звонок.
— Это было бы для нас честью. Правда, девочки? — восклицает папа, а я начинаю хмуриться, не понимая, что
тут происходит.
Наконец-то звенит спасительный звонок, и я облегчённо
вздыхаю, всё так же игнорируя присутствия Ника тут.
Он не один. Это предложение бьётся в мозгу и мне
становится грустно. Но я ведь должна играть роль, и
уверенно поднимаю подбородок, ожидая, когда родители
начнут двигаться к нашим местам. Но я удивлённо
озираюсь, потому что идём мы совершенно в ином
направлении.
— Куда мы? — шепчу я на ухо сестре, а она смеряет меня
раздражённым взглядом.
— Хватит витать в облаках, Миша. Мистер Вуд пригласил
нас в их центральную ложу, — фыркает она. Мои ладони
потеют, и я цепляюсь сильнее в клатч, чтобы не показать
волнение и непонимание снова. Я как слепой котёнок, когда Ник появляется рядом.
Бесит. Меня это начинает злить, когда мы проходим в
ложу и мне предлагают сесть рядом с ним.
Блять! Миллион раз я проклинаю отца, жаждущего
получить деньги Вуда. Мне ничего не остаётся, как сесть
и знать, что рядом с ним его девушка.
— Ты отлично выглядишь, Мишель, — Ник обдаёт меня
знакомым парфюмом, склоняя немного голову ко мне, и я
напрягаюсь, не мигая смотря на сцену.
— Спасибо, ты тоже, — сухо отвечаю я.
По другую сторону от меня сидит Вуд и у меня ощущение, что я попала в капкан.
Портьеры раздвигаются, и я могу немного расслабиться, немного прикрывая глаза. Начинается второй акт, где
влюблённых разлучает отец Альфреда и куртизанке
ничего не остаётся, как покинуть мужчину, чтобы не
погубить его репутацию.
Я не могу сосредоточиться на представлении, потому что
сидящий рядом Ник заставляет меня нервничать. Но, чёрт возьми, я сама этого жаждала и пора прекратить это
издевательство над собой. Да, красивый. Да, в нём есть
что-то отличительное от всех моих знакомых. Но он
больной маньяк, пора бы это запомнить!
Бал-маскарад заставляет меня усмехнуться, и я сжимаю
губы, чтобы, вообще, не быть похожей на помешанную.
Спина начинает болеть от стержня в позвоночнике, и я
немного делаю круговые движения шеей.
Я слышу, что спутница Ника, о чём-то пискляво говорит
ему, и он ей отвечает несколько грубо. Краем глаза я
замечаю, как он кладёт руку на подлокотник между нами, и я снова любуюсь силой в его венах.
Неожиданно все начинают вставать, а я мотаю головой, понимая, что окончился второй акт и теперь надо ожидать
третий.
— Мишель, ты спустишься? — спрашивает мама, но я
качаю головой.
— Нет, идите, я посижу тут, — бросаю я и обратно
опускаюсь на сиденье.
Ложа пустеет, и я могу свободно вздохнуть и закрыть
глаза, чтобы пережить ужасные минуты. Я
восстанавливаю дыхание, и сердце бьётся ровно. Я
решаю немного разомнуться и встаю с места, проходя в
угол ложи и прислоняясь плечом к стенке, наблюдая за
людьми внизу.
— Я скучал по тебе, — горячий шёпот обжигает мою шею, и я замираю от неожиданности, судорожно выдыхая.
— Ты с дамой, — грубо напоминаю я Нику, стоящему за
моей спиной.
— Я со знакомой, — хмыкает он.
— Сочувствую, — холодно отзываюсь я, ощущая его так
близко, что живот сводит спазмом.
— Мишель, — он смакует моё имя, и его рука обвивается
вокруг моей талии, прижимая меня к нему.
— Ник, прекрати! — возмущаюсь я, кладя свою руку на
его, дабы оторвать, но он сильнее сжимает меня, и я
ощущаю его губы, опускающиеся на мою шею.
— Твоя кожа не даёт мне покоя, — шепчет он, оставляя
новый поцелуй на пульсирующей вене, а я закрываю
глаза. Волна приятной тяжести проходит и опускается
вниз живота, поясницу начинает покалывать, меня снова
это возбуждает.
— Крошка, я хочу шампанского, я очень хочу выпить
шампанского с тобой. Самого лучшего шампанского, — его руки ласкают мой живот, опускаясь на бёдра и сжимая
их. Его губы продолжают целовать шею, он дразнит меня, прикусывая зубами вену.
