Несмотря на правила, установленные консульской конвенцией между Правительством СССР и Правительством США, нормы советского законодательства и общепринятую международную практику выяснения подобных инцидентов, работники нашего Консульства уже третий день не могут встретиться с задержанной органами Комитета государственной безопасности СССР гражданкой США госпожой Вирджинией Вильямс, выяснить ее местонахождение и причины ее ареста. Многократные обращения нашего Консульства в соответствующие советские инстанции остаются безответными.
Посольство Соединенных Штатов Америки выражает уверенность, что Советская Сторона в ближайшее время прояснит нашему посольству суть этого инцидента, представит объяснение причин задержания американских туристов супругов Вильямс и обстоятельств гибели американского гражданина Роберта Вильямса. Одновременно посольство Соединенных Штатов Америки требует предоставить работникам нашего Консульства возможность незамедлительно встретиться с задержанной советскими властями гражданкой США Вирджинией Вильямс и способствовать ее освобождению.
С почтением
советник посольства Соединенных Штатов Америки Губерт Н. Грин
1
В пятницу, 20 ноября, у помощника государственного секретаря Ричарда Малвика состоялась встреча с начальником русского отдела CIA Даниелом Дж. Купером. Купер сам напросился на эту встречу, хотя они оба недолюбливали друг друга еще со времен своего студенчества в Принстонском университете. Но гибель Юрышева и арест Вирджинии Парт-Вильямс поставили CIA в затруднительное положение. Мало того, что сорвалась такая важная операция, так еще история с арестом г-жи Вильямс и гибелью ее «мужа» уже попала в газеты. Слава Богу, что единственный журналист, который знает подоплеку этого дела и практически всю операцию, корреспондент «Вашингтон геральд» Джакоб Стивенсон, оказался порядочным человеком и ограничился коротким формальным сообщением, а не ухнул в газету сенсационный материал об очередном провале CIA. Впрочем, ему это делать опасно – ведь он сам замешан в операции, и, если бы он описал в газете эту операцию, русские и его бы упрятали за решетку за антисоветскую шпионскую деятельность.
Но и тех двадцати строк, которые появились в газетах об этом инциденте, хватило, чтобы вчера в штаб-квартиру CIA явился подлинный Роберт Вильямс, стоматолог из Потомака. В руках у него была газета с сообщением о его собственной гибели в Москве. Пришлось отвалить ему немалую компенсацию и уговорить снова срочно уехать хотя бы на месяц куда-нибудь на Гавайи или на Бермуды – тоже за счет CIA.
Он согласился на это только тогда, когда Мак Кери показал ему фотографию Вирджинии и дал понять, что в случае, если в газеты просочится истинная причина ее поездки в Москву, эта очаровательная женщина останется в советской тюрьме на многие годы, как американская шпионка.
Фотографии Вирджинии заставили подлинного Роберта Вильямса – 46-летнего холостяка и бабника – сделать стойку. Красивая актриса-шпионка, вернувшись из России, станет, конечно, газетной сенсацией, и у него, Вильямса, появится шанс не только попасть вмеcте с ней на газетные страницы, но и, чем черт не шутит, такая женщина!… Ради такой женщины можно и потерять нескольких больных – тем более что CIA готово выплатить компенсацию. Отправляя Вильямса на Бермуды, Даниел Дж. Купер и Дэвид Мак Кери клятвенно заверили его, что, как только Вирджинию выпустят из СССР – «безусловно, в ближайшие пару недель, господин Вильямс, мы приложим все силы, вы же понимаете, что мы в этом сами крайне заинтересованы!» – они вызовут Вильямса из отпуска, и он вмеcте с ними будет встречать ее в Нью-Йорке, в аэропорту имени Кеннеди. Но сам Даниел Дж. Купер был далеко не уверен в том, что вытащить Вирджинию удастся так быстро. Впрочем, многое зависит от нее самой: если она не выдаст на допросах, что погибший Вильямс вовсе не Вильямс, а полковник советского Генштаба, то есть еще шансы. Мак Кери уверяет, что она не сделает этого хотя бы ради спасения Ставинского, чтобы не навести КГБ на его след…
Но разговора с помощником государственного секретаря Ричардом Малвиком практически не получилось. Едва Купер сказал ему, что «по определенным причинам CIA крайне заинтересовано в срочных и активных действиях госдепартамента и американского посольства в Москве по освобождению незаконно задержанной госпожи Вирджинии Вильямс», как Ричард Малвик положил перед ним свежую, полученную только сегодня из Москвы светокопию нижеследующего документа:
МИНИСТЕРСТВО ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
МОСКВА, СМОЛЕНСКАЯ-СЕННАЯ ПЛОЩАДЬ, 32/34
Советнику посольства Соединенных Штатов Америки господину Губерту Н. Грину
19 ноября 1981 г.
