– Хорошо. Папе в больнице будет лучше, чем здесь, – кивнула Натэла с облегчением. – Ты видела, мама опять устроила спектакль, – кивнула она в сторону Мэри. – Это она специально все сделала! Чтобы меня позлить.
– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Все будет нормально.
– Ты видела, как Джей на нее смотрит? На меня он так не смотрит!
И действительно, Джей, который с самого начала сидел с блуждающей улыбкой на губах, с приходом Мэри очнулся и то и дело поглядывал в ее сторону.
– Ну, его можно понять. Он таких женщин у себя в Америке не видел, – успокоила подругу Нина.
– Когда это все закончится? Я так устала, что ничего не хочу.
– Скоро. Потерпи.
– Это ведь все равно ничего не значит. Для него. У них же в Америке не так, как у нас. Это у нас – раз свадьба была, значит, ты замужем, а у них бумаги нужны. Официальные. А как я его в загс отведу? А без печати я отсюда не уеду. Что мне делать?
– Скажи ему правду.
– Прямо сейчас?
– Не знаю. Но сказать-то придется?
В этот момент Нина заметила, что Мэри с ласковой улыбкой направляется к Джею и дочери.
– Поздравляю, прекрасная свадьба, – сказала Мэри по-английски Джею.
– Свадьба? Какая свадьба? – удивился Джей.
– Вот это – свадьба, – обвела рукой зал Мэри.
– Что происходит? – спросил Джей у Натэлы. – Это шутка? Я не понимаю.
Натэла застыла.
– Я так и думала, – сказала уже по-русски Мэри дочери. – Ты решила всех насмешить? У тебя такое же больное воображение, как у твоего отца!
– Натэла, что происходит? – повторял, как попугай, Джей.
– Свадьба, – ответила Натэла, – происходит свадьба. Я – невеста, а ты – жених.
– Но ведь ты говорила, что это такая традиция! Что так у вас гостей встречают!
– Ты совсем дурак? – вспыхнула Натэла. – Ты представляешь, сколько это все стоит? Ты считаешь, что я миллионерша, чтобы просто так тебя возить туда-сюда, кормить, поить? И ты мне писал, что у тебя серьезные намерения!
– Да, конечно, ты мне очень нравишься, но я не думал… Ты меня обманула!
– Это ты меня обманул! Говорил, что хочешь жениться и забрать меня в Америку! А теперь передумал?
– Я хочу уйти. Мне нужно выйти. Мне нужно подумать.
– Сиди. Сейчас нельзя уходить. Так не принято. Что люди подумают?
– Но я никого здесь не знаю!
– Зато меня все знают!
– Почему ты кричишь? Я должен уйти. Ты не имеешь права меня задерживать!
Джей выскочил из-за стола и чуть ли не бегом пересек зал. Впрочем, его уход никто не заметил. Гости ели, пили, танцевали.
– Ты не можешь выйти замуж и не можешь уехать в Америку, – сказала Мэри дочери.
– Почему?
– У тебя мозгов не хватит. Кстати, где твой отец? Я его не вижу.
– Он в больнице. В психушке. Решил, что Джей – шпион.
– Ну что ж – ничего не меняется. Все так, как я себе и представляла.
Мэри встала и пошла на свое место, где ее тут же обступили женщины. Мэри достала сумочку, взяла чистую тарелку и вывалила на нее драгоценности – колье, цепочки, браслеты. Женщины заохали. Нина слышала, как Мэри называет суммы – сколько стоит браслет или цепочка. Даже у Нины глаза на лоб поползли. На эти деньги можно было купить дом.
– Это правда? – спросила Нина у Натэлы.
– Что – правда?
Натэла сидела в прострации. Она тут же превратилась в ту девочку, которую Нина знала с раннего детства, – затюканную, забитую, несчастную, которая не могла слова сказать поперек материнского.
– Она носит в сумочке дом. Или квартиру, – сказала Нина.
– Видишь это кольцо? – Натэла показала обручальное кольцо. – Я его купила в антикварном магазине. Там, где турки живут. Заплатила огромные деньги. Хотела, чтобы на всю жизнь, чтобы перед Джеем не было стыдно. И что ты думаешь? Отнесла его в лавку, где цепочку чинила, и мастер мне сказал, что кольцо – фальшивка. Три копейки стоит. Если мама говорит, что продаст браслет за тысячу долларов и кто-то его купит, значит, этот браслет стоит тысячу долларов.
