– Ну, я, пожалуй, пойду, – лениво растягивая слова, произнесла Яна. – Все, что тут было интересного, уже услышала.
– Не торопитесь, – попросил майор, не двигаясь с места. – Оставьте свои координаты, я навещу вас в ближайшее время.
– Адрес есть у адвоката, – равнодушно отозвалась Яна. – Приходите в любое время – я почти всегда дома.
* * *– Вот это дела! – пробормотал Андрей, едва не поперхнувшись кофе, когда Артем сообщил ему неожиданную новость. – У Кармина была молодая любовница?!
Майор заскочил в Центр реконструкционной хирургии по пути в Пастеровский институт и, к счастью, застал приятеля в перерыве между операциями. Разумеется, он не смог отказать себе в удовольствии выпить кофе из отличного дорогого аппарата, установленного в ординаторской.
– Угу, – подтвердил он, размешивая щедрую порцию коричневого сахара в чашке. – Ты б ее только видел!
– Что, такая красивая?
– Ну, знаешь, на вкус и цвет… Но не в твоем вкусе однозначно.
– Зато вполне во вкусе профессора, да?
– Видимо. Даже не представляю, где он ее подцепить умудрился? Кармина рассказывала, что братец ее женский пол очень уважал и частенько погуливал, но такой подлянки от него явно не ожидала!
– И он оставил ей большую часть нажитого, говоришь?
– Представь себе. Не предполагал, что Кармин, оказывается, состоятельный человек – деньги, акции «Медресурса»…
– Как ты сказал?
– ЗАО «Медресурс». Это такая фармацевтическая компания – я справки навел.
– Уже во второй раз слышу это название, – заметил Андрей. – И оба раза в связи со смертями.
– Да-да, припоминаю, на совещании упоминали эту фирму, – пробормотал майор. – Тогда я не придал этому значения, но теперь вот – снова… Интересно, а?
– Не то слово! – согласился Андрей. – Ты уже встречался с этой девицей?
– Нет еще. Я только что из больницы, куда положили Кармину.
– Все так худо?
– Сердечный приступ. Правда, не инфаркт, слава тебе господи, но тоже приятного мало – возраст все-таки. Завтра потолкую с этой Яной Ерошкиной. Надо же, Кармин-то у нас папаша, оказывается!
– Да уж, – пробормотал Андрей, покачивая головой. – Немудрено, что его сестрица в больничку загремела!
– Да я думаю, не из-за наличия ребенка это произошло, а потому, что Маргарита Кармина неожиданно выяснила, что брат скрывал от нее неизвестно как полученные доходы. Теперь понятно, зачем кому-то понадобилось красть его компьютеры… Хотя точно-то до сих пор неизвестно, что за информацию он хранил на жестких дисках. Одно ясно: надо покопать в этом направлении – вот поболтаю еще разок с и. о. зав. лаб., авось что-то интересненькое всплывет?
– Ты думаешь, она не все тебе рассказала?
– Чем черт не шутит? Ну, а у тебя как делишки?
– Да не фонтан, Артем Иванович, – вздохнул Андрей. – Далеко не фонтан.
– А что так? – нахмурился майор.
– Вирус этот меня беспокоит…
– Это ты про грипп, что ли? Да брось, неужели все так серьезно?
– Комитет наконец официально объявил об эпидемии – дальше замалчивать факты невозможно! Ну, и СМИ, естественно, тоже внесли свою лепту. Да Рыжов еще…
– А что – Рыжов?
– Да заболел он – заразился, видимо, пока с больными общался да анализы брал! Дело дрянь: у него тяжелейшее воспаление легких, и чем дело кончится, неизвестно.
– Как же это он так недоглядел? – удивился майор. – Специалист ведь…
– Это тут ни при чем, – отмахнулся Андрей. – Он был привит, да и антибиотики начал принимать сразу, как только почувствовал первое недомогание, – бесполезно все!
– Как так? – забеспокоился Артем. – Я тоже прививку сделал, а теперь ты говоришь, что…
– Извини, порадовать мне тебя нечем, – перебил Андрей. – Прививки, даже нынешнего года, против этих вирусов – все равно что мертвому припарка!
– Погоди, но ведь закупили же вакцину против «испанки» у этого «Медресурса», верно? И лекарства какие-то…
– Закупить-то закупили, да только действуют эти препараты не на всех. Выяснилось, что мы имеем дело не с одним, а с двумя штаммами! На «испанку» препараты действуют, а на второй вирус, неизвестный, вообще никакого эффекта не оказывают. Более того, и пневмония развивается иного вида, так называемая легионелла, а она очень опасна и зачастую приводит к легочному кровотечению, какое случается при открытой форме туберкулеза.
