— Я не отказываюсь. Мне надо подумать, — буркнул Кравцов сердито. Он тоже поднялся вслед за мной, и мы пошли к выходу.
Джип «Мерседес» Кравцова ждал нас на улице с включенным двигателем. Водитель, Игорь Суслов, откинувшись на сиденье, курил. Крепко сбитый, невысокий и мрачный, он произвел на меня неприятное впечатление еще утром, когда отвозил меня к тете Миле за вещами. Казалось, что Игорь с болезненной ревностью отреагировал на мое появление. Ему не понравилась идея каждодневной смены маршрутов следования от дома Кравцова до «Молочных рек».
Мы сели в машину: Кравцов за водителем, я справа от шефа. Молча Игорь снял машину с нейтралки, и джип плавно тронулся, шурша по асфальту колесами. Красноватый диск солнца висел слева от нас над горизонтом, касаясь нижним своим краем пояса подсвеченных красным облаков.
— Ветер, наверно, завтра будет, — пробормотал Кравцов, задумчиво глядя на небо. Джип, миновав две проходные, выехал на автомобильную дорогу.
— Здесь направо, — сказала я, когда джип притормозил на перекрестке у светофора. Злые глаза водителя глянули на меня с зеркала заднего вида. Его молчание было красноречивым. Он считал меня идиоткой.
— Направо, Игорек, ты же слышал, — приказал ему Кравцов, вклиниваясь в нашу мысленную дуэль. Ослушаться шефа Игорь не смел, и мы свернули туда, куда я велела.
— У больницы налево, — подала я вновь голос. Тяжело вздохнув, Игорь повиновался. Двигатель машины тихо урчал. За окнами мелькали дома, окрашенные закатом в багровые тона.
Внезапно из груди Кравцова исторгся крик, от которого меня бросило в жар.
— Стой! Останови! — Джип взвизгнул тормозами и клюнул носом. Я схватилась за револьвер, не зная, откуда ждать нападения, потом увидела, что подопечный торопливо выбирается из салона, вернее, уже выбрался. Защелкнув кобуру, я рванулась за ним. Прохожие, идущие по тротуару, благоразумно расступились. И тут я увидела причину странного поведения Кравцова. Тот остановился с озабоченным видом у игрового автомата и полез во внутренний карман за бумажником. Со вздохом облегчения я подошла к нему.
— Это знак, я почувствовал, — бросил он мне, — сегодня обязательно повезет.
Про знак я промолчала, дабы не навлечь на себя гнев начальника. Осторожные намеки, что это с его положением несолидно и что его могут увидеть партнеры по бизнесу, не помогли. Кравцов, одержимый азартом, заверил, что его коллегам незачем ошиваться в подобном районе и никто его тут не знает. Другая причина, почему он играл в игровых автоматах, — это предсказание потомственной колдуньи, что свою удачу он встретит на улице. Я сдалась. Куда мне против потомственной колдуньи. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы молчало. А применительно к моему случаю — лишь бы не убили.
Отступив на пару шагов, я изобразила игрока, ждущего своей очереди, закурила сигарету и незаметно для окружающих оглядела улицу. Мы поехали незнакомым маршрутом, «хвоста» не было, поэтому ничто не предвещало беды. Я не успела докурить сигарету до половины, как у Кравцова закончились мелкие купюры. Сие обстоятельство его ничуть не опечалило. Не раздумывая, он схватился за пятисотенную бумажку. Докурив сигарету, я бросила ее в урну, установленную перед входом в магазин, и закурила следующую. Докурив ее, я посмотрела на часы — десять минут седьмого, затем на Кравцова. Засовывать деньги в автомат ему, похоже, не надоело. На моих глазах из его бумажника испарились две пятисотенные, затем одна тысячная, следом еще одна. Стемнело. Меня немилосердно ели комары, а желудок исполнял симфонию, которую, вероятно, слышали даже продавцы в магазине. Их счастливые взоры были обращены к Кравцову. Очевидно, его проигрыш представлял для них какой-то интерес. Чернявая продавщица достала из-под прилавка внушительных размеров бутерброд и впилась в него зубами. Мне почудился запах сыра. Сглотнув слюну, я отвернулась. Профессионалы стойко переносят голод и лишения.
— Аркадий Никифорович, уже темнеет, — осторожно заметила я, — жена, наверно, вся извелась, ужин стынет…
Вопль Кравцова разорвал сгустившиеся сумерки, заставив влюбленную парочку оглянуться. Из автомата дождем посыпались выигранные монеты.
— Я выиграл, выиграл! — заплясал на месте Кравцов. — И это только начало!
— Начало конца, — буркнула я, размышляя, как глупо радоваться выигранной сотне, если только что спустил в десять раз больше.