Министерство иностранных дел СССР свидетельствует свое почтение посольству Соединенных Штатов Америки и по поручению Советского Правительства сообщает:
16 ноября с.г. в московском международном аэропорту Шереметьево сотрудником Комитета государственной безопасности СССР майором госбезопасности Ф.Е. Незначным были задержаны при посадке в самолет американские граждане туристы Роберт и Вирджиния Вильямс в связи с имеющимися у органов безопасности неоспоримыми доказательствами связи вышеназванных господ Вильямс с преступными антисоветскими элементами. Так, накануне отлета из СССР, 15 ноября с.г., находясь в городе Ленинграде, вышеназванные господа Вильямс встретились с тремя антисоветски настроенными уголовными преступниками и взяли у них нелегальные материалы и письма для передачи на Запад. Фотографии этой встречи и показания свидетелей и самих преступников, которым предъявлено обвинение в антисоветской и антиправительственной деятельности, документально подтверждают этот факт.
При задержании господ Вильямс в Шереметьевском аэропорту майор госбезопасности Ф.Е. Незначный предъявил им инкриминирующие фотографии и попросил объяснений, поскольку связь американских туристов Вильямсов с преступными антисоветскими элементами и тот факт, что г-да Вильямс взяли у них антисоветские материалы для передачи на Запад, являются грубым нарушением существующего между нашими странами соглашения о целях туризма и недопустимым вмешательством во внутренние дела Советского Союза.
В момент задержания у трапа американского самолета гражданин США г-н Роберт Вильямс совершил нападение на советского пограничника, вырвал у него из рук автомат и убил из этого автомата советского гражданина сотрудника Комитета госбезопасности СССР майора Ф.Е. Незначного, а затем вмеcте со своей женой гражданкой США г-жой Вирджинией Вильямс, также оказавшей сопротивление советским должностным лицам (с нанесением им телесных увечий), пытался скрыться на борту американского самолета. В целях пресечения преступных действий вышеназванных г-д Вильямс, предпринятых с явно террористическими намерениями, а также в целях защиты жизни американских и советских пассажиров, сотрудники службы безопасности международного аэропорта Шереметьево были вынуждены применить оружие. В результате перестрелки г-н Роберт Вильямс был убит, а его жена г-жа Вирджиния Вильямс арестована. При проверке их одежды в подкладке пальто г-на Р. Вильямса и в подкладке шубы г-жи В. Вильямс были обнаружены полученные ими от антиправительственных преступников антисоветские материалы, что обнажает истинную цель приезда в СССР господ Вильямс и объясняет причину их вооруженного сопротивления при задержании.
За участие в террористическом акте и антисоветской деятельности гражданка США г-жа Вирджиния Вильямс, урожденная Вирджиния Парт, 1948 года рождения, по профессии актриса, в ближайшее время предстанет перед советским Народным судом.
В связи с вышеописанным инцидентом Правительство СССР поручило Министерству иностранных дел СССР выразить Американской Стороне твердый протест и выражает уверенность, что Американская Сторона примет все зависящие от нее меры с целью пресечения засылки в СССР под видом туристов людей, настроенных недружественно к нашей стране и Советскому Правительству.
