– Борис Витальевич, к вам гостья. Такая, скажу я вам, изюминка… Даже если бы вы были ранены по-настоящему, умирать сразу бы расхотелось. Ну что? Приглашать?
– Да, пусть зайдет… – утвердительно кивнув, сказал Борис слабым, срывающимся голосом.
– Получается – супер! – показал тот большой палец и скрылся за дверью.
Почти сразу же дверь приоткрылась, и в палату в белом халате, накинутом на плечи, неуверенно вошла Майя. С горечью и скорбью во взоре она приблизилась к больничной кровати. «Как играет! Как играет! – наблюдая за ней боковым зрением, восхитился Петрухин. – Даже зная, зачем она пришла, не можешь не поверить, что она искренне переживает…»
– Борис… Боря, здравствуй… Наверное, после того, что у нас было, я могу тебя называть так, хотя бы когда мы наедине?
Как бы с трудом повернув к ней голову, он чуть заметно кивнул.
– Боря, я зашла сказать, что не имею к дурацкой выходке этого психопата, который на тебя напал, абсолютно никакого отношения. Ты мне веришь?
– Скорее верю, чем нет… – еле двигая ртом, прошептал Борис. – Ты только по этому поводу?
– Просто, когда ты ночью ушел, вскоре мне позвонил какой-то дегенерат, который начал плести про то, что он «завалил хахаля». Я тогда подумала, что это чей-то дурацкий розыгрыш. А когда сегодня ко мне пришел участковый, и я узнала от него о том, что с тобой случилось, поверишь ли, стала сама не своя. Боря, я не знаю, как это назвать, но ты мне сейчас очень и очень небезразличен. Да, я понимаю, что ты женат. Но… Вот, запал ты мне в душу – ничего не могу с этим поделать. Боря, скажи, ты не умрешь? Ты ведь обязательно выздоровеешь?
– Постараюсь… – он тяжело вздохнул.
– Надеюсь, твои коллеги этого урода поймают! Ты его хотя бы разглядел?
– Не успел… К тому же он был в маске из капронового чулка или колготок, да и темно там было. Он напал внезапно, сзади… – с трудом выдавил Петрухин.
– Ну уж по голосу-то его все равно можно было бы уличить! – с жаждой возмездия в голосе предположила Майя. – Он же, наверное, что-нибудь орал, когда накинулся?
– Что интересно, напал молчком, – с досадой сообщил Борис. – Да и потом, что я мог услышать, если сразу потерял сознание? Хорошо, шла какая-то парочка, вызвала «Скорую». А то бы все, конец.
– Это, наверное, организовали те, кого ты сейчас ловишь. Теперь, скорее всего, вся твоя работа затормозится.
– Да, думаю, это они. Ч-черт!.. Сегодня собирался ехать в Кузнецовку, к сестре той женщины, которую убили на Золотом Камне. У убитой остался сын, которого она, кстати, родила от Хухминского. Представляешь? У твоей подруги появился еще один сводный брат. Теперь сестра той женщины хочет потребовать генетической экспертизы, чтобы мальчик был включен в число наследников. Она просила приехать лично меня – другим, даже моим коллегам, не доверяет. Хочет сообщить что-то очень важное… Как же некстати это все случилось!..
– Боря, ты все еще думаешь, что я тебя как-то там подставила и кто-то снял нас с тобой в постели? – В голосе Майи зазвучал укор. – Теперь-то ты видишь, что это всего лишь твои подозрения? Какой смысл организовывать компромат, если сразу же после этого был подослан наемный убийца?
– Ладно, что уж там… – примирительно, чуть заметно, улыбнулся Борис. – Ты же на меня не обижаешься?
– Конечно, нет! – обрадовалась Майя. – Боря, я, наверное, пойду. Можно, я зайду к тебе завтра? Пока!
Она быстро наклонилась и, обдав его лицо волной изысканного парфюма, быстро коснулась губ. Выходя из палаты, она оглянулась и, принужденно улыбнувшись, помахала ему кончиками пальцев.
