Александр произнес это ровным тоном, но я видела, что он едва держится, приняв решение не травмировать меня выражением собственных чувств. Это намерение можно было только уважать, но как раз сейчас парню требовалось высвободить все то, что он держал глубоко внутри. К сожалению, обстоятельства не позволяли ему этого сделать.
Когда дверь за Карелиным закрылась, я улеглась на койку, закуталась в одеяло и, уставившись в потолок, почти беззвучно прошептала, словно заклинание:
– Medice, cura te ipsum… Врач, исцели самого себя!
* * *Артем отправился в головной офис ЗАО «Медресурс» прямо с утра, прихватив с собой стажера Трофименко – уж больно нравилось ему, с каким усердием парнишка исполняет каждое его распоряжение. Да и голова заполнена серым веществом, а не всякими глупостями, обычно свойственными столь юному возрасту. Допрос Нальгиева ничего не дал: майор придерживался мнения о том, что применять методы «быстрого» убеждения не следует ни при каких обстоятельствах, а потому террорист молчал. Кроме того, Карпухин побаивался, что у него могут отобрать подозреваемого, ведь подразделение по борьбе с терроризмом считает такие дела своей вотчиной. В таком случае майору пришлось бы получать разрешение на любой разговор с подозреваемым, а это обычно занимает слишком много времени. Начальство уже предупредило, что стоит ожидать соответствующих визитов, и Артем всерьез начал подумывать о том, чтобы изменить своим принципам и все-таки воспользоваться более действенной тактикой допроса, как бы лично ему это ни претило. Оставалась слабая надежда на визит в «Медресурс» – возможно, они и не расскажут ему правды, но вдруг что-то наведет на правильную мысль.
– Артем Иванович, а вы и в самом деле думаете, что эта кутерьма с новым штаммом гриппа может быть террористическим актом? – спросил любознательный стажер.
– А ты, значит, сомневаешься?
Парень выглядел озадаченным, и Карпухину стало любопытно, что бы это значило.
– Ну, я, конечно, ничего не могу утверждать, – ответил неуверенно Трофименко, – но сам способ теракта, если это именно теракт, выглядит… чересчур утонченным, что ли? Нальгиев – мужик необразованный, темный, и вряд ли ему в голову пришла бы идея заразить народ в отдельно взятом городе! Если только принять версию о том, что он – всего лишь орудие в руках кого-то, гораздо более умного и расчетливого.
Карпухин подумал, что только вчера они с Андреем говорили о том же. Все-таки не зря Трофименко ему приглянулся – у парня есть то, что майор называл «чутьем», а это редкое качество среди ребят, приходящих работать в органы. Вместо того чтобы порадоваться поимке террориста, стажер подверг сомнению его причастность к проблеме с вирусом. То, что Нальгиев – террорист, не оспаривается, ведь слишком много доказательств против него собрано по разным эпизодам, но он всегда легко уходил от наказания и ни разу не был пойман ни полицией, ни военными. Единственный раз, когда Нальгиев оказался в руках правоохранительных структур, случился из-за его желания навестить больного отца – не ирония ли? И не говорит ли это также о том, что Нальгиев ни за что не стал бы «светиться» в больнице, имей он отношение к тому, что творится в городе?
– И потом, – продолжал рассуждать стажер, – как же быть с профессором Карминым? Вы сами говорили, что совпадений не бывает, и дважды всплывшее название фирмы «Медресурс» наверняка таковым не является! Если окажется, что ЗАО имело отношение и к гибели Кармина, и к эпидемии нового штамма гриппа, и Нальгиев также причастен, то это могло бы означать лишь одно: профессор поддерживал связь с террористами! Неужели вы взаправду думаете, что такое возможно, товарищ майор?
– Твои рассуждения логичны, – согласился Карпухин, улыбаясь про себя. – Но у нас слишком мало фактов, чтобы строить предположения. Нальгиев пока молчит, и, боюсь, у нас не будет времени его разговорить, поэтому мы сейчас и едем в «Медресурс».
– Так они нам все и рассказали! – развел руками стажер.
– Если «Медресурс» имеет отношение к распространению вируса или гибели Кармина, то, конечно же, они нам ничего не скажут, но мы тоже не лыком шиты. Во-первых, человек с мозгами всегда умеет замечать то, что от него как раз и пытаются скрыть. Во-вторых, если ЗАО каким-то боком причастно к происходящему, мы хотя бы всколыхнем это болото. Пойдет волна, и еще неизвестно, что она вынесет на берег. Просекаешь, стажер? Так, приехали, кажется…
Андрей был уже на месте. Он сидел в своем «Крайслере» с раскрытой дверцей и курил.
