— Ты умеешь забираться в подземелья? — спросила Белку Канючка.
Белка деловито подтянулась к прорехе в дне комода.
— Хрусть-хрусть, — расширила она двумя укусами проем, обернулась к Канючке и спросила: — А ты?
— Ну… специально я не пробовала… А случайно получалось!
— Хватайся! — скомандовала Белка и сноровисто нырнула в норку над головой.
Канючка в последний момент схватилась за исчезающий хвост, обомлела и потеряла дар речи.
В совершеннейшей тишине Белка с Канючкой на хвосте преодолела два подземных пролета и выбралась на этаж, где хранились зимние меховые головы великанов, огромные рулоны ковров, которые великаны наматывают на шеи, и зимние меховые руки великанов.
— Уф, — сказала Белка, — может, передохнем?
Она изрядно пострадала от меткого удара ловушки. Теперь от стремительного восхождения у нее подкашивались лапки.
— Ну, что же ты молчишь? — обернулась она к Канючке. — И… почему ты плачешь?! Я тебя обидела?! Ты не будешь со мной дружить, как и все остальные?! — И Белка повалилась в рулоны шерстяных ковровых дорожек.
— Нет! Я ни за что тебя не брошу! — сквозь слезы запричитала Канючка. — Особенно после того, что они с тобой сделали!!! Как же они тебя ободрали!
Крыса Белка ухватилась за свой нос: именно он пострадал от ужасного обращения ловушки.
— Дорогая Белка, обернись! — шепотом сказала Канючка.
Белка посмотрела назад и не увидела там ничего примечательного. Там был хвост. Просто хвост: голый и розовый.
— Успокойся: у некоторых вообще нет хвостов, — философски сказала Белка. За годы крысиной жизни она смирилась с мыслью, что счастье не в красоте.
— Ну не-ет! Я этого так не оставлю! — погрозила кому-то невидимому Канючка и устремилась в темноту.
Через мгновение она появилась — сияющая и с зимней меховой рукой великана:
— Сойдет на первое время, правда?
Белка пожала плечами: она никогда не увлекалась модой.
Но деятельная Канючка уже с треском отрывала меховой палец от гигантской перчатки.
— Давай сюда хвост, дорогой друг! — скомандовала она.
Розовый хвост описал изящную дугу и приземлился у ног Канючки. Она натянула на него меховой палец.
— Хм, — раздался восхищенный вздох Белки. С пушистым хвостом она стала неузнаваемо прекрасна. — Жизнь — странная штука, — почти про себя заметила Белка, — такая малость: хвост, а как влияет на отношение!
— Что ты, Белка! Ты для меня и без хвоста была прекрасной! — горячо уверила друга Канючка.
— Для тебя — да! — вздохнула Белка. — Ну что, пойдем дальше?..
***Тем временем на черной-пречерной столешнице древнего комода творилось что-то неописуемое: там царили хаос и растерянность!
Дело в том, что, когда Канючка провалилась, лишь Кладовкин догадался, что она скрылась в потайном ходу подземелья. И конечно же, как рыцарь и поклонник сокровищ, он стремительно нырнул за Канючкой! Но не тут-то было!!!
Голова в рыцарском шлеме проскочила, а вот тело в тяжелых рыцарских доспехах — застряло!!!
И теперь благородный рыцарь Кладовкин, как затычка, торчал в потайном лазе! И ни туда, ни сюда!!!
Запасным драконьим зубом Дорожкин пытался расковырять узкий лаз.
— Поосторожней с оружием, — доносился из-под земли рыцарский голос, — ты же мне глаз выколешь!
Механюк раскачивал Кладовкина.
— Ой, — стонал Кладовкин, — ох, не трясите больше, в глазах рябит!
Дорожкин в сердцах откинул драконий зуб, Механюк отер со лба пот. Друзья посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, ухватили товарища за ноги.
— Раз-два — взяли! — пыхтели они. — Э-эх, ухнем! — И ухали: — Ух! Ух!
— Чпок! — сказал доблестный рыцарь Кладовкин и выскочил из лаза.
Механюк и Дорожкин отлетели на несколько шагов и рухнули на столешницу.
— Ух… ух… ух… — тяжело дышали они.
А расстроенный Кладовкин с отчаянием смотрел на дырку в полу, понимая, что потерял дорогую Канючку навсегда.
Эх, Канючка, — застонал он, — какой же я был дурак! Здесь или в буфете, смелой или зареванной, ты нравилась мне всякая!
— Блям-м! Блям-м! — это скупые рыцарские слезы упади на помятые доспехи.
И тут в лазе что-то зашуршало.
— Канючка-а-а! — радостно завопил Кладовкин и распахнул объятия.