Выждав несколько минут, Борис спрыгнул с постели, достал из-за кушетки узел со своей одеждой и начал переодеваться, попутно смыв с лица грим. Заглянувший в палату врач, вопросительно посмотрел на него, не сказав ни слова.
– Мне сейчас же надо покинуть больницу, но так, чтобы об этом никто не узнал, – застегивая рубашку, сказал Борис. – Хотя бы ближайшие несколько часов. Как нам это лучше сделать?
– Я вам сейчас принесу операционный комбинезон и шапочку, вы его наденете поверх костюма, на лицо – марлевую маску. Гарантирую: вас не узнает даже собственная жена. Мы с вами выйдем за это здание, вы там комбинезон снимете, и все дела.
– Хорошо. Но предварительно отправьте куда-нибудь типа, который обретается в кабинете физиотерапии. У него золотые очки и круглый шрам на щеке, – пояснил Петрухин.
– Он что? Он работает на… этот криминал? – Врач был буквально ошарашен.
– А что тут удивительного? Реанимация – бойкое место. Сюда свозят раненых после разборок, жертв нападений и так далее. И обязательно есть те, кому очень важно знать о состоянии ваших пациентов – в сознании ли они, сказали ли что-нибудь милиции, выживут или не выживут… Для кого-то это вопрос жизни и смерти. Так что своего человека криминалитет сюда внедрить просто обязан.
– Мать его так! – вмиг растеряв всю свою интеллигентность, вскипел доктор. – Завтра же с треском выставлю паразита!
– Пока не надо! – хитро улыбнулся Борис. – Очень скоро мы его сами куда надо доставим. Без треска, без шума, без пыли…
…Менее чем через полчаса по дороге в сторону Кузнецовки помчалась неприметная «девятка», в которой находились трое мужчин в штатских костюмах. Тот, что постарше, был за рулем, рядом с сидевшим на заднем диване побрякивали на кочках три короткоствольных автомата. Сидевший на переднем пассажирском сиденье вопросительно посмотрел на водителя.
– Борис Витальевич, вы не против, если я закурю? – спросил он.
– Кури, – безмятежно улыбнулся тот. – Зимой тебя надо будет как-нибудь взять к моржам. Окунешься – скорее всего, дымить сразу расхочется.
– А вы что, моржуете? – удивленно спросил Олег, сидевший сзади.
– По мере возможности! – рассмеялся Петрухин. – Когда-то, еще курсантом, в проруби искупался, благодаря чему нашел жену и бросил курить. До этого и пачки на день не хватало.
– Завидую… – вздохнул Олег и с каким-то подтекстом в голосе объявил: – А скоро, похоже, и наш Миша женится.
Стрижов при этих словах даже поперхнулся дымом. Борис удивленно посмотрел в его сторону.
– Что это тебя так расстроило? – с долей недоумения поинтересовался он. – Ты же вроде говорил, что у тебя есть невеста…
– Борис Витальевич, так невеста-то уже – тю-тю! – Ульянин разразился гомерическим хохотом. – Представляете, воздыхательница из пансионата, которая к нему пришвартовалась на острове, отбила его у той. Да!
– Да ну, как это отбила! Просто мы с Леркой расстались, и все, – сердито буркнул Михаил.
– А почему расстались-то? – с иронией подхватил Олег. – Эта красотка – зовут ее Жанна, она, оказывается, коммерсантша, у нее в городе несколько точек по продаже газет и журналов – нашла его Лерку и предложила: плачу тебе отступные, а ты забудешь про Мишу. Ну та как увидела пачку баксов – «штук» десять, не меньше, сразу ему позвонила и сказала, что, мол, расстаемся с тобой, друг любезный…
– Ну и что о такой жалеть-то? – Борис пожал плечами. – Если человек кого-то любит, он от него ни за какие сокровища не откажется. Выходит, ты ей был, как говорится, «постольку, поскольку»… Хотя – да, ситуация, можно сказать, нестандартная. И что же ты теперь думаешь делать?
