Это только в фильмах — пошлют на выручку истребители — бомбардировщики, которые пробомбят путь к эвакуации. В реальности, офицер, принявший такое решение — поплатится погонами.
Дано: город, с населением более двадцати миллионов человек, находящийся под контролем России менее пяти лет и до этого никогда русским не был. Население — враждебное, значительная часть исповедует агрессивный ислам деобандистского толка. В городе полно оружия. В том числе тяжелого — когда англичане драпали отсюда, оружие они оставили, возможно умышленно. Как бы то ни было — все разошлось по рукам и сейчас — стреляло в русских. Район распоряжением оперативного дежурного в Главном штабе был закрыт для полетов…
Все частоты — освободили под работу с десантной группой, находящейся у земли. На катапульты — поставили два самолета с управляемым ракетно-бомбовым вооружением. Самое разное — от бомб с наведением по системе «Легенда» до управляемых ракет, наводимых по лазеру с земли. Общий вес тринадцать тонн — достаточно для всего…
По уставу корабельной службы — на катапульте должен постоянно стоять хотя бы один самолет, вооруженный ракетами воздух-воздух, готовый к немедленному взлету — это нужно было для обеспечения возможности самообороны корабля. Тот факт, что авианосец — не держал в воздухе ни единого самолета — свидетельствовало о том, что ситуация чрезвычайная.
Дежурный офицер — разбирался со старшим по званию офицером спасательной экспедиции. Офицер — был из морской пехоты, с БДК.
— Так… еще раз. То есть, вы хотите сказать, что один или несколько бойцов десантной группы не подчинились прямому приказу и выдвинулись в город пешком, я вас правильно понял, подтвердите?
— Никак нет, точнее не совсем так… — офицер был латышом по национальности и общаться с ним подчас было трудно — они взяли трофейные машины и уехали на них.
— То есть, вы допустили это, я правильно понимаю?
— Никак нет, точнее не совсем так. Среди них — были старше по званию, я не мог ослушаться…
— Господи Боже…
Только тот, кто реально занимался боевым управлением — мог понять сейчас дежурного. Это только на словах все красиво кажется — не бросили своих, отправились на выручку. А в реальности это выглядит так: город, причем официально не объявленный враждебным, ночь, отсутствие заранее проведенной разведки, плюс к этому бой и находящаяся в районе собственная боевая группа, никак не отмеченная, «дикая», которая может попасть под огонь своих же — запросто. Еще одна переменная в уравнении, в котором ничего кроме переменных и нет.
— Господин кап-два, я не понял приказа.
— Приказ — нейтрализовать упавший летательный аппарат, забрать аппаратуру связи, ответчик свой-чужой, забрать всех выживших, тела погибших — и уматывать оттуда к чертовой матери. Вам понятен приказ, подтвердите.
— Так точно, понятен…
Несколько вооруженных автоматами бородачей — поднимались по лестнице, по той самой, по которой несколько минут назад прошел русский одиночка. Они поднимались так, как поднимаются бойцы жандармерии, полицейского спецназа — искушенные в тактике боя в помещениях, в прохождении лестниц, они поднимались не торопясь, осторожно, страхуя друг друга. Они и в самом деле были если и не профессионалами — то уж полупрофессионалами точно. Это были бывшие служащие «индийской полиции», то есть параллельной полиции, набираемой англичанами. Германцы — называют это «вспомогательная полиция». После того, как пришли русские — они в один день уволили всю вспомогательную полицию, а потом начали набирать ее заново. Эти — аттестацию не прошли и немудрено: нет худшего хозяина, чем бывший раб, а они то достаточно поиздевались над людьми. В итоге — они перешли с оружием на службу наркомафии, а теперь — решили свести счеты с русскими. Нет, они не были фанатичными верующими, по крайней мере не больше, чем остальные. Просто здесь — грань между любовью и ненавистью, между законом и беззаконием очень тонка. Они ее и перешагнули
— Дверь!
Первый стрелок — так и остался контролировать ее, второй — стал первым.
— Убитый!
Да, на площадке — лежал убитый и из-под него — натекло достаточно крови…
— Не двигайся! Держать дверь!
Амир — выдвинулся из-за спин подчиненных, подошел к трупу, присел на корточки. Осторожно начал прощупывать под ним, пальцы наткнулись на что-то. Очень осторожно = он отколол с воротника английскую булавку, миллиметр за миллиметром — добрался до гранаты, крепко обхватив ее, вынул, вставил булавку на место.