С почтением
первый заместитель министра иностранных дел СССР
В.А. Козлов
– Ваш интерес к этому делу, – сухо сказал Малвик Куперу, – только подтверждает правоту советской стороны. Если эти Вильямсы ездили в СССР по вашему заданию, то мой вам совет: держитесь подальше от этого дела. Насколько я понимаю, на сегодняшний день в глазах русских она только взбалмошная актриса, которая взяла какие-то нелегальные документы у советских диссидентов, а ее покойный муж – идиот, вообразивший себя Джеймсом Бондом. Мы будем мягко, без нажима, просить снисхождения к женщине. Но это длительный процесс…
– Да они не брали никаких нелегальных документов! – в сердцах воскликнул Купер. – Это чистая гэбэшная провокация, им подсунули эти документы…
– Да они не брали никаких нелегальных документов! – в сердцах воскликнул Купер. – Это чистая гэбэшная провокация, им подсунули эти документы…
– Зачем КГБ подсовывать американским туристам антисоветские документы? – холодно спросил Малвик. – Впрочем, если вы настаиваете, что это провокация, CIA должно представить нам доклад об этом деле. Но тогда нет никакой гарантии, что это не попадет в газеты, и последствия могут быть печальны не только для этой вашей агентки, но и для вас лично. Я говорю вам это по дружбе, Дан, в память о наших студенческих годах в Принстоне…
Выругавшись про себя, Купер уехал из госдепартамента. Вот и посоревнуйся тут с КГБ, когда даже правительство не может хранить ничего в тайне от прессы…
2
Три лестничных пролета из подвала спецтюрьмы КГБ на Лубянке. Заснеженный двор тюрьмы, глоток свежего морозного воздуха, и уже другие, нетюремные, в красных ковровых дорожках, коридоры штаб-квартиры КГБ. Под охраной, лифтом – на третий этаж. После сырой одиночной камеры, где цементный пол, глухие, без окон, стены и матрац, который с шести утра до десяти вечера откидывается к стене и запирается на замок, а сидеть можно лишь на крохотном металлическом сиденье, выступающем из противоположной стены, – после этого каменного мешка и ежедневных многочасовых допросов, на которых Вирджиния твердила лишь одно: «Я американская гражданка, я требую свидания с представителями американского посольства», после отвратительной еды, если можно назвать едой ту жидкую гороховую или овсяную баланду и кусок черного клейкого хлеба с чаем, которые она получала от надзирателей сквозь «кормушку» – небольшое, прорубленное в металлической двери окошко, – после всего этого четырехдневного ада она оказалась вдруг в роскошном теплом кабинете с мягкой кожаной мебелью, широкими светлыми окнами, выходящими на многолюдную площадь с величественным памятником основателю КГБ Дзержинскому. Стены этого кабинета были сплошь в стеллажах с книгами, и приметливый взгляд Вирджинии сразу выхватил целый ряд английских названий на переплетах: «Красный террор», «КГБ», «Горький-парк», «Лолита», «Аэропорт», «Колеса», «Акты любви»… Над книжными стеллажами висели портреты Ленина и Брежнева, а на журнальном столике и на письменном столе хозяина кабинета лежали американские и английские газеты и журналы – «Санди таймс», «Вашингтон таймс», «Ньюсуик», «Плейбой», «Уолл-стрит джорнэл»…
За письменным столом сидел хозяин кабинета, похожий на Марлона Брандо в «Крестном отце», – с тем только отличием, что залысина на его голове была куда больше, чем у Брандо, и глаза были скрыты за очками. Он держал в руках папку – дело Вирджинии Вильямс – и был углублен в чтение. Кроме него в кабинете был генерал Цвигун – полнолицый, лет шестидесяти, с красными прожилками в глазах, плотный, или даже точнее – толстый мужчина, еще один, лет пятидесяти, статный брюнет, которого Вирджиния уже видела на допросах, – полковник Орлов, и двое молодых, лет по тридцать пять, журналистов с открытыми на коленях блокнотами. Все они, кроме хозяина кабинета, с откровенным любопытством рассматривали Вирджинию, и она впервые за эти дни взглянула на себя как бы со стороны – измятое на тюремном матраце платье, порванный на колене чулок, лицо без косметики, распущенные и нерасчесанные волосы (шпильки и расческу, как и вообще все остальные вещи, забрали в первый же день, как только привезли в тюрьму), а самое главное – в свежем воздухе этого кабинета, куда сквозь открытые в окнах форточки доносились шумы улицы, она вдруг остро ощутила запах своего немытого тела. Четыре дня без душа! Только два раза в день, при оправке, ей разрешали умыть в тюремном сортире лицо ледяной, из водопроводного крана водой. И теперь, взглянув на себя со стороны, она вспомнила бродяг, живущих в нью-йоркском сабвее, – сейчас она похожа на них и пахнет так же.
Между тем хозяин кабинета, не поднимая головы от папки с документами, ленивым жестом отпустил конвой и своего секретаря, которые привели Вирджинию в его кабинет, а затем сказал Вирджинии по-английски:
– Садитесь.
И кивнул на кресло перед своим письменным столом.
– Я требую свидания с представителями американского посольства, – сказала Вирджиния, не двигаясь с места.
Он поднял на нее глаза. Это были глаза спокойного, усталого, уверенного в себе человека.
– Требуйте… – ответил он не спеша. У него был глуховатый голос, прокуренный баритон, – Но требовать можно и сидя… Вы хотите есть? – И, не дожидаясь ее ответа, чуть повернул голову к селектору и нажал кнопку. – Чай и бутерброды, – распорядился он по-русски. И снова перешел на английский: – Вы курите? – Он говорил на старательно правильном английском, с явно британским акцентом.