– А почему ты кольцо не вернула?
– Не знаю. Мне стыдно было. Я же, как дура, поверила, что оно счастье в личной жизни приносит, почти как амулет. Они мне целую историю рассказали. Как ты думаешь, куда пошел Джей?
– Далеко не уйдет. Не волнуйся. Линда же здесь.
– А вдруг с ним что-нибудь случится?
– Ну, самое страшное с ним уже случилось, – улыбнулась Нина. – Он побывал на собственной свадьбе. Куда ж хуже?
Нина заметила, как через весь зал к ним бежит дядя Рафик.
– Слушай, Натэла! Что тут у вас случилось? Мне на минуту нельзя было уехать? – Дядя Рафик был явно встревожен и не шутил.
– Мама сказала Джею, что это свадьба. Он перепугался, сказал, что я его обманула, и сбежал, – ответила Натэла.
– Слушай, как я мог забыть, что Мэри знает английский? Ну как я мог? Нет, эта женщина сведет меня с ума! Ты знаешь, какой у нее язык? У змеи нет такого языка!
– Знаю, дядя Рафик, – кивнула Натэла.
– Слушай, теперь я все понял! Я же куда ездил? Я домой за подарком ездил. Думал, подарю вам сейчас, тост скажу. Так вот вынимаю я подарок, а американец твой прямо на меня вылетел, чуть под колеса не попал. И что-то начал кричать. Но я же не понимаю! Он тогда побежал. Я его, конечно, догнал, чуть сердце у меня не выскочило, как я бежал, взял за руку и к машине привел. Подарок-то у меня мужской. Так вот только я открыл багажник, достал, значит, подарок, а у него глаза на лоб вылезли! Он так от меня дернул, что я даже обиделся! Ты знаешь, как он быстро бегает? Ему в олимпийских играх надо участвовать, вот как он бегает!
– А что за подарок? – спросила Натэла.
– Сабля! – с гордостью сказал дядя Рафик. – Серебряная. Большая. Еле в багажник влезла. Настоящий свадебный подарок! Я же хотел показать ему надпись на клинке, а он удрал, как заяц! Слушай, теперь я понимаю, он испугался! А я обиделся – думал, что ему подарок не понравился.
– Наверное, он решил, что вы его зарезать хотите. – У Нины опять начались спазмы от еле сдерживаемого смеха.
– Да, дедуля, я разных людей видел, но американцев никак понять не могу. Странные они какие-то. Или это твой такой, Натэла? Ну как я могу кого-то зарезать? Он что, барашек, чтобы его резать? Или курица какая?
– И где его искать? Куда он пошел? – спросила Натэла.
– Не волнуйся, за ним Леванчик поехал. Думает у меня клиента переманить. Ну, чтобы твой американец его вызывал, а не меня. Так вот он поехал за ним. Следит. И привезет в гостиницу. Я ему сказал, чтобы в гостиницу вез, где ты номер сняла для брачной ночи.
– Дядя Рафик, вы гений! – ахнула Натэла.
– Конечно, я гений! – согласился дядя Рафик. – Ты деньги заплатила, номер сняла, так что, пропадать теперь? И не волнуйся, Мэри в другой гостинице остановилась. Хотела в этой же, но я ей сказал, что там насос сломался и воды нет. А Линду я домой отвезу. К тебе.
– Дядя Рафик… – Натэла заплакала.
– Слушай, перестань плакать, а то я тоже сейчас заплачу. Я же не бесплатно вас туда-сюда возить буду. Тебе хорошо, и мне хорошо. Всем хорошо. Знаешь, а поехали прямо сейчас. Леванчика я сто лет знаю, он за твоим американцем долго ездить не будет. Он работать не любит и терпения не имеет. Он его уже наверняка в гостиницу повез.
– Может, ему позвонить?
– Чего звонить? Что я – по Леванчику соскучился? Поехали. Отвезу тебя. Тут и без тебя все разберутся.
– Поехали, – решительно сказала Натэла. – Нина, поехали!
– А я-то тут при чем? Ты хочешь, чтобы я первую брачную ночь с тобой рядом стояла?
