Я покрывал поцелуями ее нежную и сладко пахнущую шею, скользя рукой по ее стройному телу. Ее сосок затвердел, когда я коснулся груди, спускаясь к подтянутому животу.
Я погладил ее по бедру, завел руку назад, схватил ее за ягодицу и прижал покрепче к своему паху, целуя медленно и глубоко. На вкус эта девушка оказалась ничего. Она не была пьяна и не курила.
– Я не шлюха, – мягко произнесла она, и я поднял голову и посмотрел на нее.
Ага, к этому я уже привык. Девушки обычно мучились совестью, если были слишком «легкодоступны», как будто существовал какой-то гребаный двойной стандарт: парни могли наслаждаться сексом, а девчонки нет.
А знаете, что хуже всего? Именно девушки и установили этот стандарт. Парни не употребляют термин «шлюха». Мы не судим. Ей не нужно ни в чем меня убеждать.
Она посмотрела на меня задумчиво.
– Я просто… хотела ненадолго забыться.
А потом она опустила глаза, как будто в них я мог прочитать какую-то историю, которой она не хотела делиться. Я понял, что она чувствует. Я тоже не хотел, чтобы кто-то знал про меня.
– Я в этом профи, – заверил я ее. – Иди сюда.
Наши губы снова встретились, и я медленно скользнул рукой между ее ног, забываясь собственными фантазиями. Растворяясь в той истории, которую никто не должен был прочитать.
– Джаред?
Шепчет она мне на ухо, и я хочу укутаться ее голосом.
– Джаред? – Она берет мою руку и направляет ее между своих бедер, туда, где горячо. – Ты чувствуешь меня?
Боже, в ее шепоте слышится отчаяние. Она говорит хрипло, едва дыша, словно вот-вот утратит контроль и сорвется. Словно тончайшая преграда сдерживает ее желание и слезы: в любой момент она сломается и будет умолять меня прекратить ее мучения. Это желание – просто пытка.
Я открываю глаза и вижу ее голубые, те, что я так надеялся увидеть. Вижу, что она хочет меня. Ее губы дрожат, а лицо блестит из-за проступившего на нем пота. Она – воплощение огня и страсти, она самая прекрасная девушка из всех, кого я встречал.
– Тэйт? – произношу я срывающимся голосом, не веря, что она позволяет мне прикасаться к ней вот так.
– Ты чувствуешь, как я хочу тебя? Тебя. Только тебя, – произносит она и прижимается лбом к моему подбородку. Я закрываю глаза, моя кровь бурлит от потребности остаться в этом моменте навсегда.
По коже словно пробегает электрический ток, когда она кладет руку мне на джинсы, на член, который невозможно уложить в ее присутствии.
– Ты тоже меня хочешь, – со стоном говорит она, проводя кончиком языка по моему подбородку и оставляя на нем горячий влажный след. – Я чувствую это. Не разрушай все, малыш. Я люблю тебя.
Я резко распахиваю глаза, запускаю руку ей в волосы и поднимаю ее голову, чтобы поймать ее взгляд.
– Ты любишь меня? – спрашиваю ее в изумлении.
Она не любит меня. Она не может меня любить.
– Всегда, только тебя. Только твоя. А теперь возьми меня, – приказывает она.
Я больше не могу выносить этот дикий голод и беру то, что принадлежит мне. Я накрываю ее рот своим, и мы сливаемся воедино, объятые по́том и жаром, желая только одного: отдаться этой опасной и нестерпимой потребности друг в друге.
Я хочу ее. Всю, без остатка.
– Ты в порядке? – В мои грезы ворвался уверенный и ясный голос.
Я моргнул и понял, что я по-прежнему в ванной, стою, прижавшись лбом к плечу девушки. Мои ресницы будто слиплись, а перед глазами все плывет.
Какого хрена?
Я что, плакал?
Черт возьми. Твою мать!
– Ты в порядке? – снова спросила она.
Выпрямившись, я окинул взглядом девушку, с которой собирался заняться сексом. Ее карие глаза смотрели на меня.
Я ощутил жестокий приступ тошноты, приятное опьянение сменилось настоящей агонией.
– Нет, не в порядке, – пробормотал я и, отвернувшись от нее, схватился за край раковины. – Просто уйди отсюда. Мне плохо.
– Хочешь, позову кого-нибудь?
– Просто уйди! – гаркнул я, и она быстро выскользнула за дверь, а я зажмурился и напрягся всем телом, желая, чтобы тошнота отступила.
Но через несколько секунд я, черт возьми, сдался. И вот он я, забившийся в ванную, практически, блин, в слезах. А все почему?
Я потерял контроль. Вот в чем дело. Я все время теряю контроль.
Взяв зубную щетку из держателя, я запихнул ее себе в горло и, склонившись над унитазом, выпотрошил из себя все, что съел за сегодняшний день. Большей частью этого было выпитое за последние четыре часа. Внутренности жгло; я схватился за раковину и согнулся над ней, меня продолжало мутить.
– Джаред, ты в порядке? – Кто-то внезапно ворвался ко мне.
– Твою мать! – заорал я. – Вы что, не можете просто оставить меня в покое? – Я сплюнул в унитаз и поднял голову, чтобы посмотреть, кто стоит в дверях.
Черт.
– Джекс, – начал я, но договорить не смог – он весь будто сжался.
Брат ничего больше не сказал. Просто отвел глаза и, попятившись из ванной, тихо закрыл за собой дверь.
И в этот момент я был ничуть не лучше нашего гребаного отца.
Мне было знакомо это выражение на лице брата. Я видел его прежде. Черт, да у меня самого было такое лицо, тогда. Слишком испуган, чтобы смотреть в глаза. Уходишь так же тихо, как и пришел. Пытаешься не попасться на глаза пьяному лунатику.
Я набрал в рот зубного ополаскивателя, стянул с себя футболку и сполз вниз по стене ванной, чтобы перевести дух. Мне нужно было успокоиться, прежде чем пойти перед ним извиниться. Джекс не должен снова видеть меня таким.
Я пробыл в ванной еще пару минут, пытаясь прояснить мысли и дожидаясь, пока в желудке все уляжется.
Но когда я поднялся на ноги, собираясь выйти, дом вдруг погрузился в тишину и мрак. Свет выключился, музыка тоже, и все, что я слышал, – это громкие выкрики раздосадованных гостей.
– Что за черт? – Я ощупью нашел дверь ванной, ведущую в мою спальню.
Спотыкаясь о вещи, разбросанные на полу, нашел фонарик в тумбочке и включил его.
Грозы не было, и мы вовремя платили по счетам. Какого черта вырубилось электричество?
Подойдя к окну, я увидел свет на крыльце Брандтов, и понял, что обесточен вовсе не весь наш район.
А потом я увидел Тэйт.
Нет. Я словно навел на нее прицел.
Различив ее силуэт за шторой, я сразу, черт возьми, понял, что она сделала.
Слетев вниз по лестнице и растолкав толпу пьяных придурков, которые ржали и спотыкались, перемещаясь по дому и во дворе, я выскочил через заднюю дверь, запрыгнул на блок кондиционера и перемахнул через забор.
Ключ, который дал мне отец Тэйт, чтобы я мог приглядывать за их домом, все еще болтался у меня в связке. Я вытащил ее из кармана и вошел через заднюю дверь, не заботясь о том, что Тэйт может меня услышать.
Она и так скоро все поймет.
Боже! Поверить не могу, что она отрубила у меня электричество.
Кровь бурлила во мне, как циклон, но хотите верьте, хотите нет, мне было легко. Я попал в свою стихию.
Имею ли я право врываться к ней домой? Нет. Что я скажу, когда окажусь перед ней? Без понятия. Но мне нужна эта стычка.