Все.
Шедший вторым боец — направился к двери по лестнице…
— Стоять! Стоять!!
Боец застыл на месте.
— Посмотри — дверь заперта или нет? Очень осторожно, не вздумай открыть.
Боец поднялся к двери…
— Не заперта…
— Что-то слышно?
Боец прислушался
— Ничего, эфенди…
Амир почесал бороду
— Привяжи веревку — и спусти ее конец мне. Очень, очень осторожно. Потом спускайся сам. Не вздумай дернуть веревку.
Другие бы — уже вломились в помещение. Но эти — знали, что делали…
Моджахед сделал так, как было сказано.
— Аллах Акбар… — сказал амир, когда они спустились на полет вниз, провел руками по щекам и изо всей силы дернул за веревку
Им сначала показалось, что здание сейчас рухнет на них.
Мина направленного действия с лазерным детонатором — среагировала на движение мгновенно и взорвалась. Семьсот стальных шариков — готовых осколочных элементов и несколько сот граммов пластиковой взрывчатки. Разлетаясь веером, осколки вынесли дверь, в хлам изрешетили стены. Зона поражения была почти сплошная. Страшно было бы подумать, что было бы, если бы они находились там, на лестнице.
Воистину Акбар…
— Ты идешь первым. Включить фонари.
Так как изначально они были полицейскими, а не военными — на их оружии, на каждом автомате — было пластиковое цевье с фонарем. У военных — такого не было, некоторые носили фонарь, приматывая его скотчем к цевью, если надо к примеру осмотреть пещеру.
Лучи фонарей — прорезали мутную пелену дыма. Под ногами — похрустывали обломки бетона и мельчайшие щепки, в которые превратилась дверь. Было тяжело дышать, кто-то закашлялся…
— Тише…
Двери не было. Вместо нее — лишь пролом, мутное облако не дает видимости…
— Пошел!
Сразу двое бойцов, один за другим — прошли дверной проем, первый — развернулся влево, второй — держал под контролем «право и вперед».
Лучи фонарей — скрестились на присыпанных пылью телах на полу — они были похожи на уродливые мешки…
— Шайтан вах калле… — изумленно выдохнул один из бойцов
Трупы — были аккуратно сложены в рядок у стены. Прямо над ними — по-арабски (они были урдуязычными, но знали и арабский из медресе) — было написано пожелание… в общем, обычное русское пожелание, услышав которое — человек восточный хватается за нож
Амир — зашел, быстро огляделся…
Стекла — выбиты, весь пол — как ковром усыпан гильзами, у одного из окон — опираясь прикладом об пол, а сошками о подоконник — стоял пулемет.
Русский исчез.
Автоматная очередь — ударила по стене, одна или две пули попали в окно, с визгом отрикошетили. Боевики пригнулись, ругаясь последними словами. Амир — схватился за рацию.
— Сах, Сах… Я на последнем этаже, брат. Не стреляй…
— Что там?
— Все наши стали шахидами. Русист скрылся.
— Шайтан, никого в живых не осталось?
— Никого, брат. Русист всех убил.
— Хорошо. Уходи оттуда, тела заберем позже…
— Бисмилля! — раздался громкий голос
Амир резко обернулся — один из трупов, перемазанных кровью, в пыли, в рваной одежде — не лежал, а сидел у стены. У него была борода, как у правоверного, одежда как у правоверного, и в каждой руке — было по пистолету.
Во имя Аллаха…
— У нас есть картинка, господин капитан, птичка входит в зону. До контакта пять — четыре — три — два — один… контакт.
На экране — появилась нечеткая, белесая картинка.
— Что это такое…
— Дым, господин капитан. Они жгут покрышки…
— Мать их…
Было видно хаотичное перемещение толп по улицам — ночь, но город не спал. Стреляли, причем чаще всего стреляли хаотично и черт знает в кого. Наверное, под шумок уже начались погромы…
— Попробуйте определить место падения второго вертолета.
— Есть.
— И отстройте картинку
— Господин капитан, спецсвязь. Кабул.
Кабул. Только этого еще не хватало…
— На связи, Антарес. Дежурный, капитан второго ранга Бобриков.
— Кабул, центр управления, позывной Метель. Передаю связь…
— Антарес, мы получаем картинку. Здесь Метель.
