Мой знакомый в свое время не женился на девушке только потому, что в ее новой квартире, как в лаборатории, правил дух доктора. Ни старых фотографий, ни смешных, дешевых, но несущих острое воспоминание о чем‑то давнем мелочей, ни зачитанных книг и старых журналов. Ни‑че‑го. Он испугался и исчез.
Именно поэтому так холодны дизайнерские квартиры, особенно когда воедино слиты и декор, и архитектурный стиль. Все слишком правильно, бесчувственно и профессионально. Один молодой философ на мой вопрос, почему секс уходит из современной городской жизни, ответил: «Очень просто. Потому что уходят помойки, бараки и прочая грязь». Что‑то в этом есть! Согласитесь. Неправильности дизайна формируют чувственную атмосферу.
Стильный человек выделяется, подобно интерьеру, своей смелой «частной» внешностью. Через тщательно сработанный или стихийно созданный образ он несет самого себя, свои жизненные ценности, образ жизни, позиционирование в пространстве по отношению к другим, эпохе, прошлому и будущему. Он может делать это очень тихо, как упомянутый Андрон Кончаловский, и очень громко, до крика, как Никита Джигурда. Интеллектуально небрежно, как Александр Гордон, или подчеркнуто властно, как Владимир Соловьев. В любом случае стильные люди чаще всего зрелые, т. е. накопившие багаж ценностей, думающие о смыслах и очень любящие душевный комфорт. Почти бессознательно они хотят подкреплять свой образ мышления образом внешним.
Конечно, соединить общественную необходимость (имидж) и свободу (стиль) удается немногим. Но, если воспитывать вкус, т. е. культуру сочетания фигуры и одежды, обуви, прически и лица, и не бояться оставаться свободным — не превращаться в жертву моды или, наоборот, самоуничижения, — все получится. Если хочется. А вот если надо, но не хочется, то вряд ли. Стиль, как и декор квартиры, требует энтузиазма и желания. Я думаю, несистемность стиля связана с фактором отсутствия правил для его формирования. Имидж поддается регулированию и просчету, а вот стиль — нет. Если его, что называется, просто купить, то носится он недолго и снашивается, как любая вещь, или выбрасывается, как нечто надоевшее. Стиль создают только те, кто чувствует нужные вещи, — так же, как хороший повар, творящий свое меню просто на ощупь, чувствует ингредиенты. Рецепт его блюда невозможно прописать в кулинарной книге. А если даже механически за ним повторять, то в итоге ничего не выйдет. Однажды меня в Японии угощали украинским борщом, приготовленным старательным местным поваром. Получилось смешно: цвет красный, все овощи правильно плавают, консистенция та же, а на вкус — мисо‑суп.
Иногда индивидуалы стиля ищут собратьев и, постепенно распространяя свои вкусы в узкой среде, теряют собственный стиль и становятся частью субкультуры. Яркий пример: хипстеры — от жаргонного to be hip («быть в теме»). Вот, беру из «Википедии». Time с иронией пишет: «Свитер, перешедший к вам от бабушки, очки в стиле Боба Дилана, кеды Converse и банка Pabst — бам, вот вам и хипстер». Или другие определения: «Скинни, майка с принтом, кеды Converse, блокнот Mokeskine, iPhone»[11]. Их часто обвиняют в отсутствии креативности и увлечении формой в ущерб содержанию. Типа в курсе всего современного и альтернативного в искусстве, но потребление этого всего становится самоцелью тусовочной жизни. Это о настоящем. Но и в прошлом можно обнаружить восхитительные примеры формирования философии индивидуального стиля.
