– Все в порядке, просто устала.
– Вы заснули за рулем!
– Нет.
– Фу! Прямо задрожал весь, когда представил…
– Андрей, мне некогда.
– Понял, понял. Куда приехать?
– Никуда.
– Вы сердитесь! О, нет!
И тут на меня навалилась злоба.
– Отстань! Прекрати названивать! Довел до обморока! Меня от тебя тошнит! Голова кругом из-за Ларисы Корольковой идет, а тут еще ты! Отвали!
Закончив тираду, я снова схватилась за бутылку с водой.
Стараюсь не хамить людям, но этот Андрей на редкость бесцеремонен: сто раз просила его оставить меня в покое и не добилась успеха. Телефон снова ожил, я опасливо взглянула на экран. Очень хорошо запомнила номер приставалы и сейчас не отвечу, если звонит опять он. Но нет, на дисплее высветились совсем другие цифры.
– Алло, – стараясь говорить обычным голосом, ответила я.
– Это Андрей.
– Вот черт! – вырвалось из груди. – А номер чужой.
– Звоню с другого аппарата, – простодушно пояснил мужчина. – Подумал, вы не захотите ответить, небось имеете определитель. Правильно ли я понял: вы не желаете принять мою помощь?
– Да. Спасибо за предложение.
— Ладно. Тогда еще вопрос. Вы сказали: «Голова идет кругом от Ларисы Корольковой».
– Верно, – сухо ответила я.
– Вы не о Ларе Корольковой говорили? Более глупого вопроса и представить нельзя.
– Вы очень догадливы, – ехидно ответила я, – именно о Ларисе Корольковой.
– Так она умерла! В психбольнице! Разве не знали? – зачастил собеседник. – И чем она вам так досадить могла? Юлька получила извещение на бланке, нет Л арки!
В моей голове прояснилось, тошнота отступила. Я сразу вспомнила милую Юлечку, владелица двух котов. Когда пьяный Андрей ввалился в ее квартиру, девушка обронила фразу: «Это мой бывший жених».
– Вы знали Ларису Королькову? – выкрикнула я.
– Конечно.
– Мне необходимо с вами встретиться.
– Ой! Вы согласны? Называйте место!
– Строгино подойдет?
– Уже лечу.
– Стойте! Я же не сказала куда, не назвала улицу, район большой.
– Действительно, – засмеялся Андрей. – Ну не дурак ли я?
– Там есть кафе «Дружок», оно находится…
– Знаю, – нетерпеливо перебил собеседник, – у меня в Строгине сестра живет.
Включив поворотник, я вырулила на мост, ведущий через МКАД, застряла в небольшой пробке и, чтобы наверстать потерянное время, решила срезать путь.
Вождение машины в Москве легко можно приравнять к занятиям экстремальными видами спорта. Аркадий, например, включив незаконно поставленные спецсигналы, скачет по трамвайным путям, нагло вылезает на «встречку» и почти всегда нарушает скоростной режим. Мне его поведение не нравится, сама я робкий, даже боязливый водитель, к тому же «Пежо» просто не способен преодолеть высокие бордюры. Я предпочитаю действовать иным способом: выучила назубок карту, знаю проходные дворы, где юркая малолитражка даст фору навороченному джипу.
Вот именно поэтому я сейчас не покачу по центральной магистрали – там видимо-невидимо спешащих автомобилей с нервными и злыми водителями, – а сверну вон в тот дворик (мало кто знает, что он проездной), возьму левее и выскочу на нужную улицу. Страшно довольная собой, я завертела рулем и в два счета оказалась около кафе. Андрей уже сидел за столиком и при виде меня вскочил, начал суетиться:
– Вам удобно будет у окна? Или хотите на мое место? Не дует? Не жарко?
Я повесила сумку на спинку деревянного полукресла и велела:
– Успокойтесь, и давайте поговорим.
– Оплачу ремонт.