Ухватившись за перила лестницы и перемахнув через них, я взлетел по ступенькам на второй этаж, успев заметить, как Тэйт метнулась к себе в комнату.
У нее что, бейсбольная бита в руках?
Да, это должно помочь. Ей от меня не спрятаться, и теперь она это знала.
Я с силой распахнул дверь в ее комнату, и как раз вовремя – она собиралась сбежать через балкон.
– О нет, даже не думай!
Повернувшись ко мне лицом, Тэйт подняла биту, но я сократил расстояние между нами прежде, чем она успела замахнуться. Я вырвал биту у нее из рук и швырнул в сторону, а сам приблизился к ней вплотную, нависая над ней, но не прикасаясь. Волны жара одна за другой накрывали меня – между нами оставались считаные сантиметры.
Тэйт тоже злилась, судя по ее взгляду. Но дышала не тяжело и глубоко, а быстро и поверхностно. Она была напугана.
– Пошел вон! Ты с ума сошел? – Она попыталась проскочить мимо меня, чтобы выбежать из комнаты, но я преградил ей путь.
– Ты вырубила электричество в моем доме, – я говорил тихим и ровным голосом. Не хотел, чтобы она меня боялась. Я не причиню ей вреда. Но она должна знать, что на любой ее маневр у меня найдется достойный ответ.
– Докажи! – выпалила она.
Ох, детка. Мое лицо расслабилось, и губы растянулись в притворной и жутковатой улыбке. Ей не стоит играть со мной в такие игры.
– Как ты сюда пробрался? – огрызнулась она. – Я вызову полицию!
– У меня есть ключ, – ответил я, наслаждаясь тем, как вытянулось ее лицо.
– Откуда у тебя ключ от моего дома?
– Вы с отцом все лето провели в Европе, – проговорил я, сузив глаза. – Кто, думаешь, забирал вашу почту? Твой папа мне доверяет. А зря.
– Вы с отцом все лето провели в Европе, – проговорил я, сузив глаза. – Кто, думаешь, забирал вашу почту? Твой папа мне доверяет. А зря.
Джеймс Брандт, я был в этом уверен, не знал практически ничего о моих отношениях с его дочерью. Тэйт не плакалась ему о том, что между нами происходило, – в ином случае, уверен, я бы недосчитался пары конечностей.
– Убирайся отсюда, – скомандовала она. У нее на лице были написаны отвращение и гнев, и я сжал кулаки.
Я надвигался на нее, пока она не оказалась прижата к балконным дверям, а потом склонился над ее лицом, давая понять, кто здесь на самом деле все решает.
Урок первый, Тэйт. Я никогда не делаю того, что мне говорят.
– Ты надоедливая стерва, Татум. Держи свою гребаную задницу подальше от моей территории.
Она смотрела мне в глаза, не моргая.
– Если людям не дают спать, они становятся раздражительными.
Я едва не рассмеялся от этой дерзости. Тэйт пыталась продемонстрировать мне свой боевой настрой. Я упер руки по обе стороны от ее головы, ясно обозначив, что она даже не в моей весовой категории.
Почему она не прошмыгнула у меня под рукой, я не знаю. Я даже предвидел, что она так поступит. Но Тэйт не пошевелилась, и, увы, положение осложнилось для нас обоих. Мы стояли нос к носу, глаза в глаза, так близко, что я кожей ощущал ее дыхание, и в комнате повисло напряжение или ненависть. Может, и то и другое, или что-то еще.
Слава богу, Тэйт первая отвела взгляд. Она опустила глаза, и на мгновение я решил, что моя взяла.
До тех пор, пока… ее глаза не начали блуждать по моему торсу, и тогда я, черт возьми, напрягся.
Всем телом.
Я следил за тем, как ее обжигающий взгляд чиркнул по вытатуированному у меня на предплечье фонарю, а потом спустился вниз, к надписи на боку, скользнул по животу и голой груди.
И, черт возьми, мне было приятно.
Какого черта ты делаешь, Тэйт?
Перед глазами замелькали картинки из моей недавней фантазии в ванной, и я сам стал разглядывать ее, не в силах сдержаться.
В вырезе черной майки была видна ее идеальная грудь, и я наслаждался этим зрелищем. Там, где пояс ее маленьких шортиков немного завернулся, виднелась оголенная полоска живота. Мне нравилось представлять, как будет звучать ее голос, когда она со стоном произнесет мое имя.
Но меня бесило то, что прекраснее всего было смотреть ей в глаза.
Тэйт видела меня, настоящего меня, и только в этот момент я действительно ощущал, что существую.
Но она также видела все мое уродство и смятение.
Видела все то, что делало меня неудачником.
И тогда я вдруг осознал, что происходит: Тэйт играла со мной. Смотрела на меня, пыталась заставить потерять контроль.
Сделав глубокий вдох, я развернулся, собираясь уйти.
– Больше никто не жалуется, так почему бы и тебе не заткнуться?
– Ключ оставь, – парировала она, и я застыл на месте, удивленно хмыкнув.
– Знаешь, я тебя недооценил. Ты ведь еще ни разу не заплакала?
– Из-за сплетни, которую ты пустил на этой неделе? Размечтался.
Точно, она подумала, что те фотографии в раздевалке были моей идеей.
– Ох, пожалуйста. Мне даже пальцем пошевелить не пришлось. Твои подружки из команды сами все сделали. Нащелкали фоток. Остальные додумали все сами. – И тут я снова подошел к Тэйт, приблизившись к ней вплотную. – Но ты, кажется, заскучала. Похоже, придется проявить изобретательность.
Моя угроза повисла в воздухе между нами.
Тэйт сжала губы. Ей, должно быть, жгло глаза, потому что из них буквально рвались языки пламени.
Она вот-вот потеряет контроль. Через 3-2-1…
– Что я тебе сделала?! – закричала она.
Я пожал плечами, не желая говорить правду.
– Не знаю, почему тебе кажется, будто ты что-то сделала. Ты была навязчивой, и мне это просто надоело.
Она не была навязчивой. Скорее бессовестной и ненадежной.
– Неправда. Я никогда не навязывалась. – У нее перехватило дыхание. – Ты проводил в моем доме столько же времени, сколько я в твоем. Мы были друзьями. – Тэйт смотрела на меня с невыразимой горечью. Ее лицо было напряжено, в глазах стояли слезы.
Все это хренова ложь.
Я улыбнулся, но моя улыбка пылала злобой.
– Да, продолжай жить мечтой.
– Я тебя ненавижу!
Вот оно.
– Отлично! – заорал я, глядя на нее сверху вниз. Сердце неистово колотилось в груди. – Наконец-то! Потому что я уже давно на дух тебя не переношу. – И я ударил ладонью по стене рядом с ее головой.
Тэйт вздрогнула, и внутри у меня все оборвалось.
Черт.
Я испугал ее.
На кой черт я сейчас это сделал?
Я подался назад.
У меня возникло желание ударить что-нибудь, но уж точно не ее. И я не хотел, чтобы она подумала, что я близок к этому. Нет, никогда. Я никогда не бил девчонок и в жизни не ударю.
Проклятье. Теперь она на меня не смотрела.
Между нами еще никогда не было все настолько плохо.
Тэйт обычно убегала от меня, поджав хвост. До отъезда во Францию. Или до того, как узнала, что уедет.
А когда она выходила из игры, я расслаблялся.
Я мог быть удовлетворен.
Но теперь… теперь я не был сильнейшим в нашей паре. Тэйт сражалась со мной почти на равных, она принимала вызов.
Мы оба так и стояли друг напротив друга, и наконец она подняла на меня взгляд. Что-то промелькнуло в голубом океане ее глаз. Отчаяние? Сожаление?
И наконец, решимость.
Я все еще не сводил с Тэйт взгляда, ожидая, пока она что-нибудь скажет, и тут она обернулась и посмотрела в окно.
– Ой, смотри. Это полиция, – произнесла она беспечным тоном. – Интересно, почему они здесь.
Я глянул через ее плечо и увидел две черно-белые машины с включенными мигалками, припаркованные перед моим домом. Пара полицейских поднималась по склону к моему двору, взирая на царивший там хаос.
Твою ж мать.
Тэйт бы не успела позвонить им, когда я ворвался в дом. Должно быть, оставила жалобу раньше.
Прямо сейчас ты смотришь на нее так, словно хочешь связать ее и хорошенько выпороть.
Глупый комментарий Мэдока оказался как нельзя кстати. Тэйт определенно заслужила хорошую порку.
– Обещаю, на следующей неделе ты будешь плакать. – Я сделаю то, что должен. Я произнес эти слова спокойным, решительным и безоговорочным тоном и вышел из комнаты, на ходу составляя план.
– Ключ оставь! – крикнула Тэйт мне вслед.
Но я никогда не делаю то, что мне говорят.
Глава 14
После того как я выставил всех из своего дома, копы выписали мне нехилый штраф и позвонили моей матери.
Но все это затронуло меня не больше, чем война на Ближнем Востоке.
Проблемы с копами? Старая песня.
Штраф на сумму, которой у меня не было? Детские игры.
Джекс с Мэдоком помогли мне убраться в доме до возвращения матери, а потом я принял душ и пошел спать, а Джекс лег в гостевой спальне.
На уме у меня теперь была только Тэйт. Я выбросил из головы все мысли о том, что мой план – это, возможно, уже перебор. Хотела ли она причинить мне боль? Нет. Планировал ли я причинить боль ей? Определенно.
Но все это была игра.
Ей было плевать; все, что нас связывало несколько лет назад, больше не имело для нее значения. Я нападал на Тэйт не ради того, чтобы ранить ее. Нет, я стремился доказать себе, что эта девушка не властна над моим разумом и сердцем.
А если я смогу выбросить ее из головы и вырвать из сердца, убить в себе все хорошее, что я к ней чувствовал, значит, я сильный.
– Эй, Кейси? – Я подошел к прилавку в кинотеатре «Спотлайт», где работала лучшая подруга Тэйт. – Как дела?
Девушка оторвалась от книги, которую читала, и прищурилась.
– Не разговаривай со мной, идиот.
– Ой. – Я улыбнулся и снисходительно кивнул. – Какая умница.
Кейси была лучшей подругой Тэйт. Единственной подругой, по правде говоря. Если я перетяну ее на свою сторону и, возможно, соблазню, это разобьет Тэйт сердце. Я постарался заткнуть голосок в своей голове, который кричал мне, что нужно остановиться.
Все зашло уже слишком далеко.
Я собирался использовать кого-то, чтобы причинить боль девушке, которую в прошлом любил? Кто, черт возьми, научил меня такой низости?
После возвращения Тэйт я без конца испытывал взлеты и падения. Во время «взлетов» я чувствовал себя лучше, чем за весь минувший год, но, когда случались «падения», снова, черт возьми, лез на стены. Кейси была разменной монетой.
Я смогу это сделать.
– Можно мне большой попкорн и колу, пожалуйста?
Кейси закатила глаза, но все же пошла выполнять мой заказ.
Я последовал за ней вдоль стойки, туда, где она накладывала попкорн в бумажное ведро.
Итак.
– Ну что, едешь сегодня вечером на Петлю с Лиамом? – Я говорил о ее бойфренде.
Не поднимая на меня глаз, она покачала головой и раздраженно спросила:
– Как часто ты меня там видишь, Джаред? Маленькие мальчики, которые меряются размерами своих членов – ой, простите – я, конечно, имела в виду, размерами движков, и мне должно это нравиться?