– Ну, а что я тебе дам? Босиком еще смешнее будет, – улыбнулась Полина.
– Кроссовки-то есть какие-нибудь?
– Не смеши меня!
– А что тут смешного? Универсальная обувь, между прочим. Кстати, тебе придется надеть именно их. Туфли у меня только одни – парадно-выходные, и в них ноги натирает.
– А у меня нормальных кроссовок нет… Есть только для бега, но они растоптанные и страшные.
– Ты еще и бегаешь? – с уважением спросил Павел.
– Бегала… Потом надоело. – Полина все-таки полезла в кладовку и достала пару темно-синих кроссовок.
– Ну и что? – повертел их в руках Павел. – Вполне приличные. Даже фирменные. И под цвет джинсов с пиджачком.
– Это жакет, а не пиджачок, – фыркнула Полина. А Павел уже натягивал обувку.
– Вот, совсем другое дело! – сказал он, подпрыгнув пару раз. – Класс!
Полина, хмурясь, критично осмотрела свое родное тело со всех сторон.
– Боже мой, – вздохнула она, – в кроссовках – на люди!..
– Ну ты аристократка прям! – хмыкнул Павел. – Где работаешь-то хоть?
– В банке, – ответила Полина.
– А-а… У-уу! – протянул Павел. – Тады канешна!.. А чего ж квартирка не того?.. Не соответствует?
– Дурак ты, – обиделась Полина. – Вы все так!.. Если человек в банке работает – значит у него на счету миллионы и особняк на Лазурном берегу… А между прочим, простые операционистки меньше рабочего на заводе получают.
– Ты – простая операционистка? – недоверчиво усмехнулся Павел.
– Нет, – огрызнулась Полина. – Но получаю ненамного больше того рабочего… Пошли давай!
Уже когда они спускались по лестнице, «девушка», то ли чтобы загладить невольную грубость, то ли ей и правда это стало интересно, спросила:
– А сам-то ты где работаешь?
– На заводе, – хмыкнул Павел.
Полина подняла к глазам ладони и недоверчиво сказала:
– Что-то рабочих мозолей не видать.
– А я и не говорил, что я рабочий. Программирую помаленьку.
– Ого!
– Да ничего не «ого», – отмахнулся Павел, хотя ему и показалось приятным восклицание Полины. – Ерунда, ничего серьезного.
– Для меня все, что с компьютерами связано, кажется сверхмудреным, – призналась Полина. – Так хочется научиться, хоть немного… А то я, кроме включить-выключить, да текст нужный набрать и не могу ничего. Ну, специальные наши программки еще – посчитать-распечатать…
– Хочешь, научу? – остановился Павел. Сердце его при этом отчего-то резко прыгнуло.
– Правда? – взмахнула ресницами Полина. И на коротенький миг Павлу почудилось, что на него смотрят истинные глаза подруги по несчастью.
– Конечно, правда, – глухо ответил он. – Вот только «change» осуществим…
– А если… не осуществим? – еле слышно спросила Полина.
– Тогда тем более учить тебя придется, – натужно рассмеялся Павел. – Иначе, как ты работать за меня будешь?
– Кстати… – нахмурилась «девушка». – Как мы завтра-то на работу пойдем?
– Давай пока не думать об этом! – мотнул головой Павел. – До завтра еще время есть. И если мы не станем его напрасно терять, все еще можно исправить сегодня.
– Ты правда в этом уверен? – подняла, а точнее – опустила, на Павла глаза Полина.
– Конечно! – Павел придал голосу столько уверенности, что прозвучало его утверждение до невозможности фальшиво. Но Полина все же чуточку успокоилась.
– На чьей машине поедем? – спросила она.
– На моей, конечно, – ответил Павел. – Не люблю, когда меня дамы катают. Беспонтово как-то выглядит…
– Тогда уж на моей надо ехать, – улыбнулась Полина. – И я за руль сяду.