– Хорошо.
– Вы согласны! – заликовал Андрей. – Это надо отметить. Эй, девушка, бутылку шампанского, самого лучшего!
– Я за рулем.
– Ерунда, в шипучке нет градусов, – засмеялся Андрей. – Не водка, не коньяк, просто газировка, чуть крепче кефира. Давайте за знакомство!
Я подняла фужер, чокнулась с мужчиной, но пить шампанское не стала. Во-первых, никогда не употребляю алкогольные напитки, если предстоит управлять машиной. А во-вторых… не сочтите меня гадкой снобкой, но сейчас нам предложили напиток, имеющий такое же отношение к шампанскому, как лошадь к ослу. Вроде животные похожи, имеют по четыре ноги, хвост, слегка вытянутые морды и способны везти на своих спинах людей, но все же осел не лошадь и не всякая желтая жидкость с пузырями шампанское.
Андрей лихо опрокинул бокал и тут же налил себе второй.
– Сушняк замучил, – с детской непосредственностью признался он, – кисленькое отлично утоляет жажду.
– Вы хорошо знали Ларису Королькову? – задала я первый из заготовленных вопросов.
– Королькову плохо, – засмеялся Андрей, – а Родионову очень даже здорово. Понимаете?
– Нет.
Андрей опорожнил фужер, вновь наплескал себе гадкого вина и развеселился окончательно.
– Ларискина девичья фамилия Родионова, мы учились в институте в одной группе. Я, она и злой ангел.
– Это кто?
– Злой ангел – это Юлька, – сообщил Андрей и завертел головой: – Эй, девушка, еще шампанского!
– Может, не надо? – попыталась я остановить алкоголика. – Вы уже выпили в одиночестве почти целую бутылку.
– Ерунда, – махнул рукой Андрей. – А почему вас Лариса волнует? Она умерла. На зоне! А Юлька живет и радуется. Интересно, она нашла ик… ик… шахматы? Ну и история… Ха! Она не знает, что я знаю. А я знаю, но ей не говорю. Правда, видимся редко. Мы расстались! Понимаете, я, когда выпью, перестаю собой руководить и еду куда глаза глядят. Иногда к Юльке, я в нее был влюблен. Но не срослось… ик… ик… А после того как Ларису обвинили… Ха! Я был на суде. Хотите, расскажу? Даша, вы мне нравитесь… Вы выслушаете меня? А то никто не хочет. Да и некому. Только Юльке ни слова! Тсс!
Я посмотрела на Андрея. Был в моей биографии муж-пьяница, поэтому отлично знаю: в момент похмелья алкоголик зол и мрачен, потом, если в его организм попадает энная доза спиртного, ханурик расцветает, он начинает любить все человечество и способен излить свою душу первому встречному. Если алканавт продолжает напиваться, он плавно въезжает в буйную стадию, принимается ругаться и распускать руки, но в конце концов забудется тяжелым сном, завалится на бок и захрапит с невероятной силой.
Похоже, Андрей поднялся на вторую ступень: он уже любит меня и готов откровенничать с незнакомой женщиной. Главное теперь – не дать ему перейти в следующую стадию.
Я взяла бутылку с шампанским, поставила ее около себя и мило заулыбалась.
– Говорите, Андрюша!
– Давай на «ты»?
– Охотно.
– Нужно выпить на брудершафт!
Делать нечего, пришлось переплетать с алкоголиком руки и терпеть его слюнявый поцелуй.
– Давно искал такую женщину, как ты! – с горящими глазами воскликнул Андрей. – Никто меня не понимает… А ты въедешь?
– Непременно, – пообещала я.
– Мне тяжело жить с таким грузом. Все думаю: может, зря не рассказал правду на суде? Но где доказательства?
– Ты спокойно, по порядку, – голосом психотерапевта промяукала я.