— Что, что вы сказали? — насупился Кравцов. — Отойдите к машине, вы приносите мне неудачу. — Собрав монеты, он по второму кругу принялся запихивать их в автомат, а я отошла к джипу. Игорь сидел у открытой дверцы, нервно курил и сплевывал на асфальт.
— Слушай, шеф часто так зависает у автоматов? — поинтересовалась я у него.
— С недавних пор постоянно, — процедил сквозь зубы Игорь, одарив меня неприязненным взглядом. — Словно сдвинулся… Я специально подобрал маршрут, чтобы эта гадость не попадалась ему на глаза, а ты влезла. Сиди теперь с ним тут до утра.
Меня передернуло от подобной перспективы. Обернувшись, я увидела, что Кравцов заходит в магазин. Я неторопливо двинулась за ним. Продавцы приветливо болтали с ним о чем-то. Когда я вошла, он уже скрылся в служебных помещениях.
— Ваш муж в туалет пошел, — сообщила мне с нагловатой улыбкой чернявая.
— Отлично, — вздохнула я, — дайте мне два пирожка с капустой, шоколадку и кофейный напиток. — Пока она копошилась, я поинтересовалась, почему игральный автомат стоит на улице, безопаснее было бы поставить его в магазине, район-то не спокойный.
— Приказ хозяина, — со вздохом ответила продавщица, — так его от дороги лучше видно, а нам следи.
— Ясно, — буркнула я.
— С вас пятьдесят один рубль, — сообщила довольная продавщица, выставляя мои покупки на прилавок. Я полезла за деньгами и была чуть не сбита выбежавшим из туалета Кравцовым. С вытаращенными глазами он промчался к выходу мимо меня. Похватав с прилавка продукты, я бросилась за ним, позабыв даже забрать сдачу. Подумать только! Днем генеральный директор «Молочных рек» показался совершенно нормальным человеком. У меня на вечер были большие планы. Нужно было обработать кучу полученной за день информации. Теперь все рухнуло. Выбежав из магазина, я увидела, что Кравцов опять приклеился к игровому автомату. Я плюнула с досады и пошла к джипу. От предложенных мной пирожка и шоколадки водитель наотрез отказался. Я пожала плечами, сосредоточенно пережевывая холодный пирожок. В голове крутился один вопрос — как оттащить Кравцова от автомата. Сломать его на виду продавцов магазина? Хозяин магазина наверняка пообещал продавцам отвернуть голову, если с автоматом что-то случится. Да и Кравцова не обманешь, сразу догадается. На улице зажглось освещение. Оставив шоколадку на потом, я открыла кофейный напиток и стала пить, наблюдая за маячившим у автомата Кравцовым.
На наше с Игорем счастье, через полтора часа у Кравцова кончились деньги.
— Кто-нибудь даст мне в долг пару сотен? — спросил он у нас. Его лихорадочно горящие глаза перескакивали с меня на Игоря и обратно.
— Я на последние только что шоколадку купила, — соврала я.
— У меня лишь талоны на бензин, — проворчал мрачный Игорь.
— Что же делать! — схватился за голову Кравцов. — Если сейчас отойдешь, какая-нибудь сволочь подойдет и выпотрошит автомат. Я просто чувствую, там сейчас должен быть джек-пот. — В отчаянии он посмотрел мне в глаза. — Вы останетесь здесь и будете контролировать, чтобы к автомату никто не подходил, пока мы съездим до банкомата.
— Я, конечно, могу остаться тут и караулить эту груду металла, — криво улыбнулась я, — но что, если тот, кто пришил Геворкяна, решит разобраться с вами, пока вы будете мотаться? — Мои слова заставили Кравцова задуматься. Размышление длилось пару мгновений.
— Едем вместе к ближайшему банкомату! — закричал он, хватаясь за дверцу джипа. Я села в машину с другой стороны. Игорь без энтузиазма завел двигатель. Джип понесся по улице, проскакивая в просветы между машинами, обгоняя медленно едущих. Ближайший банкомат находился в квартале от проклятого игрового автомата. Кравцов выскочил из джипа, даже не дожидаясь, пока тот остановится. Я стартовала за ним, как выпущенная из лука стрела. Вежливая надпись на экране банкомата доходчиво сообщала, что денег нет. Кравцов выругался и побежал обратно к джипу. Мы поехали к другому банкомату, потом к третьему. Денег не было. Кравцов, близкий к истерике, стал думать, у кого бы занять денег. Тут зазвонил мобильник Кравцова, и он, с дикой надеждой в глазах, схватился за него. Однако новости не принесли ему радости. Слушая невидимого собеседника, он мрачнел все больше и больше. — Сейчас еду, — бросил он и выключил мобильник.
— Случилось что-нибудь? — спросила я.