– Ну да, это я не подумала. Только позвони мне утром. Или я тебе позвоню. А лучше сразу приезжай, как проснешься.
– Мне бы уснуть сегодня…
Дядя Рафик подмигнул Нине и повез Натэлу в гостиницу.
Нина сидела за столом и смотрела, как гости танцуют. Ей захотелось домой, к тете Асе.
– Ну и что ты такая грустная?
К Нине подсела Мэри. Нина тут же подобралась, решив следить за языком и не сказать ничего лишнего. Мэри смотрела на нее ласково и улыбалась.
– Ну как ты живешь, Нино?
– Все хорошо.
– Ты ведь тоже не знала, что моя Натэла задумала?
– Нет, не знала.
– Но у тебя-то все есть? Работа, квартира в Москве?
– Да, все есть.
– Только мужа нет.
– Мужа нет.
– Приезжай ко мне. У моего нового мужа дом в Подмосковье. Очень красивый, большой. Посидим, поговорим, сад мой посмотришь. Ты знаешь, я там такой сад сделала! Розы цветут! Ни у кого не цветут, только у меня. Ты ведь в банке работаешь? Вот и расскажешь мне все. Я ведь в этих кредитах ничего не понимаю. И, кстати, я тебе подарок привезла. Знала, что ты здесь будешь.
Мэри порылась в своей сумочке и достала тонкое жемчужное ожерелье.
– Давай, я сама застегну.
Нина подобрала волосы, и Мэри застегнула на ее шее ожерелье. Потом опять порылась в сумочке и достала зеркальце.
– Тебе очень идет жемчуг. Очень красиво.
– Спасибо, но мне неудобно. Это же очень дорого.
– Очень. Но не для Москвы. Носи на здоровье, – ответила Мэри.
– Спасибо.
– Очень. Но не для Москвы. Носи на здоровье, – ответила Мэри.
– Спасибо.
– Ты очень похожа на своего дядю. Как он живет?
– Так же, без изменений. Только болеет.
– Да, в нашем возрасте…
– Вы прекрасно выглядите. – Нина сказала это искренне. В этот момент она была маленькой девочкой. И вспомнила, как тетя Мэри надевала ей на шею нитку с кулоном-бабочкой. Нина замирала от восторга – ничего красивее этой бабочки она не видела и никого красивее тети Мэри не знала. Нина помнила, как Мэри откидывала ей волосы и говорила, что из нее вырастет красавица. А дядя Аркадий улыбался и кивал. Ни разу тетя Мэри не пришла без подарка – то колечко в виде кошечки, то браслетик из блестящих бусинок. Нина хранила свои сокровища в коробке из-под конфет. Маме не нравились эти украшения, хотя она никогда не запрещала Нине их носить. Но Нина чувствовала, что мама недовольна, поэтому лишний раз ее не расстраивала, просто перебирая свои сокровища. И когда Натэла жаловалась, что мама ее побила за проступок, Нина никогда не верила. Не может такая женщина, такая красавица, такая добрая, ударить. Не может быть плохой. Нина поймала на себе взгляд Мэри – та смотрела с любовью и тоской. Наверное, Мэри видела в Нине черты Аркадия. И, наверное, у них действительно была любовь. Настоящая. Которая то утихает, то вновь дает о себе знать, хотя бы отзвуком, но не забывается никогда.
Нина сказала Мэри не всю правду – дядя Аркадий болел тяжело, почти не вставал с кровати. Инсульт и следом инфаркт. За ним ходила жена. Она его брила, мыла и чуть ли не на руках выносила гулять на балкон. Потом кормила с ложечки. Вытирала рот, потому что Аркадий не всегда мог проглотить пищу. Жена следила за его стулом, делала клизмы и меняла ему памперсы. В доме пахло лекарствами и болезнью. От прежнего Аркадия почти ничего не осталось. Только глаза – темно-карие, чуть навыкате, жгучие, веселые. В остальном это был другой человек – чужой, старый. Он не узнал Нину, когда она приехала его навестить, и заплакал, когда жена, Света, попросила его посидеть еще чуть-чуть за столом. Он хотел лечь, а Света хотела, чтобы все было, как прежде, словно Аркадий здоров, почти здоров, и сидит за общим столом. Перед ним стояла отдельная тарелочка, почти детская, с маленькой ложечкой – Аркадий ел пюре. Для Нины Света приготовила другие блюда. Дядя Аркадий не хотел есть пюре.