– Мы с кем-то встречаемся? – удивился Трофименко.
– Это – один очень нужный человек, – пояснил майор. – Мы-то с тобой профаны в области медицины, и нас легко запутать всякими терминами – врачи и фармацевты, знаешь ли, любят казаться умнее, чем есть, только потому, что знают несколько латинских изречений и прочли справочник лекарственных средств. А мы с тобой читали совсем другие книжки, но вот он, – Карпухин указал на Лицкявичуса, – может говорить с ребятами из «Медресурса» на одном языке. Ну, а ты и я – тяжелая артиллерия.
Это Андрей попросил Артема взять его с собой, когда он поедет в фирму. «У меня сейчас нет никаких официальных полномочий, – пояснил он. – С «корочками» ОМР я мог ногой открывать любую дверь и совершенно законно задавать вопросы, на которые люди обязаны отвечать. Теперь «корочки» есть только у тебя».
Карпухин понимал, что Андрея мало интересует смерть профессора Кармина. Он больше беспокоился о распространяющейся эпидемии и, как подозревал майор, об одной женщине, которая сейчас находилась в изоляторе больницы под присмотром целой армии вирусологов. Именно ради этой женщины он и приехал сюда в свой выходной, и Артем согласился помочь, одновременно радуясь возможности использовать знания приятеля в собственных целях. Что делать, ведь еще никто не отменял всемирный закон под названием: «Ты – мне, я – тебе!»
С Павлом Дмитриевичем Бессоновым, генеральным директором фармацевтической компании ЗАО «Медресурс», оказалось не так-то просто встретиться, но его заместитель, Алена Олеговна Ручка, любезно выразила согласие принять майора для беседы. Она встретила мужчин на проходной и провела мимо внушительной охраны, состоящей из трех чоповцев в униформе. Привыкший подмечать детали, Карпухин краем глаза «срисовал» камеры наружного наблюдения, охватывающие всю территорию комплекса от стоянки для машин до самого крыльца. И дальше, уже внутри помещения, камеры были повсюду. Майору так и слышались слова: «Большой Брат следит за тобой!»
Ручка оказалась моложавой женщиной за сорок, невысокой и стройной, как китайская фарфоровая статуэтка. Тщательно уложенные волосы, коротко стриженные ногти и черные туфли-лодочки создавали впечатление о ней как о даме уравновешенной и погруженной в науку. Майору сразу вспомнилась мадам Шарипова с ее взлохмаченными волосами и полным отсутствием вкуса в одежде. На Ручке даже гладко отутюженный белый халат с салатными вставками на карманах и воротнике выглядел, как модель «от кутюр».
– Признаюсь, ума не приложу, чем мы можем помочь органам, – настороженно улыбаясь, произнесла женщина, когда все трое мужчин расселись в просторном кабинете генерального директора, в данный момент, по словам его заместительницы, находящегося на выставке-продаже в Цюрихе.
– Название вашей компании всплыло в связи с гибелью одного известного вирусолога, – сказал Карпухин.
– Да-да, профессор Кармин! – закивала Ручка, горестно качая головой. – Это огромная потеря для всего научного сообщества!
Те же самые слова произнесла при первой встрече Шарипова. Что еще можно сказать в таких обстоятельствах, как не стандартную фразу, могущую стать эпитафией на могиле практически любого ученого?
– Вы работали с ним? – задал вопрос майор.
– Мы? Нет, что вы, но имя-то известное… Так почему вы заинтересовались именно нами?
– Видите ли, выяснилось, что профессор Кармин являлся обладателем акций вашей фармкомпании.
– Неужели? – спокойно произнесла Ручка. – Что ж, вполне возможно. У нас много акционеров, ведь «Медресурс» – известная компания, давно зарекомендовавшая себя не только на российском, но и на международном рынке…
Боясь, что заместитель генерального директора сейчас начнет рекламную кампанию, Карпухин прервал ее следующим вопросом:
– Вы знали, что Кармин являлся «теневым» консультантом правительства в области вирусологии и иммунологии?
Обычно майор любил наблюдать за реакцией людей, которая не могла не проявиться, когда всплывает неприятная тема, но в этот раз он чертыхнулся про себя, так как распахнулась дверь в кабинет и на пороге появилась секретарша генерального, катящая перед собой столик на колесах, заставленный чашками с кофе и вазочками с печеньем.
