперва надо как следует все продумать, — не торопился Олег. — К тому же если мы правы и эти две женщины сообщницы, то сегодня лучше их больше не тревожить.
— Да уж, — тихо произнесла Таня. — Ты, Женька, так обставил встречу с тетей Люсей…
— Нельзя так нельзя, — спешно ушел от неприятной темы долговязый мальчик. — Заснимем завтра.
— Тянуть с этим делом, конечно, тоже не стоит, — внес ясность Олег. — Постараемся завтра увидеться с Еленой Николаевной. Но главное, чтобы ни она, ни ваша Людмила Владимировна ровным счетом ничего не заподозрили.
— Если заподозрят, пиши пропало, — сказал Темыч. — Пока им ничего не стоит замести следы.
— Где она хоть живет-то? — полюбопытствовала Школьникова.
— Ленинградский проспект, дом два, — по памяти назвал адрес Олег. — Это должно быть совсем рядом с метро «Белорусская».
— Вот завтра после уроков и побеседуем, — потер в предвкушении руки Женька.
— Погоди радоваться, — не особенно рассчитывал на успех Темыч. — Как-то уж все слишком просто выходит.
— Поживем — увидим, — не торопился с выводами Олег.
Сидеть на лавочке ребятам давно надоело. Они двинулись вдоль бульвара. На почерневшем небе желтела ровная половинка луны. Свет ее отражался в листьях «серебряного» дерева, которое, несмотря на глубокую осень, еще почему-то не облетело. Хозяин с собакой давно удалился восвояси. И пожилой бомж куда-то ушел.
— Как-то здесь неприятно и пусто, — поежился Темыч. — Пошли на Садовую.
— Не любит Темочка темных садиков, — отпустила очередную колкость Катя.
— Да тут рядом полно народа, — указал Лешка Пашков на Садовую Сухаревскую, по которой сплошным потоком шли люди.
— Дело не в темных садиках, — с достоинством произнес Темыч. — Просто пора домой.
— Вот тут ты совершенно прав, — поглядел на часы Олег. — Скоро предки вернутся.
Достигнув изумрудного дома, Компания с Большой Спасской выбралась на Садовое кольцо и, пройдя немного вперед, пересекла
его.
— Ты, Женька, вот чем сегодня займись, — сказал Олег, когда они уже свернули на Большую Спасскую улицу. — Выясни у матери, когда она познакомилась с этой Людмилой Владимировной. Они вообще что, близкие подруги?
— Ну-у, та-ак, — неопределенно протянул Женька.
— Ответ исчерпывающий, — буркнул Темыч.
— Женечка у нас, в отличие от некоторых, не собирается литератором становиться, — сказала Катя.
— Не напоминай мне о литературе! — взмолился Женька. — Мне еще нужно сегодня «Обломова» дорабатывать.
— С «Обломовым» ясно, — снова заговорил Олег. — Я все-таки не понял, Людмила Владимировна — близкая или не близкая подруга твоей матери.
— Да не то что очень близкая. Они как-то больше по телефону трепятся.
— И давно они начали трепаться? — пришла Таня на помощь Олегу.
— Давно, — отозвался Женька.
Олег в досаде повел головой. В Женькином понимании «давно» могло быть и десять лет, и месяц.
— Что значит «давно»? — из последних сил сдерживался Олег.
— Ну, по-моему, даже всегда, — неуверенно произнес Женька. — Но я могу и ошибаться.
— Тогда выясни, — распорядился Олег. — Понимаешь, это очень важно.
— Если важно, то выясню, — никогда не видел перед собой преград Женька.
— И еще узнай, где конкретно они познакомились, — продолжал инструктировать его Олег.
— Неплохо бы также установить, — с очень солидным видом подхватил маленький щуплый Темыч, — чем эта Людмила Владимировна занимается.
— Это я и так вам могу сказать, — с радостным видом воскликнул Женька. — Она где-то работает.
— Где? — посмотрел на него Олег.
— Ну, этого я, конечно, не знаю, — отвечал Женька. — Думаю, что в какой-нибудь конторе.
— Ясное дело, что не ящики грузит, — вспомнила Катя элегантную и ухоженную Людмилу Владимировну.
— Женька, — медленно проговорил Олег. — Нам нужно точно знать, где она работает. Ты пойми, ведь именно у нее на работе твоя мама и могла встретить мошенницу.
— А ведь и впрямь, — только сейчас дошло до Женьки. — Я как-то раньше об этом не думал.
— Значит, поговори как следует с матерью, — повторил Олег. — Если удастся что-нибудь выяснить, позвони мне.
— Обязательно, — пообещал Женька.
— Конечно, в пределах разумного времени, — счел нужным предупредить Олег.
— Разумного, это как? — кинул на него вопросительный взгляд Женька.
— Не позже половины двенадцатого, — объяснил Олег. — Иначе еще, чего доброго, предка разбудишь. У него последнее время и так бессонница.
— Он у тебя слишком нервный, — посочувствовал Женька.
— Есть немного, — усмехнулся Олег. — Поэтому настоятельно тебе рекомендую не будить в нем зверя.