– Почему это? – возмутился было Павел, но тут же хлопнул себя по лбу: – Ах, да…
Вообще-то он не любил ездить в качестве пассажира с незнакомыми. Особенно с женщинами. Понимал, что это предвзятость, самовнушение, а все равно – чувствовал себя не в своей тарелке, когда баранку крутили женские руки. Но на сей раз он себя успокоил: во-первых, руки-то сейчас были мужскими; во-вторых, именно этим рукам он доверял, как ничьим другим. Павел помнил, как сам он легко приспособился к «девятке» Полины – будто и тело и руки помнили автомобиль, сами, минуя непосредственно сознания, находили нужные переключатели, автоматически работали с рычагом коробки передач... Правда, теперь ситуация как раз обратная – его прежнему телу приходилось привыкать к чужой машине. Зато разум в этом случае был «хозяйским». Да и, как ни крути, особого выбора не было. Приходилось подчиняться обстоятельствам. «Надеюсь, ненадолго», - успокаивал себя Павел.
Беспокоился он зря. Полина вела автомобиль уверенно и, что называется, действительно «по-мужски». Сказывались, может быть, и навыки, «запомненные» телом, а возможно это являлось и «прирожденной» особенностью стиля вождения самой Полины. Во всяком случае, доехали они без происшествий.
Павел вышел из машины первым и, обойдя ее, галантно открыл водительскую дверь. Но, встретившись с «собственным» взглядом, мысленно чертыхнулся и с опаской оглянулся: не заметил ли кто ненароком его «джентльменского» поступка. А то подумают еще что... Хотя, учитывая всю создавшуюся ситуацию, эту маленькую накладку можно было вообще оставить без внимания. Что Павел в итоге и сделал.
Когда он открывал дверь своей квартиры, из соседней снова выглянул Николай Иванович.
– Что, Павел, нашла тебя девушка? – обратился он к Полине.
– А?.. – захлопала та глазами, и Павел пришел ей на помощь:
– Да, спасибо, Николай Иванович, все в порядке, как видите.
– А мы разве с вами знакомились? – пришла очередь хлопать глазами соседу, а Павлу – мысленно чертыхаться на себя за оплошность.
– Так мне Павел столько о вас рассказывал! – расплылся он в идиотской улыбке, исправляя ситуацию.
Соседу это замечание явно польстило.
– А вы, я смотрю, уже по-хозяйски тут, – улыбнулся он, кивая на связку ключей в женских руках Павла.
– А чего ж теряться? – подмигнул тот любопытному соседу и поскорее втянул раскрывшую рот Полину в прихожую.
Очутившись дома, он почувствовал себя намного уверенней. Быстро приготовил Полине комплект чистого белья, сунул ей в руки вместе с чистым полотенцем и кивнул головой в сторону ванной:
– Мыло, шампунь, мочалка – все там! Если надо потереть спинку – позовешь.
– Ну ты и!.. – вспыхнула Полина.
– Это ты «ну и», – засмеялся Павел. – Себя-то я, чай, не только в зеркале видел. И не раз.
– Все равно, – дернула подбородком Полина. – Обойдусь!
– Ладно уж. Только смотри, аккуратней с непривычки! Сильно не три.
Полина фыркнула, словно дикая кошка, и столь же стремительно бросилась к ванной. Павел от души расхохотался и полез в шкаф подбирать «себе» одежду.
Помылась Полина быстро. И позвала Павла. Когда он зашел в ванную, «девушка» стояла в трусах и футболке и была красной, словно рак. Вряд ли на нее так подействовал «легкий пар». Павел догадывался, конечно, об истинной природе этой «окраски», но смущать подругу не стал.
– Что? – как можно равнодушней спросил он. – Чего-то не можешь найти?
– Мне побриться надо… – еще больше смутилась Полина.
– Ах да! – спохватился Павел. – Вот пенка, вот бритва. Удачи! – Он повернулся, чтобы выйти.