— В анализах мороженого обнаружены ядовитые вещества, — с трудом двигая челюстями, проговорил Кравцов. — Спрашивают, что делать, сливать в канализацию или подождать?
— Случилось что-нибудь? — спросила я.
— В анализах мороженого обнаружены ядовитые вещества, — с трудом двигая челюстями, проговорил Кравцов. — Спрашивают, что делать, сливать в канализацию или подождать?
Ожидаемое свершилось. Если бы Кравцов обратился ко мне на несколько дней раньше, уверена, что диверсию можно было бы предотвратить.
Через проходную молочного комбината мы проехали в гробовом молчании. В цехе мороженого было необычайно многолюдно. Попова, выстроив людей в шеренгу в аппаратном зале, орала на них так, что закладывало уши. По звонку Кравцова появилась милиция. Следственные действия, допросы, которые чинили как работники правоохранительных органов, так и заводское начальство, продолжались до четырех утра. Испорченную продукцию после повторных анализов слили в канализацию. Ущерб составил миллион рублей. Никто не решался встречаться с Кравцовым взглядом. Он напоминал медведя-шатуна, восставшего посреди зимы из берлоги и выискивающего, кого бы сожрать. Первой жертвой Кравцова стал технолог мороженого. В резкой форме ему было велено на работу больше не приходить и подумать на досуге, где он возьмет деньги на покрытие убытков. Главной тайной для всех, кроме меня, было то, как яд попал в смесь. Перед тем как пускать подготовленную смесь из танков на переработку, из нее брали анализ. Все показатели были в норме. Все время танки находились под прицелом наблюдения. Никто к ним не приближался. Дальше смесь по короткому герметичному трубопроводу из нержавеющей стали поступала в аппаратный зал в бункеры автоматов — емкости, доступ к которым очень проблематичен, да опять те же камеры наблюдения. Следователи из прокуратуры, милиционеры, Филюшкин с охранниками и Кравцов с Поповой раз за разом прокручивали записи с дисков системы безопасности, дивясь чуду. Когда мне все это надоело, я взяла первый диск, записанный перед началом переработки смеси из второго бункера, и поставила его на просмотр в обычном режиме.
— Да нет там ничего! — закричал на меня раздраженно Кравцов. — Десять раз уже смотрели.
— Вы не там искали, — спокойно сказала я. — На пленке нет человека, который залезает на бункер с банкой яда в руке.
— А что же там есть?! — воскликнул Кравцов в истерике. Мне не требовалось отвечать на этот вопрос. Сидевшие ближе всех к монитору следователь и Попова заметили это. Их крик заставил всех повернуться к экрану. Филюшкин перекрутил этот момент назад, и тогда сомнений не осталось ни у кого. Белая точка быстро пересекла монитор и ушла в смесь, по консистенции напоминавшую свежие сливки. Поставили покадровый просмотр. Белый шарик с отравой медленно двигался по монитору. Изображение увеличили, насколько было возможно.
— Что-то завернутое в целлофан, что ли, не поймешь, — пробормотала Попова, щуря глаза. — Диаметр сантиметра три. Неудивительно, что мы не увидели его на общем виде.
— А прилетел этот шарик с площадки обслуживания, это здесь, за пределами обзора камер, — показала я рукой в пространство справа от монитора.
— Что же это получается! — возмутился следователь. — Кто-то стоял на площадке обслуживания, как вы ее называете, и метал отраву в бункеры со смесью, а вот эти люди, — он ткнул пальцем в рабочих у емкостей, застывших на мониторе в остановленной записи, — они что, ничего не заметили?
— Отчего же, — возразила я и, попросив Филюшкина перемотать еще назад, указала на экран, — вот этот усатый парнишка с легкой небритостью на лице за тридцать секунд до полета контейнера с ядом как раз посмотрел в сторону площадки. Видно, что его что-то насторожило. Не исключено, что он видел преступника.
— Сюда его! — взвыл Кравцов, вскакивая с места. — Чтоб через секунду он сидел в этой комнате. — Попова опрометью бросилась из комнаты, потом с извинениями вернулась и, воспользовавшись телефоном, позвонила в цех. Кравцов дикими глазами молча наблюдал за ее действиями.
— Балабас, нам нужен Балабас, — повторила она в трубку несколько раз, затем передала трубку старшему из милиционеров, — скажите им, они меня не слушают.
Старший лейтенант с важным видом взял телефонную трубку и, приложив к уху, заорал сочным баритоном:
— Козлов, так, немедленно приведи сюда Балабаса для дачи показаний. Да, в заводоуправление, в зал совещаний, — положил трубку и уже тише сказал: — Сейчас приведут.
— Я просто не знаю, что я сделаю с этой гадиной, — заметался по кабинету Кравцов, причитая, — порву на куски!
Я решила на всякий случай быть поближе к директору, чтобы он не натворил глупостей, чего доброго.