Глава 23
Андрей не родился пьяницей, алкоголь он полюбил позднее, уже поступив в институт. Группа ему попалась веселая, каждый сданный зачет и экзамен отмечали с бутылкой. Впрочем, студенческая пора у многих связана с гульбой.
В институте имелось много ребят, но Андрей подружился с двумя девушками – Юлей Корольковой и Ларисой Родионовой. Обе они были москвички, только Юлечка слыла девушкой обеспеченной, имела папу-стоматолога и ни в чем не нуждалась, а Лара воспитывалась одинокой, больной мамой, и у нее порой не имелось денег даже на еду. Лариса с детства понимала, что ее единственный шанс выбиться в люди – получить диплом с отличными отметками, поэтому из кожи лезла вон, зарабатывая в школе золотую медаль, – только заимев эту награду, Родионова могла без помех преодолеть вступительные экзамены. Юля же прекрасно знала: папа устроит ее в вуз, ректор тоже человек, имеет зубы и не захочет обижать своего дантиста.
Лариса, сев на студенческую скамью, начала усиленно грызть гранит науки – Юля нередко пропускала занятия. Родионова сдала первую сессию на «отлично» – Королькова выехала на хлипких тройках. Родионова ела в студенческой столовой – брала самое дешевое блюдо под названием «салат витаминный» и, пользуясь тем, что хлеб давали бесплатно, набивала желудок в основном им. Королькова даже не заглядывала в институтский общепит, а проходя мимо его дверей, прикрывала ладошкой нос и капризно произносила: «Интересно, из чего они варят суп, если тут такая вонища!» Лариса носила осенью, зимой и весной одну юбку – Юля щеголяла в обновках и сверкала драгоценностями.
По идее, эти две девушки не должны были подружиться, но первого сентября, едва став студентками, они случайно сели рядом на лекции и больше не расставались.
Потом у Корольковой умерла мама, и Юля резко изменилась. Нет, она не стала хорошо учиться, Лариса по-прежнему писала за подружку доклады и подсказывала той правильные ответы во время семинаров и коллоквиумов. Трансформация затронула иную сторону – у Юли внезапно пропали деньги. Первым данный факт отметил Андрей.
Обычно после занятий троица шла погулять, а проголодавшись, компания заруливала в кафе. По счету платили раздельно, вернее, Андрей отдавал деньги за свой заказ, а Юля за себя и Ларису. Юноша не находил в этом ничего странного – он же не приглашал девиц на любовное свидание, они были просто товарищами. Если троица предпринимала поход в кино, то в кассу становились по очереди: сегодня Юля, завтра Андрюша. Лариса ждала приятелей на улице, она развлекалась за счет Корольковой. А еще подружка частенько дарила Ларе вещи, совершенно новые, говоря при этом: «Вот глупость вышла! Купила кофту, а она мала оказалась. Может, тебе подойдет?» Родионова по-детски радовалась обновке, а Андрюша пребывал в недоумении – неужели Лариса, совсем не глупая девушка, не понимает: Юля носит тот же размер, блузка дарится, так сказать, на бедность.
Потом, правда, до Андрея дошло: Лариса отличница, она замечательно разбирается в экономике, хорошо владеет иностранным языком, лихо щелкает задачки, но в обыденной жизни глупей новорожденного котенка. Родионова наивна, верит людям на слово, а своей обожаемой подруженьке просто в рот смотрит, обвести Ларису вокруг пальца легче легкого. Вот с Юлей подобный фокус не пройдет. Королькова, не умеющая сложить семь и восемь, обладает житейской смекалкой и буйной фантазией. И еще, обмануть Юльку практически невозможно, сама же она облапошит абсолютно любого. Андрею нравились такие женщины, как Королькова, поэтому он начал вздыхать по Юле, Ларису же парень считал дурой.
И вот Андрей заметил: после смерти мамы Юля перестала платить за Родионову и делать ей подарки. Нет, девушки не поссорились – похоже, у Корольковой внезапно закончились деньги.