– Нет, я не курю…
– Все-таки лучше, если вы сядете, – сказал он. – Иначе нам всем придется встать, поскольку вы женщина…
– Я уже не женщина, – с вызовом сказала Вирджиния. – Если вы читаете по-английски, то вы, наверно, заметили в этих книгах, что женщина должна как минимум раз в день принимать душ. А в вашей тюрьме я превратилась в скотину. Поэтому не нужно говорить о джентльменстве. Я требую свидания с представителем американского посольства.
Он слушал ее молча, наклонив голову, и при этом его рука снова коротким жестом нажала кнопку на столе. В тот же момент в двери возник секретарь – молодой бесстрастный майор с подносом в руке. На подносе стояли стакан крепкого чая в тяжелом серебряном подстаканнике, вазочка с сахаром и лимоном и на тарелке лежали бутерброды с красной и черной икрой.
Секретарь поставил поднос на край письменного стола, и хозяин кабинета сказал ему тоже по-английски:
– Проводите госпожу Вильямс в мой душ. – Он взглянул на Вирджинию. Она не поверила своим ушам и смотрела на него изумленно. Он усмехнулся: – Вам действительно нужно принять душ. Пожалуйста. Или вы не хотите?
– Я… – смешалась Вирджиния. Устоять перед соблазном принять душ она не могла, да и с какой стати? Уже девятый день не приходят месячные, первые пять дней она думала, что это просто ничего не значащая задержка и не сказала Ставинскому об этом, потом были арест, тюрьма, одиночная камера, и в часы ночного отчаяния на жестком соломенном тюремном матраце она вдруг почувствовала тянущую боль в груди и с ужасом поняла, что сбылся, сбылся вещий сон – она беременна. Но – Боже мой! – почему это случилось именно сейчас, именно здесь, в этой проклятой стране?!
– Пожалуйста, идите за мной… – сказал ей майор-секретарь и направился в боковую, за спиной хозяина кабинета, дверь. Вирджиния растерянно шла за ним. За дверью оказалась вторая комната с мягкими диванами и креслами, с небольшим обеденным столом, с цветным телевизором и стереокомбайном «Грюндиг», а за ней еще комната – маленькая спальня с кроватью и ночным столиком. Рядом со спальней были туалет и ванная, и, войдя в ванную, Вирджиния изумленно замерла.
На секунду ей показалось, что она очутилась в роскошных апартаментах голливудских звезд где-нибудь в Беверли-Хиллз – огромная, как мини-бассейн, ванна из черного мрамора, зеркало во всю стену, душ, знакомый запах французского мыла «Ланком», подогретый пол, махровые простыни-полотенца, фен и даже… биде. «Зачем им биде?» – успела подумать Вирджиния.
– Прошу вас… – бесстрастно сказал майор-секретарь и, повернув кран, чтоб наполнить ванну, вышел и закрыл за собой дверь.
Оставшись одна, Вирджиния медленно подошла к зеркалу. Четыре дня она не видела себя, всего четыре дня, но… Боже мой, во что она превратилась! Что они сделали с ней, Господи! Слезы брызнули у нее из глаз, она разрыдалась и опустилась на пол, на этот подогретый кафельный пол. Впервые за эти дни она не совладала с собой, и только шум воды, заполняющей ванну, заглушал ее рыдания…
Между тем в кабинете хозяин диктовал по-русски двум журналистам:
– Главным тезисом вашей статьи должно стать следующее. Наша страна всегда была за развитие дружеских отношений с западными странами. Но в последние годы империалисты и новое американское правительство раздувают в мире антисоветскую истерию. И десятки молодых горячих голов на Западе поддаются этой пропаганде и даже принимают участие в антисоветских актах. Они привозят в нашу страну литературу, которой их снабжают CIA, эмигрантские и сионистские организации. Шереметьевская таможня извлекает из их чемоданов книги таких отщепенцев, как Солженицын, Войнович, Буковский, и других. И журналы «Посев», «Континент», «Грани», открыто призывающие к свержению советской власти. Во время Московской Олимпиады десятки таких туристов пытались провезти в Советский Союз листовки и тысячи экземпляров фальшивой, отпечатанной в Италии газеты «Правда» со статьями антисоветского содержания. Эти листовки и газеты они собирались распространять на стадионах и московских улицах. История супругов Вильямс показывает, как далеко зашли такие горячие головы в их антисоветских настроениях. Ни одна страна не потерпела бы иностранных туристов, которые приезжают с целью разжигания антиправительственных настроений и даже готовы убивать сотрудников органов безопасности этой страны. Мы полагаем, что справедливый приговор советского суда, который будет вынесен так называемой туристке Вирджинии Вильямс, послужит хорошим уроком тем туристам, которые сегодня пакуют в свои чемоданы антисоветские и сионистские материалы, полученные от CIA и из других темных источников…