своей одежды ощущаю его сильную грудь. Его глаза
начинают темнеть, сливаясь с чёрными зрачками.
— Что ты делаешь? — шепчу я.
— После ванны твоя кожа порозовела, — отвечает он, пробегая глазами по моему лицу, и одновременно
скользит пальцем по ключицам, что я судорожно
выдыхаю. Моя кожа распарена и это усиливает
ощущения. — Ты так приятно пахнешь, Мишель, что это
сносит крышу. Я перестаю разумно мыслить. Чёрт, да, я
хочу трахнуть тебя, но пока ты не признаешься себе в
том, что чувствуешь то же самое, что ты уже потекла от
моих слов, я ничего не буду делать.
— Прекрати, — шиплю я, ударяя его по руке, он
поднимает голову и предостерегающе смотрит на меня.
— Знаешь, сколько всего я хочу с тобой сделать сейчас?
— я улавливаю аромат кофе в его горячем дыхании на
моих губах, и мурашки покрывают мою кожу. Его рука
скользит по моей шее, и он сжимает рукой затылок, немного разминая мышцы.
— Знаешь, что твои глаза сейчас блестят от
возбуждения? Да я возбуждён не меньше, — продолжая
говорить, он проводит губами по моей скуле к волосам.
— Ты домогаешься меня, Ник? — я выдавливаю из себя, потому что в голове бьётся мысль о том, что родители
могут вернуться в любую минуту. И если они застанут нас
вот в таком недвусмысленном положении, то...Нет, я даже
думать о последствиях не буду!
— Ну что ты, — усмехается он, — всего лишь предлагаю
сменить тарифный план, демонстрируя одну сотую
возможных опций. Это рекламный трюк, крошка, чтобы
зацепить твой интерес и подтолкнуть к решению.
Он подносит свою руку ко рту и медленно облизывает
большой палец, оттягивая нижнюю губу, следя за сменой
моего выражения лица. А я, как заворожённая, смотрю за
его действиями, и это выглядит довольно эротично, необычно и невероятно... сладко. Ник подносит мокрый
палец к моим губам и одним мазком увлажняет их, что я
вздрагиваю от этого.
— А теперь попробуй мой вкус, крошка, и запомни его
навсегда, — с этими словами он отстраняется на шаг и
бегло осматривает меня, пока я стараюсь выровнять
дыхание. Я по его глазам вижу, что он доволен тем, что
обескуражил меня, выбил почву из-под ног...наказал... за
чувство юмора?
— Ты совсем офигел? — во мне вскипает злость на такую
вульгарную сцену, и я толкаю его в грудь.
— Вываливайся из моего дома, иначе я полицию вызову, — я отскакиваю от него на шаг, и запахиваю халат
сильнее, цепляясь за ткань, как за броню. — Уходи. Я не
хочу тебя знать, Ник!
— Мишель, не сопротивляйся этому притяжению. Мы
можем общаться, как нормальные люди, а не цапаться, если ты примешь тот факт, что ты как минимум
испытываешь вожделение, а как максимум я тебе
нравлюсь, как и ты мне. Я уйду из твоего дома, но не
ухожу из твоей жизни. До встречи, крошка моя, — он
подмигивает мне и спокойно идёт к выходу. Он настолько
самоуверен, что это выводит меня из себя, я теряю
контроль над ситуацией и над всем происходящим. Я
теряю контроль над фантазией.
— Я не твоя! — крикнула обиженно я, но он даже не
повернулся, а лишь хлопнул входной дверью.
Я судорожно облизываю губы, на языке остаётся привкус
чужой слюны и это словно сильный удар под дых. Моё
сердце бьётся рвано, и я не могу дышать спокойно, руки
отчего-то трясутся, и я ими обнимаю себя, чтобы
восстановить равновесие внутри. Но не получается!
Почему я? Что он хочет от меня? Только трахнуть? Так
это ему не удастся, никогда не удастся. Я просто буду
держаться от него подальше, если надо то...то... не знаю, что предприму, но он до коликов в животе пугает меня
своей откровенностью, животным голодом, преследованием и одновременно возбуждает во мне, распахивая настежь иную дверь. Дверь в темноту, не
сулящую ничего, кроме терзаний.
Я срываюсь с места и бегу в свою комнату, как в
убежище, потому что гостиная пропахла им, и я слышу
его аромат на себе.
— Надо просто успокоиться и подумать разумно, — говорю я себе, садясь на постель.