Прищепка жалобно завыла в своем ведре-наморднике. Дорожкин и Механюк, уж на что умные и всего повидавшие, завопили в один голос.
— Канючка, как ты изменилась, — просипел рыцарь Кладовкин.
Но потом рыцарская галантность ему изменила, и пронзительный вой Кладовкина слился с нестройными воплями двух его товарищей.
На столешницу вылезла здоровенная крыса с побитым молью меховым чехлом на хвосте. Села на задние лапы и зажмурилась. Открытая, незащищенная поверхность, злобные непонятные существа, ненависть и ужас… Белка решила, что она все-таки умерла. И попала в крысиный ад.
— Не бойся, Белка, — прошептала Канючка, выбираясь на столешницу. — Это мои друзья.
— Ну и компания у тебя, — укоризненно сказала Белка. И добавила, откашлявшись: — Добрый день, господа. Суматошный денек выдался, не правда ли?
Господа взяли себя в руки. Кладовкин с трудом вскочил на ноги и протянул к Канючке лапки:
— Канючка, скорей сюда!!!
— Туда, сюда, — передразнила Канючка, — нечего приказывать! Это Белка. И она теперь мой друг. Потому что не командует! И помогает, когда мне надо, а не когда ей хочется!!!
Кладовкин опустил голову. Дорожкин и Механюк потрясение молчали.
— Прости, Канючка, — прошептали они наконец.
Но Канючка не унималась: накопившаяся обида так и выскакивала из нее горькими словами:
— И если я останусь, то не потому, что вы меня заставите! А потому что я обещала!!! Я обещала своему новому другу… хоть мне и трудно это обещание сдержать, но ради дружбы можно пожертвовать своими капризами… — Канючка тяжело вздохнула, потом посмотрела на прекрасную Белку, и взгляд ее просветлел. — Белка! Ты так любишь колесо! Вот оно! Хочешь, покатаю?
Крыса критично оглядела чугунное колесо на доме прирученного дракона и понуро обернулась к Канючке.
— Не люблю я это колесо, я люблю сыр, сухофрукты и темные уютные норки, — буркнула она, — но ради прекрасной дружбы готова полюбить и эту железяку.
Канючка захлопала в ладоши:
— Не надо! Не трать на нее свою любовь! Она тебе понадобится, чтобы полюбить другое место! — Тут Канючка обернулась к своим друзьям и скомандовала: — Домой!
Белка преданно посмотрела на свою решительную подругу и твердо повторила:
— Домой, так домой! — И расправила пышный хвост и пышные усы.
Перечить своенравной подруге и жирной Белке, которая даже сидя была больше всех в три раза, трое мужественных друзей не стали.
— Может, полетим на драконе? — Кладовкин поскреб железный шлем на голове, и с него посыпался сноп искр.
— Кладовкин, твои мозги с каждым днем набирают вес, — уважительно отозвался Механюк.
— Но у дракона нет крыльев! — заметила Канючка. Она-то, дрессировавшая дракона все последнее время, знала это лучше других.
— Зато у дракона есть рог и упряжь! — упорствовал Механюк.
— Он сейчас один все уладит с крыльями, — прошептала Белке Канючка.
— Нет, один я не справлюсь, — смущенно сказал Механюк. — Мне понадобится помощь всех моих друзей.
— И Белки? — заволновалась Канючка.
— Друзья моих друзей — мои друзья, — философски сказал ученый. — Кры… то есть, тьфу, Белка тоже пойдет в дело.
— С удовольствием поучаствую в эксперименте, — учтиво отозвалась крыса по имени Белка. — Наш род издавна связан с наукой. Мои предки жертвовали жизнью во имя научного прогресса.
Право начать эксперимент отдали Прищепке: она поднялась к драконьему домику и скинула друзьям священную книгу.
— Надо же! — изумился Кладовкин. — Всё еще представляет ценность.
Из вырванного разворота Механюк и Дорожкин сложили… самолетик!
— Ой, — испугалась Канючка, — я боюсь летать!
— Я готова подняться в воздух, — вызвалась крыса Белка, — мои дальние родственники летают даже с закрытыми глазами и в полной темноте. — Ей, видно, не хотелось расставаться с мечтой превратиться в летучую мышь.
— Летательный аппарат испытаю я, — твердо сказал Механюк.
— Разве можно так рисковать? — запротестовал Дорожкин. — Ну его, самолет, пойдем пешком!
— На самолете быстрее. Кроме того, у меня есть парашют. — Механюк похлопал себя по спине.
Второй подвиг во имя науки опять совершила Прищепка: она забралась в драконье логово и, дико извиняясь и виляя хвостиком-пружинкой, вытащила у дракона из зуба веревочку.
На веревке, накрученной на рог дракона, Прищепка спустилась на столешницу.