– Не знаю… – Стрижов пожал плечами. – И та еще не забылась, и эта… Не поймешь, есть к ней что-то или нет. Пока не разобрался.
– Ладно, не напрягайся. Жизнь покажет… – Борис махнул рукой. – Вот мы уже почти и приехали. Значит, ситуация такова. Сейчас машину прячем у дороги, один остается в ней дежурить. Другой со мной идет к дому Сольцовой. Ее с племянником отправляем к родственникам и ждем в засаде «гостей». Если приезжают, берем их с поличным.
– Я иду с вами! – одновременно хором объявили Стрижов и Ульянин.
– Так, парни, чтобы никого не обижать, дергайте спички. Чья короткая, тот и остается. Или на руках сыграйте в «двадцать одно». Только быстро.
По итогам блицрозыгрыша дежурить выпало Олегу. Укладывая автомат в дорожную сумку, Михаил назидательно заметил:
– Это тебя судьба наказала – не сплетничай!
Удачно пройдя по улицам без лишних свидетелей, Петрухин подошел к калитке дома, где проживала Нина Сольцова. На его стук из сеней вышла женщина и встревоженно спросила:
– Кто там? Вам чего нужно?
– Нина, это Петрухин, Борис Витальевич. Помните меня? Я к вам по очень важному делу.
Объяснив женщине суть своего визита, Борис поинтересовался:
– У вас родственники в селе есть, чтобы у них можно было переночевать? Видите ли, здесь вам находиться очень опасно. Особенно вашему племяннику. Эти отморозки приедут за ним.
– Господи, неужто у кого рука на ребенка поднимется? Что ж там, совсем, что ли, нелюди?
– Полагаю, что дело именно так и обстоит. Но, помните, никому ни слова, почему вы ночуете не дома. К примеру, можете сказать, что разлили, скажем, керосин, хлорку или еще что-нибудь. Поэтому в доме находиться невозможно, особенно ребенку.
Когда Нина, ведя мальчика за руку и подсвечивая себе фонариком, скрылась в глубине улицы, Борис и Михаил зашли в дом и минут пятнадцать занимались необходимыми приготовлениями. После этого они рассредоточились у входа: Петрухин спрятался за большим кустом сирени у угла дома, рядом с дорожкой, ведущей к сеням, а Стрижов укрылся в палисаднике, предварительно выломав несколько планок штакетника, чтобы можно было оперативно выбраться на улицу. И вновь началось томительное ожидание.
…Выйдя от Бориса и послав ко всем чертям какого-то эскулапа в золотых очках, который, встретив ее в коридоре, начал лезть не в свое дело и допытываться о Петрухине, Майя вышла на улицу и нервно набрала номер Вадима. На сей раз тот откликнулся немедленно.
– Ну что там наш мент? – озабоченно с ходу начал расспрашивать он.
– Действительно, состояние у него очень тяжелое. На лицо глянуть – страшно делается. Как говорится, краше в гроб кладут. Что-то мне так кажется, ни хрена он не вытянет.
– Ну и слава богу! – с ликующим облегчением воскликнул Ежонов.
– Вадь, ты в своем уме? К чему бога-то приплетаешь? Ну ты вообще-е… – с укором отметила Майя.
– Да ла-а-адно! Ты еще заплачь! Как говорят правильные пацаны: мент подох – и слава богу! – язвительно гоготнул Ежонов. – Да, а о Ваське ты его не спрашивала?
– Спрашивала. Он сказал, что тот был в маске из чулка, напал молча, сзади. Поэтому он не в курсах, кто бы это мог быть. Но уверен, что это те, кто убил Хухминского.
– Ну, это уже лучше. А вы еще о чем-нибудь говорили? – Вадим явно досадовал по поводу того, что Майя не радовалась так же, как и он, да еще и информацию давала как из-под палки.
