— Это сектанты! Они приносят их в жертву и...
— Не надо предположений, — сморщился Тофик. — Не твоя задача. Может быть, имел место обряд, но характер его совершенно непонятен. Их замучили самым зверским образом, растерзали тела, перемазали всё помещение кровью, ели внутренности. Но никаких символов кровью на стене, как «ландыши», не рисовали.
— Я ничего не знаю про «ландышей», я простой оперативник.
— Не знаешь? — Тофик покашлял. — Секта такая была лет десять назад, у цыган оружие покупали, вот я и получил информацию. Но это совершенно к нашему делу не относится. Что ещё хочешь спросить?
— Они не могли пощадить женщину?
— Откуда мне знать? Подозреваю, что просто забыли о ней. Но если её пощадили, то это первый известный случай. Вообще крысы не склонны кого-либо щадить, вот хотя бы эту девочку.
— Постой, постой... — Наташа потёрла виски. — Вот. Почему хозяйка не смогла связаться с полицией из туалета?
— Муж отобрал у неё браслет. — Тофик посмотрел на Наташу как-то странно, она покраснела.
— Понятно, я не сообразила... Отобрал браслет, это же нарушение... А как же она выбралась? Смогла поднять тот лист на потолке?
— Нет, выбила дверь. Там дверь-то никакая, ударить три раза.
— Не поняла опять. А почему же она сразу не выбила, когда дочь насиловали?
— Потому, что хотела выйти по-тихому, выбраться на чердак, вызвать полицию. А когда очнулась — поняла, что в доме никого нет. Вообще, ты напрасно пытаешься какую-то логику её поведения выстроить, сложно это, да и не нужно тебе. Вот, смотри лучше сюда. — Тофик вывел на экран простенький план. — Это старое метро, участок между «Планёрной» и «Речным вокзалом», была такая станция. Предлагаю начать с этого кусочка, не большой и не маленький, там должно быть в основном сухо, зайдёшь и выйдешь. Всё путешествие часа на четыре-пять. Что думаешь?
— Уже через час я буду готова.
Подполковник оглянулся куда-то, покашлял, пододвинулся поближе к камере:
— Наташа, ты ведь не хотела сегодня идти.
— Я передумала. Посмотрела ваше кино и передумала. Если мы ещё день протянем, то будут ещё трупы.
— Ну, тут ты как раз права... — Тофик протянул руку и принял от кого-то стаканчик с соком. — Это Раиса, привет тебе передаёт. Так вот, вчера вечером было два инцидента по нашей части, убиты семь человек. В середине ночи крысы атаковали грузовик на шоссе, в Железнодорожном районе.
— Раньше они любили центр! — удивилась Данилова.
— Не только. В общем, обстреляли из своих арбалетов кабину, один человек серьёзно ранен, но тот, что был за рулём, уцелел. Говорит, что двое спрыгнули со столбов прямо на кузов, как кошки, пытались подобраться сверху. Вот такие происшествия... Я рад, что ты решила поспешить.
— Тогда я буду в Планёрном около восьми.
— Я свяжусь с тобой, сама ты вход не найдёшь. Значит, там и встретимся? — Тофик замялся почему-то. — Так мы договорились?
— Да, конечно. Отбой!
Отреагировав на последнее слово хозяйки, компьютер разорвал связь. Наташа встала, вышла в коридор, по-прежнему кутаясь в покрывало. Там стоял Сергей, комкал в руках рубашку. В ванной шумела вода.
— Ты что?
— Я... я довольно много слышал. У тебя задание, да?
— Шпионил! — возмутилась Данилова. — Зачем?!
— Так вышло...
Наташа отправилась одеваться, и Сергей поспешил за ней.
— Понимаешь, я чувствую, что ты всё время думаешь об этих крысах, и я волнуюсь за тебя!
— Да что ты говоришь! — Данилова раздражённо отпихнула его, ушла в спальню.