Спустя некоторое время Андрей был ошеломлен новостью: Лара выходит замуж за отца Юли, Сергея.
Когда подруга вручила парню приглашение на церемонию бракосочетания, Андрей не удержался и брякнул:
– Он же старик!
– Вовсе нет, – покраснела Лара, – только пятьдесят исполнилось.
– Жуть! – не успокаивался Андрей.
– Идиот! – рявкнула Лариса. – Я его люблю!
– Извини, – опомнился приятель.
– Ничего, – мрачно ответила Лара, – на дураков не обижаются.
Замужество Родионовой, ставшей теперь Корольковой, мало изменило отношения приятелей. Правда, Лара теперь не бегала часто в кино, она в основном занималась домашним хозяйством. Но Андрей нередко бывал у Корольковых дома на правах лучшего друга Юли, знал ее старшую сестру Валентину и каждый раз, оказавшись в гостях, изумлялся: ну почему Лариса выскочила замуж?
Сергей был малоразговорчив и, похоже, очень жаден. После смерти мамы Юля угощала Андрея пустым чаем, и апофеозом ее гостеприимства теперь были дешевые карамельки или пахнущие плесенью твердокаменные сушки. При этом жидкая заварка подавалась в эмалированных кружках, из которых торчали гнутые алюминиевые ложки.
Андрей хихикал про себя, любуясь на «сервиз». Его удивляла не только посуда. Лариса по-прежнему ходила в дешевой одежде и не имела денег в кошельке. Ну по какой причине она согласилась связать свою судьбу с угрюмым, некрасивым мужиком? В голову парню приходил лишь один ответ: деньги, нищая Родионова хотела стать обеспеченной женщиной. Только, кажется, ее план провалился.
Кстати, при жизни Юлиной мамы в доме был иной порядок. Андрей хорошо помнил, что на стол тогда выставлялось много всяких разносолов, раскладывались они на роскошной фарфоровой посуде, ели и хозяева и гости серебряными приборами, на стенах висели картины, в буфетах теснились элегантные статуэтки. Куда все подевалось? Когда в дом хозяйкой вошла Лариса, на обоях темнели лишь пятна от снятых полотен, а полки в шкафах стояли пустыми.
На пятом курсе Андрей занялся учебой и уже не так часто заходил к Корольковым. С приятельницами он встречался в институте, да и то не каждый день. Общение происходило на бегу и сводилось к диалогу:
– Как дела?
– Жуть, загибаюсь с дипломом.
– Я тоже. Когда увидимся?
– Вот защитимся и отметим!
Представьте теперь удивление Андрея, когда вдруг к нему около полуночи без предварительного звонка ввалилась Лариса. Парень открыл дверь и вытаращил глаза:
– Ты?
– Могу уйти! – с вызовом ответила приятельница.
– Входи, входи, – засуетился Андрей. – Не хотел обидеть, просто удивился: ты ко мне никогда не заглядывала.
– Могу уйти, – с отчаянием повторила Лара.
– Вот заладила! – фыркнул парень и втащил ее в прихожую. – Случилось чего?
– Просто так нельзя зайти?
– Можно, – пожал он плечами и украдкой глянул на часы.
— Если недоволен, уйду! – с истерическим надрывом снова воскликнула Лариса.
Андрею надоел глупый разговор, он хотел было ответить: «Тогда катись колбаской», но приятельница неожиданно села на корточки и разрыдалась.
– Что случилось? – испугался юноша. – Мама умерла?