– О чем? Он считает, что теперь расследование затормозится. Да, он же сегодня собирался ехать в Кузнецовку. Сестра той женщины, которая, как ты говоришь, отравилась, хочет потребовать генетической экспертизы. У умершей, оказывается, остался ребенок, как она считает, от Хухминского. И вот теперь эта сестра будет ставить вопрос о включении мальчика в число наследников. А что? В принципе она права. Почему мальчишка должен жить в нищете? Пусть хоть что-то получит.
– Вон оно что! – Ежонов выказал чрезвычайное удивление. – Да, действительно, для Алины это будет большой сюрприз. А опер-то зачем собирался ехать к той бабе? Он что, сам собирался везти пацана на генетику?
– Нет, она пообещала сообщить ему что-то очень важное. Но только лично ему. Больше никому не доверяет. Так что можешь спать спокойно. Ой! Наверное, зря я тебе все это рассказала… Слушай, Вадь, вы только не вздумайте сотворить какую-нибудь гадость. Учти: если услышу, что с той женщиной что-то случилось, пойду в милицию сама. Ты меня знаешь. Пока!
Но Вадим, услышав ее угрозу, лишь усмехнулся – как же! Пойдешь… Впрочем, очень довольный тем, что тот настырный мент выведен из строя надолго, если не навсегда, к тому же чужими руками, он пришел в самое радужное расположение духа. Теперь можно было доложить Барону об успешном выполнении операции по устранению Петрухина. Он набрал номер сотового Барона и, услышав в трубке знакомый голос, подобострастно сообщил:
– Докладываю. Майка только что была у опера в палате. Говорит, того гляди, крякнет мент. Видок, как у покойника. Того дегенерата он не разглядел и не запомнил. Так что, шеф, все получилось супер.
– Ну я пока что не собираюсь впадать в щенячий восторг, – в голосе Барона звучали нотки сомнения. – Вот когда мента понесут ногами вперед, тогда и скажем – аминь. А пока… Что еще накопала эта телка?
– Да… В общем, хорошо получилось, что опера уделали. Оказывается, он сегодня собирался ехать в Кузнецовку. Там же живет сеструха Сашки Сольцовой… Ну, которую я напоил «коктейлем». Вот, и у нее сейчас Сашкин пацан, которого она родила от Хухи. Ну, я вам об этом уже говорил. Так та буренка вот чего удумала: хочет подать на генетическую экспертизу, чтобы пацана включили в число наследников. О как! И хотела что-то вроде бы очень важное рассказать оперу. Мол, никому другому она не доверяет, даже ментам, а только этому Петрухину. Я так подумал… Может, пугнуть ее слегка? Чтобы и думать забыла об этой самодеятельности?
– Пугнуть?.. – с насмешкой в голосе откликнулся Барон. – Это дело. Но только так, чтобы она больше уже никогда не могла кому-то чего-то вякнуть. Ты меня понял? Сегодня же убрать и бабу, и мальца. Сначала кончить, потом организовать пожар. Чтобы и костей не осталось. Ехать туда только на угнанной машине.
– Что, и пацана тоже? – вмиг растеряв недавнее благодушие, переспросил Ежонов.
– И его. И еще кое-кого. Что-то твоя телка последнее время стала слишком уж часто взбрыкивать. Когда вернетесь из Кузнецовки, займешься ею. Но только тут лучше обойтись без пожара. Эта пусть просто бесследно исчезнет. Пусть мент, если вдруг выживет, думает, что она ударилась в бега. Того дебила завтра убрать. Его поручи своим ребятам. Справятся.
– Ни хрена себе, мочилово! Шеф, а насчет Майки… Может, все-таки не стоит? А?
– Еж, ты что, влюбился? – В голосе Барона зазвучали раздражение и скрытая угроза. – А ты бы должен знать: для тебя любовь – роскошь непозволительная. Влюбленные способны на глупые поступки. А глупость наказуема, сам знаешь почему. Так что не задавай идиотских вопросов и выполняй все, что тебе сказано. О выполнении доложишь. Действуй!..
