II. Типы мировоззрения в религии, поэзии и литературе
Прежде всего я укажу на различия мировоззрения, обусловленные различием тех областей культуры, которые их создают.
Основанием культуры являются хозяйство, формы общения людей, право и государство. В них всюду господствует разделение труда, в силу которого каждый индивидуум в сфере своей исторической деятельности осуществляет определенную трудовую ценность. Воля подчинена ограниченной задаче, которую ставит целеполагающее единство данной культурной области. Наука, познание дает возможность внести в это практическое строительство жизни начало разумного порядка. Она, наука, находится в теснейшей связи с практикой жизни, и так как и она подчинена закону разделения труда, то каждый исследователь ограничивает свою задачу определенной областью познания и даже определенным местом в ней. Даже философия в некоторых своих проявлениях подчинена разделению труда. Только религиозный гений, поэт и метафизик творят в той области, которая освобождает от ига общества, от ограниченности задач, от рамок, предуказывающих каждой исторической эпохе предел достижимого. Всякое ограничение вносит ложь в жизнепонимание гения, который должен, как власть имущий, свободно противостоять жизни. Гений утрачивает правдивость, ограничивая себя соображениями временного – какой-либо тенденцией. В этом царстве свободы создаются и развиваются могучие и ценные мировоззрения.
Но эти мировоззрения различны у религиозного гения, у гения художественного и у метафизика как по своей структуре, своему типу, так и по закону своего возникновения.
1. Религиозное мировоззрениеИсточником религиозных мировоззрений является изначальная судьба человека. За пределами того, что первобытный человек, воин, охотник, земледелец или землевладелец, осилил, научившись осмысленным приложениям силы вызывать во внешнем мире определенные изменения, за пределами этого находится область недоступного его воздействию, непостижимого его уму. Но ему кажется, что тот мир воздействует на него, посылая счастливый лов, успех в сражениях, богатую жатву; и в болезни, в безумии, в старости, смерти, утраты жены, детей, в падеже скота, – он ощущает над собою власть чегото неизвестного: возникают особые приемы влиять на это непостижимое, неодолимое физической силой, – молитва, дары и подчинение. Человек хотел бы проникнуться силой этих высших существ, стать с ними в добрые отношения, заключить с ними союз. Из действий, направленных к этой цели, слагается первоначальный культ. Возникает ремесло волшебника, знахаря, священнослужителя; и по мере того, как образуется особая каста, в ней накопляются приемы, опыт, знание, создается особый уклад жизни, который отделяет ее от остальных членов общества. Так возникает в замкнутом кругу племени или рода традиция жизненного опыта, добытого в общении с высшими существами, и жизненного уклада, образующая основу религии и культа; от волшебства первоначального ритуала эта религия суеверия постепенно доходит до создания форм, в которых чувство и воля человека подчиняются посредством внутренней дисциплины воле Бога. Неизбежное повторение рождения, смерти, болезни, сновидения, безумия, благодетельного и злого вмешательства в человеческую жизнь демонических сил, своеобразное сплетение в природе порядка, говорящего о целеполагающем творце, и случая, разрушения и раздора, – все это создает первые религиозные представления. Второе я в человеке, божественные силы в небе, солнце, звезды, духи лесов, болот и вод – эти естественно возникшие представления являются исходной точкой для создания мира фантазии, вызванного чувством и получающего обильную пищу в религиозном опыте. Воздействие незримого – вот основная категория элементарной религиозной жизни. Мысль строит из религиозных идей учения о происхождении мира и человека, о душе и ее родине.
Итак, сила, источник которой в сверхчувственном, придает религиозное значение людям и вещам. Эти люди и вещи доступны чувству, видимы, разрушимы, ограничены, и все же в них проявляется сила доброго или злого божества. Мир наполнен отдельными, конечными вещами и людьми, которые имеют какое-то отношение к незримому, благодаря которому им присуща скрытая сила этого незримого. Это отношение к сверхчувственному признается за священными местами, святыми, изображениями богов, символами, таинствами: в религии оно означает то же, что символ в искусстве и понятие в метафизике. В религии традиция обладает совершенно исключительной властью именно в силу того, что происхождение ее окружено тайной и мраком.