Сергей продолжал что-то говорить, но она не слушала. Неприятнее всего было ощущение повисшего в воздухе страха. Именно ощущение, что надвигается какой-то ужас и окутывает пространство вокруг неё; сама Наташа готова была поклясться, что ничего не боится.
* * *
— Николай! Артур! Али! Сергей! Дмитрий! Олег! Карен!
Живец разлепил отекшие веки, заставил взгляд сфокусироваться на лице сидящего у кровати человека. Тот, широкоплечий, широколицый, громко произносил имена, зачитывая их с листа, и поглядывал то на Дмитрия, то на какой-то, видимо, экранчик, закреплённый над изголовьем. Что на нём, Живец не видел.
— Очухался? — Человек сложил свой листок и убрал в карман. — Как тебя зовут?
— Не помню...
— Не помнишь, Димочка? Ладно, не помни пока... Но моё имя выучи: Аркадий Владимирович Шацкий.
— Кто вы?
— Вот когда вспомнишь свою фамилию, тогда поймёшь, кто я. Для начала даю тебе десять минут.
Шацкий встал и вышел из комнаты. Живец обратил внимание, что его собеседник очень невысокого роста. Крепкий, почти квадратный мужик с толстыми руками и ногами — самый неудобный противник для него. Дмитрий огляделся.
Наверное, следовало назвать это помещение боксом. Окон нет, только рамка-имитатор транслирует какую-то улочку, неизвестную Живцу. Белые стены и потолок, треть пространства занимает койка, к которой пристёгнут пленник — или больной? — рядом стоит стул, тумбочка и капельница, из которой тянется трубка к левой руке Дмитрия.
Он задрал голову, но не смог рассмотреть, что за ящик висит над ним. Скорее всего, какой-то прибор с экраном, позволяющим оценивать ответы допрашиваемого. Имя Шацкий уже знает, организм среагировал непроизвольно. Живец сморщился — карты! Вся стопка индивидуальных карт оказалась у Шацкого, основное богатство. Кое-что лежит в схронах, но как теперь до них добраться?..
Живец прикрыл глаза и сосчитал от двадцати до нуля. Надо успокоиться, собраться. Если он всё ещё жив, если неизвестна его фамилия — значит, Милош до него ещё не добрался. Тогда кто? Мэр, будущий президент, не всемогущ. Он подмял под себя все городские службы, может вызвать в столицу флотских коммандос, но федеральные спецы ему пока не подчиняются. Шацкий или из какой-нибудь армейской разведки, или из НБ. Скорее всего, конечно же, из НБ. Но правды не скажет, остаётся только гадать...
Живец осторожно попробовал поднять руки — бесполезно, ремни держали надёжно. Впрочем, это пустая затея, ведь за боксом наверняка установлено наблюдение. Кто мог оказаться рядом, когда Дмитрию стало плохо на улице? Нет, армия всё же отпадает. И всё равно ему очень, очень повезло.
Что говорит чутьё? Дмитрий даже зажмурился, стараясь услышать внутренний голос. Нужна хоть какая-то подсказка...
— Ну, что? — Шацкий вошёл, плотно прикрыв за собой дверь, сразу бросил взгляд на невидимый Живцу экран. — Вижу, ты напряжённо размышлял! Это правильно.
— Кто вы? — безо всякой надежды на правдивый ответ спросил Дмитрий.
— Шацкий Аркадий Владимирович, — с улыбкой повторил крепыш и уселся на свой стул. — Теперь твоя очередь представиться.
— Дмитрий...
— И всё?.. Ну ладно. Значит, слушай сюда: тебя нет в федеральной картотеке, тебя нет в картотеке Интерпола, тебя нет ни в одной из тех картотек, куда мы имеем доступ. Кое-какая информация ещё не поступила, но я уверен, что ни таких отпечатков пальцев, ни такого рисунка сетчатки глаза в базах данных не окажется. Ты понимаешь, Дима, что это означает?
Живец прикрыл глаза.
— Это означает, что тебя просто нет.