Например, денди, сегодня — метросексуал. Родившись в Англии в конце XVIII — начале XIX в., дендизм взошел из джентльменства, но пошел дальше. Он претендовал не только на изысканность манер, но и на протест против подражательности и вульгарности. Денди — это яркая, нетривиальная личность, которая, нарушая правила и условности в имидже, сама диктует все новое и вводит моду. Именно так пишет Ольга Вайнштейн в своей книге «Денди». Под вульгарностью подразумевается, среди прочего, аккуратность и новизна костюма. Небрежность, изысканная скромность достигалась в том числе за счет того, что наряд старили песком или давали поносить слугам. Остались ли денди серьезной альтернативой новому буржуазному шику? Боюсь, что нет. Все растворила, как кислота, массовая продукция высоких брендов. Какое там потертое и ношеное! Все новенькое, как с иголочки. Шик убрал индивидуальность. Стиль превратился в имидж продвинутой группы метросексуалов — щеголей — брендоманов. Если денди и существуют, то вкраплениями и только в старшем поколении. Может, это и закономерно, так как личность обрастает ценностями чаще всего с годами.
Итак, стиль, в отличие от имиджа, глубоко эгоистичен и не пытается понравиться зрителям. Человек стиля заботится о том, чтобы нравиться себе и выразить себя. А поскольку живет он сегодня в эпоху постмодерна, то стильные люди волей неволей, но, отражая эпоху, глубоко эклектичны.
Постмодернизм — эпоха, начавшаяся в 60‑х гг. XX в. и продолжающаяся и в наши дни. Время глубокой эклектики, не отказа от прошлого, а его пересмотра и смешивания с настоящим в попытках угадать будущее. Мы, живущие в эру постмодернизма, воспринимаем мир как хаос и пытаемся устоять в нем, не отметая ни классики, ни модерна во всех их проявлениях. Новый стиль появляется за счет смешения врагов (классика и модерн) и добавления вкуса настоящего. Налицо «эстетический эклектизм, фетишизация предметов потребления», о котором говорили философы — теоретики постмодернизма.
Думающая личность (а только таковая способна обладать стилем), конечно, отражает хаос в стиле и порядке жизни. Человек хаоса живет по плану, но готов его поменять или слегка изменить. Слушает врача так же внимательно, как и свой организм. Занимается спортом под руководством тренера, но готов плюнуть на его рекомендации. Ищет в Боге собеседника и т. д. Такой человек, одеваясь, держит в голове модные тренды, но не доверяет им вслепую. С удовольствием купит дорогую вещь, но при условии, что та реально отвечает его потребностям. Человек стиля спокойно пропустит модную тусовку, если в этот момент захочет засесть дома с книгой. Но при этом точно знает, что обувь должна быть дорогой. Как живет, так и позиционируется.
Может ли стиль отречься от своего времени? Я не думаю. Единственное, что объединяет стиль и имидж, — это вкус. А вкус порождается культурой. А культура всегда отражает эпоху. Так что на мой, глубоко субъективный, взгляд, любое тупое копирование — не стиль. Если вы оденетесь сплошь в винтаж, то будете или городским сумасшедшим, или старушкой (старичком). Если во все классическое — чиновником или фригидным богачом. Если в авангард — то актером. А где же вы сами? Как где? В творении своей жизни в эпоху быстрых перемен.
Попробуем подытожить мои рассуждения в виде таблички.
Глава 2. Опыт в имиджевом маркетинге
Как человек, не работающий в корпорации, я могу распоряжаться своим имиджем как угодно, меняя бизнес‑образы в зависимости от ситуации. Если я провожу мастер‑класс, то имидж деловой, но впечатляющий, так как я не преподаватель в институте, а почти актер на сцене. Значит, надо быть ярким пятном, но не настолько, чтобы отвлекать от содержания лекции. Можно сказать, что вновь появляется необходимость формирования креативного имиджа, т. е. соединения профессионального образа и индивидуального стиля. Она возникает и при выступлениях по телевидению. Чистый стиль не сработает. Необходимо учитывать аудиторию и ей как‑то нравиться. Визуальный позитивный сигнал со стороны выступающего способствует и правильному восприятию его идей. Однако без яркой индивидуальности ТВ‑образ не сработает на поставленную задачу, получится «феномен Никсона». В свое время Ричард Никсон проиграл Джону Кеннеди дебаты на телевидении и выиграл на радио. Если же я выступаю по радио, то образ не имеет значения, хотя теперь чаще всего эфир транслируется по Интернету. На радио образ создается исключительно голосом, ритмом, паузами и свободной реакцией на вопросы ведущего. Как ни странно, и с помощью голоса можно играть имиджем.