– Вот это петрушка! – пробурчал Артем. – Что же получается, никто не застрахован, что ли?
– Получается так, – пожал плечами Андрей. – Саша Карелин с группой продолжают работать над новым штаммом, но это процесс длительный, и ответы появятся еще не скоро, а вот времени-то у нас как раз и нет!
– Кто бы мог подумать, что в наше время грипп может привести к таким последствиям! Слушай, а ты не думаешь, что это могла быть диверсия?
– В смысле?
– Помнишь, лет десять назад были вспышки сибирской язвы?
– Насколько я помню, эпидемии так и не возникло – всего несколько случаев, да и штамм известный, не измененный, поэтому ситуацию «купировали» в зародыше. Кроме того, у меня осталось впечатление, что эту, как ты говоришь, «диверсию» инициировала «Глобофарма», чтобы в очередной раз расширить рынок сбыта. Именно так можно объяснить то, что вирус не пошел дальше.
– И все-таки я бы проверил, – упрямо возразил майор. – Где больше всего смертных случаев?
– Да по всему городу… Но почему-то в больнице, где работает Агния Смольская, их уже за двадцать пять!
– Кстати, как она там?
– Агния-то? Да нормально, насколько я знаю – мы не виделись со времени совещания.
Неожиданно просунувшаяся в дверной проем головка медсестры в белоснежной косынке возвестила:
– Андрей Эдуардович, вас ждут в третьей операционной!
– Сейчас иду, – ответил Андрей. – Извини, Артем Иванович, труба зовет!
– Понимаю – не тупой, – вздохнул майор, поднимаясь со стула. – Держи меня в курсе, лады? Меня, конечно, никакой вирус не берет – ни разу не болел с тех пор, как школу окончил, но все-таки…
– И ты не пропадай – интересно же, чем эта бодяга с Карминым закончится!
* * *Я с беспокойством ерзала на стуле, глядя, как Саша Карелин просматривает результаты моего анализа крови. К горлу подступал кашель, но я изо всех сил старалась сдерживаться. Черт, кого я пытаюсь обмануть?
– Ну, это не «испанка», – заговорил наконец молодой человек. – Это хорошая новость.
– А какая плохая? – с тревогой спросила я.
– Пока оснований для паники нет, но вам лучше всего сейчас лечь в стационар.
– Значит, я все же больна!
– Погодите дрейфить, Агния Кирилловна! – приказал вирусолог, предупреждающе ткнув пальцем в мою сторону. – Положим вас в отдельную палату – ваш главврач возражать не станет.
– Откуда же отдельная палата, Шурик? Койки-то все заняты…
– Изыщем возможности! – оборвал он меня. – Вы от гриппа не прививались, и это играет нам на руку, так как ваш иммунитет может полностью сосредоточиться на искомом вирусе. Кроме того, мы вовремя спохватились… хотя, честно говоря, могли бы и раньше побеспокоиться, Агния Кирилловна, – стыдно, доктор, что вы так долго тянули, хотя симптомы проявились уже несколько дней назад! Ну, ничего, ничего, все будет хорошо.
– Как-то неуверенно ты это сказал, – проговорила я, внимательно глядя на молодого вирусолога. Он отвел глаза и снова уткнулся в результаты анализов.
– Напрасно вы так! – пробубнил он. – Мы вполне можем не допустить развития пневмонии, а это – самое главное. В новом корпусе вашей больницы как раз переоборудовали еще несколько палат…
– Послушай, Шурик, я не хочу отнимать площадь у других пациентов!
– А вы и не отнимаете площадь, – возразил Карелин. – Вы служите науке, во как!
– Ты намерен сделать из меня подопытную крысу?
– Вы что-то имеете против грызунов?
– Да нет…
– Агния Кирилловна, вы понимаете, что даете нам уникальный шанс исследовать вирус в самом зачаточном состоянии – in statu nascendi, так сказать? К сожалению, до сих пор мы получали уже глубоко больных пациентов, которым ничем не могли помочь, а вы… Короче, звоните сейчас домой – пусть вам принесут все необходимое.
– Но я могу сама…
– Не можете! – перебил Карелин. – Звоните.
Я послушно сняла трубку и позвонила Шилову. Была суббота, и он занимался йогой со своей группой. Быстро объяснив, в чем дело, и не слушая его встревоженных вопросов, я дала отбой и, повернувшись к Александру, спросила:
– Скажи мне только одно, Шурик: сколько человек из тех, что получили неизвестный штамм, выздоровели?
– У нас недостаточно сведений, чтобы об этом судить, – уклончиво ответил он. – Если бы мы знали, сколько человек заболели именно этим видом гриппа… Давайте не будем строить предположений, о’кей?