Живец улыбнулся. Вот теперь кое-что понятно. Милош не рискнул дать его полные данные своим охотникам, чтобы не засветиться перед НБ, которая, по обыкновению, присматривает за всеми.
— А если тебя нет, то с кем же я вообще говорю?.. Знаешь, парень, ты хуже, чем мертвец — тебя не было никогда. И если хочешь жить, просто жить, то изволь сначала появиться из небытия. Договорились?
Живец приподнял веки, показал глазами на капельницу:
— Что там, Аркадий Владимирович?
Шацкий молчал, пристально разглядывая лежащего Дмитрия. Пауза затянулась, и Живец тоже стал изучать лицо собеседника — вдруг пригодится. Крупные черты, глаза немного навыкате и неестественно голубые. Можно смело предположить, что это «свой» цвет, косметолог сделал бы лучше. Мелкие веснушки, сетки неглубоких морщин... Учитывая тип лица, Шацкому примерно лет сорок пять.
— Там лекарство. — Шацкий понял, что давить на Живца таким образом бессмысленно. — Врачи говорят, что ты был в критическом состоянии. Впадал в кататонию, если ты знаешь, что это такое. Я — не очень.
— Я тоже.
— Ну... Им не нравится твой мозг. Физических повреждений нет, но некоторые процессы... Эта штука, что вливается тебе в вены, не даёт уснуть. Без нее ты опять отключишься, понимаешь?
— Понимаю, — чуть кивнул Живец. — А было бы неплохо. Я хотел досмотреть один сон.
— Не говори ерунды! — сморщился Шацкий. — Тебе надо серьёзно лечиться, если надеешься выкарабкаться. Для этого требуются хорошие специалисты, но ещё раньше ты должен рассказать мне всё. Время работает против тебя, учти. Пока тебя просто нет, Дима, и лечить некого.
Живец опять прикрыл глаза. Выходит, дать «сыворотку правды» или прибегнуть к каким-нибудь иным жёстким методам НБ просто не может, боится потерять добычу. Впрочем, что это меняет?.. Просто несколько повышает статус жертвы. Выложить Шацкому всё? Рассказать о той части секретных операций Милоша, что известна ему, исполнителю? Под суд мэра не отдать, но НБ — неторопливая организация. Ликвидировать Живца скорее всего не станут, но поместят в тихое местечко со здоровым климатом — до лучших времён.
Живец опять прикрыл глаза. Выходит, дать «сыворотку правды» или прибегнуть к каким-нибудь иным жёстким методам НБ просто не может, боится потерять добычу. Впрочем, что это меняет?.. Просто несколько повышает статус жертвы. Выложить Шацкому всё? Рассказать о той части секретных операций Милоша, что известна ему, исполнителю? Под суд мэра не отдать, но НБ — неторопливая организация. Ликвидировать Живца скорее всего не станут, но поместят в тихое местечко со здоровым климатом — до лучших времён.
Шацкий опять что-то сказал, но Дмитрий его не услышал — именно в этот момент ему привиделся Зелёный Человек. Он сидел на бревне и набивал трубку. Живец даже дышать перестал, боясь спугнуть видение. Поворот головы, чуть приподнимаются поля шляпы... И снова, снова будто закольцованная запись. Почему-то это важно.
— Ты слышишь меня?
— Да...
«Да! Память Наташи Даниловой, вот где хранилось ещё одно воспоминание, такое же смутное. Она вышла из дому и едва не столкнулась со странным типом во всём зелёном, у него ещё был маленький цветок на шляпе. Остроконечная шляпа!»
Дмитрий не мог вспомнить лица, но шляпу наконец-то сумел удержать перед мысленным взором. Нет в Москве двух таких шляп.
— Так что, будем применять спецсредства?
Живец открыл глаза. Шацкий нахмурился, смотрел недружелюбно. Надо выспаться, без этого не понять, что происходит. Зелёный Человек послал какое-то сообщение, а Дмитрий до сих пор его не расшифровал... Наплевать на кататонию, каталепсию или что там ещё! Когда собственная психика трещит по швам, а под городом бродят какие-то чудо-мутанты, наплевать уже на всё. Надо избавиться от капельницы.