— А я тебе, Женька, настоятельно рекомендую дописать сочинение, — нудным голосом произнес Темыч. — Помни, если мы даже найдем вашу шубу, от двойки это тебя не спасет.
Миновав старинное здание бывших Спасских казарм, выстроенных еще при Екатерине Великой, друзья остановились. Здесь Олегу нужно было сворачивать налево в Портняжный. Лешка, который обычно тоже выбирался через Портняжный проходными дворами к своему дому, на сей раз отправился провожать Мою Длину в Докучаев переулок. Выяснилось, что он вчера не успел ей пересказать две заключительные главы «Обломова». Словом, все, распрощавшись до завтра, разбрелись в разные стороны.
…Тем вечером Женька так никому и не позвонил. Друзья увиделись с ним лишь наутро, перед самым началом занятий.
…Тем вечером Женька так никому и не позвонил. Друзья увиделись с ним лишь наутро, перед самым началом занятий.
— Ты почему мне не позвонил? — накинулся на него Олег. — Удалось хоть что-нибудь выяснить?
— Удалось! Мать просто поздно пришла! К Василенко ходили! — выпалил на одном дыхании тот.
— Ходили? — переспросил Олег. — С кем?
— Естественно, с предком, — ответил Женька. — Он не позволил ей одной идти. Сказал, она обязательно что-нибудь напутает.
— И что Владимир Иванович? — поинтересовался Тема.
— Сказал, что постарается помочь, но вообще дело безнадежное, — взмахнул сразу двумя руками Женька.
— Осторожней! — поймал на лету собственные очки Олег.
— Ты всегда очень близко от меня стоишь, — не растерялся Женька.
— Так ты у матери что-нибудь выяснил? — хором спросили остальные.
— Даже больше, чем вы думаете, — с гордостью произнес Женька. — Во-первых, глядите!
Порывшись в портфеле, он извлек на свет сложенный вдвое лист плотной бумаги.
— Это, по словам матери, фоторобот, — Женька с гордостью показал друзьям лист.
— И твоя мать называла ее милой женщиной? — охнул Пашков.
Остальные тоже в большом изумлении глядели на фоторобот. Изображенное на нем лицо никак нельзя было назвать миловидным.
— Ночью такую встретишь, рассудка от страха лишишься, — поставил диагноз Темыч.
Даже Катя не смогла ничего возразить. Наоборот, добавила:
— Вообще-то о вкусах не спорят. Наверное, среди каких-нибудь неандертальцев такая женщина считалась бы красавицей.
— Но это же всего только фоторобот, — принялся убеждать друзей Женька. — В действительности она может быть гораздо красивее. Зато с этой штукой, — ткнул он пальцем в условный портрет аферистки, — мы запросто ее узнаем.
— Ты сперва ее найди, — вернул Женьку к действительности Темыч.
— Так ведь сегодня поедем на «Белорусскую», — откликнулся Женька. — Вот и сравним с этим фотороботом ту Елену Николаевну. А теперь слушайте самое главное. Мне даже спрашивать ничего не потребовалось. У матери после разговора с майором Василенко вдруг всплыло в памяти, где она раньше встречалась с этой аферисткой.
— Ну и где же? — уставились на него друзья.
— Два года назад. На теплоходе, — торжественно сообщил Женька. — Они плавали по Волге.
— Твои предки? — решила уточнить Таня.
— Не, — покачал головой Женька. — Моя мать и тетя Люся. Это была экскурсия от тети Люсиной работы.
— Ого! — воскликнул Олег.
— И как же звали ту женщину? — спросила Катя.
— Мать не знает, — откликнулся Женька. — Она вроде то ли жила в соседней каюте, то ли сидела с ними рядом в столовой.
— А тетя Люся-то чем занимается? — поинтересовался Олег.
— Сейчас она в какой-то фирме главная по кадрам, — пояснил Женька.
— А когда на теплоходе ездили, чем она занималась? — осведомился Пашков.
— Тогда это была экскурсия от одного совместного предприятия, — сказал Женька.
— Совместного с кем? — повернулась к нему Моя Длина.
— Мать говорит, вроде сначала думали, что с американцами. Потом эти американцы оказались бывшими нашими. Но вскоре после экскурсии по Волге это СП вообще лопнуло. Гендиректора до сих пор ищут. Причем не только у нас, но и в Штатах. Там вроде бы тоже по нему тюрьма плачет.
— Какой директор, такие и сотрудники, — вклинилась Катя.
— После этой фирмы тетя Люся еще куда-то устроилась, — продолжал Женька. — Мебелью торговать. Но там тоже быстро все лопнуло. И тетя Люся довольно долго была без работы. То есть числилась безработной, но на жизнь чем-то все время подрабатывала.
— Ясное дело чем, — сказала Моя Длина. — Они с бывшей коллегой образовали такое маленькое нелегальное совместное предприятие.
— Нет, — возразил Женька. — Мать после милиции звонила тете Люсе. Но она мошенницу вообще не вспомнила. Говорит, у них там такой не было. По ее словам, это, наверное, кто-нибудь из работников фирмы взял на экскурсию свою родственницу.