Я вижу, что мой телефон мигает, это означает, что там
пропущенное сообщение. Я беру его в руки и вижу два
пропущенных от Ника. Значит, пока я принимала ванну, он звонил мне, а решив, что я его игнорирую снова
приехал сам. Он маньяк! Долбанный извращенец!
Меня до сих пор потряхивает, и я забираюсь в постель, накрываясь одеялом с головой. Боже, это все настолько
сумасшедше, что в голове творится сумбур. Я не могу
разобраться в своих ощущениях, и от этого снова меня
накрывает паническим страхом.
***
— Миша, — перед моим лицом махает рукой Сара, и я
моргаю, снимая с себя оцепенение, и смотрю потерянным
взглядом на неё.
— Да?
— Ты поговорила с родителями насчёт пятницы? — интересуется она после занятий.
— Нет, забыла, — я мотаю головой и смотрю за её спину.
— Что с тобой происходит? — нахмурившись, спрашивает
она.
— Ничего, просто устаю с этими двумя курсами, тренировками и нет времени, чтобы пофотографировать, — вру я и выдавливаю из себя улыбку.
— Понятно, я, вообще, не представляю, о чём думали
твои предки, когда заставили тебя идти на два
параллельных курса, — недовольно говорит она.
— Прости, я обещала пойти пообедать с Люком, — произношу я.
— Опять твой Люк, лучше бы Николас. Кстати, ты о нём
так и не упоминала со вчерашнего разговора по скайпу, — надувает губы она, а я раздражённо передёргиваю
плечами.
— Забудь о нём, он больной на голову мудак, — зло
бросаю я и разворачиваюсь, чтобы встретиться со своим
парнем у входа в здание.
Я полночи не могла уснуть, ворочаясь, и как только
закрывала глаза, то ощущала его палец на своих губах, даже оттереть это прикосновение было невозможно, оно
срослось со мной.
— Привет, — меня обнимают за талию знакомые руки, и я
от неожиданности подпрыгиваю на месте.
— Привет, — я снова контролирую ситуацию над собой и
поворачиваюсь к улыбающемуся парню. — Пошли?
— Конечно, — он тянется к моим губам, но я резко
отворачиваюсь и делаю шаг назад. Люк озадаченно и
недовольно смотрит на меня.
— Я заболеваю, не хочу, чтобы ты подхватил заразу, — вру я, а на самом деле у меня ощущение, что Ник
испачкал меня, заклеймил, и я не могу пересилить себя. Я
не хочу, чтобы Люк целовал меня.
— Господи, Миша, и ты ходишь полуголая! — восклицает
он, смотря на вырез моей кофты.
— Ну, это же я, пойдём обедать, я умираю от голода, — тяну я и беру его за руку. — Как тренировка?
Люк тут же забывает об инциденте и увлечённо
рассказывает о своих успехах, предстоящей игре, заменах, но я слушаю его в пол-уха. Я не понимаю, что со
мной творится. Мне кажется, что моя реальность стала
чем-то иным, неживой пародией на повседневность.
Мы доходим до кафешки недалеко от университета, и Люк
оставляет меня за столиком, когда сам идёт, чтобы купить
еду. Я вытаскиваю из сумки телефон и кручу его в руках, появляется какое-то больное желание написать гадости
Нику, выплеснуть на него своё негодование, но я держусь
и просто откладываю блэкберри, не искушая судьбы.
Люк возвращается с подносом и ставит передо мной
салат и суп.
— Спасибо, — улыбаюсь я ему, и он ласково греет меня
своим взглядом, но от него мне становится только
холодно. Я притворщица.
Почему прикосновения Люка не возрождают во мне
непонятные чувства? Он ведь красивый, накачанный, сильный, но...это долбанное «но» изводит меня, и я
вздыхаю, беря в руку пластмассовые приборы. Я
предательница.
— Какие планы у тебя на выходные? — интересуется
Люк.
— Я наказана, — бурчу я.
— За что принцессу заперли в башне? — смеётся он, и я
хмыкаю.
— За то, что этот придурок, который был на твоей
вечеринке, нажаловался моему отцу о моем
неподобающем поведении.
— Миша, ты говорила, что между вами ничего нет, — зло
говорит парень и сжимает в руках нож так сильно, что
переламывает его пополам.
А я ловлю себя на мысли, что мне не страшно от этого
действия, а Нику достаточно посмотреть на меня, и я
испытываю панику. Что, чёрт возьми, со мной не так?!
— И? Говорила, — я передёргиваю плечами.
— Тогда какого хрена он лезет к тебе?! — шипит Люк.
— Не знаю, — вру я.