— Ник, — я стараюсь прийти в себя, но не могу, разум из-
за этих прикосновений просто не отвечает, а тело
просыпается, являя миру всю чувственность в нём.
С моих губ срывается вздох, а он проводит языком по
моей шее, поднимаясь к уху.
— Завтра я заеду за тобой в восемь, — продолжает
шептать он, а его губы двигаются по челюсти рядом с
ухом. Он сжигает мои кожные покровы своими поцелуями, а я не могу противостоять его натиску и хватаюсь за его
руку на моей талии, чтобы устоять на высоком каблуке.
— Это да? — спрашивает он и резко поворачивает меня к
себе. Я смотрю в его глаза, в которых сейчас невозможно
угадать ни единой эмоции, потому что он находится в
затемнённой стороне, и я вижу только контуры его лица.
— Ну же, Мишель, говори. Я обещал, что ничего не
сделаю против твоей воли, — тихо, но уверенно
произносит он.
— Ужин, — я слышу свой севший голос, и его губы
растягиваются в улыбку победителя.
— Только ужин, — подтверждает он. — Будь в платье, ты
в них сногсшибательна.
— О, да ладно, — я закатываю глаза на этот заезженный
комплимент.
Ник грубо и властно притягивает меня к себе за талию, впечатывая в своё тело, что я чувствую его возбуждённый
член, сквозь ткань брюк и от открытия выдыхаю в его
губы.
Черт, я хочу, чтобы он поцеловал меня. Хочу ощутить
этот десерт и запомнить его, даже если вскоре я пошлю
его к чертовой бабушке.
Он, не мигая, смотрит в мои глаза, а я в его. Разряды тока
проносятся между нами, хотя нет возможности для
выброса этого адреналина, и он забирается под мою
кожу, разгоняя кровь. Мои руки проходят по его груди и
поднимаются к плечам. Боже, какой он сильный. Моё
дыхание нарушено, как и его. Мы находимся под властью
сумасшествия и феромонов. Мои губы приоткрываются, ожидая от него первого шага, и Ник переводит взгляд на
них, а затем снова на мои глаза. На его лбу появляется
складка между бровями, и я сглатываю от страха упустить
эту возможность.
Я сама делаю движение вперёд, подтягиваясь к нему, но
он тут же отстраняет, и его лицо приобретает знакомую
холодность. Я чувствую себя безумно глупо, что хочется
плакать от обиды, и я отвожу глаза.
— Мишель, — произносит он моё имя, а я, передёрнув
плечами, возвращаюсь на своё место.
Я не понимаю, что он хочет от меня. Он пригласил меня
на ужин, он ласкал меня с такой страстью, что кожа
нещадно горит, а сейчас не мог просто взять и
поцеловать!
Блять! Я зла, зла в большей степени на себя, что
позволила сексуальному влечению взять вверх надо
мной. Это не должно повториться, просто не должно! Я не
должна этого чувствовать.
Сжимая в руках клатч, я смотрю на сцену, надеясь, что он
просто уйдёт, оставит этот момент без комментариев. И
чёрт бы побрал эту книгу и фильм, но сейчас я вижу
перед глазами момент, где Ана ждала поцелуя от Грея, но
нифига не получила, только свое будущее унижение.
Отвращение к себе оживает внутри, что я кривлю нос.
Ник огибает сидения и опускается рядом со мной.
— Мишель, ты...тут не место и время. Видишь, я снова
теряю контроль над собой из-за тебя?— он произносит
это тихо, но я не слышу в его голосе ни раскаяния или
ласки. Он холоден и отчуждён, это укалывает меня
сильнее, чем его молчаливый отказ, потому что я
подсознательно чую — он врёт.
— Думаю, ваша знакомая потеряла вас, мистер Холд, — сухо отвечаю я.
— Не думайте о моей знакомой, мисс Пейн. Думайте обо
мне, — теперь это извечно любимая им насмешка, и это
ещё больше выводит из себя.
— Всё-таки мне нравится ваш румянец, мисс Пейн, — добавляет он уже более игриво, и я поворачиваюсь к
нему, чтобы вложить во взгляд своё раздражение.
— Это потому что вы меня бесите, мистер Холд, — чётко
говорю я, враждебно смотря на него. А Ник просто
улыбается, забавляясь моими эмоциями.
— Мне это ещё больше нравится, — тянет он слова и
придвигается ближе ко мне.
— Тебя заводит, что я тебе грублю? Почему ты выбрал
меня? Почему бы тебе не пойти к своей знакомой и не
подарить ей вот всё то, что ты делал несколько минут
назад? Почему её не пригласишь на ужин, Ник? — интересуюсь я с пылом.