Итак, мой имидж требует корректировки в следующих случаях:
• чтение лекций;
• участие в телевизионных программах;
• ведение радиопередач;
• беседы с журналистами‑интервьюерами;
• проведение персональных коучингов.
Начинаем с публичных лекций. Критерии отбора образа зависят от:
• состава аудитории по полу, возрасту и доминирующей социальной группы;
• национального характера региона;
• темы лекции;
• состояния здоровья.
Любое публичное выступление будет успешным, если заранее учитывать аудиторию. Если аудитория по преимуществу женская, то, как это ни странно, свободы проявления себя в имидже больше. Женщины быстрее начинают доверять людям, лучше замотивированы на обучение и прощают любимому герою все. Мужчины более недоверчивы к лектору, особенно женщине, и если пришли учиться, то требуют большей консервативности в ее облике. Узнала я об этом случайно, обсуждая со слушателями‑мужчинами проведенный в Екатеринбурге мастер‑класс «Лидерство в эпоху турбулентности». Чудесные, боевые, веселые уральские предприниматели, молодые, напористые, галантные, с цветами и ужином в прекрасном ресторане. Я спросила их, какой образ должен быть у меня на плакате, чтобы привлечь мужчин в таком количестве, чтобы они составляли больше чем 30 % аудитории. Неожиданно реакция была очень быстрая: меньше сексуальности в облике, больше строгости и в одежде, и в лице. Мы начали обсуждать мою фотографию на плакате, взятую с обложки книги «Успех [success] в большом городе». На ней я сижу в позе полулотоса в джинсах и мужском пиджаке на голое тело. Глаза задорные, вид уверенный. «Ну и что вам не нравится?» — спросила я. «В том‑то и дело, что нравится все, и даже слишком все. Мужской пиджак на голом теле — дико сексуально. Плюс глаза — веселые и уверенные в своей правоте. Круто! Но к таким идут не учиться…» Оживленная дискуссия привела к следующему выводу: нужен образ из детства — «строгая училка, но симпатичная». И взгляд — умный и тоже строгий, тогда пойдут мужики, заключили мои оппоненты. И тут же спохватились: «Это только для плаката, но не вживую. Как только вы начинаете общение, тут как раз юмор, сексуальность, острые насмешливые глаза помогают “переварить” сложный материал».
• темы лекции;
• состояния здоровья.
Любое публичное выступление будет успешным, если заранее учитывать аудиторию. Если аудитория по преимуществу женская, то, как это ни странно, свободы проявления себя в имидже больше. Женщины быстрее начинают доверять людям, лучше замотивированы на обучение и прощают любимому герою все. Мужчины более недоверчивы к лектору, особенно женщине, и если пришли учиться, то требуют большей консервативности в ее облике. Узнала я об этом случайно, обсуждая со слушателями‑мужчинами проведенный в Екатеринбурге мастер‑класс «Лидерство в эпоху турбулентности». Чудесные, боевые, веселые уральские предприниматели, молодые, напористые, галантные, с цветами и ужином в прекрасном ресторане. Я спросила их, какой образ должен быть у меня на плакате, чтобы привлечь мужчин в таком количестве, чтобы они составляли больше чем 30 % аудитории. Неожиданно реакция была очень быстрая: меньше сексуальности в облике, больше строгости и в одежде, и в лице. Мы начали обсуждать мою фотографию на плакате, взятую с обложки книги «Успех [success] в большом городе». На ней я сижу в позе полулотоса в джинсах и мужском пиджаке на голое тело. Глаза задорные, вид уверенный. «Ну и что вам не нравится?» — спросила я. «В том‑то и дело, что нравится все, и даже слишком все. Мужской пиджак на голом теле — дико сексуально. Плюс глаза — веселые и уверенные в своей правоте. Круто! Но к таким идут не учиться…» Оживленная дискуссия привела к следующему выводу: нужен образ из детства — «строгая училка, но симпатичная». И взгляд — умный и тоже строгий, тогда пойдут мужики, заключили мои оппоненты. И тут же спохватились: «Это только для плаката, но не вживую. Как только вы начинаете общение, тут как раз юмор, сексуальность, острые насмешливые глаза помогают “переварить” сложный материал».