На веревке, накрученной на рог дракона, Прищепка спустилась на столешницу.
— Так-так… — Механюк задумчиво обошел самолет.
Привязываем здесь. — И он указал на хвост.
Кладовкин и Дорожкин намертво привязали веревку к самолету.
Механюк радостно кивнул:
— К полету готов!
— Но у него же нет мотора! — разочарованно оглядел крылатую бумажку Кладовкин.
— Вот его мотор! — уверенно заявил Механюк и указал на… Белку.
Белка приосанилась.
— Значит, так, — сказал Механюк уверенным голосом пилота. И начал отдавать команды.
Друзья взгромоздили самолет с ниточкой на спину Белке, Механюк сел в самую серединку самолета и крикнул последнюю команду:
— Вперед!
Белка со всех своих четырех лап кинулась вперед. Всё ближе край столешницы, всё ближе! Того и гляди бескрылая Белка свалится в пропасть и погибнет во имя науки! Канючка зажмурилась.
— Стоп! — резко скомандовал Механюк.
Белка, скрежеща когтями, остановилась на самом бортике. А самолетик по инерции соскользнул вперед с ее спины и взвился над мрачной пропастью!
Друзья, затаив дыхание, наблюдали, как белая бумажная птичка парит над бездной. Вот она заложила один вираж, потом второй… и заметалась на фоне знакомых очертаний буфета. Тут Механюк достал из-за спинки комбинезона скомканную простыню и расправил ее. Ветер наполнил парашют, и полет самолетика замедлился.
Механюк решительно спрыгнул и ухватил самолет за крыло. Теперь уже не самолет тащил ученого, а он его. Все ниже и ниже планировали они, пока, наконец, не приземлились на родную буфетную столешницу.
— Ку-ку! — завопила кукушка, вылетая из часового домика.
— Ку-ку! — ответил ей радостный Механюк. А потом прокричал друзьям: — Эге-гей! Я дома!!!
— А мы здесь! — растерянно прокричал ему в ответ Кладовкин.
— Не теряйте надежды, — сказал Дорожкин достаточно безнадежно.
— В конце концов, у нас есть вариант «Б» — добавил Кладовкин, тоже очень растерянный.
— Вариант «Б» — это «Будем жить здесь»? — спросила Канючка.
— Вариант «Б» — это «Бездна».
И друзья молча заглянули за край столешницы.
Но тут послышался голос Механюка:
— Чего же вы стоите? Идите по канату!
Пока покинутые им друзья предавались печали, он крепко привязал веревочку к ручке гаража Кладовкина, и теперь веревочка туго натянулась над пропастью.
Дорожкин смело полез в драконье логово: ведь он был первопроходцем.
Веревочка другим своим концом держалась за рог дракона, и Дорожкин смело ступил на нее. Веревочка задрожала. Дорожкин закачался. И спрыгнул на драконью спину.
— Веревочка слишком тонкая! А мы — не циркачи! — крикнул он через пропасть.
— А давайте сделаем тоннель, — вдруг предложил Кладовкин.
— Рыть будем? — спросила Белка.
— Зачем рыть? Шить, — ответил Кладовкин.
Он схватил ворох простыней, принесенных избалованной принцессой из подземелья. Сложил одну пополам, потом сложил пополам вторую и прижал к первой.
— Вот как-то так, — неуверенно сказал он.
— Да не так, — отвергла его вариант Канючка.
Она опять развернула простыни, и началась работа!
Для начала они осторожно оторвали веревочку от рога и привязали ее к драконьей ноге. А оставшийся на роге веревочкин хвостик опять аккуратно продели в дырочку на зубе прирученного чудища.
Дракон только успевал клацать зубом. Он сшил краями все Канючкины простыни! А их было целых семь!
Потом Канючка, Кладовкин и Дорожкин сложили длиннющий шарф из простыней пополам. То есть он остался таким же длинным, но стал вдвое уже.
Дракон дисциплинированно сшил два длиннющих края.
— Ух ты, — восторженно сказал Дорожкин, заглядывая внутрь, — какая длинная труба!
— Только как мы этот тоннель забросим домой? — спросила Канючка. — У нас сил не хватит. И ума! — Это сделает Прищепка! — успокоил ее Кладовкин. Дорожкин свистнул Прищепку и приказал ей схватить край длинной трубы-тоннеля из простыней.
Канючка с Белкой насборили трубу, превратив ее в гармошку.
Кладовкин осторожно отвязал конец веревочки-каната от драконьей ноги и продел его через дыру в трубе-гармошке.
Дорожкин посадил Прищепку с краешком трубы в зубах на канат, а сам кинулся помогать Кладовки ну канат натягивать.
