– Хороший бизнес у Стива, – заметил полковник глубокомысленно. – С голоду он никогда не умрет, это точно. Да и клиентам в голову не придет на него жаловаться.
Как раз в это мгновение дверь лавки гробовщика отворилась, и из нее вышел джентльмен с закатанными выше локтей рукавами, к одежде которого прилепилось несколько стружек. Это был высокий, белобрысый, плечистый малый с угрюмым лицом, заросшим жесткой щетиной. Светлые колючие глаза напоминали буравчики, рот был маленький и неулыбчивый. Джентльмен взглянул на полковника, кивнул ему и Роберту, взял под мышку сидевшего на крылечке изумительного серо-черного кота, на чьей шкурке полоски образовывали прямо-таки художественные узоры, и вернулся в дом.
– Стив Холидей собственной персоной, – сообщил Роберт.
Амалия отвернулась, чтобы не видеть ящиков, будивших в ней дурные мысли, и взгляд ее упал на стройного джентльмена в цилиндре, сбивающего платочком пыль с лакированных туфель около увеселительного заведения. Нечасто возле салуна и лавки гробовщика доводится встретить столь изысканно одетого мужчину. Рубашка поражала своей белизной, галстук был завязан узлом немыслимой безупречности. Джентльмен распрямился и окинул Амалию задумчивым взглядом.
– А это кто, вы не знаете? – осведомилась она у полковника.
– Кто, этот тип? – Дядя Чарли скривился, как от зубной боли. – Конечно, знаю. Это профессиональный игрок в покер. Они все так одеваются.
Амалии смутно показалось, что она уже где-то встречала этого игрока, но тут ее размышления прервал Джон. Дело в том, что остановка экипажа была вызвана непредвиденным обстоятельством: поперек улицы преспокойно разлеглась здоровенная корова, загораживая путь, и возница никак не мог заставить ее сдвинуться с места.
– Ах ты, несчастная котлета! Понаделать бы из твоей шкуры сыромятных ремней! А ну, ступай отсюда!
Корова равнодушно махала хвостом и не реагировала, даже когда Джон хлестнул ее бичом.
– Похоже, что дальше придется идти пешком, – сказал полковник.
Амалия выбралась из экипажа, следя за тем, чтобы не наступить в огромную лужу и не загубить красивое платье. Корова не двигалась с места. Джон удвоил свое красноречие, а полковник предложил вызвать хозяина несговорчивого животного. Амалии надоела эта перепалка. Небольшой белый плакат на двери церкви недвусмысленно заявлял, что кому-то чего-то хочется. Уголок плаката загнулся от ветра, и невозможно было понять, что, собственно, имеется в виду.
Джону удалось наконец пинками согнать корову с места. Она протрусила несколько шагов, шумно вздохнула и вновь разлеглась поперек улицы.
Джон разразился бранью, которая наверняка заставила бы упасть в обморок любую европейскую барышню, воспитанную на романах г-жи графини Сегюр, урожденной (между прочим) Ростопчиной. Амалия же, хоть и знакома была с упомянутыми романами, ухом не повела. Она была девушкой сильной. Роберт обернулся к вознице и попросил того быть повежливее, так как здесь присутствует леди.
А леди, устав томиться бесцельным любопытством, подошла к дверям и расправила плакат, оказавшийся всего-навсего объявлением о розыске преступника.
Оно гласило:
WANTED
Билли Мэллоун
по кличке
БИЛЛИ ПУЛЯ
500 долларов награды
тому сознательному гражданину,
который поймает и доставит
ЖИВЫМ или МЕРТВЫМ
известного бандита, осужденного
за убийства в штатах Нью-Мексико,
Невада, Аризона и Техас.
Приметы разыскиваемого:
возраст около двадцати,
но выглядит моложе своих лет,
рост 5 футов 6 дюймов, волосы светлые,
глаза карие,
левой рукой владеет, как правой.
Лиц, желающих заработать эти деньги,
просят не забывать,
что разыскиваемый является исключительно метким стрелком
и уже послужил причиной смерти
по меньшей мере 29 человек.