– Кряхтит потихонечку, – всхлипнула Лара. – Другая у меня беда. Ты не поверишь. Да мне вообще никто не поверит! Я так устала… Больше не могу, очень страшно. Это все Юля придумала! Теперь конец, но мне совсем жутко…
Из Лары безостановочно сыпались слова, и когда Андрей разобрался в сути, он сначала обомлел, а затем перепугался. Дружба дружбой, но зачем Ларка впутывает его в преступление? А картина вырисовывалась вот какая…
Мама Юли, Нина Антоновна, была женщина хлебосольная, гостеприимная и совершенно нежадная, а папа, Сергей, боялся нищей старости и постоянно упрекал супругу в мотовстве. Впрочем, откровенно налетать на жену он не рисковал: Нина происходила из семьи богатых людей, Сергей пришел бедным зятем в хоромы, набитые картинами и всякими раритетами. Родители Нины нажитым не кичились, мужа дочери ничем не попрекали, наоборот, изо всех сил помогали ему. Именно тесть и теща дали Сергею денег, чтобы он смог открыть частный стоматологический кабинет и оборудовать его, они же сумели оформить все официальные разрешения, что по советским временам было более чем непросто.
Сергей встал на ноги, оперился, начал великолепно зарабатывать и воздвиг на могиле родителей жены пафосный, нелепо дорогой памятник – так сказать, в благодарность. Но, несмотря на полнейшее материальное благополучие, у Сергея в душе жил постоянный страх нищеты. Нина не понимала мужа, и в семье порой вспыхивали скандалы.
– Зачем покупать девочкам столько обуви! – гневался Сергей.
– К каждому платью нужны свои туфли, – объясняла Нина.
– В одних баретках походить можно.
– Мы не нищие, – парировала жена.
– Станем ими с твоими замашками! – шел вразнос муж. – Состаримся – как жить?
Нина только отмахивалась:
– Ерунда, начнем продавать вещи, вон у нас сколько ценностей.
– А если пожар случится и все сгорит? – дергался муж. – И почему мы пьем чай из антикварной посуды и едим серебряными приборами? Лучше прибрать дорогие вещи на черный день!
– Эти, как ты говоришь, дорогие вещи достались мне от родителей, – напоминала Нина, – и я хочу пользоваться ими.
У Сергея закрывался рот. Он в отличие от жены, всегда имевшей кусок хлеба с маслом и икрой, великолепно знал, каково питаться пустыми щами, сваренными из гнилых капустных листьев, и очень не хотел повторения печального опыта.
После внезапной кончины Нины Сергей моментально осуществил свое давнее желание. Сначала он собрал и невесть где спрятал картины, посуду и драгоценности погибшей супруги, а потом перестал давать деньги дочерям. Вернее, Корольков отстегивал Юле и Валентине четко выверенную сумму, в которую входили средства на проездной и еще несколько рублишек. Еда теперь в холодильнике стояла простецкая, питались в основном гречкой, макаронами и картошкой, сдабривая пищу растительным маслом. А об обновках не следовало и заикаться.
Как-то раз Юля взмолилась:
– Папочка, купи мне платье!
– Зачем? – вскинул брови Сергей.
– Пригласили на свадьбу.
– В качестве невесты? – ехидно осведомился отец.
– Нет, – промямлила дочь.
– Тогда можно и в старом пойти, – усмехнулся папенька. – Тряпка и есть тряпка, нельзя на нее деньги тратить.
– А на что можно? – вскинулась Юля. Сергей хмыкнул.
– Средства не следует распылять, их надо копить.
– Для чего? – не успокаивалась Юля.
– Чтобы в старости с голоду не помереть.
– У нас полно всего.
– Ты о чем? – напрягся отец.
– Картины, серебро… – начала перечислять дочь.
– Их нет, – нервно перебил папа.
– Куда же подевались?
– Э… сгорели! – рявкнул скряга. – Иди, дай отдохнуть.
Еле сдерживая рыдания, Юля ушла. Она великолепно понимала: обезумевший от жадности сквалыга где-то схоронил имущество жены. Самое интересное, что Валентина целиком и полностью находилась на стороне отца. Старшая дочь Сергея не испытывала особой нужды в красивой одежде, вкусной еде и постоянно шпыняла Юлю: