– Вряд ли, – сказал Максим и пояснил из вежливости: – В слишком разных мирах вращаемся.
– Но мы заинтересованы оба, – напомнил Фирестоун, но не стал уточнять, в чем состоит их заинтересованность. – Я не могу навести справки об Аллуэтте, она с той стороны защищена и сразу ощутит мое вмешательство, хотя это не вмешательство, а просто любопытство… то я, чтобы не сказать «забота», в мое время чурались высоких слов, а от вас у нее защиты просто нет.
Максим спросил с неохотой:
– Почему? От меня защититься проще пареной репы.
– Девочка влюблена, – сказал Фирестоун со вкусом, – а в кого влюблены, от того нет защиты.
Максим дернулся:
– Да бросьте вы эту песню!
– Хорошо, – легко согласился Фирестоун. – Узнайте, чем это она занимается таким интересным.
Максим сказал нехотя:
– На работе просто лаборантка, а также разносит всем кофе и булочки. А чем занимается помимо работы… это не мое дело.
– Правда?
– Это непристойно, – произнес Максим с достоинством, – вызнавать о женщине.
– Зато интересно, – сказал Фирестоун и подмигнул. – Ладно, вы догадываетесь, что я имею в виду.
– Нет, не догадываюсь, уж простите.
– Она что-то задумала, – сообщил Фирестоун. – Меня это беспокоит. Мне кажется, это связано с вашими исследованиями. Все-таки подумайте, хорошо? Чтобы моя дурочка ни во что не влипла… Я позвоню через пару дней. Или даже сам нагряну. Хорошо?
– Попробую, – ответил Максим. – Ничего не обещаю, из меня сыщик, думаю, неважный.
– От вас у нее тайн нет, – повторил Фирестоун. – Очень на вас надеюсь! Мы не должны дать пропасть этой дурочке… ха-ха!
Он прислушался к не слышимому для Максима голосу, кивнул по старой привычке, соглашаясь с незримым собеседником, поднялся со вздохом.
– Надо бежать? – спросил Максим с невольным сочувствием.
Фирестоун, похоже, уловил, улыбнулся широко и открыто.
– Таких людей, как мы с вами, дела преследуют и ночью!.. Увидимся.
Он вскинул руку в жесте прощания римского легионера перед боем. Максим кивнул, не поднимаясь, Фирестоун быстро вышел из кафе. Максим увидел, как лимузин распахнул перед магнатом дверцу, а в ушах некоторое время слышался этот уверенный голос, и что-то в нем было такое, словно бы заставляющее усомниться, что магнат в самом деле назвал Аллуэтту дурочкой.
Глава 10
Аллуэтта после той ночи не напрашивалась к нему. Может быть, ожидала, что он позовет, но Максим сцепил челюсти и держался, хотя не было ни одной ночи, чтобы во сне не мял ее тело.
После разговора с магнатом все же осталось нехорошее послевкусие. Несмотря на предубеждение, более классовое, чем искреннее, он чувствовал, как постепенно тает инстинктивная вражда к мультимиллиардеру, а этого как бы не должно быть. И то, что он даже не закончил школу, не говоря уже об универе, нашло объяснение, оправдание и даже сочувствие. Подумать только, в богатейшей стране мира его семья жила в такой бедности, что пришлось бросить школу и пойти подрабатывать, чтобы семья не умерла с голоду.
Однако на что он намекнул? И с какой целью?.. Такие люди просто так не проговариваются.
Какой проект мог родиться в дурной голове этой избалованной красотки, что сейчас всеми силами доказывает всем, что хоть и красотка, но умеет быть не такой уж и избалованной?
Он продумывал это, укладываясь спать, а когда раскрыл глаза и вскочил с постели, ощутил, что продолжает развивать идеи, чем еще начала заниматься Аллуэтта, если ее отец ничего не выдумал, а он может, родители такие, всегда чего-то страшатся.