Вот основа всего дальнейшего религиозного развития. На низших ступенях преобладает дух общины, но зато дальнейшее развитие отмечено творчеством гения, в мистериях, в отшельничестве, в пророчестве. Религиозный гений заменяет отдельные разрозненные моменты отношения между человеком и высшими существами внутренним слиянием с незримым. Эта концентрация религиозного опыта созидает из религиозных идей религиозные мировоззрения, сущность которых заключается в том, что отношение к незримому определяет собою понимание действительности, оценку жизни и практические идеалы. Они находят выражение в образах и в вероучениях; основанием они имеют уклад жизни. Они развиваются в молитве и в религиозном созерцании (Meditation).
Все эти религиозные мировоззрения с самого начала заключают в себе противоположение добрых и злых существ, чувственного существования и высшего мира.
Участие мирового разума в жизни природы и в укладе жизни; всеединство духа, как истина, ценность и связь всего раздельного, то всеединство, к которому должно вернуться обособленное существование; творческая воля Бога, созидающая мир, творящая людей по образу своему и подобию и противостоящая царству зла, к борьбе с которым она призывает благочестивых, – вот основные типы многообразных религиозных мировоззрений. И как общение с незримым далеко от земных трудов и от наслаждений, даруемых общением с людьми, так и эти миросозерцания всегда противостоят мирскому пониманию жизни: в нем, противоборствующем религии, часто проявляется природный натурализм, и в этом противоборстве черпает он свою силу и мощь.
В века религиозного подъема мы встречаем борьбу типов религиозного мировоззрения, явно родственную борьбе метафизических систем. Иудейскохристианский монотеизм, китайская и индийская формы панэнтеизма, и в противоположность к ним натуралистические отношения к жизни и образ мыслей – вот первые ступени и исходные точки для дальнейшего развития метафизики. Но фоном религиозного мировоззрения всегда остается общение с божеством при помощи магии, таинств, людей, святынь, религиозной символики, знаков, – как нижним слоем, подпочвой церковного строительства, остается всегда народ. В этих мировоззрениях содержится всегда темное, специфическое религиозное зерно, уяснить и обосновать которое никогда не дано теологам с их спекулятивными приемами. Ничто не в силах преодолеть односторонности опыта, основанного на молитвенном, жертвенном, отдающем себя общению с высшими существами, свойства которых определяются из сущности отношения к ним человеческой души.
В силу этого религиозные мировоззрения подготовляют метафизические, но никогда целиком в них не укладываются. Иудейско-христианское учение о чисто духовном, свободно творящем Боге и о душах, созданных по образу его, превратилось в монотеистический идеализм свободы; разные формы религиозного учения о Всеединстве подготовили метафизический панэнтеизм; индийская спекуляция, мистерии, учение гностиков развили идею происхождения многообразного мира из первоначального единства и возвращение к нему, идею, завершение свое нашедшую в неоплатонизме, философии Бруно, Спинозы и Шопенгауэра. Так же ясна связь между монотеизмом и схоластической теологией иудейских, арабских и христианских мыслителей и преемственность этой связи у Декарта, Вольфа, Канта и философов романтики. Сколько бы ни сближала работа теологов религиозное мировоззрение с метафизикой, но внутренний закон ее существа и ее структуры все же неизменно отделяет ее от метафизического мышления. Охраняющим его пределом оказывается односторонность религиозного жизне и миропонимания. Религиозное чувство непреложно право в своем опыте. И все же развивающееся сознание признает, что хотя устремление души к сверхчувственному, это историческое порождение жреческого искусства, и сохранило власть идеализма, правда в искусственном уклонении от земного; хотя оно и дисциплинировало жизнь, правда, с аскетической суровостью, тем не менее в поступательном движении истории дух должен обрести более свободное отношение к жизни, к миру, – отношение, не связанное с традицией, идущей из темных недр безответного прошлого.