– Не капризничай, – сказала ему Света и накормила из ложки, как маленького. Он давился, но глотал.
Нина уехала на следующий день, хотя собиралась пробыть неделю. Она не могла на это смотреть. И была рада, что до этого момента не дожила мама. Счастье, что она не увидела своего брата в таком состоянии. И счастье, что Аркадий остался тогда с женой – Мэри не стала бы о нем так заботиться. Не выдержала бы.
– Скажи, а ты Таро видела? – спросила Мэри.
– Видела, – ответила Нина.
– Он совсем с ума сошел?
– Да, Натэле очень тяжело.
Мэри кивнула, но больше ничего не спрашивала, только на лице появилась ухмылка, как будто она была рада тому, что Тариэл сошел с ума, что мучается и заставляет страдать дочь. И если бы у Мэри была возможность, она бы заставила бывшего мужа страдать еще больше. Еще сильнее. А дочь? Она выбрала отца, так что для Мэри она была по другую сторону баррикад.
– Все, отвез. – В ресторан вошел дядя Рафик. – Поехали, теперь тебя отвезу, а то Ася не может уснуть. Ждет.
Нина встала с облегчением. У нее гудела голова, и опять очень хотелось спать.
– Давайте сначала завезем Линду, – сказала она.
Девочка лежала на диванчике около стены и спала. Дядя Рафик кивнул. Нина разбудила ее и довела до машины.
– Как Натэла? Все хорошо? – спросила она у дяди Рафика.
– Откуда я знаю? Разберутся! Леванчик злой как черт! Американец ему ничего не заплатил! – Рафик захохотал. – Конечно, не заплатил! Я же это знал! Он ведь думал, что здесь все бесплатно!
Нина отвела Линду в дом, уложила ее и почти без сил вышла около своего дома. В окнах тут же загорелся свет.
– Нина, ты приехала? – крикнула из окна тетя Ася.
– Я, – ответила Нина.
– Слава богу, поднимайся уже!
Нина отсчитала ступеньки и поднялась в квартиру.
– Тетя Ася, давайте все завтра расскажу. Сейчас не могу, – попросила она.
– Я уже все знаю, – хмыкнула крестная. – Даже знаю, что ты с Мэри щебетала. Вот Тамара тебя не видела! Ей бы это не понравилось! А что это у тебя на шее? Это Мэри подарила? Ты всегда на ее побрякушки падкая была. Как маленькая!
– Она говорит, что это уникальный жемчуг, – сказала Нина.
– Ой, что я, Мэри не знаю? Конечно, она скажет, что жемчуг!
– Вы не верите?
– Я что – ювелир? Мне-то что? Валя сказала, что Мэри дочери свадьбу испортила. Вот в это я верю!
– Мэри сказала правду.
– А кто ее за язык тянул? Ее Натэла просила? Никто не просил! Слава богу, что Таро в психушке! Как он вовремя сошел с ума! Даже, бедный, не знает своего счастья.
– Ничего. Натэла поехала к Джею. Разберутся. Я спать пошла.
– Иди, иди. Прямо в жемчугах спи!
– Теть Ась, не злитесь!
Нина спала беспокойно. Ей снилась увешанная драгоценностями Мэри, которая смеялась и говорила, что Нина никогда не выйдет замуж.
Она проснулась от телефонного звонка. Телефон звонил и звонил, почти захлебывался. Пришлось встать и снять трубку.
– Нино! Ты проснулась? Через час воду отключат! – оказывается, звонила тетя Ася.
– А вы где?
– У Вали. И тебе уже Натэла звонила. Напоминала, что в четыре сегодня загс.
– А можно я к вам поднимусь?
– Зачем подниматься? Мы сейчас сами придем!
Нина была в душе, и когда вышла, за столом уже сидели крестная и Валя. Тетя Ася варила кофе.
– Ну как погуляли? – спросила, улыбаясь, Валя.
– Вы ведь уже все знаете, – ответила Нина.
– Конечно, знаем! Кто не знает? Все знают!
Валя с тетей Асей начали обсуждать, правильно ли Мэри поступила, сказав Джею правду. Крестная считала, что не ее это дело, а Валя встала на сторону Мэри.
– А ты как думаешь? – спросили они Нину.