– Facile omnes, cum valemus, recta consilia aegrotis damus[10], – буркнула я, поднимаясь со стула с чувством, что к моим ногам привязаны пудовые гири.
– Facile omnes, cum valemus, recta consilia aegrotis damus[10], – буркнула я, поднимаясь со стула с чувством, что к моим ногам привязаны пудовые гири.
– Что вы сказали? – удивился Александр, но я не сочла нужным повторять этому любителю афоризмов свою реплику. Не дождавшись ответа, он тоже встал.
– Я сам вас отвезу. Как вы относитесь к мотоциклам, Агния Кирилловна?
– Как к основным поставщикам органов для трансплантации.
– В том состоянии здоровья, в котором вы находитесь сейчас, ваши органы непригодны для пересадки, – «успокоил» меня Карелин. Его «деликатность» поражала воображение, но у меня не было настроения учить парня жизни: я и в самом деле находилась не в том состоянии – ни морально, ни физически.
* * *Карпухин не ждал ничего нового от визита к Шариповой, однако он превзошел все ожидания. Правда, поначалу Шарипова вела себя не слишком любезно. Но стоило ему упомянуть о завещании Кармина, как женщина изменилась в лице.
– У профессора… был ребенок?!
– А почему вы так удивляетесь? Ведь, насколько я понимаю, Кармин любил женщин, да и они ему редко отказывали.
– Да, но – ребенок…
Шарипова помрачнела. Интересно, любовь к профессору улетучилась с годами или она сохранила ее до самой смерти предмета своего обожания? Если правда второе, то, должно быть, трудно осознавать, что даже на закате жизни Кармин так и не обратил внимания на ту, которая оставалась ему верным другом и соратником на протяжении всего этого времени!
– Какой удар для Маргариты! – пробормотала Шарипова.
– Удар? Думаете, ей не понравится, что частичка ее брата осталась на этом свете?
– Ой, да вы уверены, что ребенок от Якова Борисовича?
– Яна Ерошкина провела генетическую экспертизу по требованию профессора, – невозмутимо ответил майор. – Как раз вчера я навестил ее в квартире, завещанной Карминым.
– Да что вы говорите…
– Бросьте, Валентина Шакировна, вы же это знали! – поморщился Карпухин, словно ему неприятно было выводить женщину на чистую воду, но другого выхода он не видел.
– Я?!
– Разумеется, вы! Не говорите, что не помните эту даму, ведь она проработала у вас целых полгода… Пока вы ее не выгнали, если не ошибаюсь?
Лицо Шариповой, круглое от природы, вытянулось, придавая и без того некрасивой женщине сходство со старой лошадью.
– Хорошо, – проговорила она после паузы. Голос ее слегка дрогнул, но майору приходилось признать, что она держится удивительно стойко. – Да, Яна и вправду работала у нас лаборанткой, но недолго. Пришлось ее уволить, так как обнаружилось, что стали пропадать кое-какие дорогие реактивы. Подозрение пало на нее как на новенькую, да еще и манеры…
– Валентина Шакировна, давайте не будем вводить друг друга в заблуждение! – развел руками Карпухин. – Вы ведь знали, что Яна и профессор…
– Я знала, что Яна Ерошкина – девица себе на уме, – не дала ему договорить Шарипова. – И я видела, как она пытается обхаживать Якова Борисовича, однако мне и в голову не могло прийти…
Карпухин решил сменить тему, пока и. о. еще не до конца опомнилась.
– Валентина Шакировна, а что вам известно о связи Якова Кармина с фармакомпанией ЗАО «Медресурс»?
– «Медресурс»? – встрепенулась Шарипова. – Почему вы спрашиваете?
– Значит, вам знакомо это название, – констатировал Карпухин. – Профессору, как оказалось, принадлежало значительное количество акций этой фирмы.
– Правда? Это… все меняет.
– Вы о чем?
Поднявшись с места, Шарипова прошлась по кабинету вдоль длинного окна, за которым вовсю лил дождь. Погода стояла по-настоящему весенняя – то есть прямо-таки отвратительная, и майор уже дважды успел промокнуть до нитки, мотаясь по городу. Наблюдая за порывистыми, неуклюжими движениями и. о., Карпухин не уставал дивиться тому, как мало привлекательности дал господь бог этой женщине. Маленького роста, кургузая, с широким тазом и короткими ногами, она походила на глиняную фигурку, вылепленную неумелым мастером. Вечно растрепанная прическа, некрашеные волосы, с обильной сединой и темные, слегка навыкате глаза делали ее похожей на Крупскую в не самые лучшие времена.