За наградой обращаться к мэру м-ру
Фрэнсису Д. Гранту
или шерифу Питу Гамильтону.
Ниже рукой какого-то шутника было добавлено: «О гробе для себя заблаговременно справиться у Стива Холидея».
Корова, мыча, наконец-то сошла с дороги и плюхнулась на землю возле покосившегося плетня. Вокруг Амалии собрались мексиканские ребятишки и, показывая на нее пальцами, возбужденно тараторили на испанском языке, которого Амалия не понимала.
– Что они говорят? – поинтересовалась она у подошедшего Ричардсона.
Роберт немного смутился.
– Они никогда не видели таких волос, как у вас, – объяснил он. – Они спорят, настоящие ли они, или вы… э… прицепили себе на голову конский хвост.
Амалия расхохоталась. Полковник помог ей подняться назад в экипаж, и они благополучно преодолели расстояние, оставшееся до дома Хэрмони.
9
Полосатый кот, облизывая лапку, сидел на куче досок. В лавке было темно и прохладно: гробовщик опустил жалюзи и теперь задумчиво смотрел на кота.
– Ну что ж, Хотспер, – изрек Холидей, – теперь можно и к дамам пойти, а?
Он стряхнул с одежды стружки и удалился в заднюю комнату. Кот поглядел ему вслед и принялся облизывать другую лапку.
Звякнул колокольчик, и в дверь боком вошел запыхавшийся невысокий человек с бакенбардами. У него были сумасшедшие настороженные глаза, которые коту не понравились, и он недовольно шевельнул хвостом.
На человеке был мятый серый сюртук с какими-то пятнами, черные брюки и грязная потрепанная шляпа. Рубашку явно давно не стирали, на роскошном шелковом жилете не хватало пуговицы – перламутровой, сделанной в форме цветка с четырьмя лепестками. В руке он держал видавшую виды холщовую сумку. Черты лица у незнакомца были гладкие и мелкие, но общее впечатление тем не менее оставалось не слишком приятное. Он смахивал на пройдоху, на мелкого дешевого жулика. Сейчас, когда в лавке никого не было, лицо его немного расслабилось. Он криво улыбнулся коту.
– Кис-кис… – сказал мужчина.
Кот поглядел на него с безграничным презрением, которое в переводе на человеческий язык, вероятно, означало: «Был бы ты, двуногий, мышкой, да попался бы мне в темном углу…»
Дверь, ведущая во внутренние помещения, хлопнула, и в лавке появился гробовщик. В следующее мгновение в его руке возник «кольт».
Посетитель тоже вытащил «кольт» и стоял, глуповато ухмыляясь. Повисло томительное молчание. Кот потянулся и неслышно сошел с груды досок на пол. Наконец гробовщик усмехнулся и спрятал револьвер.
– Здорово, Перси, – сказал он.
«Кольт» Перси уже исчез.
– А я все-таки делаю это быстрее тебя, – заявил он хвастливо.
– Я уж думал, ты о нас забыл, – сказал гробовщик.
Перси облизнул пересохшие губы, пододвинул к себе табуретку и сел.
– Хорошо живешь, Стив. И пушка новая.
Гробовщик хмыкнул.
– Моя незабвенная мамочка говорила: «Старайтесь никого не обижать, но и себя в обиду не давайте, а в остальном положитесь на бога». Твои-то дела как?
Перси испустил тяжелый вздох.
– Неважно, Стив.
– Я так и думал, – заметил гробовщик, – раз ты здесь.
– Беда в том, – продолжал посетитель, – что мне не к кому обратиться.
– А как же твой кузен?
– Боб Ричардсон? – Перси неопределенно прицокнул языком. – Года полтора назад мы с ним поссорились.
– Неудивительно, – сказал Стив. – Ты со всеми ссоришься. Давай лучше выпьем.
– Давай, – оживился Перси.
Гробовщик разлил по стаканам бесцветную жидкость.
– Ты не в курсе, – спросил Перси, опрокинув свою порцию, – Боб уже вернулся? Я слышал, он вроде укатил в Европу.