В лаборатории застал одного Георгия, но тот, похоже, и ночевал здесь, потом подтянулись Джордж и Анечка, следом пришла Аллуэтта, что удивило и обрадовало, он был уверен, что красотка проспит до обеда, последним пришли Евген и Френсис.
Френсис сразу предупредил с порога:
– Всем встать и строиться!.. Наш старый лев Томберг идет в данном направлении. И не просто идет, а распижденно!
– Ого, – ответил Максим рассеянно, – что-то важное несет в клюве.
Аллуэтта спросила шепотом у Анечки:
– А как это… распижденно?
Анечка отмахнулась.
– Ты же видела кадры фильмов, снятые в рапиде? Когда замедленная съемка, или, как говорят у вас, дикарей, Slow-motion?.
– А-а-а, – протянула Аллуэтта, – это называется наука проникает в быт?
Двери подобострастно распахнулись перед Томбергом, тот вошел царственно и величаво, в самом деле стареющий лев, что не позволит себе ни одного лишнего движения, не суетливая мартышка какая-то, и Аллуэтта поняла значение слова «распижденно»…
Максим вскочил первым, за ним поднялись остальные.
– Данил Алексеевич, – сказал он, – наш коллектив весьма приветствует вас, наше самое красное солнце.
Томберг небрежно-лениво отмахнулся, с глубоким удовлетворением оглядел всех, глаза блестят, как у кота, укравшего на кухне большую толстую рыбину.
– Через неделю, – провозгласил он трубно, будто на митинге, – в большом зале Метрополя пройдет челленджная конференция по вопросам привлечения частных инвестиций в инновационные разработки.
– Медицины? – спросил Евген.
Томберг отмахнулся:
– Будут всякие, но остальная мелочная ерунда типа коллайдеров или освоения космоса меня не заботит.
– Золотые слова, – сказал Евген подобострастно.
– Очень многие уже дали, – продолжил Томберг, бросив на него поощряющий взгляд, – согласие на участие.
Он помолчал, Евген сказал с восторгом:
– Ой, как здорово!
А прямодушный Георгий рыкнул:
– Кто?
– Три десятка, – закончил Томберг, – глав крупных трастовых фондов, магнаты массмедиа, хозяева вертолетостроения, три директора банков… Это очень дженерик!
– Про медиков можно не упоминать, – подсказал Френсис, – эти налетят, как мухи на мед.
Максим проговорил нерешительно:
– К счастью, нам вроде бы участвовать не обязательно?
Томберг воззрился на него в высокомерном изумлении.
– Это как? Почему? С какой стати?
– У нас, – сказал Максим и невольно покосился на тихую как мышь Аллуэтту, – с финансированием все в порядке. Даже стыдно перед другими лабораториями.
– Тем более, – сказал Томберг энергично. – На вашем примере можно показать, как достаточное финансирование двигает исследования. И благодаря таким денежным вливаниям миллионы жизней будут спасены от смерти!..
Максим видел, как поморщился Френсис. Только что по новостной ленте проплыли победные кадры с конференции по сокращению численности населения, где удалось добиться новых значительных успехов. С одной стороны, стараемся уменьшить, хотя и так сокращается даже в Африке, с другой – стараемся продлить жизнь… Хотя, конечно, противоречие только кажущееся.
– Но мы только поприсутствуем? – спросил Максим с надеждой.
– Да, – согласился Томберг милостиво. – Но если будут вопросы, то отвечайте в духе!.. И в аксепте. Надеюсь, у нас полный элаймент?
– Абсолютно, – заверил Френсис. – Выпивка будет?
– Будет, – подтвердил Томберг. – И промогерлз будут.
– Если не в костюмах шахидок, – сказал Френсис, – то я уже бегу. Правда, хотя бы одну надо бы в украинский костюм…
Томберг покосился на Евгена.
– Подам такую идею. Ожидается и сам Айвэн Перепеляк, он владеет всеми лесами Канады, а он из запорожских казаков. Нет, даже козаков!.. В общем, готовьтесь эдьюкировать, а то и вовсе эдуцировать консьюмеров!
Максим спросил мрачно:
– А как же наша срочная работа?
– Работу пока задвиньте, – отрезал Томберг. – Вон Френсис уже догадался, в какое место. Он у вас самый догадливый! Хорошего работника я для вас сманил?.. В общем, вам надо эдьюкировать собравшимся бизнесменам наши достижения. Там вполне акцептабильные негоциаторы, и если подфайнтюнить наши предложения, то у нас будет полный элаймент!
Максим ответил за всех:
– Данил Алексеевич, мы не хэппи от этой биг айдиа, но если вы с этим о’кей, то мы тоже, куда денемся?.. Мы посвичим от одной идеи к другой, но отыщем нужные или хотя бы интересные для бизнеса.
– Займитесь этим, – сказал Томберг величественно. – Вы должны отсатисфачить нас и показать им компэйнабилити!.. А теперь – кол фо экшн!..
Он повернулся и пошел к себе, Аллуэтта с огромными глазами повернулась к Анечке:
– На каком языке он говорил?.. Мой переводчик с ума сошел.
Анечка хихикнула, потом расхохоталась, а добрый Джордж сказал заботливо:
– Это в молодости Томберга так говорили. Вавилонский язык, в общем. Сири тогда еще не справлялась, это сейчас нет проблем.
Уже в дверях Томберг величественно обернулся.
– Кстати, – сказал он, – Максим Максимович, после работы зайдите ко мне. Мне нужно прочекать и апрувить улучшайзинг вашего топофмайнда.
Он закрыл за собой дверь, Аллуэтта прошептала с вытаращенными глазами:
– Здорово же они отрывались!
– Это не жаргон, – заботливо объяснил Джордж, – это был такой вот переходный язык.
Френсис бодро повел плечами и провозгласил трубно:
– Жопиздан афта профакап дедлайн очень велл и делает всех хэппи!
Аллуэтта остановилась, не зная, как реагировать, Анечка тут же шепнула на ухо:
– Жопиздан – это job is done, поняла?.. Френсис, как всегда, дурачится.
– Нет, – возразил Френсис, – я ностальгирую. Это мое детство. Как часто я слышал «Омайгад! Мы профакапили все дедлайны!» А теперь что? Унылая проза. Но Томберг прав, постригитесь, оденьтесь поприличнее. На шутинге все должно быть о’кей!
Прибалдевшая Аллуэтта спросила у Анечки:
– Что за шутинг?
– Съемка, – ответила та шепотом, – но если относиться не слишком серьезно… Правда, если Максим Максимыч придет в кроссовках, он будет не один. Ты проследишь, чтобы он… приоделся?
– Как? – спросила Аллуэтта.
Анечка окинула ее внимательным и оценивающим взглядом.
– Надо посоветоваться с Френсисом. Он хитрый. Нужно только успеть, пока он не смылся домой.
– Что? – изумилась Аллуэтта. – Я думала, вы тут и живете…
– В лаборатории? – переспросила Анечка. – А знаешь… в какой-то мере прямо в точку. Домой уходим только ночевать. Хотя вон Георгий и даже Френсис не раз оставались здесь и на ночь.
– Зачем?
– Жаль тратить время на дорогу к дому и обратно. А ты что подумала?
Френсис взял за пуговицу Георгия, озабоченным взглядом подозвал Джорджа.
– Конференция в «Метрополе»? – повторил он задумчиво. – А это не слишком чипово для нашего лахари таргета?.. Ученые – ладно, их принимать можно и в сарае, но директора трастовых фондов, банкиры… Хотя это не наше дело.
– Наше дело, – согласился Евген бодро, – наелся и в хлев. Кому как, а мне клево повидаться со старыми друзяками. Только на таких конфах и встречаемся!