Далее: чем старше аудитория, тем надо выглядеть серьезнее. А поскольку у меня ползала — молодежь и еще ползала — среднее поколение, причем на 30 % — мужчины, то что делать? Совмещать черты очень современных городских трендов, добавлять классики и сексуальности. Что же получается? Креативный имидж в стиле постмодерн. Главный стержень — строгий силуэт: пиджаки, узкие юбки, прямые брюки, соответственно и цвет — спокойный, приглушенный, даже если бордо или зеленый. А что дает современность? Обувь — иногда. Очки — всегда. Украшения — минималистские. Часы: недорогие, но тяжелые. Купила как‑то на Ибице английские огромные мужские металлические часы стоимостью аж $300. Стрелки большие, цифры тоже. Очень удобно следить незаметно за временем на сцене. После лекции каждый третий слушатель обоего пола тихо спросил, беря автограф, где взять часы, какая фирма и сколько стоят. Потом отписались, нашли в Интернете еще дешевле. Победа над дорогущими «котлами». Ура!
Теперь проанализируем регионы. Сравним, например, Самару и Улан‑Удэ. Самара, вольная, размашистая по‑волжски, купеческая, привыкшая к концертам и тусовкам. Самарцы из среднего класса никогда не придут в непрестижное место, станут выяснять, будет ли перед лекцией коктейль‑вечеринка. Даже после третьего звонка не спешат занять места. Долго тянутся к назначенному времени. Избалованы вниманием московских звезд эстрады и таких, как я, воспринимают аналогично.
Улан‑Удэ — город сибирский, степенный. Люди восточные, и не только буряты. Дух восточной неторопливости и вдумчивости во всем. Далекие от Москвы, дорожат каждым гостем и пойдут его слушать куда угодно в жажде новой информации. Придут вовремя, терпеливо будут сидеть в зале, причем тихо‑тихо. И никакого шампанского, хотят только знаний.
Уже из описания становится ясно, как я должна выглядеть там и там. На Волге — богато, слегка огламуренно и непременно сексуально. В Сибири: скромно‑элегантно и ни в коем случае не небрежно.
В Самаре я вышла на сцену в облегающем сером платье выше колен и замшевых малиновых сапогах‑полуботфортах (урок после угг).
В Улан‑Удэ — в модных свободных черных брюках и шелковой белой рубашке. Кстати, именно в Самаре меня после мастер‑класса как‑то девушка спросила, почему я не увеличиваю грудь. То ли она боролась с модой на силикон таким образом, то ли перебор с шампанским. Во всяком случае в Бурятии этот вопрос исключен при любом количестве выпитого. Зато зал в Самаре остро реагирует на шутки, юмор, порой очень откровенный. А аудитория сибирская — более закрытая, реакция медленнее, раскачать ее тяжелее. А раскачивать нужно, так как сложные смыслы воспринимаются легче, если эмоционально окрашены.
Переходим к теме мастер‑класса. Понятно, что бизнес‑занятия требуют и бизнес‑имиджа. Все, от прически до обуви, включая и костюм, должно демонстрировать деловитость, профессионализм и успех. Прическа у меня не меняется, разве что длина челки, уложенной в зависимости от настроения.
Очки. Очки я выбираю большие, с черной оправой.