— Прищепка, вперед! — скомандовал он. Прищепка начала осторожно продвигаться по канату, труба-гармошка из простыней потихоньку расправлялась, пока не дотянулась до буфетной столешницы, превратившись в длинную трубу-змею.
— Готово! — восторженно прошептали Кладовкин и Дорожкин и опять привязали свой конец каната к драконьей ноге.
— Принцессы — первые, — галантно пригласил Кладовкин Канючку, открывая перед ней лаз в длинный белый тоннель.
Канючка заглянула внутрь: белое полотно надувалось и спадало и выглядело как-то подозрительно ненадежно. Как-то слишком страшно. Канючка поежилась и обернулась к друзьям.
— А что, больше не на ком испытать научное изобретение? — поинтересовалась она.
— Можно на мне! — с готовностью откликнулась Белка.
— Нет уж, позвольте, я, — отодвинул всех Дорожкин. — Я все-таки первооткрыватель! — И он решительно нырнул в белую змею.
До середины змеи Дорожкин добрался легко: под тяжестью собственного веса он попросту съехал по тоннелю. А вот от середины до буфета пришлось Топу попотеть: он хватался за колыхавшиеся стены и пол, подтягивался, кувыркался и опять подтягивался.
Механюк со своей стороны, Кладовкин, Канючка и Белка — со своей внимательно следили за комочком внутри белой змеи. И когда змея наконец этот комочек выплюнула на буфет, все — и Канючка, и Белка, и Механюк, и Кладовкин — радостно завопили:
— Ура-а-а!!!
Да и сам Дорожкин завопил! Так он был рад, что змея закончилась.
И Прищепка защелкала, и кукушка закуковала!
Кладовкин приглашающе кивнул Канючке на змеиный лаз.
Но Канючка хотела быть последней, чтобы никто не видел ее испуганных глаз и не слышал испуганных воплей.
Кладовкин пожал плечами:
— Не хочешь — как хочешь! — И ступил в змеиную пасть…
Эх! Все-таки Кладовкин — не Механюк и не Дорожкин! Во-первых, он не такой сообразительный, а во-вторых, не такой худой. Да еще он одет в тяжелые латы!
Как же он не додумался, что длинная-предлинная белая змея нанизана на тоненькую-претоненькую веревочку?!
— Кр-кр-кр… — что-то подозрительно затрещало у дракона под ногой…
— Крак! — Привязанная к драконьей ноге веревочка лопнула так внезапно, что Кладовкин еле успел вынырнуть из змеи и прыгнуть на черную столешницу комода!
А белая змея поникла и стала медленно оседать в бездну, пока не зацепилась своим хвостом за ручку нижнего ящика комода.
— Без паники, господа! — воскликнула Белка. — Я мигом достану тоннель, и мы начнем всё сначала!
— А что толку? — запричитала Канючка. — У нас не осталось веревочки!
Действительно, всю веревочку из клубка друзья потратили на то, чтобы сшить змею. И теперь на роге дракона сидела только пустая деревянная катушка.
— Ну, тогда остается план «Б», — сказал Кладовкин.
— «Бездна»?! — спросила Канючка.
— «Белка»! — ответил Кладовкин и указал на нового друга принцессы.
— Конечно, дорогой друг Канючка! Конечно, дорогой друг Кладовкин, если мне будет позволено так вас называть! — выразила готовность крыса.
— Да что там! — смущенно отмахнулся Кладовкин. — Я позволю вам не только называть меня другом, но и сопровождать в трудном военном походе!
— Позвольте, позвольте, — упорствовала Белка, — я сочту за честь не только вас сопровождать, но и доставить вас верхом!
Неизвестно, сколько бы еще Белка и Кладовкин соревновались в любезности, но их прервала Канючка:
— Хватит препираться! Пора собираться в дорогу, а то совсем стемнеет! — И она запрыгнула на спину Белке.
Кладовкин тоже начал было карабкаться, тяжело переваливаясь в своих доспехах, но вдруг остановился.
— А как же добро?! — воскликнул он озабоченно. — Все то, что мы сюда притащили? И все то, что мы здесь нажили непосильным трудом?!
— Не волнуйся, Кладовкин, добро постережет дракон, — торопила друга Канючка. — Залезай же!
Но Кладовкин уже метался по столешнице, сгребая в кучу пух, масляную лампу, черный диск с полькой, перламутровые пуговицы и запасные зубы дракона. Туда же Кладовкин кинул и опустевшую катушку из-под веревочки. Там же оказалось и пупырчатое ведро, найденное Механюком в логове дракона. Куча вышла внушительной.
— Так и быть, — смилостивилась Канючка, — я потащу снег. — И выбрала из кучи все пушинки.
— Я опасаюсь, что вы надорветесь, рыцарь, — резонно сказала Белка. Она понимала, что тащить всю эту груду хлама придется ей.