– Спасибо, Любочка, – мило улыбнулась Ручка. – Угощайтесь, господа, – не зря же девушка старалась! Да, к вашему вопросу, господин…
– Спасибо, Любочка, – мило улыбнулась Ручка. – Угощайтесь, господа, – не зря же девушка старалась! Да, к вашему вопросу, господин…
– Майор Карпухин.
– Так вот, господин Карпухин: нет, лично я не знала об этом факте. Однако даже если бы и знала, то не усмотрела бы в нем ничего противозаконного: почему человек, занимающий должность при правительстве, не имеет права заниматься устройством собственных капиталовложений?
– А как насчет этических соображений? – впервые подал голос Андрей.
– Что же тут неэтичного? – поинтересовалась Ручка.
– Если бы профессор Кармин, скажем, решил приобрести акции «Газпрома», то его никто не обвинил бы в нарушении этических норм, согласен. Но он купил акции фармацевтической компании, занимающейся, среди прочего, производством вакцин, а Кармин являлся не просто обычным вирусологом, но и своего рода правительственным чиновником, могущим повлиять на те или иные решения Министерства здравоохранения. Все еще не видите в создавшейся ситуации ничего предосудительного, Алена Олеговна?
– Это… спорный вопрос, знаете ли, – ответила женщина, явно чувствуя себя не в своей тарелке после логичных объяснений Лицкявичуса. – Боюсь, я не уполномочена вести с вами разговоры об акциях компании – я ведь не экономист, а всего лишь фармацевт, поэтому…
– Мы понимаем, – вмешался майор. – Вам знакомо имя некоего гражданина Алхаста Нальгиева?
– Нальгиева? – переспросила замгенерального, потирая подбородок длинными тонкими пальцами. – Нет, пожалуй. А должно быть знакомо?
– Может, и нет, – согласился Карпухин. – Значит, в отношении безвременной кончины профессора Кармина вам пояснить нечего?
– Боже мой, да что я могла бы пояснить?! – всплеснула руками Ручка с выражением недоумения на лице.
– Как насчет вакцины от «испанского» гриппа? – снова вступил в разговор Андрей.
– А что насчет нее? И какое отношение это имеет к профессору?
– Возможно, никакого. Откуда у вас эта вакцина?
– Это коммерческая тайна, – заявила Ручка. – Вы же понимаете, что я не могу…
– Известно, – перебил женщину Андрей, – что штамм расшифровали американцы. Они до сих пор над ним работают, и эта работа ведется в обстановке строжайшей секретности. Каким образом ваша компания заполучила секретные сведения иностранного государства?
– А кто сказал, что мы сами не вели подобных исследований? – спросила заместитель генерального директора. – Да, американцы частично обнародовали результаты экспериментов, но они всегда любили показать всему миру силу и мощь Соединенных Штатов и поиграть мускулами. Думаете, никому, кроме них, не приходило в голову исследовать вирус, унесший жизни более одного процента населения земного шара в начале прошлого века?
– То есть вы занимались параллельным исследованием вируса и замалчивали этот факт? – уточнил Андрей.
– Это не запрещено законом, верно, господин майор? – обратилась Ручка к Карпухину.
– Полагаю, нет, – ответил он. – До тех пор, пока результаты исследований не используются во вред.
– И кому же они повредили? – пожала плечами женщина. – Совсем наоборот – только потому, что нам пришло в голову заняться этой проблемой, именно сейчас мы спасаем жизни и здоровье тысячам жителей нашего города!
– Да-да, – кивнул Андрей. – Вы удивительно кстати подвернулись, когда выяснилось, что вакцина, произведенная вашими основными конкурентами, не работает против нового штамма!
– А, вы имеете в виду «Оптифарм»? Они и в самом деле наши конкуренты, и не только они, между прочим. Что же делать, если именно нам удалось то, что не получилось у других? В любом случае люди ведь выздоравливают!
– Ну, не все так безоблачно, как вы пытаетесь здесь представить, – возразил Андрей. – Вы не можете не знать, что сейчас уже доказано существование двух штаммов, один из которых и в самом деле является «испанкой» – как раз с ним ваша вакцина и новые антибиотики борются вполне успешно. А как насчет второго?
– Мы найдем решение, – ответила Ручка. – Уже ищем.
– И как давно вы ищете решение? – полюбопытствовал Андрей. – Ведь о втором вирусе стало известно совсем недавно, а исследования такого рода обычно занимают никак не меньше полугода, а то и года?
– На что вы намекаете?! – возмутилась Ручка, резко поднимаясь из-за стола. – Мы здесь лечим людей, а не убиваем! Знаете, я согласилась на эту встречу лишь потому, что понимаю, как важно оказывать полиции любую посильную помощь, но никак не ожидала, что наша компания окажется обвиненной… Господи, я даже не понимаю, в чем и на каких основаниях!