– Он здесь, – сказал Стив. – Я видел его четверть часа назад. Думаю, он ехал на вечеринку к Хэрмони. С ним была дамочка, расфуфыренная, что твоя королева. Не уверен, но возможно, что это его жена.
– Да? – Перси оживился. – Тогда он вряд ли будет на меня злиться. Видишь ли, Стив, мне нужна помощь.
– Что, скверное дело? – посочувствовал гробовщик.
– Да сам пока не пойму. – Глаза Перси блеснули. – Скорее всего, нет.
Стив осушил свой стакан, поставил его на деревянный стол и полез в карман.
– На, – сказал он Перси, протягивая две золотые монеты по пять долларов. – Уверен, все твои проблемы от отсутствия денег.
Перси решительно покачал головой, но деньги взял.
– Я верну, – заверил он, – ты не пожалеешь об этом, Стив. Честное слово.
– Ты можешь пока побыть у меня, – предложил Стив. – Если тебе нужно спрятаться.
– Спасибо за предложение, Стив, – сказал Перси искренне. – Но, честно говоря, я не люблю гробы.
Мисс Арабелла Хэрмони встретила Амалию изъявлениями восторга, которые казались бы искренними, если не были бы фальшивы от первого до последнего слова, от первой до последней интонации. С хорошо рассчитанной скромностью выдерживая взгляды мисс Арабеллы, Амалия мысленно возносила хвалу богу, что он создал ее с двумя глазами, а не с тремя, как, по-видимому, хотелось бы хозяйке дома. Тем не менее последняя поборола себя, чтобы представить гостье судью Рафферти, доктора Хейли, мистера Гранта-старшего, мэра и владельца ранчо «Надежда», мистера Гранта-младшего, его сына, священника Тристрама Хайгрейва, мистера Джошуа Фрезера и других явившихся на ее soiree. У судьи был такой вид, словно он заочно осудил весь мир и нашел, что тот достоин виселицы. У потрепанного жизнью доктора вообще не было никакого вида. Младшему Гранту было лет двадцать, старшему – около пятидесяти. В молодости старший, вероятно, был хорош, но теперь его лицо пересекали резкие морщины, а кожа загрубела и сделалась похожей цветом на орех. Тем не менее он производил впечатление, тогда как сын его напоминал сильно разведенный лимонад – пресный, бесцветный и ничем не выдающийся.
Мистер Джошуа Фрезер, к удивлению Амалии, оказался тем самым элегантно одетым игроком, которого она заметила на улице. У него были изысканные и небрежные манеры, и ей было приятно с ним разговаривать, хотя потом она не смогла ни слова вспомнить из того, о чем они беседовали.
Вечеринка шла своим чередом. В девятнадцатом веке, когда не было ни кино, ни телевидения, ни радио, ни граммофонов, люди поневоле находили отдушину в болтовне. Мы, живущие в веке двадцать первом, давным-давно разучились по-настоящему злословить, и даже сплетни нам поставляют таблоиды – уже готовыми, так что нам не понять того азарта, с каким наши предки могли обсуждать самые незначительные детали, находя в этом большое удовольствие. В то время беседа была целым искусством, и мисс Хэрмони, несомненно, им владела.
Для начала она позаботилась о том, чтобы отсечь от общего разговора Амалию, принявшись обсуждать местные дела, о которых та, конечно же, не имела ни малейшего понятия. Затем Арабелла тонко польстила Ричардсону, похвалила молодого Пирса Гранта, который определенно был от нее без ума, осведомилась, как идут дела у Донованов. Братья только что вошли, а вслед за ними в гостиной возник и тот нелюдимый тип, что строгал ящики для своих ближних. При виде его миссис Хэрмони вздрогнула и едва не пролила кофе из чашки себе на платье.
Арабелла пожелала тотчас представить Донованов Амалии, но оказалось, что те уже знакомы. Зато гробовщик отличился: пожав руку новой гостье, он пробормотал:
– Пять футов семь дюймов.
– Простите?
