– Стоять!
По ту сторону дверного проема еще два дейловых зоида. Рэйли и Тейлор, согласно нашивкам на их рукавах. Но я не стал здороваться с ними по имени – потому что Бель обходится без церемоний.
Она резко прыгает и с разворота бьет левой ногой. Каблук ее сапога встречается с физиономией Тейлора. Раздается сухой треск, его голова отделяется от туловища, отлетает к стене и скатывается на пол. Рэйли делает шаг вперед, его лицо белеет, и тут Бель выбрасывает кулак. Он проходит через синюю униформу и утопает в груди.
«Стружки-опилки, – думаю я. – Хорошо, что Бель за меня!»
Я смотрю на ее вздувшийся бицепс, когда рука выходит из груди зоида с пучком проводов и схем, перемазанных зоидной жидкостью.
Обмякшее тело Рэйли оседает на пол, задевая голову Тейлора. Та откатывается в угол.
– Стоять! – произносит она. – Стоять! Стоять!
Но теперь эти слова словно повторяет эхо. Я оглядываюсь. На противоположной стороне Дома Мира – выходной портал. И в нем толпится дюжина зоидов.
Они вооружены пульсерами.
Мы с Бель (и Калифом на моих плечах) пятимся назад. Но Распер вдруг выступает вперед.
Его глаза зажигаются красным. Он вперевалку шагает в сторону дейловой армии, направившей на нас оружие.
– Вы функционируете неправильно, – заявляет он, приблизившись к ним. – Я вынужден запустить протокол защиты человека. Три… Два… Один…
Мощнейший взрыв сотрясает стены, оглушая и ослепляя. Дым заволакивает помещение. Сверху капает зоидная жидкость.
Постепенно дым рассеивается. Выходной портал Дома Клана снесен напрочь, и нигде нет ни следа Распера. Только пара перекрученных металлических жгутов. Красный глазной модуль. Серебряный интерфейсный блок…
Распер – Робот-АСсистент ПЕРсональный – совершил то, на что были запрограммированы старинные роботы, чтобы обеспечить выживание людей.
Он пожертвовал собой.
Я сглатываю. Конечно, Распер – просто робот. Сделанный вручную. Неспособный чувствовать.
Но все-таки… Но все-таки…
В горле у меня застрял ком – и я не могу его сглотнуть. Наклоняюсь и подбираю с пола маленький интерфейсный блок с вмонтированным в него простеньким чипом. И прячу в карман моего комбеза.
– Ты пойдешь с нами, чувак, – шепчу я.
Бель берет меня за руку.
– Пошли, Йорк.
Ее кожа гладкая, мягкая и прохладная.
– Дейл велел мне просканировать чип памяти твоего Пи‑Эйч‑27‑Эль. Я знаю, что ты ищешь Сектор 17. Пойдем, я тебя отведу.
20
Мы выходим из сектора с руинами мертвого города и оказываемся на блеклой равнине, утыканной вышками, соединенными кабелями. Наверное, когда-то, во времена Запуска, это была важная и работоспособная инфраструктура, но сейчас все кабели проржавели и вышли из строя.
Мой сканер свидетельствует об отсутствии каких-либо тепловых сигналов.
Настил пола под нашими ногами изрезан желобками. Некогда это было задумано для того, чтобы рабочие не поскальзывались. Но сейчас сектор заброшен, узкие V‑образные желобки забиты тонкой пылью. Где-то она образовала целые холмики, где-то проросла папоротником и ползучими корневищами. Похоже, сюда столетиями не ступала нога человека.
Мы одни: я, Калиф и Бель. Искоса присматриваюсь к своему новому товарищу.
Она красива. И, очевидно, перенесла свою верность Дейлу на меня. Что он там говорил про «небольшой эксперимент с последним творением»? Что-то насчет подстройки функций ее искусственных мозгов, допускающей некоторую независимость…
Что ж, это сработало. Я нравлюсь Бель.
Но она все равно остается зоидом.
Под ногами сквозь проржавевшие плиты настила я ощущаю идущие из глубины вибрации. Откуда-то издалека доносится нарастающий шум. По мере того как мы продвигаемся вперед, вибрации нарастают, папоротник начинает колыхаться. Поднимается теплый ветер, несущий запах раскаленного масла. Ветер крепчает, пока наконец нам не приходится пригнуться. Но мы продолжаем брести вперед.
Подходим к первой из огромных дымовых труб, растущих, как лес, прямо из настила. К трубе привинчена лесенка. Бель начинает забираться по ней, а я следую ее примеру. Добравшись до вершины, мы оказываемся на платформе, окольцовывающей трубу. Платформа соединена с другими такими же системой висячих мостов.