Религия придала вещам и людям значительность, укрепив веру в присутствие в них сверхчувственных сил. Значение произведения искусства состоит в том, что чувственно данное единичное из ограниченности преходящего и тленного возносится до идеального выражения жизни, которую являют нам краски, формы, симметрия, пропорции, сочетания тонов, ритм, смена настроений, характер изображаемых событий. Есть ли здесь стремление к созданию мировоззрения? Художественное творчество само по себе чуждо ему, но жизнепонимание художника, отраженное в его произведении, создает здесь вторичную связь между произведением искусства и мировоззрением. Искусство вначале развивалось под опекой религии. Его основной темой были религиозные представления: архитектура и музыка отражают цели религиозного общения: искусство сделало достоянием вечности содержание религии, избавив его от тлена, которому обречены догматы; это содержание создало формы возвышенного искусства, о чем свидетельствует религиозная эпика Джотто в живописи, великая архитектура соборов, музыка Баха и Генделя. Религиозное углубление искусства привело в нем к свободному выражению художником своего жизнепонимания, и в этом и заключается сущность исторического развития отношения между искусством и мировоззрением. – Выражение мировоззрения не может быть вложено в произведение искусства, но оно определяет внутреннюю его форму. Достойна примечания попытка найти в самой форме произведения живописи отражение типичных миропониманий, лежащих в основе натуралистического, героического и панэнтеистического мировоззрений. Это же соотношение можно было бы обнаружить и в музыкальном творчестве. И если такие титаны духа, как Микель Анжело, Бетховен и Рихард Вагнер осознали в себе свободное влечение к выработке мировоззрения, то это, конечно, должно было сделать еще более ярким выражение их жизнепонимания в форме искусства.
Поэзия выделяется из среды остальных искусств своим особым отношением к мировоззрению средство, которым она пользуется, – язык, делает доступным ей лирическое выражение и эпическое или драматическое изображение всего, что может быть пережито, всего, что доступно глазу и слуху. Я далек здесь от попытки вскрыть сущность и значение поэзии. Освобождая какое-либо событие из под власти преходящего и претворяя его в безусловное выражение сущности жизни, поэзия избавляет душу от бремени действительности, значение которой она ей вместе с тем открывает. Она утоляет тайную тоску человека, ограниченного судьбою или собственным решением, тоску по тем жизненным возможностям, которые оказались ему недоступными; и открывая ему их в образе фантазии, она расширяет его самосознание и горизонт его жизненного опыта. Она открывает его взору мир более высокий и более могущественный. Во всем этом выражается основное отношение, служащее основанием поэзии: жизнь – ее исходный пункт; отношения к людям, вещам, природе – их живое зерно для нее; так из потребности объединить опыт жизни возникают мировые настроения; связное единство отдельно пережитого и образует в сознании поэта его понимание значения жизни. Такие мировые настроения (Lebensstimmung) мы встречаем в Иове и в Псалмах, в хоре античной трагедии, в сонетах Данте и Шекспира, в грандиозном заключении Божественной Комедии, в возвышенной лирике Гете, Шиллера и романтиков, в Фаусте, в Нибелунгах Вагнера, в Эмпедокле Гельдерлина. Поэзия в отличие от науки не стремится к познанию действительности, – она хочет показать кроющуюся в жизни значительность совершающегося, людей и вещей; загадка жизни концентрируется здесь во внутреннем сплетении нитей живой ткани людей, их судеб и среды, окружающей их. Каждая великая эпоха поэзии ознаменована вечно совершающимся, закономерным восхождением от подчинения вере и обычаям, освященным признанием общества, к задаче заново осмыслить жизнь, исходя из нее самой. Это путь от Гомера к античной трагедии, от порабощенной католической веры к рыцарской лирике и эпике; от жизни новых времен к Шиллеру, Бальзаку, Ибсену. Этому восхождению соответствует развитие форм поэзии, – сначала эпос, затем драма осуществляет высшую ступень концентрации, объясняя в едином жизнепонимании связь созданных жизнью отношений, поступков, характеров и судеб; наконец, роман развертывает безграничную полноту жизни, выражая сознание поэтом значения и смысла ее.
Что мы выводим отсюда?