Дальше следуют узкое строгое платье или юбка, опять же узкая, с пиджаком. Или брючный костюм. Подбор брюк — особая история. Не знаю почему, я не люблю брючные костюмы, предпочитая комбинировать разные брюки с разными пиджаками. Вообще, костюм сложнее соединить с телом, чем отдельно подобранные верх и низ, если только у вас не 90–60–90 с плоским, как доска, животом. Когда‑то в поздние 1990‑е, помню, случайно набрела на ликвидацию мультибрендового магазина и схватила пиджак от Карла Лагерфельда: смесь фрака с классическим пиджаком. От фрака — лацканы и крой спереди, от классики — длина и крой спины. Он меня просто ждал и наконец дождался. Кажется, я его надела, отрезала бирки и прямо из магазина в Думу. С чем я его только ни сочетала. Единственная вещь из серьезных, в принципе не снашиваемых, которую я затаскала до дыр. С тех времен вошло в привычку фантазировать с брючным костюмом. Для деловой женщины, кочующей по стране и миру, брюки — это все. Особенно если она с микрофоном и провода надо прятать, вот и появляется пиджак в качестве рабочей одежды. Как все соединить? Мой принцип в бизнес‑стиле:
• подчеркнуть шею и плечи;
• визуально уменьшить талию;
• ноги удлинить;
• бедра сузить;
• накинуть творческую небрежность.
Опираясь на перечисленные принципы, собираем мой костюм.
1. Брюки черные. Узкие или широкие от бедра и прямые (никакого клеша). Я не люблю немецкие стандартные брюки а‑ля Ангела Меркель. Просто не представляю, какую надо иметь фигуру, чтобы эти брюки вас не убили.
2. Пиджак черный. К широким брюкам — короткий, к узким — длинный.
3. Рубашка. Свободная, причем длиннее, чем пиджак. В таком варианте рубашка, конечно, мягкая, шелковая или под шелк. Легко струится и не мешает движениям. Белая рубашка навыпуск придает тот самый небрежный дендизм в подаче себя, в немного мужском варианте, и уводит от стандартного корпоративного вида.
4. Но я же женщина! Как добавить женской сексуальности? На лацкан пиджака повесить забористую красную переливающуюся китчевую брошь. У меня их немного есть, купленных по случаю на прилавках всех французских блошиных рынков и в наших дешевых магазинах.
5. Обувь. Черная, на низком каблуке — для широких брюк; на высоком, но устойчивом (четыре часа на сцене!) — для узких. Иногда можно схулиганить с черными лаковыми кедами.
6. Часы крупные, металл и никаких блестящих деталей.
Ну вот и все. Я добиваюсь своего:
• брюки удлинили рост;
• рубашка открыла шею и прикрыла живот, создав более свободный силуэт;
• пиджак подыграл брюкам и рубашке;
• обувь завершила образ;
• брошь отвлекла и развлекла немного.
Если своих плеч не хватило — подшили дополнительные. И даже если плечи не в моде, а у вас они узкие, то бизнес‑образ требует, чтобы вы плюнули на моду. Хорошие плечи держат силуэт и создают эффект деловой энергии и, не побоюсь этого слова, харизмы. Поэтому погоны так идут и мужчинам, и женщинам. Года два назад я натолкнулась на дизайнерский пиджак из черного сукна с серебряными пуговицами, асимметричными лацканами и стилизованными генеральскими эполетами. Мы влюбились друг в друга. Вещь просто слилась со мной. Но цена! Я его не купила. Нигде и никогда за два года я ничего подобного не нашла. Эполеты — те же плечи, которые стройнят любого, даже грузного генерала.
Теперь переходим к более социальной теме — лекции только для женщин «Как соединить кайф, драйв и карьеру». В этом случае можно отойти от бизнес‑имиджа и перейти к имиджу творческому. Надевать, к примеру, трикотажные платья, длинные свободные юбки с мягкими кардиганами, зеленые рубашки с красными высокими сапогами. Посыл: девочкам всех возрастов должно нравиться, что всем своим видом вы убедительно демонстрируете, что умеете и кайф ловить, т. е. получать удовольствие, и находитесь в драйве (энергия), и абсолютно уверены в своем успехе (карьера).