Она раскачивается под оглушительный вой ветра. Тот доносится из самой трубы, на опалубку которой мы вышли. И отражается эхом от труб, окружающих нас. Я прижимаюсь к огораживающим жерло трубы перилам и нагибаюсь вперед.
Хлопок горячего воздуха перехватывает мне дыхание, опаляет глаза и ноздри.
Волосы Бель вытягиваются по ветру вперед, затем, когда она поворачивается ко мне, хлещут ее по лицу.
– В памяти твоего робота записано, что это вентиляционные шахты, – кричит она, пересиливая шум. – А там внизу – реактивные двигатели.
Задержав дыхание и щурясь от жара, вглядываюсь вглубь шахты. Она столь глубока, что я не вижу дна. Металлическая поверхность обожжена и кое-где помята, как будто в нее врезалось что-то тяжелое. Пригибаю шею ниже и замечаю далеко внизу проблеск какого-то движения. Прилаживаю визор, но какой бы то ни было тепловой сигнал неразличим в этом потоке горячего воздуха, поднимающегося вверх.
А затем я вижу это – некое существо, выбирающееся на свет из мрака…
Оно длинное – чрезвычайно. С плоским и сегментированным туловищем. С панцирем, имеющим волнистые наружные края, и сотней чего-то вроде лапок-присосок, упирающихся в стены трубы и предохраняющих его от падения.
Глазам своим не верю. Всюду жизнь. Даже на обжигающем ветру вентиляционной шахты. Пока я смотрю на этого червя, по сегментам его тела пробегает рябь, как будто он ускоряется.
Он движется к нам. И движется быстро. Отшатываюсь от трубы. Голова червя показывается сверху и начинает вертеться по сторонам.
Присматриваюсь к нему: двадцать с лишним глаз, плотно посаженных вместе на большом бугристом черепе. Усики-лопаточки. Вытянутая морда-клюв. И огромная пасть. Завидев нас, чудовище широко ее разевает, и в голодном оскале становятся видны ряды хищно загнутых клыков.
– Бежим! – ору я.
Бель кивает в ответ и хватает меня за руку.
– Сюда, – кричит она, перекрывая вой ветра.
И мы несемся изо всех сил по сложной системе переходов, соединяющих трубы. Ветер сбивает с ног. Мостки клацают и прогибаются под нашими шагами. Налево, направо, снова налево, от трубы к трубе. Я надеюсь, что Бель понимает, куда мы бежим.
Неожиданно из трубы показывается еще одно такое же чудовище, преграждая нам путь. Мы замираем на месте. Его глаза расширяются. Усики-лопаточки топорщатся. Существо лезет вверх, как будто кто-то выдавливает пасту из тюбика. Передние щупальца уже успели спуститься на дорожку, и оно начинает быстро двигаться в нашу сторону, разинув пасть и оскалив клыки.
Мы снова поворачиваемся. Отступаем. Доходим до развилки, поворачиваем направо – и опять замираем. Прямо перед нами из трубы появляется третье такое же.
Теперь они прут на нас со всех сторон.
Я поворачиваюсь к Бель, предполагая увидеть у нее на лице отражение той паники, которой охвачен сам. Но она меня вообще не видит. С невозмутимым лицом заправляет волосы за уши, потом нагибается и вытягивает резак из‑за рабочего ремня.
– Это ты правильно подумала, Бель, – говорю я. – Только вот не знаю, хватит ли этого против…
Два существа приближаются к нам с разных сторон. Они извиваются, сгибаются-разгибаются, их тела с трудом протискиваются между перил мостков, а головы нависают над ними. Присоски чавкают по настилу.
Бель отскакивает от меня и разбегается. Ее ноги мелькают в воздухе все быстрее. Добежав до первого чудовища, она отталкивается и высоко прыгает – прямо ему на шею, крепко обхватив ее ногами.
Глаза червя выпучиваются. Он испускает пронзительный тревожный крик.
Бель усиливает хватку. Лезвие резака сверкает в воздухе, она подается вперед и с размаху всаживает его в чудовище. Хлещет кровь – густая и бордовая.
Червь шипит, словно из него выходит воздух.
Бель соскальзывает на бортик. Расставив руки для равновесия, пробегает по перилам до того места, где стою я с разинутым ртом – ко мне уже тянется второй червь. Спрыгивает, хватает меня в охапку и отрывает от земли. Затем со мною вместе перемахивает через перила.
В следующее мгновение мы падаем вниз, на далекие панели настила, – по меньшей мере, двадцатью метрами ниже мостика, с которого мы соскочили. Зажмуриваюсь и ощущаю свой желудок где-то в горле. Я жду, что кости сломаются с громким «ХРУСТЬ» – но этого не происходит. В момент приземления зоидные ноги Бель мягко пружинят. Открываю глаза.