– Погоди! – жалобно всхлипнула Полина. – Я ведь не умею…
– Спинку, значит, сама, а побриться… – не удержался от подколки Павел, но увидев, как дернулась «девушка», осекся. – Ладно, прости. Сделай воду погорячей… Так, чтобы рука терпела. Смочи хорошенько щеки и подбородок… Так... Теперь пенку на ладонь фыркни. Теперь намыль ею щеки хорошенько… Вот, правильно. Теперь повернись. Только не дергайся!
Павел взял станок и осторожно повел лезвием по щеке Полины. То есть, по сути, по своей собственной, но брить «себя» извне оказалось делом не таким простым, как он думал вначале. И Полина, хоть он и шикал на нее, беспрестанно ойкала и дергалась.
– Да стой ты смирно! – прикрикнул вспотевший от напряжения Павел. – Порежу ведь!
Наконец это мучение подошло к концу. Качество бритья, конечно, оставляло желать лучшего, но все-таки, если не всматриваться пристально, лицо можно было считать если и не свежевыбритым, то уж просто выбритым вполне.
– Я лучше пару раз рожу, – выдохнула Полина, – чем бриться каждый день!
– Ага, поняла теперь, что нам терпеть приходится, – скорбно заметил Павел. – А ведь это еще только цветочки.
– А что еще? – испугалась Полина.
– Ну… До этого, я надеюсь, не дойдет, – потупился Павел. – Если мы, конечно, поторопимся.
Оделась Полина быстро. Цвета морской волны футболка была уже на ней, джинсы она натянула привычно и быстро, даже не попросив Павла отвернуться, а вот против джинсовой курточки поначалу запротестовала:
– Не хочу!.. И так не замерзну.
– Это сейчас тепло. А вечером? Нам ведь наверняка в Кулозеро пилить придется. А там, кто его знает, может, и по лесу шастать.
– Это сейчас тепло. А вечером? Нам ведь наверняка в Кулозеро пилить придется. А там, кто его знает, может, и по лесу шастать.
– По лесу? Зачем же мы тогда переодевались?
– Ну, я надеюсь, до леса дело все же не дойдет… И все-таки джинсовку надень!
Полина, хоть и надув губы, послушалась. А когда посмотрела в зеркало и вовсе заулыбалась:
– Симпатевый мужчинка получился!
– А то! – подмигнул ей Павел. А в груди у него разлилось приятное тепло. «Чего это я?» – удивился он и ненароком тоже глянул в зеркало. Милое личико с широко распахнутыми ясными глазками, увиденное там, неожиданно заставило его удивиться еще больше. «Неужели я... Да ну, чушь! Немедленно выбрось из головы эту нелепость!» Он рассердился на себя необычайно, но увидев, как отражение нахмурило изящные бровки, почувствовал что тепло в груди разрослось, достигнув уже шеи, а также спустилось и вниз, к животу…
«Эй-ей-ей!» – чуть не завопил Павел и стремительно потащил едва успевшую завязать кроссовки Полину из квартиры. Та удивленно посмотрела на «парня», но вряд ли смогла догадаться, что сделало его вдруг таким смущенным и торопливо-нервным. Если бы ей открылась истина, вряд ли она позволила бы себе сказать Павлу возмущенным тоном:
– Ты чего меня поволок, как мешок с картошкой? Опаздываем, что ли? Этот твой друг, он что, последние часы доживает?
– Типун тебе на язык! – возмутился Павел. К счастью, бестактность «девушки» вернула его в обычное состояние. Увы, лишь внутреннее. – Он всего лишь с неба грохнулся.
– Падший ангел? – попыталась сострить Полина.
– Почти. Но скорее – Карлсон. Дельтапланерист он. Не только, разумеется, но и – в том числе. В общем, как в песне поется, «однажды в полете мотор отказал»...
– Сердце, что ли, не выдержало?
– При чем тут сердце? – заморгал Павел. – Настоящий мотор. Железный.