– Ваш рост, – грустно объяснил гробовщик. – Определять его – профессиональная привычка.
– Я, собственно, пока не собираюсь становиться вашей клиенткой, – сказала Амалия, подавив невольно возникшую внутреннюю дрожь.
Гробовщик испустил тяжелый вздох.
– Все так говорят, – сказал он. – Просто прискорбно, до чего люди склонны ошибаться. Помню, выпивали мы как-то с шерифом Отисом…
– Надо же, как вы серьезно относитесь к своему ремеслу, – заметила Амалия. – А мистер Шекспир утверждал, что все могильщики – люди беззаботные.
– Мистер Шекспир? – переспросил Холидей озадаченно.
– Вы его вряд ли знаете. – Амалия подавила усмешку и с легкой скукой во взоре оглянулась – в другом конце комнаты Арабелла вовсю дурачилась с Пирсом Грантом, Робертом и Донованами, которые наперебой стремились угодить ей. И вдруг услышала…
– Вы случайно не автора «Гамлета» имеете в виду? – осведомился Стив невинно, и взгляд его пронизывающих глаз стал при этом чуть ли не ангельским.
Амалия прикусила язык. Она позволила себе увлечься и забыла хорошее правило: не умничай, если не хочешь остаться в дураках. Тем не менее сложившаяся ситуация ее начала скорее забавлять, чем наоборот.
– Вы читали Шекспира? – спросила она несколько удивленно.
– И не только, – хмыкнул гробовщик. – Изучая книги, я узнал для себя массу интересного. Раньше, например, я не подозревал, что Земля вертится вокруг Солнца. – Он обернулся и поглядел на Фрезера. – А это кто?
– Игрок, кажется, – сказала Амалия.
– Пять футов девять дюймов, – меланхолически сообщил гробовщик, и Амалия поспешила покинуть его.
Подошли запоздавшие гости: мистер Луис Монтеро – аптекарь, маленький живой человечек, почтмейстер Армандо Хуарес, две старые дамы, знавшие Арабеллу с детства, и наконец шериф Гамильтон, он же Бандит Пит. Было похоже, что вечер удался на славу. Мисс Арабелла спела под аккомпанемент фортепьяно, и ее поклонники бурно выразили свои восторги, причем братья Донованы, казалось, соревновались, кто перехлопает друг друга. От Роберта потребовали отчета в его приключениях, и Роберт не обманул ожиданий собравшихся. Судья Рафферти и мэр Фрэнсис Грант обсудили положение дел в округе.
– Забыл вам сказать, – внезапно вмешался Гамильтон. – Мы нашли его.
Мисс Арабелла испустила легкое восклицание.
– Билли Мэллоуна?
Амалия заметила, что при упоминании этого имени короткая шея шерифа побагровела.
– Нет. Члена банды, которому удалось уйти.
– О!
– Так что это была за банда такая? – спросил маленький аптекарь с любопытством. – Откуда она вообще взялась? Ведь, сколько я себя помню, здесь отродясь не водилось ничего подобного. Бывало, угоняли скот, семьи сводили счеты, но чтобы такое…
– Говорят, эти молодчики прибыли с Западного побережья, – отозвался шериф. – Вообще-то ими занимаются ребята из Сан-Антонио. Меня они не особо посвящают.
– Ничего, – сказал судья, наливая себе виски. – Теперь, когда вы отыскали этого парня, он точно заговорит. История с алмазами наделала много шуму. Насколько мне известно, даже губернатор…
– Вряд ли он заговорит, сэр, – прервал Пит его излияния. – Этот парень был мертв, когда мы его нашли. Он истек кровью.
Миссис Хэрмони издала тихий протестующий возглас.
– От таких подробностей у меня начинается мигрень, – пожаловалась она полковнику.
Полковник кашлянул и на всякий случай слегка отодвинулся. Миссис Хэрмони была вдовой, а вдовы, был убежден доблестный вояка, мечтают только об одном: как бы поскорее снова выскочить замуж.
– Как глупо, – заметила Арабелла Хэрмони. – Сорвать такой куш и дать себя убить!