— Слишком много вопросов, Мишель. Я отвечу на них, но
не сегодня, — он тянется к моим рукам своей рукой и
не сегодня, — он тянется к моим рукам своей рукой и
накрывает ладонью мои пальцы, сцепленные в замок.
Я перевожу взгляд на это соприкосновение и удивляюсь
нашему контрасту. Его загорелая кожа и моя на несколько
тонов светлее. Красивое сочетание и я начинаю
хмуриться на свои мысли.
— Не надо, — шепчет Ник, и я бросаю на него
удивлённый взгляд.
— Доверься мне, я не причиню тебе зла, обещаю. Всё
будет только с твоего согласия и не более, — он немного
сжимает мои пальцы и убирает свою руку.
Я должна ему что-то сказать, но не нахожу даже самой
обычной реплики и просто вздыхаю. Позади нас
раздаётся шум, и я оборачиваюсь, смотря, как смеясь, входят моя семья и Вуд, что-то рассказывающий отцу.
— Мистер Холд, а мы потеряли вас, — улыбается ему
папа, и я замечаю, что среди них нет выкрашенной
блондинки Ника.
— Мы с Мишель обсуждали оперу, сошлись на мнении, что сегодня действительно потрясающий вечер, — отвечает ему вежливо Ник.
От новой фразы и раздутия огромного мыльного пузыря
из-за этих слов Ника, меня спасает последний звонок, говорящий о необходимой тишине в зале.
Зря он это сказал, лучше бы соврал, что я его ударила
или показала средний палец, или же просто
игнорировала. Чёрт!
Третий акт, и я желаю, чтобы он окончился ещё быстрее, но незаметно для себя снова проникаюсь историей. На
сцене разворачивается новое действие, в котором двое
совершенно разных людей, с различным прошлым
мечтают о совместном будущем и строят несбыточные
планы. Но реальность бьёт слишком сильно по ним, принося смерть Виолетты на руках возлюбленного.
Я не смогла сдержать слез на арии, и глаза
затуманились. Неожиданно в мою руку был вложен
платок, и я перевела взгляд на него. Рука Ника лежала на
моем запястье, и он успокаивающе поглаживал большим
пальцем кожу. Хлюпнув носом, я поднесла платок к
глазам и осторожно промокнула влагу, пока Ник
продолжал передавать мне своё тепло.
— Спасибо, после стирки отдам, — шепчу я, смотря на
чёрные пятна туши, на белоснежной ткани.
— Оставь себе, — также отвечает он. Он отнимает руку, а
я сжимаю в своей его вещь.
Что-то снова произошло, и я чувствовала это. Мне не
нужно было смотреть на него, я была уверена, что он не
ожидал такой моей реакции и постарался помочь мне.
Это было странно. Обычно он властен, я бы больше
поверила, если бы он усмехнулся, а затем обвинил меня
в сентиментальности. Ведь мне казалось, человеческие
эмоции для него чужды, а на самом деле, я ошиблась.
Свет включается над нами, и мы поднимаемся с мест, хлопая и благодаря за великолепное представление. Я
прячу платок Ника в свой клатч от любопытных
расспросов и поворачиваюсь к семье, собирающаяся
уходить.
Я выхожу из ложи самая последняя, Ник придерживает
мне дверь, и я вижу, что его лицо чем-то омрачено, он
обеспокоен. Неужели тем, что я так отреагировала на
смерть главной героини? Или он передумал насчёт
ужина?
От этих мыслей я начинаю хмуриться, идя за компанией
впереди. Неожиданно Ник на долю секунды берёт меня за
руку, я резко поворачиваю голову на него, и мы
встречаемся глазами. Они тёмные, они манящие...и уже
холодные. Он так же внезапно, как и схватил меня за
руку, отпускает, словно пугается чего-то. Я хочу спросить, что это было, зачем и почему. Но Ник немного отстаёт от
меня и кому-то кивает. Папа в этот момент оборачивается
и прищуривает взгляд, я ловлю его на себе и натягиваю
улыбку.
— Я напишу тебе, — едва слышно говорит Ник, когда мой
родитель отворачивается и отвечает на вопрос Вуда. У
меня ощущение, что он специально отвлёк отца, чтобы
дать нам возможность договориться.
— Хорошо, — я повторяю его интонацию.
— Я...до завтра, Мишель, — голос Ника меняется и от
него становится зябко. Я поворачиваю голову, чтобы
понять причину, но вижу только удаляющуюся широкую
спину в чёрном пиджаке.
Да что, чёрт возьми, тут происходит?! Что с ним не так?