– У дельтапланов разве бывают моторы?
– Бывают. Это ведь мотодельтаплан. Почти как самолет в миниатюре. Может лететь, куда пилоту требуется. Но иногда вот падает, к сожалению...
– Ага, – свела брови Полина. – Извини, я тут расшутилась... Разбился, наверное, парень сильно?..
– Ну, могло быть гораздо хуже. Но Герка – вообще везучий человек. Классный парень! Тебе наверняка понравится... – сказал Павел. Сказал, а сам неожиданно подумал, что если Коготков и впрямь Полине очень понравится, то вряд ли это понравится ему, Павлу. И снова разозлился на свои дурацкие мысли.
Впрочем, Полина лишь фыркнула в ответ:
– Вот еще!..
И Павел поспешил внести в вопрос ясность:
– Я имел в виду – в чисто человеческом смысле.
– Ах, в человеческом? Тады ладно! – улыбнулась Полина и зачем-то вдруг подмигнула...
4
Полина припарковала «девятку» на стоянке больничного городка и откинулась в кресле:
– Ну, иди. Я тебя лучше здесь подожду.
– Да? – посмотрел на нее Павел. – Ты хорошо подумала?
– А что? – Полина встретила полный немого укора взгляд «болотных» глаз и треснула себя по лбу: – Забываю все время!.. Хотя… А как мы ему представимся? Что вообще говорить будем?
– Да уж… – задумался Павел. – Вообще-то Герке надо правду рассказать. Вот только поверит ли?..
– Ты уж постарайся! – ехидно ответила Полина, выбираясь из машины.
Герка обрадовался Павлу. Фигуру Полины (то есть, конечно, Павла в ее обличье) он тоже окинул заинтересованным взглядом.
– Наконец-то! – сказал он.
– Я же вчера у тебя был!.. – ляпнул Павел и осекся, понимая, что Герка имел в виду совсем другое. Зато теперь друг захлопал глазами, затряс головой, но тут же поморщился от боли:
– Это кто из вас сказал?..
– Я, конечно, – пришла на выручку Полина, предостерегающе наступив на ногу Павлу.
– Да… Неприятная штука сотрясение мозга, – прокомментировал Коготков. – Мне сейчас почудилось… Ладно, знакомь давай! – подмигнул он Полине.
– Полина, – поторопился пропищать Павел, для чего-то изменив голос. И даже попытался присесть в книксене. За что получил чувствительный пинок в голень от «настоящей» Полины.
– Ну, а я – Гера. Одноклассник вот этого вот…
– Я о вас слышала… – снова пискнул Павел, но тут же закашлялся и продолжил уже нормально: – Мы с вами поговорить хотели.
– Поговорить? – захлопал глазами Герка. – Так я всегда с радостью!.. А ты чего молчишь? – глянул он на хмурящуюся Полину.
– Надо выйти, – сухо ответила та. – Приватный разговор намечается.
Герка покрутил головой. В палате, кроме него, лежало еще двое больных. Один из них, пожилой мужчина, спал, отвернувшись к стене, второй – молодой парень, скорее всего, еще школьник – уткнулся носом в электронный «Тетрис», который изможденно попискивал в его шустро дергающими большими пальцами руках.
– Да нас и тут никто не услышит…
– Герочка, вам трудно встать и выйти в коридор? – сочувственно захлопал глазами Павел. – Вам больно, да? Бедненький…
Павел знал, на что давить. Герка вспыхнул, откинул одеяло и, морщась от боли, нащупал здоровой рукой костыль, стоявший в изголовье кровати.
Павлу было стыдно за свой поступок и жалко друга, но то, что они с Полиной собирались тому рассказать, никоим образом не предназначалось для чужих ушей.
– Давайте я вам помогу! – подскочила к Герке Полина.
– Чего это ты со мной на «вы»?.. – Герка от изумления перестал даже морщиться.
– Сейчас узнаешь, – хмыкнул Павел. – Вот выйдем только… Сможешь?