Капитан узнал голос — заказчик, тот самый адмирал, про которого шум идет по всему флоту. Тот, группа которого достала таки генерала Абубакара Тимура. Видимо, решил, что тут так же будет. А оно раз — и не свезло…
Капитан узнал голос — заказчик, тот самый адмирал, про которого шум идет по всему флоту. Тот, группа которого достала таки генерала Абубакара Тимура. Видимо, решил, что тут так же будет. А оно раз — и не свезло…
Вот и так — тоже бывает…
— Так точно.
— Вопрос — ваши предложения по ситуации…
А вот это интересно. Капитан ждал чего угодно — ругани, приказаний, которые надо непременно исполнить, и от которых, скорее всего, будет только хуже. Но не этого спокойного вопроса…
— Так точно, предложения. Место падения первой птички — нейтрализовано. Спасательная команда — возвращается на БДК, примерно в пределах двадцати минут. За это время — мы подготовим вторую команду и отправим ее немедленно, как только это будет возможно, и как только мы установим вторую точку падения.
— Что им мешает сбить третий вертолет? Если сбили первые два?
— Вертолеты пойдут с разведкой, мы дадим канонерский вертолет.
— Это может не сработать. Кто-то ждал те два вертолета. А в городе мятеж. Есть другое предложение. Это подготовленные люди. Надо сбросить им грузовой контейнер, используя для этого реактивный истребитель — бомбардировщик. После чего — пусть занимают любую выгодную позицию и дожидаются утра. Ваша задача — поддержать их огнем, работая по их целеуказаниям. Я свяжусь с казаками, проведем туда конвой. Сейчас — это безопаснее.
— Поддержать огнем, подтвердите?
— Так точно, поддержать огнем. У вас должны быть ударные средства на авианосце.
— Но… на применение нужна санкция Главморштаба.
— Я даю вам санкцию. Зафиксируйте это в журнале приказов.
— Есть…
Однако… Бить по своему же городу. Это все равно — «однако»…
— Господин капитан, похоже, есть. Второе место падения…
Потерявшие инициативу и несколько десятков человек из-за неожиданного и жестокого удара в спину — террористы собрались вновь. У них было преимущество — большая часть ночи впереди и целый разбуженный, разъяренный город. Они могли позволить себе ЛЮБЫЕ потери — ведь каждый из тех, кто погибнет — станет шахидом и попадет в рай, а оставшиеся — будут мстить и за него. Круговорот зла — продолжится…
Но русские, заняв оборону и вгрызаясь в остатки здания — стреляли на удивление метко, экономно — и все больше и больше тех, кто решил добить — таки упавший вертолет и тех, кто в нем выжил — становились шахидами на пути Аллаха.
Поскольку Карачи — был объявлен городом порто-франко, то есть свободным городом с особым правовым статусом — в черте города не было никаких военных баз, никаких русских сил. Но отсутствие их в черте города — не значило, что русские были совсем беззащитны и безоружны.
Ближайшая русская казачья часть — располагалась всего в трех километрах от города на Восток и считалась казачьей. Там и в самом деле были казаки, хотя на самом деле — она прикрывала разведцентр, работающий по региону, и особую группу, цель которой — наладить отношения с белуджами, презираемым, и преследуемым при англичанам этническим меньшинством. В отличие от местных урдуязычных жителей — белуджи имели собственный язык, свой вариант ислама и родственников по ту сторону границы, в Персии. Изначально благодарные русским за то, что дали возможность соединиться с родственными родами за границей, имеющие свой вариант ислама, в корне отличающийся от бытующего здесь деобандизма — они могли послужить основой для строительства некоего нового, единого государства — которое будет благодарно русской короне и останется под ее вассалитетом в любом случае. А это ни много ни мало — огромные запасы природного газа у самого берега и один из крупнейших торговых и военных портов мира: в целом, там побережье настолько удобное, что можно его все застроить портами. Тот же Гвадар — рыбацкий порт, подходящий для строительства военной базы с возможностью базирования там ударных авианосцев.
Казаки — подобрали себе площадку недалеко от города, подгадав так, что можно легло было выйти на сеть основных магистралей — и споро возвели типовые полевые укрепления, наполнили землей армированные стальной проволокой мешки, завезли технику. Сейчас — там была едва ли не казачья бригада полного состава. Командовал бригадой — войсковой старшина, кавалер Ордена Святого Георгия трех степеней Петр Велехов.