В голове снова миллион мыслей, а я двигаюсь на
автопилоте, надевая шубу и кивая Вуду, с интересом
осматривающему меня. Этот взгляд неприятен, как и
большинство, исходящее от мужского пола. Я только
закатываю глаза, и первая выхожу на воздух, бросая
слова прощания Вуду.
— Я надеюсь, что это приглашение хороший знак, — задумчиво говорит папа в лимузине, везущим нас домой.
— Я тоже, дорогой. Я так рада, что мы сходили, и встреча
была самой судьбой, — кивает мама.
— Мишель, о чём ты говорила с Николасом? — интересуется у меня папа, и я уверена, что он хочет
слышать о том, насколько Ник восхищен мной и другую
чепуху.
— Да в общем-то, ни о чём, — пожимаю я плечами, изображая равнодушие. — Об опере.
— Ну да, о чём с ней ещё можно говорить, — насмехается
Тейра, и я ей дарю испепеляющий взгляд.
— Да, ладно, Миша, ты же у нас бунтарка, и я удивлена, что Николас не сбежал от тебя или ты его не придушила
своим красноречием, — продолжает сестра. — Или всё
же ты его обматерила, и он из-за своего воспитания не
стал унижать тебя?
— Тейра, — обрывает её мама, и она поджимает губы, но
в голубых глазах продолжает играть насмешка и
превосходство.
— Но я заметил, какие взгляды на тебя бросал Вуд, — довольно говорит папа.
— Обычные, — грубо отвечаю я и складываю руки на
груди. — И он был с девушкой.
— Тогда надо сделать так, чтобы это были необычные, — давит на меня он. — Девушкой? Да у них их огромное
количество и на каждый день.
— Боже, папа, хватит! Я не собираюсь лебезить ни перед
Вудом, ни перед Ником только, чтобы они вложили
деньги! Ты предлагаешь мне заняться проституцией, и это
не гарантирует, что они вложатся в вашу компанию! Это
твоя идея, а меня, будь добр, оставь в покое! — взрываюсь я и отворачиваюсь к окну.
— Я всего лишь пожелал, — недовольно цокает он, игнорируя мою агрессию и негодование. — И я не
предлагал тебе ложиться под них. Ты взрослая девочка, но должна понимать, что Вуд нашего круга, как и Холд, поэтому было бы неплохо, если бы у тебя наконец-то
появился постоянный мужчина. И желательно один из
таких. Уже пора задумываться о будущем.
— Всего лишь пожелал...взрослая девочка...фу, — тихо
передразниваю я его и киплю внутри. Хоть бы не
взлететь.
Когда все заходят домой, я ни слова не говорю им и
поднимаюсь к себе, чтобы меня оставили в покое и, конечно, избежать нового желания отца. Я для него всего
лишь пешка, которую он хочет правильно разыграть. И
меня это не устраивает. Я хочу, чтобы со мной считались, я ведь живой человек. У меня есть свои планы на мою
жизнь.
Обида просыпается внутри, я вешаю на стул платье и
распускаю волосы, чтобы сбросить с себя налёт этой
ненужной эмоции. Затянув на талии халат, я глубоко
вздыхаю и немного массирую голову руками. Это меня
успокаивает.
Снова мой мир перевернут, а все, потому что я встретила
Ника.
Ладно, хватит уже убегать от себя и признаться в том, что
мне хочется о нём узнать больше и решить нравится он
мне или его горячая «упаковка».
Я нахожу в клатче телефон и достаю чужой платок.
Задумчиво повертев его в руках, я прячу в свою тумбочку
рядом с кроватью и решительно открываю сообщения.
«Почему ты ушёл?»
Я отправляю СМС Нику и внутри ругаю себя за такой
интерес. Но меня гложет это, я не могу разобрать в смене
его настроения, я не успеваю за ним.
В моём плане на завтра появляется пункт: сделать
психологический портрет Ника, чтобы хоть как-то
подготовиться морально, что от него можно ожидать.
Он не отвечает, я снова чувствую себя глупо и
неправильно. Я никогда не писала сама парням, даже
Люку, всегда он начинал общение, я подхватывала. А
тут...Боже, что я творю?
Я встаю с постели и достаю из шкафа шорты и топик.
Быстро переодеваюсь и забираюсь под одеяло, подкладывая под спину подушки и оставляя только свет
торшера рядом с кроватью. Открываю книгу на странице, на которой остановилась и продолжаю читать, чтобы это
навело на меня тоску и сон.
Мой телефон вибрирует, и я отрываюсь от чтения, нетерпеливо открывая сообщение.
«Чтобы не искушать тебя»
Я сажусь ровнее, и мои глаза расширяются от такой
наглости. Не искушать? Совсем офигел!