– Погодите, Алена Олеговна, давайте-ка успокоимся и порассуждаем здраво, – предложил Карпухин, до этого с удовольствием наблюдавший за тем, как Андрей заставляет Ручку метаться из стороны в сторону в поисках правдоподобных ответов. – Допустим, вы работаете над новым штаммом, от которого пока нет лекарства, нет вакцины. Могло ли случиться так, что, к примеру, произошла утечка из лаборатории?
– Совершенно исключено! – сердито воскликнула замгенерального. – У нас восемь степеней защиты, преодолеть которые не может никто, кроме людей, имеющих особый допуск. Особый допуск означает, что доверие к этим людям у компании безгранично, и они никогда не сделали бы ничего, чтобы поставить под сомнение нашу репутацию или причинить вред!
– Я заметил у вас повсюду множество камер наблюдения, – продолжал майор. – Они стоят и в самих лабораториях?
– Разумеется.
– И вы можете предоставить записи с этих камер?
– Без сомнения, – кивнула Ручка. – При наличии у вас ордера.
Карпухин задал еще несколько вопросов, призванных скорее успокоить Ручку, нежели в действительности прояснить ситуацию с гибелью профессора или штаммом «Х», после чего все трое покинули здание в сопровождении охранника, вызванного заместителем генерального директора. На этот раз она не стала провожать их сама, что могло говорить лишь о том, что майор и его сопровождающие больше не являлись желанными гостями в ЗАО «Медресурс».
– Зря только съездили! – сказал Трофименко, когда они вышли из главного корпуса и направились к автостоянке. – Ничего путного она так и не сообщила.
– Ну нет, – покачал головой майор, – визит не был таким уж бесполезным, и кое-что мы все-таки узнали.
– Что же? – не понял Трофименко.
– Андрей заставил Ручку проговориться, что работа над штаммом «Х» у них действительно ведется! Кстати, сегодня утром я получил ответ из Москвы на свой запрос в Министерство здравоохранения.
– Ты посылал запрос? – удивился Андрей.
– Как только узнал, что Кармин связан с «Медресурсом». Они ответили, что Кармин лично рекомендовал некоторые виды продукции ЗАО «Медресурс», которая, с его подачи, получала одобрение министерства и поступала в широкую продажу.
– Однако им так и не удалось опередить «Оптифарм» в отношении государственных поставок, – заметил Андрей.
– В ответе на запрос сказано, что Кармин пытался протащить «Медресурс» как основного поставщика вакцины от гриппа в этом году, но у него ничего не вышло.
– Известно, по какой причине?
– Представь себе, известно. В министерство поступила анонимная информация о том, что несколько лет назад в Белоруссии, куда «Медресурс» продал вакцину от свиного гриппа, у большого количества детей возникли осложнения в виде снижения или полной потери мышечного тонуса, а также каталепсии.
– Вот это да! – присвистнул Андрей. – Ты сказал, что информация была анонимной?
– Верно. Обычно анонимные сведения во внимание не принимаются, но тут речь шла о слишком серьезных материях. Провели проверку и выяснили, что все является правдой. Таким образом, правительственный контракт достался основному конкуренту ЗАО на российском рынке, то есть «Оптифарму».
– Все интереснее и интереснее… – пробормотал Андрей, вытаскивая сигарету.
– Эй, а ты не слишком много куришь? – озабоченно спросил Артем.
– А ты что, мой доктор? – огрызнулся приятель и тут же добавил: – Что делать будешь?
– Ну, у меня не осталось сомнений в том, что Кармин был связан с «Медресурсом», но вот связан ли «Медресурс» с его смертью – все еще большой вопрос. Нужно искать мотив, ведь пока что известно только, что профессор всячески помогал ЗАО, так зачем им его убивать? Я, пожалуй, воздержусь от дальнейших комментариев и попробую поискать других свидетелей в Сиверской. Да, они видели там Антона Громова, но, может, и кого-то еще из тех, кого мы знаем?
– Хочешь раздать ребятам фотографии всех проходящих по делу и заставить топтать землю? – с сомнением спросил Андрей.
– Это все же лучше, чем вообще ничего, так? Но мне не дает покоя мысль о том, что Громов что-то знает, но молчит, и если бы мне удалось разболтать его, то, уверен, дела пошли бы гораздо быстрее! Да еще этот террорист, будь он неладен – с ним-то что делать?