Через десять минут привели испуганного Балабаса.
— Кого вы видели на площадке обслуживания в этот момент? — вкрадчиво спросил у него следователь, демонстрируя запись с камеры наблюдения. Бедняга долго не мог сообразить, что от него хотят, потом все же понял, но его ответ не удовлетворил никого.
— Да никого я там не видел, — ответил он, засовывая руки в карманы.
— А чего ты так вытаращился?! — заорала на него Попова. Даже следователь, сидевший рядом, вздрогнул от ее вопля.
— Что-то треснуло или лопнуло, что ли, — пояснил он. — Я подумал, лампочка перегорела и посмотрел наверх. Потом смотрю, окно открыто вверху. Думаю, непорядок. Оттуда всякие мошки в мороженое летят, а нас ругают потом. Наверно, окно из-за жары кто-то открыл. Я залез и закрыл.
— Бросили не с площадки, а с окна, — догадалась Попова. Следователю пришла мысль проверить крышу пристройки к цеху, где размещалась сепараторная. После недолгих поисков на крыше у окна были обнаружены смазанные следы ботинок, рассыпанный белый порошок и кусок целлофана.
Кравцов на всякий случай пообещал следователю, что он заплатит, если вдруг понадобится провести какую-нибудь экспертизу. Милиция проверила шкафчики рабочих, ботинки, робу, что-то взяли на проверку.
— Знаете, мне все-таки не верится, что из того окна можно закинуть яд в емкости, — с сомнением сказал следователь, обращаясь к собравшимся, — расстояние слишком велико, и вон те трубы мешают. — Все посмотрели на окно, на емкости, потом на трубы.
— Так как же его закинули? — нахмурился Кравцов. — Или скажете, что он туда сам прилетел? Может, полтергейст какой, а?
Решили провести следственный эксперимент. Один из милиционеров забрался на крышу и метал в окошко сверточки с тальком. Первый вообще развернулся, и в воздухе повисло облачко серой пыли, а целлофан, медленно кружась, упал к ногам следователя. Затем перетянули сверточек резинкой. Дальность полета увеличилась, но она все равно была недостаточной, да и точность хромала. Три свертка угодили в трубы, и лишь один преодолел две трети расстояния до емкостей, когда в него, помимо талька, вложили шарик от подшипника. В глазах следователя читалось, что он готов послать все куда подальше. Остальные также растеряли свой энтузиазм. Милиционеры откровенно зевали. Незаметно для окружающих я сбегала на улицу, метательным ножом срезала с дерева раздвоенную ветку, разбудила прикорнувшего в машине Игоря и выпросила у него кусок жгута из аптечки. Хоть и с ворчанием, а жгут я получила. За пару минут я смастерила обычную рогатку. В цеху между тем решили, что пора расходиться. Я появилась в тот момент, когда следователь, пристроив себе под мышку папку, направился к двери.
— Никто разве не хочет увидеть, как яд зашвырнули в емкости? — спросила я громко.
— Очень хотим, — за всех ответил Кравцов. Недовольный следователь остановился у дверей и обернулся.
— Только давайте быстрее, — буркнул он, — я хочу попасть домой до восхода солнца.
Я не стала заставлять ждать публику. В мгновение ока забравшись наверх к окну, я произвела из рогатки два выстрела — один пристрелочный, а другой точно в цель. В цеху даже кто-то зааплодировал, скорее всего сержант, что постоянно пялился на меня весь вечер, вернее, всю ночь.
— Все, закрываем этот балаган, — объявил Кравцов, — расходимся по домам.
К нему подошла Попова.
— А нам завтра, точнее, сегодня, можно отоспаться или как? — спросила она с запинкой.
— Или как, — злобно зыркнув на нее, бросил Кравцов. — Весь инженерно-технический персонал в половине девятого выходит на работу.
«Вот это круто», — подумала я, внешне никак не выражая своих чувств. Вспомнились тренировки на сверхизнурение в Ворошиловке. Что же, двое суток без сна для меня раз плюнуть. Выдерживали и больше. К машине я пошла впереди Кравцова, растолкала храпевшего в салоне джипа Игоря и сказала, что будет замечательно, если мы поедем по обычному маршруту в обход игральных автоматов. Игорь злорадно улыбнулся, зазвенел ключами зажигания. Мотор джипа взревел, приветствуя появившегося в дверях Кравцова. По пути домой приключений у нас не было. Игорь гнал вовсю по опустевшим улицам города, демонстрируя, какой он умелый водитель. Кравцов отмалчивался, с мрачным видом глядел в окно. Я тоже молчала, решив не начинать разговор первой. Мы подъехали к воротам его особняка, молча вышли из машины. Кравцов воткнул ключ в замочную скважину входной двери и замер.