Господи, как я устала лгать всем, просто надоело, хочется
Господи, как я устала лгать всем, просто надоело, хочется
высказать каждому о своих мыслях и чувствах и послать
всех к черту. Я обманщица.
— Я могу поговорить с ним, — грубо произносит Люк и это
смешит меня.
— Успокойся, давай сменим тему, — предлагаю я. — Мы
же вместе, что ты так завёлся?
— Потому что помню о том, что он делал у меня дома, — с отвращением бросает он обвинение, и я поджимаю
губы.
Мой телефон пикает, и я хватаюсь за него, как за
спасительную соломинку, чтобы уйти от того
судьбоносного дня.
— Кто это? Сара? — спрашивает Люк.
— Да.
Ни хрена не «да»!
«Добрый день, Мишель, как твоё настроение сегодня?
Готова вести нормальный диалог и не выводить меня из
себя?»
«Отвали от меня, серьёзно, Ник! Ты вчера перешёл все
границы дозволенного!»
Я отвечаю и бросаю телефон на стол, со злостью втыкая
вилку в салат.
— Что она пишет?
— Неважно, — резко говорю я и, опустив голову, пытаясь
глотать безвкусный салат.
Мой телефон снова пикает, я не желаю отвечать, просто
не желаю, но вспомнив то, что этот урод может спокойно
приехать и тогда проблем у меня будет больше с Люком, я беру телефон, пока мой парень следит за каждым моим
движением.
«Ты уверена, что этого хочешь?»
«Блять, да! Ты тупой или как? Миллион раз говорила тебе
об этом! Задолбал!»
Я уже не выдерживаю этого напряжения внутри и пыхчу, грудь вздымается чаще, и я хватаю ртом воздух, чтобы
прекратить эти мучения. Пусть оставит меня в покое, я не
хочу...не хочу падать в его темноту, не хочу сладкого, не
хочу! Мне только хочется плакать, потому что меня эта
ситуация разрывает на несколько частей, я не могу
ухватиться ни за одну свою жизненную позицию, они
ускользают от меня и оставляют одни бархатные глаза. Я
грешница.
«Тебе по статусу не положено ругаться и дерзить, крошка.
Хорошо, будь, по-твоему. Говорят, кто не рискует, тот не
пьёт шампанского. Значит, на моём столе будет вино или
виски. Всего доброго, Мишель»
Я добилась того, чего хотела, но отчего-то кожа
покрылась мурашками и меня начало знобить, как будто я
потеряла кого-то важного в своей жизни. Но он ведь был
незнакомцем, невидимкой для меня, призраком фантазий, фантомом чувств. Так почему я начала тратить на него
свои эмоции?! Бред. Полный и законченный бред, он
заразил меня своим идиотизмом.
— Миша, всё хорошо? Ты побледнела и тебя, по-моему, трясёт, — меня вырывает из раздумий Люк, и я горько
усмехаюсь.
Ты ничего не знаешь, буквально ничего, но ты то, за что я
ухватилась, и мне придётся продолжать так жить. Иначе я
предам саму себя.
— Наверное, температура поднялась, — я тру лоб и
устало вздыхаю.
— Может быть, не пойдёшь сегодня на вечерние занятия?
— заботливо предлагает Люк.
— Надо. Ничего приму дома лекарства и все будет
хорошо. Лучше расскажи мне, как твоя работа, — я снова
меняю тему, чтобы отвлечься.
И он с готовностью начинает говорить, пока я пытаюсь
поесть и не думать. Но всё равно возвращаюсь к этому
чертовому прощальному сообщению. Ненавижу тебя, призрачный красавчик!
Forty-ninth
— Доченька, ты великолепна, — восклицает мама.
— Спасибо, — сухо отвечаю я, пока папа помогает мне
надеть белую укорочённую шубу.
— Как восхитительно, что нам наконец-то удалось купить
билеты в оперу, — продолжает мама, а я хмыкаю и беру в
руки клатч.
— Поехали, девочки, а то опоздаем, — папа смеряет
нашу троицу оценивающим взглядом и довольно
открывает перед нами дверь.
Три дня прошли для меня в нормальном ритме жизни, без
внедрения Ника в ход событий. И, чёрт возьми, от скуки я
начала читать эти долбанные оттенки, зачем-то проводя
параллель с собственной судьбой. Разочарована. Сильно
разочаровалась в себе за это время, потому что мне
стало не хватать этого больного урода с его замашками
первобытного строя.
Из-за этого мои отношения с Люком стали натянутыми.