Френсис ухватил за плечо Максима:
– Эй, ты куда?..
– Работать все равно надо, – буркнул Максим.
– Да, – согласился Френсис, – надо. А ты знаешь, что на конфу приедут Теренц Кайтинг и Эрранд Шпигун, а с ними наверняка будут Изабелла Бондаренко и Лена Коцюбец! Может, даже сама Эмма Тирлинг!
Максим дернулся.
– Уверен?
– Ты что, не следишь за новостями генной инженерии?.. Теренц опубликовал за последние три месяца пять статей!
– Стоящих?
– Да нет, но там есть пара интересных предложений. А Лена Коцюбец, доказывая, что женщины могут заниматься генной модификацией не хуже мужчин, провела ряд интересных операций.
Максим спросил с недоверием:
– С генами?
Френсис отмахнулся:
– С простейшими. Я имею в виду, с политиками и общественниками. Она везде и очень умело использует козырь, что она – единственная женщина в высших кругах нейрогенетиков. И попробуй куда-то ее не пропусти!.. Вот такую бы тебе жену.
Максим невольно покосился на Аллуэтту, та постоянно находит работу поблизости, а уши у нее за дни работы в лаборатории заметно вытянулись.
– Иди ты… Я скоро встану под гордое знамя асексуалов.
– Не пустим, – отрезал Френсис. – Мы там ведем строгий прием. А ты запятнан подработками в сфере жигольности.
– Это было давно, – буркнул Максим. – Денег я так и не получил.
– Клиентка зажала? – сказал Френсис понимающе. – Богатые все жадные. Или ты не справился?
– Да иди ты, – сказал Максим снова. – Что там насчет Эммы?
– На конфе ее увидим, – сказал Френсис уверенно. – Она не пропускает ни одной! А попробуй не пригласить – тут же заявит о сексизме.
Максим пробормотал упавшим голосом:
– Может, мне все же не ходить?
Френсис покровительственно похлопал его по плечу.
– Я кое-что уже придумал.
– Что?
– Будешь в безопасности, – пообещал Френсис.
– Но… как?
– Я тебя когда-то подводил?
– Нет, – ответил Максим с настороженностью, – но по теории вероятностей шансов на это все больше.
– Жизнь развивается по другим законам, – сообщил Френсис. – Иди работай, если тебе это необходимо. Я пока начну готовиться к этой многообещающей конференции. А ты встряхнись!.. Никто не должен и даже не обязан на каждой из них жениться. Хотя это не значит, что не попытаются захомутать снова.
– Может, – проговорил Максим в затруднении, – все-таки воздержаться?
Френсис покачал головой:
– Ты что?.. Это будет скандал! И вызов. Хочешь продемонстрировать неуважение к Томбергу?
– Придется идти, – сказал Максим обреченно.
– Но можно сделать красивый ход, – сказал Френсис бодрым голосом. – И все бабы от тебя отстанут враз и навсегда.
– Ого, – без уверенности сказал Максим, – это бы здорово.
– Возьмешь с собой Аллуэтту, – сказал Френсис.
Максим дернулся, подпрыгнул на стуле, словно сел на торчащий гвоздь.
– С ума сошел?
– Это тебя ни к чему не обязывает, – торопливо заверил Френсис. – Совершенно!.. Зато представь себе их кислые рожи, когда наши золотоискательницы увидят рядом с тобой эту красотку… не спорь, Аллуэтта очень красивая и породистая. Сразу поймут, у них шансов отныне никаких и начнут высматривать других женихов.
Максим поморщился.
– Да, ты прав, но Аллуэтта…
– А сам ей скажу, – вызвался Френсис. – И предупрежу, что это только для того, чтобы отогнать остальных охотниц за престижными мужьями. А вовсе не потому, что вот такая самая. Ты это сказать не сможешь, а мне легче. Понял?
Максим сказал с неохотой:
– Ну, если только так… А ты скажешь.