— Молчишь? А я ведь не просто так спросил, я...
— Мне плевать на твои спецсредства, — процедил Живец.
Гримаса неприязни на лице Шацкого медленно разгладилась, он отодвинулся. Профессиональный подход не приемлет эмоций, и теперь энбэшник думает.
— Я не хочу говорить. Делай что хочешь, — немного скорректировал свою позицию Живец и отвернулся.
Краем глаза он заметил, как Шацкий уставился на экран невидимого прибора. Ладно, смотри... Живец начал считать от тысячи к нулю.
— Что ж, не все люди одинаково вменяемы. — Шацкий прихлопнул себя по коленям и поднялся.
Он вышел не прощаясь, а Дмитрий продолжал считать. Он не чувствовал изменений в сердцебиении или воздействия каких-либо стимуляторов. Неужели капельница помешает уснуть? Ведь достаточно дремоты, лёгкой дремоты...
* * *
Сойдя с Экспресса у «Планёрной», Наташа набрала на браслете номер Тофика. Подполковник отозвался мгновенно:
— Видишь пирамиду? Высокая такая, на тридцать этажей, её трудно не заметить. Там торговый центр, наверху офисные здания. Я жду вас слева от южного входа.
— Почему там? Пойдём сразу к тоннелю!
— Пойдём. Направляйся к южному входу.
Тофик разорвал связь.
— Надеюсь, он не потащит нас кофе пить и не станет отговаривать, — поморщилась Наташа, пробираясь через толпу. — Надоело повторять, что я уже всё для себя решила.
— Может быть, твой начальник хочет что-нибудь сказать с глазу на глаз?
На ходу Наташа обернулась. Так и есть, у Мартиросяна над переносицей собралась озабоченная складка. О чём он всё время думает? Заботливый нашёлся, боится за неё. Сама Наташа тоже чувствовала страх, но где-то вне себя, рядом. Жирный, липкий страх, до которого можно случайно дотронуться, и тогда уже не отмоешься. Сергей показался ей перемазанным этой мерзкой субстанцией, захотелось отправить его куда-нибудь подальше отсюда, навсегда.
— Может, останешься?
— Что? — не понял Мартиросян. — Ты не хочешь меня сразу начальству показывать?
— Нет здесь никакого начальства, — поморщилась Данилова и продолжила путь к торговому центру. — Здесь одни добровольцы. А о тебе Тофик уже всё выяснил, не сомневайся.
— Вот и я тоже... доброволец. А что обо мне можно выяснить?
Тофик ждал у эскалатора для инвалидов. Подполковник прихлёбывал что-то из фляги, и Наташа хотела сострить насчет сока, но увидела его посеревшее лицо и промолчала.
— Капли разведённые, — вместо приветствия сказал он. — Прихватило печень. Но ничего, это у меня хорошая примета — значит, всё сладится.
— Мартиросян, патрульный... — начал было представляться Сергей, но Таги-заде перебил его, протянул руку:
— Здравствуй, Серёжа. А меня зови просто Тофик. Решил прогуляться с Наташей?
— Да, если вы не против, — немного смутился Мартиросян.
— При чём же здесь я? Я вниз не иду, так что Наташа у нас хозяйка положения. А ты молодец, Сережа, молодец. Оружие с собой?
— Нет, откуда?
Тофик усмехнулся, приглашающе махнул рукой, ступил на эскалатор. Мартиросян удивлённо посмотрел на Данилову, но она не оглядываясь последовала за Тофиком. В залах центра было довольно много народа, наверное, по случаю выходного дня. Почти никто не разговаривал, тишину нарушали лишь шарканье ног и негромкие сообщения продавцов. Наташа нечасто посещала такие заведения, куда проще покупать вещи через Сети, и теперь ей стало жутковато, словно она ненароком дотянулась до чего-то запретного, страшного: страх нависал над нею, мешая сосредоточиться.