Бель ссаживает меня на землю и улыбается.
Над нашими головами какая-то суматоха. Я смотрю вверх и вижу, как два здоровых червя напали на того, который ранен. Они отхватывают большие куски от его извивающегося тела и глотают их целиком. Я отодвигаюсь, чтобы на меня не капала кровь, и поворачиваюсь к Бель.
– То, что ты сейчас сделала… Это просто класс.
Сам понимаю, как жалки мои слова. Ни много ни мало, она спасла мне жизнь. И уже не в первый раз. Эта девушка-зоид.
Она улыбается.
– Я сделала это для тебя, Йорк. И мне хочется ее поцеловать.
21
Но я не делаю этого.
А просто улыбаюсь ей в ответ. Воцаряется неловкая тишина. То есть для меня неловкая, Бель, похоже, оставляет это без внимания. Она снова улыбается, потом поворачивается и углубляется в лес труб.
Теперь мы движемся низом. Прокладывать дорогу по хрупкой корке пыли труднее, и продвигаемся мы медленнее, зато без опасности нарваться на этих гигантских червей. Наконец мы добираемся до конца этого вентиляционного сектора. Ветер прекращается, рев стихает. И тут я замечаю, что с Бель что-то не так.
Ее голова поникла. Ноги шаркают.
– Что с тобой?
Она смотрит на меня. В зеленых глазах нет блеска. – Мне нужна подзарядка.
Я осматриваюсь. Похоже, мы вошли в административный сектор – давно заброшенный, разумеется. На полу – пересечения линий и квадратиков, выложенных серебряными плитками среди черных панелей. Кое-где остались поликарбоновые перегородки высотой по плечо. И внутри кабинетиков-кьюбиклов, ими образуемых, – письменные столы, ортопедические кресла, настенные экраны, видеофоны…
Бель движется через силу, ее веки набрякли. Проверяю с помощью сканера, нет ли поблизости источников энергии. Ничего.
– Здесь нигде нет зарядки, Бель, – говорю я участливо. Я в самом деле начинаю за нее беспокоиться. – А в памяти Распера ничего нет на эту тему?
Она медлит. Моргает. Покачивается взад-вперед. Очевидно, роется в своих банках памяти.
С нетерпением слежу за ней.
Бель указывает куда-то явно через силу.
– Смотровая рубка… верхний уровень… – начинает она, но ее голос все слабеет и наконец затухает.
Ноги Бель подкашиваются, она падает вперед.
Я успеваю ее подхватить одной рукой под колени, другой под спину, прежде, чем она ударяется оземь. Настал мой черед выручать ее.
Я несу девушку в том направлении, которое она указала. Но поскольку большинство световых панелей в потолке не работает, не могу понять, куда именно мы направляемся. Смотрю на Бель. Ее глаза сейчас закрыты, но я чувствую слабую вибрацию ее сердечного блока, или пульсирующей помпы, или что там Дейл в нее всадил…
Мы подходим к алюмаковой стене. Она поднимается от пола до потолка и тянется направо и налево насколько хватает глаз. Прямо предо мной – входной блок, но поскольку весь этот сектор обесточен, двери не открываются.
Мне становится тяжело нести Бель на руках, я переваливаю ее через плечо. Она никак не реагирует. Достаю из ее пояса резак и всовываю лезвие в тонкую щель между створками двери. Отжимаю одну из них, шагаю вперед и оказываюсь внутри визистеклянного лифта.
Без электричества он бесполезен. Бель мягко вздыхает.
Я разочарован, зол и совсем уже собираюсь убираться восвояси, когда замечаю панель справа от двери. Отжимаю и ее – за ней обнаруживается аварийный источник бесперебойного питания. Голографический экран показывает, что он почти опустошен. Явно недостаточно, чтобы зарядить зоида, но, может быть, хватит, чтобы доставить нас на верхний этаж.
Я включаю бесперебойник.
Дверь лифта с тихим шелестом закрывается. Выбираю верхний уровень, и лифт трогается с места. Мы мягко поднимаемся, и я слежу сквозь визистекло, как мимо проплывают этажи.
Шахта лифта присоединена к внутренней стене обширного многоуровневого сооружения из стали и визистекла. В полутьме я вижу другие шахты лифтов, присоединенные по окружности к этой же стене. Все они замерли на разных уровнях. По мере того как этажи один за другим выплывают на меня из мрака, выхватываю глазом, что на них находится.