Герка, обалдевший совершенно, закивал.
– Юмористы вы, ребята, – хмыкнул он и заковылял к двери. – Подходите друг к другу идеально… Аж завидно!
Павел невольно бросил взгляд на Полину. Та, зардевшись, опустила глаза.
– Ну, вы идете, нет? – обернулся, взявшийся уже за дверную ручку Герка. – Звали, звали… Наглядеться друг на друга не можете?
Теперь вспыхнул и Павел:
– Поприкуси язычок-то! – буркнул он, отчего Герка даже пошатнулся и едва не упал.
– Да уж!.. – хмыкнул он, сморщившись от резкого движения, и осторожно мотая головой, вышел в коридор.
К счастью, широкая скамейка, обитая дерматином, которая стояла в закутке возле окна, оказалась свободной. Герка тяжело опустился на нее и, прищурившись, окинул взглядом переминающуюся напротив парочку:
– Выкладывайте. Вижу, и впрямь поговорить есть о чем.
Павел опустился на скамейку рядом с Геркой. Полина, чуть помедлив, села по другую от него сторону.
Герка посмотрел сначала на нее, затем перевел взгляд на Павла. Тот не опустил глаз, терпеливо, не мигая, выдержав пристальный взгляд друга.
– Интересная девушка, – проговорил Гера, и, по прежнему глядя в зеленовато-бурые женские глаза, спросил: – Правда, Павел?
Павел, не выдержав, моргнул, но взгляда так и не отвел:
– Правда. Догадался?..
– Ты знаешь, если бы не сотрясение мозга… Я ему, видишь ли, не очень сейчас доверяю.
– Ну, а опыт, который ты продемонстрировал химичке в восьмом классе, помнишь?
– С опилками магния и марганцовкой? И большим громким «бумом»? Конечно, помню. Но он мог тебе и рассказать… – Герка коротко мотнул головой в сторону Полины. – А вот про случай в раздевалке… в седьмом вроде бы?.. Это уж он вряд ли тебе…
– Не надо!.. – дернулся к приятелю Павел, словно собирался заткнуть тому рот. При этом он покраснел так, что каштановые локоны стали казаться светлее кожи.
– А вот теперь верю, – вздохнул Герка. – Сходил таки к камешкам?..
– Сходил, – опустил голову Павел.
– А она? – кивнул друг на Полину.
– Тоже.
– Эк вас, ребята… Говорил же я!.. Правда, такого даже я не ожидал. А теперь – давайте все по порядку. С кого начнем?
Начал Павел. Собственно, он же и рассказал Герке всю историю. Полина лишь изредка поправляла его и вставляла свои замечания.
К концу рассказа Коготков заметно побледнел, травмы все же давали о себе знать. Но он мужественно стиснул зубы и дослушал всю невероятную историю.
– Вот, теперь старуху думаем поискать, – сказал Павел.
– Вряд ли она старуха, – скрипнул зубами Герка.
– Ну уж, что не старик – это точно! – хмыкнул Павел.
– Да? Ты так уверен? И ты тоже сейчас мужчина? В полном расцвете сил…
Павел хотел возмутиться, но, подумав, решил, что крыть ему, собственно, нечем.
– А кто же она тогда?
– Не знаю. Только вряд ли она человек.
– Ну, ты скажешь! – засмеялся Павел. – Может, дух камня?
– Боюсь, что как раз дух, – очень серьезно отреагировал Коготков. – Только вряд ли камня.
– Может, она простая колдунья! – подала голос Полина.
– Я-то ведь ее не встречал.
– Не понял, – нахмурился Павел. Полина тоже недоуменно захлопала глазами.
– Ну, чего непонятного? Колдунья могла бы внушить вам, что вы поменялись телами. И вы бы были в этом обмене уверены на все сто. Но только я-то бы увидел, что вы – это вы. Нет таких колдунов, что могли бы подобные фокусы с физическими телами проделывать.