Черпая из источника жизни, поэзия неизбежно должна во всем ею трактуемом выражать жизнепонимание. Это жизнепонимание дается поэту самою жизнью, которую он воспринимает через призму своей индивидуальности. Оно развивается с развитием поэзии, которая неотступно идет шаг за шагом к своей цели, – понять жизнь из нее самой, дав ей свободно воздействовать на душу своими величавыми очертаниями. Жизнь открывает поэзии новые и новые свои стороны. Поэзия обнаруживает безграничную силу видеть, оценивать и творчески претворять жизнь. Событие становится символом, правда, не мысли, а усмотренного в жизни соотношения, – усмотренного поэтом через призму своего жизненного опыта. Стендаль и Бальзак видят в жизни созданное стихийной бессознательной силой сплетение иллюзий, страстей, красоты и порока, в котором сильная воля одерживает победу над самой собой. Гете видит в ней творящую силу, сочетающую в гармоничное целое органическую жизнь, развитие человечества и формы общественности. Корнель и Шиллер видят в жизни арену героических подвигов. И каждому жизнепониманию соответствует форма поэтического произведения. Отсюда недалеко до великих типов мировоззрения; связь литературы с философским движением направляла Бальзака, Гете и Шиллера к высшему совершенству в уразумении жизни. Таким образом, типы поэтического мировоззрения подготовляют путь метафизике и являются посредниками между нею и обществом.
3. Типы мировоззрения в метафизикеВсе эти нити облегчают нам понимание структуры, типов и развития метафизических мировоззрений. Намечу кратко решающие моменты.
1Весь процесс возникновения и выявления мировоззрений обнаруживает стремление возвысить их до ценности общезначимого знания. Поэтам высокой мысли величественные впечатления жизни показывают ее в вечно новом освещении: но им не присуще стремленье закрепить свой опыт в понятиях. В глубине мировых религий всегда скрыто что-то своеобразное и иррациональное, объяснение чему надо искать в мистичности религиозных переживаний, в искусственно поддерживаемом священнослужителями устремлении души к невидимому запредельному. Правоверная церковь старается это катехизировать; мистика и спиритуализм стремятся вернуть догмату силу переживания; рационализм хочет понять и с этой целью разлагает на понятия. И вот стремлению мировой религии властвовать, опираясь на внутренний опыт верующих, на традицию и авторитет, противостоит требование разума перестроить мировоззрение и утвердить его на основе разумных начал. Когда мировоззрение возвышается до связного рационального (begrifflichs) целого, когда оно научно оправдывается и заявляет притязание на общезначимость, тогда возникает метафи зика. Как показывает история, метафизику всюду подготовляет развитие религии; поэтическое творчество оказывает на нее значительное влияние; на ней отражается национальное жизнепонимание с присущими ему оценками и идеалами. Стремление к общезначимому знанию придает этой новой форме мировоззрения совершенно особый характер.
Разве кто-нибудь возьмется указать, в какой момент стремление к познанию, проявляющееся во всевозможных областях в общественной деятельности, обращается в науку. Ведь математические и астрономические учения вавилонян и египтян только в ионических колониях приобрели внутреннюю самостоятельность, освободившись от религиозных идей. И так как предметом исследования был весь мир, то естественна была теснейшая связь зарождающейся философии с пробуждающейся наукой. Математика, астрономия и география стали средствами для познания мира. Изначальные загадки мироздания занимали как пифагорейцев и последователей Гераклита, так и греческих жрецов. И когда в колониях растущее значение естественных наук поставило в центр философии задачу объяснения природы, все великие вопросы мировой загадки стали предметом живейшего обсуждения в философских школах, и все они были направлены на уяснение внутренних связей бытия, смысла жизни, воли и судьбы человека и общества – одним словом, на выработку мировоззрения.
Структура метафизических мировоззрений первоначально определялась их зависимостью от науки. Чувственный образ мироздания заменился астрономическим, мир чувства и воли обрел предметность в понятиях ценности, блага, цели и закона; необходимость мыслить в понятиях и обосновывать привела исследователя мировой загадки к логике и теории познания, как первоосновам знания. Работа над разрешением этих проблем сама собой подвинула мысль от ограниченного и обусловленного к понятию всеобщего бытия, первопричины, высшего блага и конечной цели. Метафизика обратилась в систему, которая при разработке неясных понятий и представлений, выдвинутых жизнью и наукой, принуждена была создать вспомогательная понятия, выходящие за пределы опыта.