Пульты управления. Инфо-панели. Зоны отдыха…
А это еще что?! По ту сторону визистекла, в центре широкой круглой конструкции растет дерево. Я присматриваюсь. Нет, это не один из тех гибридов, что был выведен путем направленной мутации уже на борту Биосферы. Это дерево выглядит как старые земные деревья. Оно древнее.
Перед деревом прикреплена табличка. На ней выгравировано:
ДУБ ОБЫКНОВЕННЫЙ (Quercus robur)
Год посадки: Время Запуска, Нулевой год.
И сверху – девиз:
Могучий дуб растет из маленького желудя.
Эти слова отзываются у меня внутри дрожью. Время Запуска. Значит, ему более тысячи лет. Желудь, высаженный в специальной биокапсуле, стал саженцем, затем, по прошествии столетий, – могучим деревом, которое стоит сейчас передо мной. Живой организм с Земли.
Сколько всего оно перевидало на своем веку, подумал я. Время Запуска. Начальные этапы долгого путешествия в космосе. Восстание…
Лифт прибывает на верхний этаж. На сей раз двери распахиваются самостоятельно, и как только это происходит, под потолком вспыхивает яркий свет. По-прежнему неся Бель на плече, я шагаю внутрь.
Помещение оказывается большим; просторное полукруглое пространство на трех уровнях. Столы и кресла, рабочие станции, блоки голо-экранов. Когда все это работало так, как было задумано, тут явно помещалось до сорока человек. Шумновато тогда здесь, наверное, было. Теперь помещение пустынно и тихо, только тихонько жужжат вентиляторы-пылесборники, удаляя мельчайшие частички пыли. Потолок наклонный. Одна половина его состоит из световых панелей, вторая – из округлых блоков, похожих на черный мрамор.
Бель оттягивает мне руки. Я подхожу к одному из рабочих столов и бережно сгружаю ее в ортопедическое кресло. Затем откидываю спинку так, что она оказывается в лежачем положении.
Сканирую помещение на предмет источников питания. Их здесь полно. Активирую ближайший голо-экран. Тот пуст: данные с него стерты много веков назад, но источник питания, к которому он подключен, по-прежнему пульсирует энергией. Я подключаюсь к нему с помощью сканера и закачиваю энергию. Затем, склонившись над Бель, синхронизирую сканер с ее сердечным блоком.
Это оказывается импульсивно-поточный клапан – стандартный источник питания для зоидов, я собирал такие во множестве.
Прижимаю сканер к грудной клетке Бель и включаю его. Когда клапан начинает принимать энергию, ткань, из которой сделан ее комбез, сильно нагревается.
Вообще-то лучше его снять, думаю я. И приложить сканер прямо к принимающему элементу. Но что-то меня удерживает. Не хочу видеть то, что окажется у Бель под одеждой. И убедит меня в том, что она – зоид. Часть меня начинает относиться к ней как к человеку.
– Это зоид! – кричу я громко. – Зоид!
– И очень продвинутый, как я погляжу, – раздается голос. – В мои времена роботы-дворецкие не имели синтикожи. Это считалось вульгарным.
Я оглядываюсь и обнаруживаю, откуда исходит голос. В центре не заставленного ничем широкого участка пола под остроугольной крышей из черного мрамора стоит хорошо мне знакомый куполообразный сервер. Я оставляю сканер на груди у Бель, обхожу сервер кругом и вижу человеческое лицо.
Полумертвый.
– Здравствуй, Йорк, – весело говорит он приятным глубоким голосом. На вид он средних лет, у него короткие полуседые волосы. – Добро пожаловать в смотровую рубку.
22
– Откуда вы знаете мое имя? – спрашиваю я.
– Все Полумертвые связаны между собой, – следует ответ. – Во всяком случае, так было задумано. Боюсь, со времен Восстания наша сеть сильно поредела.
Лицо мужчины становится серьезным, он качает головой.
– Я по-прежнему оставался в контакте с вашими Полумертвыми… до недавнего времени. Но они угасали. Страдали от умственного истощения. Причем оба. Бронксу и всем остальным от них было не много пользы.
Мне больно это слышать.
Мы доверяли нашим Полумертвым. Полагались на них в том, как сохранить Капсулу в безопасности. Хотя и знали, что их слова нуждаются в пояснениях. Но мне трудно принять, что они просто-напросто впадали в маразм. Возможно, потому-то и пропустили атаку зоидов-киллеров и не реагировали на нее, пока не стало слишком поздно.
– А вы? – говорю я и сам слышу, как в моем голосе надежда смешивается с недоверием. – Вы-то сможете мне помочь?
– Посмотрим… – отвечает Полумертвый. – Признаться, с тех пор, как Кронин и Веда ушли в офлайн, мне очень одиноко. Единственный Полумертвый во всем внешнем слое Большой Луковицы…