– Я вообще думать не могу, – призналась Нина. – Пусть идет как идет.
– Это ты правильно говоришь. От судьбы не уйдешь. Что написано тебе, так и будет, так и проживешь, – сказала Валя.
– Ой, не говори мне тут про судьбу! – возмущенно возразила тетя Ася. – Если Натэла сама себе все это устроила, то при чем тут судьба?
– Нино, детка, а ты что собираешься делать? – спросила вдруг Валя.
– Завтра уезжаю, вы же знаете. Работа, – ответила Нина.
– Осталась бы. Зачем тебе возвращаться? Тебе здесь плохо разве? Мы бы с Асей тебе мужа нашли. Сосватали. Все, как полагается. И не какого-нибудь американца, а проверенного. Да, Ася? Нам ведь только сказать, что ты замуж хочешь, и сразу женихи найдутся! Выйдешь замуж, детей родишь, будешь жить как все.
– А моряка, случайно, нет на примете? Дальнего плавания? – улыбнулась Нина.
– Почему нет? Есть, конечно! Здесь же порт! Просто я не думала, что тебе такой муж нужен! Это же тяжело. А если со свекровью не уживешься, тогда как? Вон, сестра моей племянницы, она же замужем за моряком. Тот как уйдет на полгода в рейс, так и все. А она со свекровью целыми днями. Зато когда он приезжает, так у них опять медовый месяц. Свекровь злится, а что сделает? И денег он привозит. Там ведь тратить негде. А сестра племянницы себе даже нос сделала после свадьбы. Пока муж в рейсе был, она себе пластическую операцию устроила. И теперь такая красавица! И дочка у них – как кукла одета. Все хорошо. Только свекровь кровь пьет. Но тебе можем хорошую подобрать.
– Валя, она шутит! – не выдержала тетя Ася. – Про моряка она сказала, чтобы его не видеть.
– И в кого ты такая глупая? – обиделась Валя. – Тамара такая умная женщина была!
– Простите, я не хотела вас обидеть. Просто с языка сорвалось, – сказала Нина.
– А ты сначала думай, а потом рот открывай. Вот поэтому ты и не замужем! – не задержалась с ответом Валя.
– Что там у Натэлы? – спросила Нина, чтобы сменить тему разговора.
– А что у нее? – тут же возбудились женщины. – Она довольная такая, как будто дом в наследство получила! Только и говорит, что ее Джей как мужчина ну прямо с ума сойти! Ты знаешь, я ей не верю. А что ей еще говорить? Я бы на ее месте тоже так говорила.
– Ну, может, у них и вправду все в порядке, – вступилась за подругу Нина.
– У Натэлы не может быть все в порядке! Что я, Натэлу не знаю? – ответила Валя, а тетя Ася кивнула, соглашаясь.
– Что-то мне не хочется к ним ехать. Я устала от всей этой кутерьмы, – призналась Нина.
– Слушай, все устали! Надо ехать. Традиция такая. Если не поедешь, обидишь сильно, – строго сказала Валя.
Нина ушла одеваться и не могла отделаться от мысли, что сейчас, оставшись здесь, может изменить свою жизнь. Обмануть судьбу. Может выйти замуж за мужчину, которого ей найдут соседки, наверняка достойного, с положением, обеспеченного, уж точно проверенного по всем параметрам. Родит детей и будет жить так, как все женщины: пить по утрам кофе с соседками, ездить на кладбище, растить детей, ругаться со свекровью, готовить еду, печь хачапури, ходить по вечерам гулять на набережную. И знать, что не одинока, что рядом всегда кто-то есть. Нина неожиданно для себя расплакалась. Наверное, сказались волнения последних дней. Обычный нервный срыв. Она беззвучно плакала, боясь испугать соседок, а еще больше – получить от них порцию вопросов, на которые у нее не было ответа. Почему она плачет? В чем причина? Ведь не было никакой причины. Все хорошо. Собирается к подруге. К чему слезы? Нина поймала себя на мысли, что устала. Очень устала. Что столько людей, ежеминутно, ежесекундно находящихся рядом с ней, она не может выносить. Если бы была возможность, уехала прямо сейчас и сидела бы в аэропорту, дожидаясь рейса. Но нужно было продержаться еще день. Всего один день, который обещает быть таким же длинным, как и предыдущий.