Полчаса спустя от супермаркета «Тюльпан» неизвестные угнали черный джип какого-то ротозея, который, скорее всего, в спешке даже не поставил свое авто на сигнализацию. План оперативного поиска угнанной машины и ее перехвата оказался безуспешным. Впрочем, это и неудивительно. Второстепенными переулками угонщики вывели джип за город и до нужного момента припарковали в лесополосе.
…Ждать операм пришлось несколько часов. «Гостей» все не было и не было. Лишь уже ближе к полуночи ко двору, тихо урча мотором, подкатила черная машина с выключенными фарами. Из кабины вышли двое и быстро шмыгнули во двор. Один из визитеров тихо, почти шепотом пробурчал:
– Хорошо, собаки нет, а то бы уже вся деревня слышала!
– Стучать будем? – также тихо поинтересовался другой.
– А на хрена? Тут всего лишь крючок, открыть его – раз плюнуть. Одно слово – деревня…
Сунув нож в щель у притолоки, он осторожно снял крючок с петельки и без скрипа открыл дверь. Бандиты вошли в сени и даже не заметили, как из-за угла к крыльцу следом за ними бесшумно скользнула чья-то тень. А еще кто-то в палисаднике зачем-то дернул нитку, свисающую из форточки, и, незаметно выбравшись на улицу, обогнул машину сзади. Уже не таясь, шаткой походкой выпивохи Михаил подошел к машине.
– Эй, кто т-там сид-дит… А?.. – стукнув по кабине кулаком, пьяно заговорил он. – Вы ч-чё, к моей Ни-нинке приперли? А ну, вылазь, козел, ща с тобою буду разб-бираться…
Дверца машины открылась, и донельзя разъяренный водила бандитов выпрыгнул из кабины. Замахнувшись кулаком, на котором плотно сидел увесистый кастет, внезапно он сам получил мощный удар в сплетение, из-за чего, тихо охнув, пригнулся чуть ли не к самой земле. В тот же миг другой удар по почкам окончательно вывел его из строя. Михаил подтащил бандита, лежащего, как манекен, к электрическому столбу и, обведя его руки вокруг железобетонного основания, застегнул на них наручники. После этого забил ему рот кляпом и поспешил к дому.
Тихо войдя в прихожую, бандиты сняли обувь и бесшумно двинулись в горницу, откуда доносился громкий храп. Следом за ними, тоже разувшись, только еще на крыльце, проследовал и Борис. Он осторожно выглянул из-за шторы. Бандиты стояли буквально перед ним и обменивались какими-то знаками. Судя по всему, они решали, кто кого будет убивать. Тот, что открывал дверь сеней (видимо, главарь), властно указал напарнику на укрывшегося с головой ребенка, лежащего на кровати в углу. Сам же, достав пистолет с глушителем, прицелился в женщину, спящую на диване спиной к двери. Ее можно было отличить по платку, повязанному на голове.
В комнате слитно прозвучали приглушенные выстрелы, словно разом лопнуло несколько воздушных шариков.
– Кажется, все… – вполголоса объявил главарь, однако его заглушил храп как ни в чем не бывало спящей женщины.
– Что за черт?! – Бандиты ошарашенно переглянулись.
– У тебя, может, патроны холостые? – недовольно проворчал напарник главаря и, подойдя к дивану вплотную, всадил в затылок, обтянутый платком, несколько пуль подряд.
И тут же, словно в насмешку, в комнате вновь раздался раскатистый храп. Бандит сорвал одеяло, и оба поняли, как жестоко их обманули. Никакой женщины на диване не оказалось – под одеялом лежало всякое тряпье, искусно имитирующее силуэт спящего человека. Там же, на подушке, находился диктофон, откуда и слышался храп.
– Постой, может, она побежала на свиданку? – не веря своим глазам, зло проворчал главарь. – А чтобы пацан не боялся и не хныкал, сделала так, будто она дома. Ну-ка проверь, он на месте?