Даже папа пошёл мне навстречу и предложил, чтобы
меня кто-то сопровождал в великий пятничный поход в
оперу, но я соврала, что у меня нет такого кавалера. И, к
сожалению, по законам всех драм, это все услышал мой
парень, ведь я говорила с ним по скайпу, забыв об этом, перелистывая страницы этой губительной книжки. В итоге
он не разговаривал со мной уже целые сутки и обижался, считая, что я стыжусь его. Но дело было не в нём, а во
мне. Сара только обрадовалась, что Люк от меня отстал и
даже не сильно возмущалась по тому поводу, что ей идти
на вечеринку одной.
Сидя в лимузине, я смотрела на огни большого и яркого
города, пока мои родители бурно обсуждали выход в
свет, надеясь встретить кого-то из знакомых. Надоела эта
жизнь фарфоровой куклы.
— Милая, мы приехали, — меня из моих тяжёлых мыслей
выводит мама, и я надеваю на губы холодную улыбку.
Подхватывая платье, я выхожу из машины, и всей семьёй
мы идём к центральному входу, где толпятся люди, желающие купить билетик. Обычные люди, жаждущие
хоть глазком увидеть Травиату.
Мы ходим среди посетителей, и родители находят
знакомых, пока я и Тейра киваем им и поддерживаем
общие темы, выслушивая комплименты и интерес о
наших планах на будущее. Я довольно сухо рассказываю
о том, что по горло занятий и от меня отстают, переключаясь на сестру.
Наконец-то звенит звонок, и мы движемся к нашим
местам. К родительскому сожалению места у нас сбоку в
партере, но сцену видно отлично, ведь это первый ряд.
Я восхищаюсь пением и оперой, проникаюсь жизнью
куртизанки и полностью отдаюсь происходящему на
сцене. Это непередаваемое ощущение быть там, ты
чувствуешь себя как будто ответственной за то, что
происходит внизу.
Первый акт рассказывает о знакомстве куртизанки
Виолетты с обычным Альфредом, он влюбляется в неё, но она больна туберкулёзом. Она уговаривает его
уезжать, оставить её, что она не достойна его любви и
внимания. Виолетта повторяет мои чувства и поступки, я
не могу сдержать эмоций и сжимаю руки в замок, опуская
голову и слушая арии. Действие оканчивается на том, что
женщина понимает — молодой мужчина затронул в её
душе струны, о которых она не подозревала. Она
пытается отогнать прочь от себя эти мысли и отвлекается
музыкой.
Громкие аплодисменты, и я встаю, чтобы улыбнуться
искренне и поблагодарить певцов. Папа предлагает
пройти в небольшой ресторанчик, и пока родители с
Тейрой обсуждают оперу, я плетусь за ними в своём
идеальном малиновом платье и с такой же причёской.
Идеальная притворщица. Я поднимаю голову и
пробегаюсь по людям. Столько яркости, блеска
бриллиантов и это все просто воздух, это ничего не
значит в реальной жизни. Они все прячутся за своими
деньгами, приходят сюда в маскарадных костюмах и
масках, чтобы явить свою значимость и утереть друг
другу носы. Отвратительно.
— Держи, — сестра вкладывает в мои руки бокал с
шампанским, и я отпиваю, стоя в кругу знакомых
родителей.
Смех настолько фальшивый, что я хочу зажать уши
руками и уехать домой. Надо было остаться сидеть на
месте, и тогда бы не пришлось бурчать внутри.
— Мишель, поздоровайся, — на ухо шипит мне папа, и я
удивлённо моргаю, смотря на него.
— Что?
— Мишель, наверное, под впечатлением от арий, — раздаётся насмешливый и знакомый голос, и я резко
поворачиваю голову, встречаясь с искристыми карими
глазами.
Зал неожиданно кружится у меня перед глазами, яркие
огоньки вспыхивают в голове, и я сглатываю от
неожиданности и облизываю вмиг пересохшие губы.
— Добрый вечер, мистер Холд, мистер Вуд, — официально произношу я, поочередно кивая мужчинам. Я
замечаю, что на обоих висят украшенные, как
рождественские ёлки, спутницы и отвожу взгляд, делая
ещё один глоток.
— Занимательный вечер, — щебечет мама, и папа
начинает восхвалять здание оперного театра, когда я
переступаю с ноги на ногу, ощущая на себе цепкий взгляд
Ника.
Мужчины поддерживают тему, а я делаю шаг назад, чтобы спрятаться за отцом и допить до конца
шампанское. Я ставлю пустой бокал на стойку и теперь
тереблю свой клатч, молясь, чтобы поскорее прозвенел