– В своей манере, – пообещал Френсис, – в своей манере.
Как только Максим поспешно удалился, Френсис кивком отозвал Аллуэтту в сторону, она пошла с настороженностью, а он огляделся по сторонам и прошептал:
– Аллуэтта, ты можешь… как бы это сказать, поработать и после окончания рабочего дня? Я могу за переработку выписать денежную премию. Небольшую, правда, мы бедные, но все же…
Она ответила с удивлением:
– А разве я и так не остаюсь на час-другой после?
Он вздохнул.
– Есть работа потяжелее. У нас на носу конференция с участием как светил медицины, так и богатых промышленников от фармацевтики, директоров трастов, банкиров. А еще, по достоверным источникам, ожидается появление двух очень амбициозных женщин, которые в свое время пытались заполучить Максима.
У нее оборвалось дыхание, но продолжала смотреть ему в глаза, почти не моргая.
– Боюсь, – договорил он с новым вздохом, – как только увидят Максима, могут снова возобновить атаки… А он такой мягкий, отказываться ему нелегко.
– Правда? – спросила она, он уловил грустный сарказм в ее голосе. – Может быть, и не захочет отказываться.
– Он уже хочет, – заверил он. – Даже подумывает не пойти вовсе. Но это заранее отказаться от возможностей… В общем, ты поняла, чего я хочу?
Она покачала головой:
– Нет.
– Ты пойдешь с ним, – пояснил он. – И будешь отпугивать всех женщин.
Она грустно улыбнулась, даже не спросила, в самом ли деле она такая страшная, ответила поникшим голосом:
– Спасибо, Френсис. Ты в самом деле добрый. Но, конечно, это немыслимо.
– Почему?
– Максим Максимович меня просто ненавидит, – ответила она невесело. – Мой отец уговорил взять меня к нему на работу, но это было сделано, как я понимаю, только ради ККК-3С, которой вы так гордитесь. Я для него неприятная обуза.
Он сказал быстро:
– Аллуэтта! Если бы ты разуверилась в успехе, ты бы уже уволилась. А так… Пойдешь?
– Он будет против?
– Как раз нет, – заверил он. – Он сам мне предложил, но не уверен, что ты согласишься. Понимаешь, он глубоко в душе чуткий, ранимый и очень трепетный. Но очень глубоко. И даже застенчивый. Мы, ученые, почти все такие.
Ее лицо вспыхнуло счастьем, глаза заблестели, словно две ярких звезды.
– Что? Я не соглашусь?
– Ну да, – сказал он, не моргнув глазом. – Он же тебя обижает.
– Я согласна, – выпалила она и чуть не выпалила, что согласна на все, – я, конечно же, согласна!.. Я его не разочарую. По крайней мере, им не дам к нему подойти и близко.
– Это нам и надо, – сказал он весело. – Аллуэтта… а знаешь ли…
– Что?
– Ты… хорошая, – сказал он.
Глава 11
Максим подъехал на такси, у отеля уже теснятся дорогие автомобили, хотя есть и несколько нахально дешевых, он узнал среди них старенький «Опель», на котором много лет ездит Эрнандес Фриц, миллиардер, основатель и владелец фармацевтической компании «Долголетие». К чести Эрнандеса можно сказать, что ему миллиардное состояние безразлично, использует, чтобы теперь уже целый коллектив ученых продолжал разрабатывать новые лекарства на основе открытой им двадцать лет тому формулы трипангола-бренка, когда он был еще почти неимущим доктором наук.
Из роскошного «Кадиллака» выпорхнула блистающая молодостью, свежестью кожи и переливами бриллиантов молодая женщина.
– Максим!
Он пошел к ней деревянными шагами, Аллуэтта сказочно прекрасна, ничего общего ни с глупенькой лаборанткой в его хозяйстве, ни с той великосветской наглой стервой, что так властно сняла его в баре.