– Им просто не повезло, – отозвался Фрезер. – Не могли же они ждать, что нарвутся на чудо-стрелка Билли.
– Чепуха все это, – фыркнул шериф. – Люди Стивенса уложили больше половины банды. Этот Билли… – Он хотел что-то добавить, но осекся.
– Любопытно, как он выглядит, – заметила мисс Хэрмони кокетливо, чертя пальцем круги на столе. – Я читала газеты, но по тамошним описаниям ничего не поймешь.
– С виду он обыкновенный парень, – сказал Ричардсон. – Я бы на него последнего подумал, что он убийца.
– А мадам Дьюпоун тоже так считает? – с тихим смешком спросила Арабелла, явно специально коверкая фамилию гостьи.
Амалия помрачнела. Она все еще переживала по поводу любимого платочка, который у нее отобрал оборванец-бандит. Не потому, что сам платок представлял большую ценность, вовсе нет. Она ненавидела само принуждение, безотносительно к тому, что было его причиной. К счастью, Ричардсон не стал рассказывать об этом эпизоде собравшимся – возможно, потому, что сам выглядел тогда не лучшим образом.
– Многие убийцы не похожи на убийц, – ответила Амалия на вопрос Арабеллы. – То же самое с мошенниками: чтобы обманывать, им надо выглядеть честными.
– Точно, – подхватил Рассел Донован. – Знавал я одного жулика…
Опустошив графины с виски и кофейники, отдав должное пирогам кухарки Алисы и прочей снеди, предложенной хозяевами, гости начали расходиться. Ричардсон был задумчив. Амалия видела, что он влюблен в Арабеллу, но она видела также другое – что Арабелла кокетка. Ей хотелось подбодрить Ричардсона, но она не знала, как.
Когда они подъехали к дому, Амалия обратила внимание на то, что в нижнем этаже горит свет.
Полковник первым открыл дверь гостиной. В кресле сидел… тот самый посетитель гробовщика, покачивая ногой, закинутой на другую ногу.
– Привет, дядюшка Чарли, – сказал он.
10
Казалось, Ричардсон готов был вспылить, но через мгновение плечи его поникли, и Амалия поняла, что он слишком устал, чтобы теперь выяснять отношения с неожиданным и явно неприятным визитером.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Роберт резко.
– Заехал проведать родственников, – с готовностью отвечал Перси.
Полковник хмуро посмотрел на наполовину опорожненную бутылку на столе. На щеках у Перси проступил румянец, глаза его лихорадочно блестели, а руки слегка дрожали. И Амалия заметила это. В остальном это был вполне заурядный человек лет тридцати пяти от роду. Волосы каштановые, пышные бакенбарды обрамляют вытянутое, как у Роберта, лицо, нос курносый, подбородок срезанный, с ямочкой. И еще у него улыбка плута, уверенного, что он может всех провести и в том, что в конце концов так оно и будет. Инстинктивно Амалия почувствовала к нему недоверие.
– Это Перси Белл, мой кузен, – сказал Ричардсон, оборачиваясь к ней. – Если он здесь, значит, неприятностей не миновать.
Перси протестующе всплеснул руками.
– Кузен, кузен! Ты же не станешь… Я полагал, все наши размолвки – дело прошлое… – Он говорил сбивчиво, одновременно посылая Амалии самую очаровательную из своего набора улыбок и не забывая при этом окинуть ее взглядом с головы до ног. На лице его, когда он закончил осмотр, выразилось явное удовольствие. – Я слышал, ты собираешься жениться. Одобряю твой выбор.
Ричардсон открыл было рот, чтобы сказать какую-нибудь дерзость, но его опередил полковник.
– Боб! – Тяжелая рука дядюшки Чарли легла на плечо владельца ранчо. – Я думаю, тебе следует переодеться. Проводи Эмили в ее комнату.
Амалия безропотно дала себя увести. Ее комната была как раз над гостиной, где находился Перси Белл. Окна были притворены неплотно, и до Амалии доносилось каждое слово.