Тофик провёл их через два зала, затем открыл дверь с надписью «Служебное помещение». В узком коридоре стояли два человека, их лица показались Наташе смутно знакомыми. Следователи или аналитики из Башенки?
— Знакомьтесь, — прямо-таки потребовал Тофик, когда они спустились на три пролёта по неряшливой, прокуренной лестнице. — Это Алексей, в прошлом диггер-любитель, а это Омар, надёжный человек. А это Наташа и Сергей.
Наташе не слишком понравились бегающие глаза Алексея, его учащённое дыхание. Омар, крепкий, одетый будто клерк, выглядел действительно надёжно, хотя явно именно он в прошлом принадлежал к племени бомжей.
— Так, ребята, оружия я вам дать не могу и за это прошу прощения, — перешёл к делу Тофик. — Обещал, но не справился. Точнее, один ствол есть, но получит его Сергей, потому что он полицейский и лучше вас умеет им пользоваться.
— Так мы не договаривались! — едва ли не взвизгнул бывший диггер, затряс головой, взметнув длинные волосы. — Тофик Тимурович, ведь не договаривались!
— Я сказал, что постараюсь, — сурово посмотрел на него подполковник. — Но не вышло.
— Один-то пистолет есть, вы сами сказали! Почему не два?.. То есть не три...
— Потому, что это моё оружие. — Тофик достал из-под куртки такой же, как и у Наташи, «рокот». — Ты ведь не будешь требовать, чтобы я отдал его тебе, а не полицейскому?
— У него должен быть свой пистолет! — не унимался Алексей.
— Я не на дежурстве, — пояснил Мартиросян, затыкая «рокот» за пояс. — Мужчинам нельзя уносить оружие со службы, у нас же повышенная агрессивность.
— Так надо было женщину взять! Верно? — Алексей посмотрел на Наташу, и вдруг она почувствовала, как неведомый страх опять обволакивает её со всех сторон.
— Вы — наркоман?
— Я... Нет! — Алексей отвернулся, постарался взять себя в руки.
— Хорошо. Но если вы наркоман — примите дозу, я не хочу идти вниз с неуравновешенным человеком. Может создаться ситуация, в которой неуравновешенного человека придется пристрелить. Вы меня слышите? — Наташа легко дотронулась до мелко подрагивающего плеча. — Пристрелить.
— Кстати! — поднял вверх палец Тофик. — Никаких снотворных пуль, бери только боевые. И у меня в обойме — тоже всерьёз. Алексей, соберись, и через пару часов будешь свободен. Омар?
— Я готов, — пожал плечами бывший бомж.
— Тогда идите, начинайте спуск. Сергей, ты первым, хорошо?
Наташу Тофик чуть придержал за локоть, зашептал в ухо, задевая губами клипсу «индивидуалки»:
— На Омара посматривай. Я его не обыскивал, да и Лёшку тоже, так что имей это в виду. У диггера ничего особенного не будет, а вот Омар мужик тёртый... Всё, держи связь постоянно — это самое главное на этот раз.
Он подтолкнул Наташу в спину. Вход в тоннель располагался, как она уже догадалась, прямо в подвале торгового центра. Это была круглая шахта с бетонными стенами, примерно метр в поперечнике. Вниз убегала верёвочная лестница, над ней покачивался подвешенный к потолку фонарь, сам подвал терялся в темноте. Наташа не сразу заметила, что Сергея с ними нет.
— Верёвки и антенны мы уже отправила вниз, — проговорил Омар.
— Глубоко здесь?
— Метров пятьдесят до коммуникаций, а там проползём к лазу в тоннель. Это недалеко.
— Лаз был заложен, но я сам спускался позавчера, разобрал эту арматуру, — пояснил Тофик. — Омар тут всё знает, Алексей тоже бывал. Да, Лёша?
— Бывал, только сколько лет прошло?.. — мрачно кивнул тот и склонил голову к бетонному кольцу. Оттуда долетел какой-то гул. — Зовёт, всё нормально. Я пошёл.