– Вы что-то знаете, Валентина Шакировна? – снова спросил майор, видя, что женщина не торопится с ответом.
– Понимаете, это не совсем удобно – после смерти Якова Борисовича…
– И все же? Вы должны понимать, что речь идет об убийстве.
– Об убийстве? То есть сомнений не осталось?
– Боюсь, что нет: Кармин не сам спрыгнул с платформы, и теперь очень важно выяснить все подробности того, что предшествовало его гибели. Вы знаете, что из дома профессора забрали компьютеры?
– Д-да, что-то слышала… Вы полагаете, смерть профессора могла быть связана с его деятельностью «теневого» консультанта правительства?
– Погодите-погодите! – пробормотал майор, переставая что-либо понимать. – Насколько я знаю, должность «теневого» консультанта в области вирусологии и иммунологии до недавнего времени занимал Антон Громов?
– Это так, но вы, думаю, в курсе того, что с ним случилось?
– В общих чертах, – уклонился от прямого ответа майор. – Почему же вы раньше не упоминали об этом?
– А вы не спрашивали, – спокойно ответила Шарипова, и Карпухин отметил, что если она и была несколько шокирована в начале беседы, то теперь полностью овладела собой. – Кроме того, сказать вам означало бы подставить Антона, а мне этого не хотелось…
– Получается, Громов освободил место, и Кармин его тут же занял?
– Я не очень знакома с процедурой…
– И все же вы знаете о связи профессора с правительственными кругами?
– Весьма ограниченно, – затрясла головой Шарипова. – Само название «теневой» подразумевает, что об этом распространяться не следует. Яков Борисович рассказал мне лишь потому, что на адрес лаборатории приходила корреспонденция соответствующего рода и ее нужно было немедленно передавать ему лично в руки.
– Антон Громов тоже знал, что Кармин его… подсидел?
– Понятия не имею! И я абсолютно уверена, что все было отнюдь не так, как вы изволили выразиться, – что значит «подсидел»?! Антон ушел, и кто-то, по определению, должен был занять его место…
– Вы, по-видимому, не одобряете подобную деятельность?
– Какое я имею право одобрять или не одобрять то, что делает начальство? Однако мне кажется, что такие вещи здорово отвлекают от основной работы и, кроме того, создают дополнительные условия для коррупции в нашем и без того коррумпированном обществе!
– Коррупции? – широко раскрыл глаза майор, словно не представляя, о чем идет речь.
– Ну конечно! Разве вы не понимаете, какие деньги крутятся в тех сферах?
Женщина подняла глаза к потолку, словно сквозь него можно было увидеть, как некие небожители распределяют пачки денег на разнообразные сферы деятельности, не забывая и о собственном кармане.
– Я слышал, что Кармина считали честным и принципиальным человеком? – бросил провокационную реплику Карпухин.
– Несомненно! – ни секунды не колеблясь, отреагировала Шарипова. – И ему стоило немалых трудов отбиваться от весьма заманчивых предложений нечистых на руку дельцов от фармацевтики.
Гладкость речи новой главы лаборатории и то, как быстро она находилась с ответом на скользкие вопросы, невольно вызывали у майора уважение к мощному интеллекту ученой.
– Насколько хорошо вы знакомы с работой вашего покойного шефа в качестве «теневого» консультанта?
– Совершенно не знакома, – покачала головой Шарипова. – Яков Борисович не любил распространяться на эту тему.
– И все же вы знали о его назначении?
– Лишь постольку-поскольку: я понятия не имела, чем конкретно занимался Яков Борисович в тот или иной момент, но его часто вызывали в Москву на консультации, поэтому скрывать это не только не имело смысла, но и не представлялось возможным.
– А почему именно он, как вы полагаете? Разве в стране мало людей с теми же регалиями, столь же заслуженных и компетентных?
– Вы правы, немало, – согласилась Шарипова. – Однако тут имели значение многие факторы, в том числе знакомства в определенных кругах, научные публикации, непременно мелькавшие в иностранных медицинских или биологических изданиях, а также соответствующая конъюнктура, ведь не всякая научная работа может заинтересовать Министерство здравоохранения, какой бы важной и перспективной она ни казалась.
– И что, конкурентов не было?
– Ну почему же? – пожала плечами завлабораторией. – Были, и много – один Рыжов чего стоит! Но у него, как бы это выразиться… существуют некоторые проблемы личного характера, а правительству требуются люди благонадежные во всех смыслах.
«Интересно, – с изумлением подумал Карпухин, услышав знакомую фамилию. – Очень интересно!»
– А что за личные проблемы, если не секрет, помешали этому Рыжову занять место консультанта?