— Так она матери твоей и расскажет, — проявил недоверие Темыч.
— Естественно, не расскажет, — согласилась Моя Длина. — Зря твоя мать ей вообще позвонила. Теперь эта парочка может испугаться.
— Что поделаешь, — развел руками Женька. — Не говорить же мне предкам про тетю Люсю.
— Не вздумай! — воскликнул Олег.
— Кажется, теперь все ясно, — тихо произнесла Таня. — Эти две женщины вместе работали.
— И не только в российско-американском СП, — добавила Катя.
— Вот именно, — продолжала подруга.
— Они и во время экскурсии могли какие-нибудь махинации проворачивать, — осенило Пашкова. — Потому и делали вид, будто не знакомы.
— Да они там просто отдыхали, — отмахнулся Женька.
— Это мать у тебя отдыхала. Может, Людмила Владимировна нарочно ее взяла, чтобы использовать в качестве ширмы, — предположила Моя Длина.
— Скажешь тоже, — не верилось Женьке.
— Между прочим, не так уж глупо, — заспорил Олег. — Например, если на этом теплоходе были богатые люди, Людмила Владимировна и ее сообщница могли чем-нибудь поживиться.
— Да там просто были сотрудники совместного предприятия, — в который раз повторил Женька.
— А ты все-таки, Женечка, спроси осторожно у матери, не было ли во время экскурсии каких-нибудь скандалов, — порекомендовала Катя. — Ну, например, у кого-то из отдыхающих пропали деньги.
— Или драгоценности, — вмешался Темыч.
— Спрошу, — пообещал Женька.
— Но даже если там ничего такого не случилось, — сказал Олег, — все равно подозрительная история.
— Меня только удивляет, как это твоя мать, Женька, еще не заподозрила Людмилу Владимировну? — с недоумением спросила Моя Длина.
— Да она уже двадцать лет ее знает, а может, даже двадцать пять. Их познакомили какие-то мамины соученики из института, — пояснил Женька.
— Вот так оно в жизни и случается, — назидательным тоном изрек Темыч. — Дружишь с человеком, дружишь, а потом он на тебя жуликов насылает.
— С Темочкой это столько раз случалось, — послышался уничтожающий сарказм в голосе Кати.
— Ну почему ты любую мою здравую мысль доводишь до абсурда? — рассердился Тема.
— Женька, — вдруг радостно крикнул Пашков. — А твои предки не смотрели фотографии?
— Какие фотографии? — опешил долговязый мальчик.
— Учи вас, — сказал Лешка. — Во время таких экскурсий, как от этого совместного предприятия, всех участников обычно снимают на память.
— Кто снимает? — спросил Женька.
— Ну, может, на теплоходе был свой фотограф, а может, участники сами друг друга снимали. Во всяком случае, я точно знаю, что без этого практически никогда не обходится.
— Кажется, Лешка, ты прав, — задумался Женька. — Мать, когда возвратилась, показывала нам с отцом какие-то свои снимки. Она брала с собой фотоаппарат! Только я совершенно не помню, что было на этих карточках.
— Найди и посмотри, — продолжал Пашков. — Вдруг на каком-то из снимков случайно окажется мошенница!
— Так они же с матерью не общались, — возразил Женька.
— Неважно, — настаивал на своем Пашков. — Когда люди снимаются на теплоходе, то обычно в кадр попадает много незнакомых людей.
— Действительно, Женька, — заволновался Олег. — Представляешь, если у нас вдруг окажется на фотографии твой фоторобот…
— Он не мой, а материн, — уточнил Женька.
— Неважно, — скороговоркой бросил Олег. — Даже если эта женщина окажется на заднем плане, ее ведь потом можно увеличить.
— На сегодня хватит того, что мы ее через лупу рассмотрим, — тут же сообразил Темыч. — А значит, отправимся на встречу с Еленой Николаевной во всеоружии.
— Тогда я пошел, — двинулся было к дому Женька.
— А ты уже в школу не собираешься? — спросила Катя.
— Я ко второму уроку поспею, — отмахнулся Женька.
— После школы будешь смотреть свои фотографии, — решительно преградила ему путь Школьникова.
— А чего мне сейчас в школе делать? — искренне недоумевал Женька. — Сейчас все равно экология.
— Вот именно, — отозвался Олег. — У нас и так с Алевтиной напряженные отношения.
— Особенно после недавних Лешенькиных подвигов, — напомнила Катя.
— Сколько вам раз еще повторять, — насупился Лешка. — Эта батарея сама взорвалась. Мой состав совершенно ни при чем.
— Вот ты Алевтине и объясни, — с улыбкой предложила Таня.
— Правильно, — сказал Женька. — Пусть Пашков объясняет, а я пока сбегаю посмотреть фотографии. И вообще, для меня в этой школе Алевтин чересчур много. На химии — Алевтина. На экологии — тоже. Это ведь никаких нервов не хватит.
— Да пусть и впрямь сбегает, — вдохновила идея с фотографиями Темыча.