Получив сигнал о перестрелке — казаки оказались в седле за двадцать минут. Именно через столько времени — первый конвой из двенадцати бронированных машин выдвинулся из расположения…
Казак второго года службы Тимофей Прошкин был родом с Дона, с Вешенской — а оказался здесь потому, что сам попросился куда-нибудь в экзотическую страну. Вот его и отправили — к прославленному Велехову, который и в Польше побывал, и в Аравии, и в Йемене, и в эмирате Джебель-Шаммар (название то какое, и не выговоришь сразу) и в Персии отслужил. Одностаничник, земляк, в беде не оставит. На деле — получилось так, что Велехов едва глянул на него, и кивнул уряднику — гоняй дюжей. А урядник и рад стараться…
Это место — для жизни было совершенно невозможное. Болотины… от болот запах дюже тяжелый. Реки… это тебе не Дон, прохладный и тихий, в котором рыбы немеряно — тут реки больше похожи на грязевые потоки. Комары — а вместе с комарами и малярия, на родине только старики и помнили, что это такое. И люди — он так до сих пор не мог уяснить, как могут в одном месте жить столько людей! Да у них и земли то нет, чтобы пахать!
Понятно почему они такие злые…
Кто-то ткнул его, аккурат в задницу.
— Готов? Вояка?
Чернов. Третьего года службы — а считает себя чуть ли не есаулом. И прикапывается все время, гад…
В их машине — восемь посадочных мест, а не двенадцать. Это потому, что машина не транспортная, а огневого прикрытия. Переделали их прямо тут, из того, что было. Когда англичане сматывались отсюда — они оставили здесь немало старой техники. А казаки — все приспособят к делу, им только дай. Приглянулись кому-то авиационные пулеметы конструкции Браунинга — не пехотные, старые, какие у казаков еще встречаются, а именно авиационные, с повышенным вдвое темпом стрельбы. Вот, полковые оружейники и сварганили за пару недель пулеметные установки для бронемашин: на один, на два и даже на четыре пулемета. Которую на четыре испытывали — решили пострелять по соседнему берегу, шарахнули, так войсковой старшина присел аж. Но так больше на одну сделали, патроны дюже жрет, а они дорогие…
Сейчас — он сидел в грубо сваренной из бронелистов порезанной старой техники, но просторной башне, и мрачно смотрел на взлетающие со стороны завода трассеры. Плечи — напирались на обмотанные изолентой плечевые упоры — рога, а в бойницу — торчал ствол старого, но мощного БРЭНа. Их здесь столько нашли после англичашек то, что старшина просто раздавал: хочешь таскать — на. Видать, англичашки сильно дюже драпали отсюда. Говорили, фронт за один день прорвали, с ходу…
И хреново то, что вторыми идут. Страшно. Хоть и не признаешься — позор на всю станицу, на весь род. У казаков так — как службу сломал, так потом и будешь.
Страшно… Ночная трасса была полупустой — в то время как из города был сплошной потоку машин. Встревоженные индусы[17] покидали город…
— К бою! — шоркнуло в рациях…
Казак перекрестился как сумел в тесноте башни, дернул затвор — с лязгом он встал на место, достав первый патрон в патронник. Эту штуку со старого бомбардировщика сняли, там подача идет не лентой, а по проводу, и короб на целую тысячу патронов — под ногами путается. Ага… прицел. Прицел тут был старый, тоже с бомбардировщика…
— А не спеши ты нас хоронить… — затянул кто-то.
— Так… заткнулись, наблюдать за обочинами…
Но все уже пели…
На повороте в город — белый, небольшой хэтчбек — выскочил наперерез казачьей колонне, пошел в лоб. Казак-водила — шатнул головную машину в сторону отбойника — но местный не принял подарка: жизни. Ему нужна была смерть. Он давно отказался от своей жизни — а теперь хотел забрать еще несколько…
А…а…б…
Почему так башка болит. Не пил вроде. И не курил ничего… а она болит. Тут такая дрянь есть, укуришь — башка как чумная. Но тогда она не болит. А тут — болит…
Свет. Потом опять — темнота…
Потом опять свет…
Потом — он вдруг понял, что лежит. И что что-то не так. Встать бы…
И он — на удивление ровно — встал. Точнее — сел…
Где-то рядом — вяло перестукивались автоматы. Это была не пальба, как бывает, когда попадаешь в засаду — а именно обстрел. Кто-то с дальнего расстояния постреливает, чтобы держать всех в напряжении — но перестрелкой это не назовешь…